Бриттани Черри - Воздух, которым он дышит

В ту ночь я лежала в постели до десяти. Не спала, просто пялилась в потолок темной комнаты. Я повернулась на бок и посмотрела на пустое пространство рядом со мной. Когда прозвучал звонок и Кэти сказала, что Эмма хочет приехать домой пораньше в этот вечер, я бы солгала, если бы сказала, что не рада.

Она вернулась, и мы лежали рядом в постели. Я прочла ей несколько глав из Шарлотты Уэб моими лучшими зомби-голосами, и ее хихиканье напомнило мне о том, что все это еще важно.

После рассказа мы повернулись лицом друг к другу. Я поцеловала ее в кончик носа, а она поцеловала мой.

– Мама? – сказала она.

– Да?

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, детка.

– Мама? – сказала она еще раз.

– Да?

– У Клеща был очень хороший голос зомби, но твой мне нравится больше. – Она зевнула и закрыла глаза.

Я расчесывала пальцами ее растрепанные светлые волосы, она засыпала.

– Мама?… – прошептала она в последний раз в ту ночь.

– Да?

– Я скучаю по Зевсу и Клещу.

Я уютно устроилась рядом с ней, засыпая через несколько минут после того, как она произнесла это. Я не сказала ей, но я тоже очень скучаю по ним.

Очень, очень сильно.

На следующее утро я выскочила из постели, услышав звук чиркающей об тротуар лопаты напротив моего дома.

– Тристан… – пробормотала я, набрасывая халат и тапочки, спеша на участок около дома. Когда я открыла двери, маленький луч надежды, который загорелся во мне, угас – я увидела Таннера на моем тротуаре, чистящего снег.

– Что ты делаешь? – спросила я, скрестив руки.

Он посмотрел на меня с грустной улыбкой и пожал плечами.

– Я хотел зайти и посмотреть, как у вас с Эммой дела. – Он остановился и ручкой лопаты подпер подбородок. – К тому же я точно знаю, что ты на меня злишься.

Я раздражалась все сильнее.

Злюсь?

Я была на грани помешательства – я была в ярости.

– Ты не имел права говорить Тристану о несчастном случае. – Я искала его взгляд. Возможно, если бы это удалось, он бы увидел, как больно сделал мне. Может, если бы он посмотрел мне в глаза, он мог бы увидеть, насколько он испортил все между мной и Тристаном.

Разве ты не чувствуешь себя плохо из-за этого?

Он не хотел встретить мой взгляд. Его глаза смотрели в землю, а он сапогом пинал снег вокруг.

– Я думал, ты уже сказала ему.

– Таннер, ты знал, что нет. Я не понимаю, что происходит в последнее время. Это все потому, что я не пошла на свидание с тобой? Это потому, что ты был обижен? Я перебирала в голове кучу вариантов, почему ты мог поступить так бессердечно, но ничего не приходит на ум. Я буквально не могу понять, почему ты поступил так со мной.

Прикрывая ладонью рот, он что-то бормотал.

– Что? – спросила я. – Говори!

Он молчал.

Я спустилась по ступенькам с крыльца и встала перед ним.

– Ты был частью моей жизни в течение многих лет, Таннер. Ты был на моей свадьбе. Ты крестный отец моей дочери. Ты поддерживал меня на похоронах моего мужа. Так что за причина, по которой ты ведешь себя так странно, если есть эта причина, из-за которой ты рассорил Тристана и меня, расскажи. Ведь если существует реальная, настоящая причина, почему ты думаешь, что я не должна быть с ним, тогда, возможно, я пойму. Может быть, я нашла бы способ, чтобы смотреть на тебя и не чувствовать, как сжимается болью все внутри.

– Ты не поймешь, – сказал он, по-прежнему не поднимая головы.

– А ты попробуй.

– Но…

– Таннер!

– Черт возьми, я люблю тебя, Элизабет! – крикнул он, наконец встретившись со мной глазами. Его слова тяжело ударили меня, толкнув назад, будто мое сердце перестало биться на мгновение. Он выронил лопату, а затем поднял руки, словно сдаваясь. – Я в тебя влюблен! Я был влюблен в тебя в течение многих лет. С тех пор, как я впервые встретил тебя. Я скрывал свои чувства так долго, потому что мой лучший друг тоже любил тебя. И ты любила его. Я не говорил ни слова, потому что знал, что если кто и достоин твоей любви, так это Стив. Но после его смерти… – Он наклонился в мою сторону и стал заправлять мои волосы за уши. – Я не планировал сделать то, что сделал, когда вы вернулись в город. Я похоронил свои чувства в глубине души. Но потом этот парень, Тристан, появился, а я сидел в стороне, наблюдая, как кто-то другой заставляет тебя смеяться, как кто-то другой делает тебя счастливой, кто-то любит тебя. Каждый день я ревновал. Каждый день я хотел, чтобы ты хотела меня. Я хотел бы с тобой смеяться, улыбаться. Я хотел тебя, Лиз. И я попытался рассорить вас с Тристаном. Я знаю, это было дерьмовое занятие, и я знаю, что не могу просить тебя простить меня, но… – Он вздохнул и взял мои пальцы в свои. – Я просто чертовски сильно люблю тебя, и я не уверен, сможет ли мое сердце принять, что тебя не будет у меня.

