Наместник императора в Кантоне давал прощальный прием в честь Кашинга, и Джонатан, получивший приглашение, появился в сопровождении Молинды, которая на сей раз выглядела пленительней обыкновенного. Едва появившись в искрящемся, облегающем платье из серебряной парчи, она завладела всеобщим вниманием — и была довольна произведенным эффектом.

— Сегодня меня взяли на заметку все иностранцы, живущие в Кантоне, — шепнула она Джонатану, — к тому же им всем известно, что я работаю на «Рейкхелл и Бойнтон». Уверена, что в результате наши дела пойдут в гору.

У него не было сомнений в том, что она — самый подходящий представитель его компании на Востоке. И уж конечно, — единственная из женщин, в которой, как и в нем самом, не иссякла потребность заниматься делом.

Затем он провел довольно много времени в Вам Пу, занимаясь приготовлениями к отплытию «Лайцзе-лу» обратно в Соединенные Штаты. И хотя, по обычаю, он как владелец судна не принял на себя командование кораблем, а поручил этот пост Элайдже Уилбору, — только Джонатану, знакомому со Срединным Царством в совершенстве, удалось запастись лучшим мясом, рыбой и овощами, сделав эти приготовления почти незаметными.

Он возвратился в свой дом на кантонских высотах чуть пораньше, чтобы провести последнюю ночь на берегу с Молиндой, и вновь все было так, что он не ощутил вины, — даже на следующее утро, когда отправился в пагоду, служившую мавзолеем Лайцзе-лу, и молился у ее склепа. В этот раз он был не один, а с детьми, и все трое вышли из храма с заплаканными лицами, а Джонатан обнимал обоих.

Молинда благоразумно поджидала несколько поодаль, намереваясь проводить их в Вам Пу и там дождаться отплытия корабля.

Джулиан был печален, а Джейд, которая уже ощущала острую тоску по матери, и вовсе расплакалась.

— Нам будет ужасно не хватать тебя, — провозгласила девочка торжественно.

Молинда, взяв девочку на руки, прижала ее к груди, а затем мягким движением обняла Джулиана за плечи, желая, чтобы он принял участие в беседе.

— Не надо расстраиваться, дети, — сказала она. — Мы скоро встретимся. Ваш отец обещал привозить вас в Срединное Царство, чтобы вы могли меня навестить.

— Это правда, папа? — с жаром переспросил отца Джулиан.

— Обещаешь? — потребовала Джейд немедленного ответа.

Джонатан кивнул, и это вполне устроило его детей. Они знали, что, каких бы усилий это ни стоило, он всегда держит свои обещания.

Кай ждал их в Вам Пу, и, как только дети поднялись на палубу корабля, принял заботу о них на себя. Джонатан ожидал появления Калеба Кашинга на берегу. С облегчением он отметил, что сюда уже прибыл гигант Лу Фань, глава тайного «Общества Быка» и старый товарищ по оружию; теперь он заведовал недавно отстроенными в Гонконге складами «Рейкхелла и Бойнтона». Сейчас он стоял неподалеку от Молинды и не спускал с нее глаз. Лучшего телохранителя нельзя было и желать, и Джонатан знал, что может быть спокоен за Молинду, пока она находится под бдительным оком Лу Фаня. Он подошел к великану и крепко сжал его плечо.

— Лу Фань, — сказал он на кантонском диалекте, — я доверяю тебе Молинду. С ней не должно случиться ничего дурного.

Лу Фань медленно склонил голову.

— Она в полной безопасности, — произнес он. — Все будет хорошо. Джонатан может не волноваться за ее благополучие.

Они дружески улыбнулись друг другу, и Джонатан знал, что этот человек дал ему клятву, которой будет верен до конца. Он повернулся к Молинде и промолвил:

— Настало время прощаться.

— Да, — ответила она. — Пусть твой Бог отправится в плавание вместе с тобой, и пусть добрый ветер будет сопровождать тебя в пути.

Джонатан склонил голову.

— Я желаю тебе, чтобы все твои мечты и планы исполнились.

Многое между ними так и осталось несказанным, но им, так хорошо понимавшим друг друга, не было нужды в словах. Джонатан поклонился, Молинда кивнула ему и, повернувшись, не дожидаясь отплытия корабля, стремительно зашагала к расположенным неподалеку от доков конторам «Рейкхелл и Бойнтон», еще не так давно принадлежавшим Сун Чжао. Вслед за нею, зорко поглядывая по сторонам, следовал Лу Фань.

