Мэри Брендан - Возмездие

Глория улыбнулась, наблюдая, как ее муж, беседуя с Уильямом, с трудом восстанавливает душевное равновесие. Нет, подумала она, Уильям (как бы хорош он ни был) никогда не станет Эдгару сыном, о котором он так мечтал и которого неожиданно лишился шесть лет тому назад. Впрочем, Эдгар до сих пор не смирился с этой потерей и считал, что все еще можно исправить. Подобные мысли мужа вызывали беспокойство у Глории.

Ее взгляд вновь остановился на Рэйчел. Как же красива ее дочь! И как жаль, что ни один джентльмен всерьез не обращает на нее внимания! Глорию не покидала мысль, что ее старшей дочери суждено остаться старой девой. И не только потому, что джентльмены проявляли осторожность, зная о ее репутации, но и потому, что Рэйчел вполне устраивал ее нынешний статус. Это несправедливо, думала Глория. У других матерей даже дочери-дурнушки удачно выходят замуж. Ее же дочь-красавица до сих пор одна. А еще была Изабель… Дорогая Изабель, оставившая их совсем юной… Глория почувствовала, как глаза наполняются слезами. Нет, она не должна сейчас думать об Изабель, одернула себя Глория. У нее есть Джун, Рэйчел и Сильвия. И всем им нужно уделить внимание…

Подойдя к открытому окну, у которого стояли Рэйчел и Сильвия, Глория поправила шторы. Сильвия неожиданно подалась вперед, перегнулась через подоконник, протянула руку к цветущему кусту сирени и сорвала ветку. Девушка отдала цветы матери и сестре и тут же стремглав выбежала в сад.

– Настоящий сорванец! – тихо сказала Глория. – Но и ты в детстве не отличалась послушанием.

Рэйчел нагнула голову к душистой ветке.

– Да… Бедный папа… Я не раз огорчала его своим поведением. Знаю, он предпочел бы иметь сына вместо меня…

– Рэйчел, все отцы мечтают о сыне и наследнике, – мягко сказала мать. – Так устроен мир.

– Видно, поэтому он хотел поскорее выдать меня замуж. Да? Чтобы наконец обрести сына. Мне было всего лишь девятнадцать лет, – с укоризной сказала Рэйчел.

– Не так уж и мало, – парировала Глория. – Мне не было и восемнадцати, когда я вышла замуж за твоего отца. А тебя я родила за месяц до моего девятнадцатого дня рождения.

– Тогда были другие времена! Сейчас все иначе. Шесть лет назад я не была готова стать чьей-либо женой!

– Но, Рэйчел, тогда ты говорила по-другому. Никто не принуждал тебя принимать предложение Коннора. Ты утверждала, что влюблена в него. Для нас с отцом твое счастье было превыше всего. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, ты действительно очень любила своего жениха…

– Я ошиблась. Я совершила ошибку, за которую до сих пор расплачиваюсь.

– Это не так, Рэйчел. – Глория взглянула на мужа. – Ты не можешь говорить, что мы затаили на тебя злобу, правда?

– У папы, наконец, появился сын, – сказала Рэйчел, покоренная откровенностью матери. – Уильям хороший человек. Любая семья обрадовалась бы такому прибавлению.

– Как жаль, что ко дню свадьбы Джун сирень уже отцветет, – заметила Глория, меняя тему разговора. – Часовня всегда выглядит такой красивой в окружении цветущих кустов.

– Но ведь расцветут розы, лилии, жасмин, цветной горошек… – Рэйчел улыбнулась. – Сад будет прекрасен. Все будет превосходно.

– Не хочу показаться любопытной, моя дорогая, но Коннор… он…

Рэйчел усмехнулась.

– Да, мама, он узнал меня. Но, по-моему, он держит наготове меч, хотя вел он себя… безупречно, как сказал бы папа. Он пришел нам на помощь. Если бы не он, мы бы до сих пор не выбрались из затора на Черинг-Кросс… – И она рассказала матери в мельчайших деталях о том, что произошло. – Странно, – закончила Рэйчел свой рассказ, – еще вчера я едва смогла бы описать Коннора. Ведь я так давно его не видела! И, тем не менее, сразу же узнала…

– Что он тебе сказал? Что ты сказала ему? Надеюсь, ты не нагрубила ему, Рэйчел? Если ты снова обидела этого джентльмена…

– Нет, конечно, нет, – уверила Рэйчел мать, едва заметно улыбаясь. Лорд Дивейн был для нее теперь новым знакомым, и у Рэйчел не было никакой причины грубить ему. – Он сказал… сказал, что я мало изменилась.

