Эмили Брайан - Возлюбленная виконта

Дверь за ее спиной приоткрылась, внутрь заглянул джентльмен с моноклем, который помахал Люциану рукой.

— Так вот вы где, Ратленд. Мы вас ждем.

Вздрогнув, Дейзи отскочила от Люциана. В джентльмене она узнала сэра Алистэра Фицхью, руководителя Общества антикваров. Она несколько раз обращалась к нему с просьбой принять ее в общество, но сэр Алистэр каждый раз отказывал ей, потому что она женщина. Окинув ее быстрым взглядом, Алистэр Фицхью вновь переключил внимание на лорда Ратленда.

Племянница барона мало значит рядом с виконтом, решила Дейзи.

При виде большого, странной формы чернильного пятна на одежде Люциана у Фицхью выскочил монокль и повис, болтаясь на серебряной цепочке.

— Боже милостивый, что с вами случилось, старина?

— Это… — начала Дейзи.

— Всецело и полностью моя вина, — договорил за нее Люциан. — Сейчас буду, Фицхью. — Люциан повернулся к Дейзи: — Может, теперь, когда меня представили…

— Постойте, — перебила его Дейзи, придя в изумление, поскольку ожидала, что дискуссию будет вести какой-нибудь сухарь из оксфордской профессуры. — Это вы докладчик?

— Когда мне позволяют, — кивнул он с кривой усмешкой.

Дейзи прижала к губам кончики пальцев. Когда это Люциан успел стать экспертом по римской античности? Вернее, по утраченным римским сокровищам.

— Как я уже говорил, надеюсь, мы продолжим нашу дискуссию позже. Мне было бы интересно узнать, что еще столь очаровательная молодая леди считает… любопытным в этих скучных коридорах. — Он поднял с пола свой саквояж, шаркнул ногой и озорно улыбнулся: — А на ваш вопрос я отвечу отрицательно.

— Отрицательно? — Дейзи нахмурилась.

— Это не натуральный размер.

— Неслыханная дерзость! — бросила Дейзи вслед удалявшемуся Люциану.

У него хватило наглости истолковать ее стремление к знаниям как нечто неприличное.

Конечно, он мог возразить, что это она сама начала, когда спросила, натурального ли размера эта чертова лампа. В свое оправдание она могла бы сказать, что считала, что разговаривает сама с собой.

Да что с него возьмешь? Такой подслушает и глазом не моргнет.

Невыносимо самодовольный тип.

В довершение ко всему темноглазый дьявол не счел нужным пригласить ее послушать его лекцию! Он ничем не лучше остальных членов общества.

К тому же совершил еще один непростительный грех — не узнал Дейзи.

До этого сэр Алистэр отказался впустить Дейзи в лекционный зал. Изучение античных находок — это слишком «приземленный» предмет для молодых леди, заявил он ей. Теперь, узнав, что докладчик — всего лишь Люциан Боумонт, Дейзи решила вернуться в дом своей двоюродной бабки.

Но дверь в лекционный зал за Люцианом не заперли, а Дейзи была не из тех, кто упустит свою возможность. Быстро окинув коридор взглядом, чтобы убедиться, что ее никто не видит, она приоткрыла дверь и проскользнула в узкую щель.

Весь последний ряд оказался пустым, и она тихонько села, надеясь, что никто ее не заметит. А когда увидела выставленную на помосте мозаику, то и вовсе уверовала, что никто не обратит на нее внимания.

Мириад крохотных цветных плиточек сохранился почти в неприкосновенности. Даже издали, со своего места, она видела, какая превосходная это работа. Дейзи сразу поняла, почему эту мозаику не выставили на всеобщее обозрение. Предмет обсуждения шокировал бы и матроса, а поскольку она выросла в семье пирата, хорошо разбиралась в подобного рода вещах.

Работа была величиной с пивной бочонок из паба. Снаружи по периметру круглой мозаики были изображены полуголые фигуры в странных позах: некоторые согнутые, некоторые с переплетенными конечностями. Отдельные группы состояли из трех, а не из двух человек.

Прищурившись, Дейзи пожалела, что не прихватила с собой лорнет бабки Изабеллы, и переключила внимание на более крупное изображение в круге.

Центральная фигура изображала мужчину. Его спокойные римские глаза взирали на мир с веселым интересом. Уголки его рта были слегка приподняты. Он стоял в горделивой позе. Короткая туника открывала мускулистые ноги.