В этот момент на пирсе появился Калеб Кашинг, тощий, обросший густой бородой уроженец Новой Англии, и с ним еще три человека, сопровождавшие его на всем долгом пути из Вашингтона. Они обменялись с Джонатаном приветствиями и пожали друг другу руки.

— Я полагаю, что корзины с деликатесами, а это в основном свежие фрукты, уже доставлены для вас на корабль и отнесены в каюту, мистер Кашинг, — сказал ему Джонатан. — Поэтому, если вы готовы, мы можем отправляться в путь прямо сейчас.

— Я готов, — ответил Кашинг. — И с нетерпением жду часа, когда мы прибудем в Вашингтон и я смогу доложить президенту о том успехе, которого мы здесь добились.

Они поднялись на борт судна, и Джонатан, как всегда, испытал гордость за «Лайцзе-лу», великолепнейший из клиперов, когда-либо построенных «Рейкхеллом и Бойнтоном». Его палубы из тикового дерева сверкали на солнце, медь, которую каждый день доводили до блеска, ослепительно сияла, а высоко над головой, на снастях, готовые подставить себя морскому ветру, были свернуты тысячи квадратных футов парусов, — и при необходимости этот дворец на воде мог превратиться в быстроходное судно, не знающее себе равных. Джонатан отлично понимал, что его клиперы, благодаря которым путешествия через океаны и моря сократились на многие дни, совершили переворот в судостроении. И хотя место для грузов на клипере было сравнительно ограничено — только так их можно было доставить в полной сохранности, — клипер все равно оставался самым удобным судном для международной торговли с портами Срединного Царства. Во многом он повлиял и на развитие судоходных связей Соединенных Штатов и Европы с другими отдаленными местами.

Пока Джонатан не торопясь продвигался к шканцам, раздались команды капитана Уилбора — отдать швартовы, поднять паруса, — и роскошное судно, отойдя от причала гавани Вам Пу, стало понемногу набирать скорость, держа курс к устью Жемчужной реки, в открытые воды Южно-Китайского моря.

И в это мгновение Джонатан вдруг ощутил себя безмерно одиноким человеком. Опираясь на поручни в кормовой части корабля, он не мог отвести глаз от земли, которую покидал. Здесь встретил он женщину, которую любил всем сердцем, которую, назло всем превратностям судьбы, привез к себе домой в Нью-Лондон, штат Коннектикут, и назвал своей невестой. Теперь он оставил ее в усыпальнице рядом с гробом ее отца. Он чувствовал предательское желание отдаться накатывающим на него волнам отчаяния, но не хотел становиться заложником жалости к самому себе. Впереди у него еще много работы, важной работы — его компания столкнулась с кризисом, который надо преодолеть. Он был нужен Джулиану и Джейд — в гораздо большей степени, чем раньше. Каким бы одиноким он себя ни ощущал, каким бы пустым ни казалось ему неразличимое вдали будущее, он должен смотреть вперед с решимостью, мужеством и чистым сердцем. За очень многих людей он был сейчас ответствен, чтобы отдаться естественным чувствам, обуревавшим его.

Теперь он прошел к шканцам, где задержался на некоторое время, стараясь не привлекать внимания Элайджи Уилбора и китайского лоцмана, который вел судно по фарватеру Сицзян. Чувство такта подсказывало ему, что судовладельцу, тем паче такому, который сам имел капитанский диплом и побивал рекорды скорости пересечения Атлантического и Тихого океанов, не следует чересчур часто показываться на глаза капитану судна. Уилбор и без того смущен его присутствием на борту в качестве пассажира, и было бы неразумно причинять ему дополнительную неловкость.

Сознавая, что тоска его лишь усилится, если он будет провожать взглядом землю, Джонатан сумел занять себя заботами о том, чтобы Калеб Кашинг и его помощники устроились поудобнее в своих каютах, а потом отправился в кормовую часть, в кабины, отведенные для детей и Кая. К своему удивлению, он застал всю троицу у поручней вместе с Хармони, сидевшим на страже рядом. День был очень жарким, и пес дышал часто и тяжело; гладя его, Джонатан обратил внимание — в который уже раз, — что язык чау и нёбо были такими же черными, как и его мех. Китайский чау был редкой и необычной породы.

— Что собирается делать молодежь? — осведомился Джонатан.

Джейд хихикнула, а Джулиан взглянул на отца с некоторой неуверенностью.

Кай взял объяснения на себя и указал на прикрепленные к поручням лесы, которые были сброшены вниз и тянулись по воде в нескольких ярдах от лопастей корабельного руля.

— Мы ловим рыбу, — промолвил он, безуспешно стараясь подавить недовольство.