О, этот мягкий ирландский акцент! Рэйчел хорошо запомнила сказанные лордом слова: «Вы мало изменились, мисс Мередит. И поэтому я надеюсь на удачу. Вас же ждут испытания…»

Что-то зловещее прозвучало для Рэйчел в этих словах. Несомненно, таким образом, лорд хотел произвести на нее впечатление, думала она и, тем не менее, пыталась отыскать в его словах какой-то скрытый смысл. Люсинда услышала в них лишь сарказм, и ничего более. Рэйчел же (после некоторых размышлений) решила, что намерением лорда Дивейна была даже не угроза, а сокрушительный удар.

Почувствовав на себе пристальный взгляд матери, Рэйчел продолжила рассказ о сегодняшних событиях:

– Лорд Дивейн уехал в фаэтоне со своей спутницей. Люсинда говорит, что эта женщина – итальянская оперная дива, пользующаяся большой популярностью у наших джентльменов. Мне кажется, у нее роман с лордом Дивейном. – Рэйчел улыбнулась. – Должна признаться, я рада этой встрече с Коннором. Спустя шесть лет состоялась встреча, которой я так боялась. Она избавила меня от страха. Думаю, у лорда Дивейна те же ощущения. Что бы папа ни говорил, я рада, что лорд Дивейн не принял нашего приглашения на свадьбу. Он прекрасно понимает, что ему лучше не встречаться с нами. По-моему, не стоит огорчаться по поводу его отсутствия на свадьбе Джун.

– Насколько я поняла, лорд Дивейн был с Марией Лавиолой…

– Думаю, да. Именно это имя называла Люсинда.

Глория Мередит хотела что-то сказать, но передумала, решив, что лучше промолчать. Не стоит говорить дочери о том, что синьора Лавиола будет почетной гостьей на музыкальном вечере у Пембертонов. А это значит, что лорд Дивейн тоже будет там присутствовать. Узнай об этом Рэйчел, она найдет предлог, чтобы остаться дома. А Глория этого не хотела. Отсутствие старшей дочери на вечере, где соберется вся семья, может вызвать кривотолки. Впрочем, и появление Рэйчел тоже вызовет пересуды из-за присутствия на вечере мужчины, с которым она когда-то жестоко обошлась. Не стоит ворошить прошлое, подумала Глория. Потрепав Рэйчел по руке, она подошла к Джун и Уильяму, чтобы обсудить со своим будущим зятем некоторые детали предстоящей свадебной церемонии.

Увидев, как покраснела Рэйчел Мередит, Коннор обрадовался: значит, он все еще заставляет ее волноваться. Она краснела при виде его даже после их помолвки. Коннору хотелось надеяться, что тогда она испытывала радостные чувства. Сейчас же все было по-другому. Коннор улыбнулся, а Рэйчел, почувствовав, что краснеет, резко отвернулась. Коннор не сомневался: Рэйчел до сих пор неравнодушна к нему.

Делая вид, что занят светским разговором со своим сводным братом, Коннор не сводил глаз с Рэйчел. Он любовался ее красивым профилем, длинной шеей и искусно уложенными золотистыми локонами. Богиня! Увидев Рэйчел в начале этой недели, он с тех пор не переставал думать о ней. Да, надо признать, что и в двадцать шесть лет Рэйчел хороша, как и прежде. Так же желанна, как и та девятнадцатилетняя соблазнительница, сделавшая Коннора своим рабом. И раб этот был слеп, глух и нем. Шесть лет назад он не замечал, что откровенные взгляды ее больших синих глаз предназначались не только ему. Коннор молча страдал, видя, как галантные кавалеры ухаживают за его будущей женой.

Соблюдая правила этикета, позволявшие леди иметь поклонников, он тогда сдерживал ревность. Хотя порой терпение его было на исходе. Он скрежетал зубами, видя, как Рэйчел флиртует с мужчинами.

Будучи влюбленным в Рэйчел, Коннор позволял ей все, ей в угоду сдерживал себя и свое желание. Как он ошибался! Рэйчел никогда не хотела его! Для нее это была всего лишь детская игра, в которую она играла только по своим правилам…

Коннор вновь непроизвольно остановил взгляд на Рэйчел, стоявшей к нему вполоборота. Он знал, что за прошедшие шесть лет она отказала нескольким джентльменам, делавшим ей предложение, и теперь «пользовалась не слишком большим спросом». Но вовсе не из-за возраста, а потому, что прослыла бессердечной насмешницей, с издевкой относившейся к любому мужчине, посмевшему приблизиться к ней.

Когда он увидел Рэйчел в ландо, у него сразу же возникло желание нарушить ее душевное равновесие. Когда же ее экипаж оказался в самом центре затора, Коннор, не раздумывая, пришел ей на помощь. Но почему же, прощаясь с ней, он сказал глупость? Наверное, просто чтобы внести смятение в ее душу.