Из-под туники торчал член, способный посрамить жеребца дяди Гейбриела. Длиной в предплечье человека и почти такой же толщины.

«Хм. Бьюсь об заклад, что и это не натуральный размер, — подумала Дейзи, неловко заерзав на месте. — Такой, скорее проткнет, чем доставит удовольствие».

Дейзи частенько пробиралась тайком в библиотеку Изабеллы, чтобы почитать сборник любовной поэзии. Совсем недавно она обнаружила неопубликованные воспоминания мадемуазель Бланш Латур, французской куртизанки, которая вела соответствующий образ жизни не только в будуаре, но и за его пределами. Мадемуазель Латур не страдала скромностью в описании своих подвигов, так что познания Дейзи в этой области человеческого поведения в значительной степени превосходили ее собственный опыт.

Дневник она читала медленно, обращаясь за помощью к Нанетте, французской горничной бабушки, когда собственных знаний французского по этому предмету ей не хватало. Нанетта оказалась кладезем информации. Дейзи представить себе не могла, сколько всего можно совершить с помощью языка.

Одернув себя, Дейзи прервала ход своих грешных мыслей. Люциан начал доклад.

— Эта мозаика была обнаружена в поместье моего отца, на руинах дворца римского проконсула, в чем я полностью убежден, — сказал Люциан. — Только местный губернатор мог заказать подобную работу.

— Почему вы так думаете? — спросил один из слушателей. — По-моему, любой человек со средствами мог пожелать изобразить себя в образе Приапа. Я бы и сам не отказался повесить нечто подобное на стенах будуара.

Раздались смешки.

— Искусство фаллического культа всегда было популярно, лорд Брамли, но только человек большого политического влияния мог устроить демонстрацию своей силы в подобной форме в холле собственного дома. Скорее всего он был проконсулом, человеком, привыкшим к повиновению со стороны тех, кто его окружал, — заметил Люциан. — Человек, который не боялся своей жены.

Дейзи прикрыла рукой рот, чтобы сдержать смешок.

Люциан, безусловно, знает, как заставить замолчать болтуна.

Публичные выговоры леди Брамли лорду Брамли стали легендой. Ее менее влиятельный муж ходил за ней на цыпочках. Лорд Брамли платил за свое унижение громким ворчанием и нападками на других, когда леди Брамли не было поблизости.

— Как видно по представлению художника, — говорил Люциан, — римляне разнообразили жизнь экспериментами в плотских утехах. Однако при всем очаровании этой мозаики находка, которую я собираюсь вам представить, является еще более занимательной.

Слушатели все как один подались вперед. Люциан наклонился к своему саквояжу и извлек оттуда предмет величиной не больше дневника мадемуазель Латур.

— Восковая табличка и игла.

Ассамблея испустила коллективный вздох разочарования.

— Похоже, находка в отличном состоянии, — произнес сэр Алистэр. — Но я не понимаю, как расходы на перевозку зерна или покупку рабов…

— Я знаю, что аналогичные находки обычно содержат сведения именно такого плана. — Люциан поднес палец к тонкой вязи письма, но тут же отдернул, словно передумал. — Нет, джентльмены, это сокровище, которым я обещал с вами поделиться, точнее, способом, как найти это сокровище.

— Ладно, не томите нас загадками, лорд Ратленд, — проворчал лорд Брамли. — У нас нет ни времени, ни терпения.

«Ни ума», — добавила про себя Дейзи.

— Итак, что это? Выкладывайте, — сказал Брамли. Люциан поднял табличку над головой, как Моисей, спускающийся со священной горы Синай.

— Это сведения об утраченном и ненайденном римском сокровище — годовом жалованье римскому легиону на территории Британии.

Дейзи почти услышала, как мужчины, откидываясь на спинки своих стульев, подсчитывают сумму в древних монетах.

На этот раз Дейзи подалась вперед. Сокровища манили ее, как бабочку на огонь. В детстве она нашла пиратский тайник с испанским золотом. Под фундаментом ее дома, замка Драгон-Кэрн в Корнуолле. Внезапное богатство навсегда изменило жизнь ее семьи. Ее дядя, может, и был простой барон и бывший пират, но испанское золото заставило даже герцогов заискивать перед ним и искать с ним дружбы.