Джонатан посмотрел на него недоверчиво, а затем перевел взгляд на детей.

— Вы шутите, — сказал он.

Все трое покачали головами. Он едва мог сдержать хохот. Хармони со счастливым видом вилял хвостом.

— В лучшем случае вам удастся подцепить со дна реки угря, — сказал он. — Но я не могу себе представить, чтобы какая-нибудь уважающая себя рыба забрела в эти воды.

Кай пожал плечами.

— Детям захотелось поудить, — сказал он.

Джонатан вновь с трудом подавил приступ смеха.

— Насколько я знаю Джулиана, он всегда обдумывает свои решения.

— Я люблю ловить рыбу, папа, — с вызовом ответил мальчик.

Джонатан кивнул.

— Да, и тебе еще не раз во время путешествия представится возможность иметь обильный улов. Но нужно уметь быть терпеливым. Пока мы не выйдем в открытые соленые воды, у тебя клева не будет.

Джулиан попытался скрыть свое разочарование, а Джейд приняла удрученный вид.

— Я думаю, что если вы прямо сейчас отправитесь в кают-компанию, то как раз поспеете к горячему обеду, который приготовил для вас кок. Мне известно, чем он задумал вас угостить, и, надеюсь, вам это придется по душе.

— А что это, папа? — сразу же заинтересовалась Джейд.

Джонатан многозначительно взглянул на нее.

— Это секрет, а если я тебе открою, то весь секрет пропадет.

Казалось, она была удовлетворена ответом, но Джулиан, стоя рядом, переминался с ноги на ногу.

— Можно, Хармони пойдет с нами обедать, папа?

Джонатану пришлось принимать решение, не мешкая ни секунды.

— Да, — ответил он. — Вы можете накормить Хармони, когда будете есть сами, при условии, что в столовой в это время не будет взрослых. Я не знаю, как мистер Кашинг относится к животным, но коль скоро он является личным представителем президента Соединенных Штатов, мы должны вести себя с ним почтительно, и потому каждый раз, когда он будет появляться в столовой, Хармони придется ждать за дверью.

Джейд подбежала к собаке, обвила руками ее шею и прижала к себе.

— Ни о чем не беспокойся, Хармони, — сказала она. — Если придется ждать тебе, значит, подождем и мы с Джулианом.

Вся компания, в сопровождении резвящегося и путающегося под ногами Хармони, спустилась на нижнюю палубу. У Джонатана мелькнула мысль, что за время пути Каю, пожалуй, придется сполна отработать свое жалованье.

К этому моменту, окинув взглядом реющие в синеве неба паруса, Джонатан определил, что клипер развил уже скорость десять узлов в час. Если бы капитаном на судне был он, то, наверное, отдал бы распоряжение еще быстрее разогнать клипер, однако рассуждать о преимуществах такого решения можно было только теоретически: не стоит об этом забывать и ни к чему вмешиваться.

Время летело незаметно, и когда Джонатан услыхал, что помощник боцмана бьет в гонг, то понял, что и ему, и Калебу Кашингу с его подчиненными, и капитану с начальствующим составом судна пора занять места за обеденным столом в кают-компании. Здесь они обнаружили, что кок сумел превзойти самого себя, ибо на столе появились не только жареные цыплята, но и полдюжины самых разнообразных овощных блюд. Каждый, кто ходил хоть раз в жизни в морское плавание, знает, что овощи на корабле не держат, а потому Джонатан смог по достоинству оценить и цветную капусту, и побеги бамбука, и кочаны китайской капусты, и такой деликатес Срединного Царства, как помидор. То были красные плоды, известные в Соединенных Штатах как «яблоко любви» и считавшиеся ядовитыми. Сколько раз ни пробовал их Джонатан, всегда удивлялся тем невеждам, которые были рабами собственных предрассудков. Помидоры были хороши не только вареными, какими зачастую подавал их на стол кок, но и в качестве столь ценимой китайцами подливки — они всегда скрадывали неприятный вкус мяса, если оно было не слишком свежим. Не было случая, чтобы иностранный корабль, зашедший в китайский порт перед обратной дорогой, не загружал свои трюмы бочками диковинного соуса под названием ке-тце-уп.

Пассажиры и двое свободных от вахты помощников капитана уплетали свои обед за милую душу, и Джонатан немного удивился, когда в кают-компании появился и подошел прямо к нему двенадцатилетний Брэд Уокер-младший. Брэд был взят на судно юнгой и ужасно гордился тем, что возвращается домой и несет службу на корабле, на котором находится его дядя.