— Да.

Лаурин села рядом.

— И ты больше не выйдешь замуж… — Слезы полились из глаз Лаурин. — О, я знаю, что это для нас выход, но не могу не плакать. Это так грустно, когда всему приходит конец.

— Я знаю. — Джилли обняла ее за плечи и притянула к себе. — Мне тоже грустно. И я боюсь, но ты права. Я не могу вернуться к нашей прошлой жизни с твоим отцом. Эта жизнь уже больше не существует. Но я солгала бы тебе, если бы сказала, что не испытываю к нему никаких чувств. Я думала, что знаю, когда придет время разводиться — когда в моем сердце не останется никакой любви к нему, когда при мне упомянут его имя, а я не буду ничего чувствовать, но до такого предела не дойти никогда. Ты не будешь чувствовать себя совершенно свободной, если ты любишь кого-то, но теперь все кончилось. Я знаю, что все кончилось, и даже не знаю, почему.


Когда Бобби открыл дверь своего домика в мотеле и увидел Джилли, он понял, что что-то не в порядке.

— А где Лаурин? Где твои чемоданы?

— Бобби, мне очень жаль, но мы не едем с тобой.

— Опять этот режиссер? — с горечью спросил он. — Я знал, что так и будет.

— Это не имеет отношения ни к нему, ни к кому-либо другому.

— Ну, конечно. Держу пари, что он ждет тебя, чтобы…

— Бобби, он улетел. Сейчас он, вероятно, на пути в Калифорнию.

Бобби замолчал.

— Бобби, мы должны развестись. Мы не можем дальше склеивать наш брак, даже ради Лаурин. Как только мы вернемся в Нью-Йорк, мы вместе пойдем к нашим адвокатам и урегулируем все вопросы с собственностью и всем прочим.

— Джилли, это не то, к чему я стремлюсь. Может, нам следует посоветоваться. Возможно, нам следует устроить семейные каникулы, но я не считаю, что ты должна вот так обрывать все.

— Прощай, Бобби. — Она пошла к машине.

— А ты знаешь, я его вспомнил, — крикнул Бобби ей вслед.

Джилли обернулась.

— Я все-таки припомнил его, твоего режиссера, — сказал Бобби. — Он был не в моем классе и к тому же не был среди тех, кто занимался спортом, но когда я увидел сегодня в театре, как он на тебя смотрит, я его вспомнил. Он смотрел на тебя так, когда мы с тобой начали встречаться, когда я решил, что хочу жениться на тебе. Он всегда бродил где-то поблизости с таким же выражением в глазах. Я чувствовал, что когда-нибудь он подстроит мне что-нибудь.

— Мое решение никак не связано с Гектором. Я тебе уже об этом сказала — он уехал.

— Может, он и уехал, — сказал Бобби, — но свое подлое дело он сделал. Сколько бы я ни заставлял тебя терпеть всяких Делий, ты все равно любила меня и хотела меня. Теперь все кончилось. Он показал тебе, что ты еще можешь в кого-то влюбиться. А я все еще люблю тебя, Джилли.

— Что-то подсказывает мне, что ты проведешь остаток твоей жизни не в одиночестве.

— Наверное, но не с тобой. Прощай, Джилли. Лучшую часть моей жизни я прожил с тобой.

— Надеюсь, что нет, — отозвалась Джилли, неуверенно засмеявшись. — Я надеюсь, что лучшие времена у нас впереди, у нас обоих.

Она села в машину и поехала к дому Эмили.

Лаурин ждала ее на пороге в компании с Эмили и котом. Как только Джилли подъехала, Лаурин принялась укладывать чемоданы в "пуму".

— Вам не обязательно сейчас уезжать, — настаивала Эмили. — Вы можете провести ночь и уехать завтра утром.

— Я думаю, что Ассоциация торговцев будет более счастлива, если мы уедем сейчас, — сказала Джилли, открывая багажник.

— Но это моя машина.

— Ах, да, но вы можете довезти нас до железнодорожной станции?

— Конечно, но это глупо. Вы не обязаны уезжать немедленно. Я испекла отличный пирог.

Однако по настоянию Джилли Эмили села за руль и отвезла их на станцию.

Лаурин обняла Эмили.

— Передайте Кайлу мой прощальный привет. Может, вы на следующей неделе приедете в Нью-Йорк на мой день рождения?

— Конечно, приедем, даже Салли, хотя она очень переживает, что спектакль прикрыли. Нам будет очень не хватать тебя.

— Спасибо. Вам не обязательно ждать отхода поезда. Я знаю, что вы хотите вернуться к Кайлу.

