Даниэла Стил - Возвращение

— Алло, Джейн?

— Нет, миссис Мэтьюз, это Джиллиан Форрестер, подруга Криса. Не знаю, помните ли вы меня. Мы встречались летом. Я…

— Да, конечно, помню. Как поживаете? — слегка удивленно спросила она.

— Спасибо, нормально. А как вы? — О боже, у меня не поворачивался язык! Теперь я поняла, что чувствовал Том Барди, когда звонил мне. Схватив трубку обеими руками, я опустилась на стул.

— Если вы разыскиваете Криса, то его здесь нет. Он в Сан-Франциско. Где вы? Алло, алло… Плохо слышно! — Да, повреждение на линии, и очень серьезное…

— Я тоже в Сан-Франциско… Это… Миссис Мэтьюз, с Крисом несчастье. Он… мертв… Простите меня. Простите… — Иисусе, только бы она не упала в обморок! — Миссис Мэтьюз, мне очень тяжело задавать вам такой вопрос, но в больнице спрашивают, что делать с… Ну… Я решила позвонить и спросить у вас… — Господи, она плакала. Плакала красивая пожилая леди, с которой я познакомилась прошлым летом. — Миссис Мэтьюз! Вам плохо? — Дурацкий вопрос. Я перевела взгляд на Тома, но тот стоял ко мне спиной и смотрел в окно, понуро опустив плечи.

— Ничего, все в порядке, — через силу ответила она. — Не знаю, что вам сказать. Его отец похоронен в Нью-Мексико, где мы тогда жили, а брат — в Вашингтоне. Он погиб во Вьетнаме. — О боже, несчастная женщина… Крис рассказывал мне о брате.

— Миссис Мэтьюз, вы хотите, чтобы я привезла его в Денвер?

— Нет. Не вижу смысла. Моя дочь живет во Фресно. Думаю, лучше всего похоронить его в Сан-Франциско. Я прилечу сегодня, только позвоню его сестре.

— Вы можете остановиться у меня. В доме… — В его доме… нашем доме… Боже мой, что она обо мне подумает? Поздно спохватилась, Джилл. Какая теперь разница?

— Нет, мы с Джейн остановимся в гостинице.

— Я встречу вас в аэропорту. Только сообщите, когда вы вылетаете.

— Не стоит, дорогая.

— Я хочу… Миссис Мэтьюз… Какое горе. Поверьте, мне так жаль… — У меня снова сорвался голос.

— Верю, дорогая. — По ее голосу я поняла, что она снова плачет.

Я кивнула и повесила трубку. Том Барди молча заглянул мне в лицо и протянул чашку кофе.

— Может, чего-нибудь покрепче? — Я покачала головой и сделала глоток. Кофе был холодный. — Тогда поехали?

Безмолвно кивнув, я шагнула к двери.

— Подождите, пожалуйста. Еще один звонок. — Пег. Надо позвонить Пег. У кого еще искать сочувствия, кому поплакаться в жилетку, если не Пег?

Я позвонила ей на работу.

— Мисс Ричарде, пожалуйста.

— Минутку… Мисс Ричарде на совещании.

— Вызовите ее. Скажите, что звонит Джиллиан Форрестер. Она поймет.

— Сейчас узнаю. Не вешайте трубку. — Черта с два я ее повешу, корова. Пег придет! И она пришла.

— Джиллиан? Что случилось? У меня совещание.

— Я знаю, Пег… Он умер. — Тут я не выдержала и зарыдала в голос.

— Когда?

— Сегодня утром… Несчастный случай… Сломал шейный позвонок… Проклятый кран… — Я с трудом выдавливала из себя слова.

— Я вылетаю восьмичасовым рейсом. По крайней мере проведу с тобой уик-энд. Как ты?

— Плохо.

— Ладно, продержись чуть-чуть, а когда приедет тетя Пег, тебе сразу станет легче. Осталось немного. — Так, восемь часов плюс пять часов полета минус три часа разницы во времени. Пег прилетит в десять… — Слушай, не встречай меня. Я возьму такси. Адрес прежний?

— Да.

— Что-нибудь нужно?

— Нет, только ты. Ох, Пег, спасибо. Спасибо за все.