И сейчас Коннору захотелось того же. Причинить ей боль так же, как когда-то она причинила боль ему. Он желал возмездия. И желание это удивляло Коннора. Шесть лет назад он радовался тому, что нашел в себе силы пережить потерю и унижение. Он забыл Рэйчел. Он сражался на войне, нажил врагов, обрел друзей, заработал деньги, даже влюблялся пару раз. Теперь же, увидев свою бывшую невесту, по-прежнему красавицу, Коннор решил взять реванш.

Он отвел взгляд от Рэйчел и дал знак брату продолжить знакомство с гостями Пембертонов. Обмениваясь приветствиями с собравшимися, Коннор и Джейсон медленно шли по коридору к лестнице, которая вела в гостиную на втором этаже. Ступив на первую ступеньку, Коннор посмотрел наверх и увидел свою любовницу, идущую ему навстречу в роскошном белом платье, украшенном бутонами роз.

Мария улыбнулась Коннору и ожидавшим ее гостям. Спустившись вниз, она уверенно взяла под руку лорда Дивейна и повернулась, чтобы поздороваться с его спутником. Рэйчел, узнавшая в этом джентльмене Джейсона Дэвенпорта, сводного брата Коннора, наблюдала, как эти трое стали медленно подниматься наверх, откуда доносились звуки музыки. Мария явно не скрывала своего удовольствия оттого, что была в центре всеобщего внимания.

Прервав размышления, Рэйчел повернула голову и теперь увидела устремленные на нее откровенные и пристальные взгляды некоторых гостей, помнивших ее историю с Коннором. В то время как она наблюдала за своим бывшим женихом и его любовницей (в статусе этой женщины она теперь не сомневалась), все остальные гости с интересом наблюдали за ней самой. Для них это было своего рода развлечением. Завтра в своих клубах и гостиных они будут с жаром сплетничать о Рэйчел и обо всем увиденном на музыкальном вечере у Пембертонов.

Хозяйка вечера Памела Пембертон и стоявшая рядом с ней баронесса Уинтроп с нескрываемым удивлением смотрели на Рэйчел, чьи пылающие от волнения щеки лишь подтверждали подозрение двух этих дам.

Но Рэйчел заставила себя улыбнуться дамам, чем совершенно их обезоружила. Взяв младшую сестру за руку, она подошла к Памеле, готовая к «отражению атаки».

Памела (как Рэйчел и ожидала), даже не поздоровавшись со своей будущей невесткой, сразу же известила ее:

– Мы только что говорили о вас, мисс Мередит. Не с этим ли ирландцем вы когда-то были…

– О, вы не ошиблись, миссис Пембертон! Как приятно, что вы все помните, даже по прошествии стольких лет. Я сама почти позабыла об этом. Не странно ли, что эта история занимала вас столько времени? Да, это действительно тот самый джентльмен, за которого я отказалась выйти замуж. Я была молода, неопытна, сомневалась… Но я ни о чем не жалею…

Леди Уинтроп усмехнулась, сдвинув брови.

– В это трудно поверить, мисс Мередит. Странно слышать, что незамужняя леди не сожалеет о том, что отказала такому завидному жениху. Все молодые девушки мечтают привлечь к себе внимание лорда Дивейна. Все только о нем и говорят… Как он красив, как обходителен, как богат…

– Судя по всему, у его сиятельства нет недостатка в выборе подруг, не так ли? – с невинным видом спросила Рэйчел.

– Думаю, что да, – усмехнулась Памела Пембертон, – молодые девушки, о которых говорила баронесса, мечтают о… более серьезных отношениях с лордом, нежели его теперешняя связь с синьорой Лавиолой.

– Но мне кажется, у лорда с синьорой Лавиолой очень серьезные и… регулярные отношения, – ответила Рэйчел и, увидев растерянность сестры, сжала ей руку. Поведение Рэйчел граничило с грубостью. Воспитанные леди не должны позволять себе подобный тон. Мнение о ней окружающих мало волновало Рэйчел, но оно могло нанести удар по репутации семьи, навредить Джун, особенно сейчас, в преддверии свадьбы.

Миссис Пембертон с тревогой посмотрела на Рэйчел, а потом на Джун, будто ее будущая невестка в чем-то провинилась.

Заметив реакцию сестры, Рэйчел поспешила исправить допущенную вольность:

– Его сиятельство регулярно… посещает выступления синьоры. Он не пропустил ни одного ее концерта. – Рэйчел улыбнулась, а дамы, насупившись, поджали накрашенные губы.

Честно говоря, Рэйчел не имела ни малейшего представления, слушал лорд Дивейн пение своей любовницы или нет. Ей это было нисколько не интересно. Что ее действительно волновало, так это то, что она пришла на этот вечер, не подозревая, с чем здесь столкнется. Если бы она знала, что ее ждет, то провела бы вечер дома, закрывшись в библиотеке и читая стихи. Но уехать со званого вечера Рэйчел уже не могла. Притворись она больной, это вызвало бы еще большие слухи. А раз так, оставалось только одно: получить удовольствие от пребывания здесь.