Его пальцы касались меня, но вместо тепла, что нес мне Стивен, вместо нежности, которую дарил мне Тристан, я чувствовала только холод.

Прикосновение Таннера заставило меня почувствовать себя одинокой, как никогда.

– Ты намеренно разлучил нас, – сказала я ошарашенно. Высвободила руку из его руки, коснулась своих волос. – Ты буквально вмешался в мою жизнь, в мой выбор, потому что ты меня любишь?

– Он тебе не пара.

Я отрицательно покачала головой.

– Не тебе решать.

– Он мог сделать тебе больно. Он монстр, я знаю. И посмотри, что произошло: при первых же трудностях он исчез. А я бы не оставил тебя, Лиз. Я буду сражаться за тебя.

– Наверное, ты должен…

Он поднял бровь.

– Наверное, я должен – что? Наверное, мне нужно бороться за тебя? Я буду, обещаю, я буду.

– Нет. – Я скрестила руки и повысила голос: – Наверное, тебе стоит уйти.

– Лиззи…

– Нет, – прошипела я, мой голос обжигал мне уши. – Не называй меня так. Ты сошел с ума, если думаешь, что я захочу иметь хоть что-то общее с тобой. Когда любишь кого-то, никогда не вредишь этому человеку. Когда ты действительно любишь кого-то, ты хочешь ему счастья больше, чем себе. Тристан не монстр, Таннер. Скорее, это ты монстр. Ты болен. А теперь оставь меня в покое. Не возвращайся в мой дом. Если увидишь меня в городе, смотри в другую сторону. Потому что я действительно не хочу с тобой иметь ничего общего.

– Ты же не это имеешь в виду. – Его трясло, и кровь отлила от лица. Я стала подниматься по ступенькам, по– прежнему слыша его крики. – Ты же так не думаешь, Лиз! Ты злишься, но у нас все будет хорошо. У нас все будет хорошо, да?

Как только я вошла в дом, я захлопнула дверь и прислонилась к ней. Мое сердце колотилось, я продолжала слушать, как Таннер орал снаружи о том, что если бы мы разобрались во всем, все стало бы хорошо.

Но это было бы не с нами.

Единственный вариант, когда мне было бы хорошо – если бы я больше не видела его лица.

Прошли недели после того, как я покинул Мидоус-Крик. Они сложились в месяцы. Я проводил большую часть времени в заднем дворе родителей, рубил дрова. Вырезал. Я мастерил вещи своими руками, потому что создание таких вещей было единственным, что я оставил себе.

Когда пришел май, я все еще думал об Элизабет. Мне все еще не хватало Эммы. Я все еще учился, как попрощаться с Джейми. Я еще хотел вернуть Чарли. Я не знал, что это возможно – потерять целый мир два раза за такой короткий промежуток времени.

– Тристан, – сказала мама, выходя на заднее крыльцо, – не хочешь зайти поужинать?

– Нет, все в порядке.

Она нахмурилась:

– Ладно.

Моя рука удерживала топор, и я опустил голову.

– На самом деле, думаю, я поем.

Уровень эмоций, охвативший ее, почти заставил меня улыбнуться. Даже если бы я был совершенно не голоден, я бы сказал это. Мне хотелось, чтобы радость была на ее лице. Мама через многое прошла с момента аварии. Я не мог даже представить безбрежное море вины, которое затопило ее, которое она держала в себе, ежедневно борясь с ней, зная, что она была за рулем, и я не сделал ее ношу легче.

Меньшее, что я мог сделать, – это пойти внутрь и поужинать с ней и папой.

– Ты хочешь продать дом в Мидоус-Крик? – спросил папа.

– Я не знаю. Наверное. Я начну заниматься этим на следующей неделе, наверное.

– Если тебе понадобится помощь, дай знать. Я не многое знаю о продаже дома, но я могу пользоваться Гуглом лучше, чем большинство людей моего возраста, – пошутил он.

Я засмеялся.

– Я буду иметь это в виду.

Когда я поднял глаза, заметил, что мама смотрит на меня так же хмуро, как и на крыльце. Я поерзал на стуле.

– Ужин классный, – сказал я, похвалив ее стряпню.