— Мы увидимся в Нью-Йорке, — сказала Эмили, зная, что Лаурин не верит ей. Она помахала им из окна машины и уехала, оставив Джилли и Лаурин на платформе.

Домой Эмили вернулась такая усталая, что не могла думать ни о чем, кроме как о том, чтобы лечь рядом со сладким телом Кайла и разбудить его тем способом, против которого он, вероятно, не будет возражать. Но она обнаружила, что Кайл уже встал. Он ходил взад и вперед по кухне, трясясь от страха.

— Они здесь! — прошептал он. — Около дома!

— Кто? — спросила Эмили.

— Парни из "линкольна". Они приехали по мою душу.

— Ложись в постель. Я займусь ими. — Она открыла холодильник и достала оттуда остатки яблочного пирога. — Ложись, я сказала, — настаивала она, ища фольгу.

— Эмили, эти парни убийцы.

— Кайл, не будь мелодраматичен.

Она упаковала яблочный пирог и кое-что еще и вышла на улицу.

— Привет, ребята, — крикнула она.

— Привет, Большая Рыжая, — отозвался Бенни.

— Я принесла вам кое-что на дорогу.

— Нам понравился спектакль, — вежливо сказал Роки.

— Да, это позор, что они запретили его.

— А где Большие Сиськи? — тем же вежливым голосом спросил Роки.

— Уехала.

— Вот это действительно позор.

Бенни вынул деньги, которые Эмили дала им несколько дней назад.

— Оставьте себе, — стала настаивать Эмили. — Ваша машина нуждается в ремонте.

— Ваша тоже.

Он сунул ей деньги в руку.

— Спасибо, — сказала она с достоинством.

— Ох, Рыжая, если бы вы не были такой прямолинейной, между нами могло бы что-то произойти. Не заставляйте меня сожалеть об этом.

— Это очень мило с вашей стороны.

— Ответьте мне на один вопрос, Рыжая. Вы красивая и умная, у вас есть характер и замечательное тело. Он, конечно, парень красивый, но все-таки он не какой-нибудь ученый-ракетчик. Вот этого я не понимаю.

Она улыбнулась Бенни.

— Счастливого пути. И если когда-нибудь окажетесь в наших краях, вы всегда будете у меня обеспечены бесплатным питанием. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Они глядели ей вслед, как она взбежала по ступенькам и обняла Кайла, ожидавшего ее в дверях.

— Могли бы подождать до спальни, — проворчал Бенни.

35

— Ненавижу переодеваться среди бела дня, — пожаловалась Джилли, обшаривая свою спальню в поисках целых колготок.

— Но в этом есть свой смысл, — успокаивала ее Кэтрин. — Вручение премий Эмми происходит днем. Ты ничего не рассказала мне. Что вчера происходило на "Вчера, Сегодня и Завтра"?

— Все было замечательно. Я подписала контракт, заставив Ала Сильвера съесть его собственные внутренности, как это должно происходить со всеми продюсерами, когда они вынуждены платить кому-то деньги, но я его недолго мучила, потому что я женщина жалостливая, и выяснила наконец, кто отправил меня в эту проклятую кому. Кэт, ты никогда не догадаешься?

— Кэндалл?

— Поразительно! Как ты догадалась?

— Очень просто. У него у одного контракт на тринадцать недель. Достаточное время для противостояния и быстрого суда. Как они могли поймать его?

— Он пришел в мою палату в клинике и пытался задушить меня подушкой. А я лежала, изображая, что я все еще в коме.

— Какая дрянь, — посочувствовала Кэтрин. — Я так думаю, он объясняет это тем, что ты предпочла Джерико Гранта.

— У каждого есть свой предел. — Джилли протянула Кэтрин флакон духов. — Тебе нравятся? Они ужасно дорогие. Кэндалл еще не знает, но с ним будет покончено. Прежде чем он задушит меня, ворвется целая команда полицейских и арестует его. И как ты думаешь, кто будет офицер, который арестует его… — Она сделала паузу, чтобы усилить эффект.

— Джерико Грант, — сказала Кэтрин. — Я видела все контракты.

— Детектив Грант, — поправила ее Джилли. — Когда я первый раз вышла из комы, Джерико, который теперь честный полицейский детектив, пришел со своим планом, как поймать моего предполагаемого убийцу. Этот план срабатывает, они хватают его, бах-бах-бах, а Джерико и я нежно подтверждаем нашу любовь друг к другу. — Она надела на себя платье. — Прямо там, в палате клиники.

— И Кэндалла отправляют в тюрьму самого строгого режима, — закончила Кэтрин.

— Тебе пора повзрослеть, Кэт. Мы ведь говорим о "мыльной опере".