Хотя Дейзи и ее сестры не могли рассчитывать на наследуемый титул, щедрое приданое позволило старшей сестре Гиацинте заполучить в женихи маркиза и двум близняшкам Рози и Поппи — графов. Только Лили еще не вышла замуж, поскольку не достигла брачного возраста.

Сама Дейзи могла трижды стать замужней матроной, но ее раздражали мужчины.

Они были скучны и неинтересны.

К тому же ни один из них не заставлял ее сердце биться сильнее. Только один худенький темноволосый мальчик с итальянским акцентом.

Черт бы его побрал! Как мог он ее забыть?

— Сегодня я предлагаю вам, — говорил Люциан, — шанс вступить со мной в партнерство по поиску потерянной римской казны.

Восторг, который испытала Дейзи, когда нашла сокровище Драгон-Кэрна, навсегда остался в ее памяти. Это было самое сильное впечатление, пережитое ею.

И ей хотелось пережить его снова.

— По прошествии стольких лет нет гарантии, что сокровище не найдено, — усмехнулся лорд Брамли. — А место в табличке указано?

— Будь оно указано, стал бы я с вами делиться? — улыбнулся Люциан. — Но все не так просто. Эта табличка, при всей своей убедительности, не включает полного описания истории. Повествование обрывается. Но из него явствует, что вся сумма находится в одном месте. Так что могу предположить, что есть еще одна, необнаруженная, табличка, содержащая остальную часть информации.

— Насколько я понял, вы не можете сообщить подробности, тогда хотя бы скажите, о чем в общих чертах говорится в табличке? — поинтересовался сэр Алистэр.

Как глава Общества антикваров он был настоящим ученым. Из всех собравшихся здесь он один, как полагала Дейзи, мог читать тексты, написанные на латыни. Со многими членами собрания Дейзи была знакома. С лордом Линдли, лордом Галифаксом, сэром Бентоном Уимбли. Но ей в голову не приходило, что они интересуются античностью. Возможно, именно рискованный характер античного искусства и привлекал их внимание.

— В табличке детально описывается преступление — совершенная управляющим проконсула кража, — пояснил Люциан. — Имя преступника — Кай Мерит, вольноотпущенный раб в услужении губернатора. Он предположительно угнал повозку с деньгами.

Слушатели зашептались, начали подсчитывать в уме, сколько римских монет могло оказаться в повозке.

— Он спрятал деньги и сделал попытку бежать с острова, очевидно, планируя вернуться позже и забрать сокровище, когда шум уляжется. Кай Мерит был убит при попытке к бегству, но оставил после себя ключи к разгадке, где искать захороненные сокровища.

— Какие ключи? — спросил сэр Алистэр.

— Этой информацией я поделюсь только со своими партнерами по данному предприятию, — сказал Люциан.

— А где у вас доказательства, что римляне сами не нашли украденное? — выразил недоверие сэр Алистэр.

— Их собственные свидетельства, — ответил Люциан. — Загадочное посмертное заявление Кая Мерита повергло их в недоумение.

— И вы полагаете, что можете расшифровать послание века спустя? Это отдает самоуверенностью, молодой человек! — упрекнул его Брамли.

— Я не претендую на обладание такими способностями, но осмелюсь сказать, что научный подход и использование логики в значительной степени улучшили мои шансы.

И только по слегка затвердевшей челюсти можно было судить, что укол Брамли задел Люциана.

— Где вы нашли эту табличку? — осведомился лорд Брамли.

— В том же районе раскопок, где и эту великолепную мозаику, — махнул рукой Люциан в сторону щедро одаренного природой проконсула. — Его происхождение сомнений не вызывает. Я убежден, что мы найдем достаточно путеводных нитей, которые укажут нам верное направление.

— Какие требования вы предъявляете к своим партнерам, лорд Ратленд? — спросил сэр Алистэр.

— Раскопки — дорогостоящее предприятие. Я уже вложил в них значительную сумму.

Когда Люциан назвал цифру, по залу пробежал шепот. Люциан либо слишком самоуверен, либо доведен до отчаяния, решила Дейзи.

— Я потребую аналогичных вложений и от своего партнера, — сказал Люциан. — Мы поделим расходы поровну, когда найдем сокровище, и мой партнер получит половину ценностей.