Она смотрела печально.

– Спасибо.

– Что случилось? – спросил я, потирая шею.

– Ты только что… что с тобой случилось? Ты, кажется, просто убит горем.

– Я в порядке.

– Нет.

Папа откашлялся и посмотрел на маму сурово:

– Ну же, Мэри. Дай ему время.

– Я знаю, знаю. Но… просто я мать, и худшее в мире это понимать, что твой ребенок страдает, а ты не можешь помочь.

Я потянулся через стол и сжал ее руку в своей.

– Я не в порядке. Но я справлюсь.

– Обещаешь? – спросила она.

– Обещаю.

Я не заезжал на кладбище с тех пор, как вернулся в город. Я потратил слишком много часов в машине, стараясь изо всех сил понять, что я должен сделать со своей жизнью. Как я должен двигаться вперед. Когда я обнаружил себя в машине на стоянке перед кладбищем, я почувствовал, что мой желудок скручивается в узлы. Выбраться из машины и пойти – это забрало все силы.

Я не был здесь с момента погребения. Я стоял перед надгробиями Джейми и Чарли – мои глаза наполнились слезами. Я положил цветы.

– Эй, ребята. К сожалению, я не посещал вас. По правде говоря, я изо всех сил старался убежать от вас, потому что не знал, как жить без вас. Я оставил вас и отправился на поиски замены. Того, кто мог даже не существовать, потому что я не мог себе представить, как это: снова завести семью. Я не мог себе представить жизнь в мире, где не было бы вас. Я не знал, как справлюсь без вас. Я не знал, как существовать… так что просто скажи, что делать. Пожалуйста. Я чертовски потерялся. Я не думаю, что смогу это сделать без вас. – Сердце колотилось в груди, когда я сполз на землю, наконец-то позволяя себе почувствовать потерю Джейми и Чарли. Чарли был моим сердцем, а Джейми была моей душой, и я подвел их обоих, отвернувшись от них. Не оплакав их память, как они того заслуживают. Я пробовал их заменить. – Пожалуйста, разбуди меня. Разбуди меня. Разбуди меня и скажи, что я сильнее, чем я думаю. Разбуди меня и скажи, что мое сердце не разбито.

Я оставался с ними, пока солнце не приблизилось к горизонту. Я обхватил руками колени, я сидел неподвижно, глядя на слова на камнях.

Пропавших людей, пропавших без вести, тех, кто знал тебя лучше, чем ты сам, оставивших пустоту внутри тебя. Я пытался заполнить эту пустоту, но, возможно, она была необходима моему сердцу.

Каждый день мне было больно от воспоминаний. Каждый день они оба приходили мне в голову, и я догадался, что это было благословение за разбитое сердце.

– Если бы я мог сказать вам по секрету… Джейми, я бы сказал, что я все еще люблю тебя. Я бы рассказал тебе об Элизабет, которая является чем-то хорошим и правильным в этом мире. Я бы сказал, что благодаря ей я начал снова дышать. Так что я должен делать? Как мне жить, зная, что она не может быть моей? Я просто хочу, чтобы… – Я прочистил горло и не знал, чего добивался. Ответить на заданные вопросы я должен был сам. Когда я встал, чтобы уйти, поцеловал два раза мои пальцы и приложил их к серым надгробиям.

Прежде чем я повернулся, чтобы уйти, маленькое белое перо словно проплыло по воздуху сверху вниз и опустилось в мою руку. Волна утешения нахлынула на меня, и я кивнул.

– Я буду в порядке. Все будет хорошо, – прошептал я, зная, что это был поцелуй от моих любимых. Я знал: однажды я буду в порядке, потому что очевидно, что я не одинок.

– На что ты смотришь? – спросила мама меня однажды днем, когда я сидел в столовой за столом, который сделал для нее отец на Рождество пару лет назад. Я водил пальцем по фотографии Эммы, которую она сделала, – я и Элизабет с белыми перьями, много месяцев назад. Я смотрел на это изображение каждый день с тех пор, как уехал из Мидоус– Крик.

– Ничего.

– Позволь взглянуть, – сказала она, садясь рядом. Я передал ей фотографию и услышал небольшой вздох, слетевший с ее губ.

– Это она.

– Кто она?

– Кевин! – крикнула она, зовя папу в комнату. – Кевин! Иди сюда!

Он поспешил в комнату:

– Да?

Она протянула фото папе, и он сощурил глаза, слушая объяснение мамы.

– В день аварии, это та девочка. Я сходила с ума в зале ожидания, в то время как Джейми и Чарли отправили на операцию. Я рыдала неудержимо, а эта женщина подошла и обняла меня. Она оставалась со мной все это время, поддерживая, удерживая от отчаяния, повторяя мне, что все будет хорошо.