— Он бежит?

— Совершенно верно. Твое платье нуждается в украшении.

Кэтрин принялась рыться в ящичке с драгоценностями, стоявшем на бюро у Джилли.

— Как прошел день рождения Лаурин? Она провела его с Бобби?

— Да. Приехала вся компания из Кингз Ривер — Эмили, Кайл, даже Салли. Я немножко ревновала, что Лаурин захотела провести свой день рождения с отцом, но я вижу ее каждый день, и подумала, что Бобби нуждается в подтверждении того, что его отношения с ней не пострадают из-за нашего развода.

— Я знаю. Я просто ангел. — Она быстренько сунула нос в ящичек с драгоценностями и выудила оттуда золотые с эмалью серьги. — Они к тебе подойдут.

— Тебе виднее, — заметила Кэтрин. На ней было платье Джилли, синее платье, обнажающее плечи, которое Джилли любила надевать, когда ходила в оперу. — Джилли, — спросила она, — если я подниму руки, мои сиськи вывалятся из этого платья?

— Конечно.

— Сейчас проверим, — сказала Кэтрин и подняла руки. — Да, я чувствую себя не вполне в безопасности.

Они прошли в гостиную, и Джилли с легким вздохом упала на диван.

— Джилли, в чем дело?

— Ни в чем, — уныло ответила она. — Скажи, как я выгляжу?

— Великолепно. Вполне скромно. Как монахиня с глубоким декольте.

— Ты знаешь, Кэтрин, с тех пор, как у тебя стала работать Тини, ты изменилась.

— Тебе не удастся сбить меня с толку, — сказала Кэтрин, присаживаясь рядом с Джилли. — Я хочу знать, что тебя тревожит. Ты сама не своя с тех пор, как вернулась из Кингз Ривер, а прошло уже более двух недель.

— Он позвонил Лаурин в день ее рождения, — сказала Джилли.

— Кто?

— Гектор, — Она помолчала. — Ты сказала, что я изменилась с тех пор, как вернулась из Кингз Ривер, — ты права, я изменилась.

Кэтрин почувствовала себя неуютно.

— Джилли, что ты хочешь сказать мне?

— Хочу сказать, что я беременна.

— О, Джилли… — застонала Кэтрин. — Это от… Гектора?

— Да, дорогая, — с некоторым ехидством сказала Джилли, — от него. В этом я уверена.

— Ты сказала ему?

— Я не могу дозвониться до него по телефону. Он разговаривал с Лаурин, а на мои звонки не отвечает.

— И что ты собираешься делать?

— Я хочу сохранить ребенка.

— Ты же знаешь, что не должна делать этого.

Джилли улыбнулась.

— Мне ведь не семнадцать лет. Другого ребенка уже никогда не будет — это мой последний шанс, и я хочу этого ребенка. Я хочу увидеть, на кого он будет похож, что будет из себя представлять.

— Значит, ты решила рожать. Ну и как ты думаешь? Я подойду на роль крестной матери?

Джилли обняла ее.

— Ладно, ладно. — Кэтрин погладила всхлипывающую Джилли. — Ты сказала Лаурин?

— Пока нет. Я не хотела портить ей день рождения.

— Ну, день рождения уже миновал и лучше не откладывать этот разговор. Это такая ситуация, которую втайне не сохранишь.

В этот момент ворвались Лаурин и Тини. Они были нагружены сумками с покупками.

— Мы скупили все магазины. Я хочу, чтобы ты посмотрела, подходящее ли платье я купила для церемонии присуждения премий. Мама, что ты молчишь? Что случилось?

— По-моему, подходящий момент, — шепнула Кэтрин Джилли и просигнализировала Тини.

— Я думаю, мне пора одеваться, — объявила Тини, забирая свои покупки и направляясь в спальню.

— А мне нужно почистить зубы, — сообщила Кэтрин и пошла в ванную.

— Что происходит? — спросила Лаурин.

— Дорогая, есть кое-что, о чем я хочу сказать тебе раньше, чем ты прочтешь об этом в газетах.

— Нет, нет, — простонала Лаурин. — Случилось что-то очень плохое. — Она взяла себя в руки. — Ладно, рассказывай.

— Я хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно. — Джилли открыла вечернюю сумочку, вынула оттуда сигареты и бросила их в камин.

Лаурин посмотрела на сигареты, высыпавшиеся в камин. Это еще не выглядело чем-то значительным. Она посмотрела в лицо Джилли. И тут до нее дошло значение этого жеста матери.

— Мама, мама, я ведь говорила тебе, чтобы ты не пренебрегала противозачаточными средствами. Почему ты никогда не слушаешь меня?