— Ладно. Держись, старушка, не отчаивайся. У тебя есть элениум или какое-нибудь другое успокоительное?

— Ага, но я не хочу…

— Выпей. Послушай тетю Пег, выпей. — Ни за что…

— О'кей. Еще раз спасибо… Пока.

— Пока. — И она повесила трубку. Том Барди начинал нервничать.

— Поехали, — с облегчением сказал он. Он, наверное, решил, что я стану обзванивать всех знакомых, а ему придется стоять и слушать.

Мы ехали в Окленд молча. Мне нечего было сказать. И я была благодарна Тому за то, что он не пытался начать разговор. Только вел машину. Очень быстро. А я глядела в окно, не плача, ни о чем не думая и ничего не чувствуя. Ехала и ехала в машине Криса с человеком по имени Том Барди, которого никогда доселе не видела. Как ни странно, но я действительно ни о чем не думала. Только сидела.

Машина внезапно свернула, и я поняла, что мы уже в Окленде, на стоянке у больницы Святой Марии. Мы вышли и направились в приемный покой.

Внутри стояла кучка длинноволосых парней в джинсах. Они были растерянны и жались друг к другу, словно пытаясь согреться. Съемочная бригада.

Том подвел меня к стойке и что-то сказал дежурной сестре. Она вопросительно посмотрела на меня:

— Миссис Мэтьюз?

— Да, — солгала я. Едва ли ей нужны объяснения, да у меня на них и сил бы не хватило. Какая теперь разница?

Пойдемте со мной, пожалуйста. — И она привела меня к двери с красной лампочкой и табличкой «Не входить». Там был Крис, одетый как утром. Он навзничь лежал на столе, словно безмятежно спящий. Щека испачкана в песке, но синяков не видно. Они ошиблись. Крис не мертв, он просто уснул. Я стерла песок с его лица, пригладила волосы и наклонилась, чтобы поцеловать, но тут словно что-то схватило меня за горло, из которого вырвались странные булькающие звуки. Я прижалась к его лицу и обняла. Но тело его казалось чужим, а кожа странной на ощупь. Криса больше не было. Передо мной лежали останки Кристофера Колдуэлла Мэтьюза.

Сестра, стоя в углу, следила за мной, но мне было все равно. Я напрочь забыла о ее существовании. Она медленно подошла, взяла меня за локоть и профессиональным жестом подтолкнула к дверям. Я обернулась через плечо, все еще втайне надеясь, что Крис пошевелится, встанет или хотя бы откроет один глаз и подмигнет. Это такая же дурацкая шутка, как и телефонный звонок Тома Барди. Да нет, сестра, он просто заморочил вам голову…

Так за локоть сестра и привела меня к стойке.

— Распишитесь, пожалуйста… Здесь и вот здесь, — сказала она и сунула мне шариковую ручку. Я дважды расписалась «Джиллиан Форрестер» и подняла голову, не зная, что делать дальше. — Вы звонили в похоронное бюро?

— Нет еще. — Он даже не успел остыть…

— Телефонная будка в вестибюле, номера похоронных бюро приведены в справочнике на страницах желтого цвета. Выбирайте сами. — Вот и все. Найди страницы желтого цвета, проведи по ним пальцем и… О господи.

Хобсон… Хобсон… Как там его? Ах да, Джордж Хобсон… «Поручите нам ваших любимых»… Я знала парня, который сделал им эту рекламу.

Я нашла в справочнике нужный номер и набрала его.

— Приют Хобсона, — ответил мне медоточивый голос. Боже мой…

— Это миссис Форрестер. Я бы хотела поговорить о…

— Минутку, пожалуйста.

— Да? — Голос был грудной, мелодичный, но он громом отдавался у меня в ушах. Должно быть, этот гробовщик — гомик. Позднее я убедилась, что была права, когда навстречу вышел томно улыбающийся жеманный человечек в черном костюме в обтяжку.

Я рассказала ему, что случилось. Он поспешил заверить, что никаких трудностей не будет. В три часа подъедет катафалк и заберет мистера Мэтьюза. Устроит ли это меня?

— Да, — сказала я, — устроит.

— А в три тридцать он уже будет у нас в бюро. Там и договоримся об условиях. Вы согласны, миссис Форрестер?

— Да, согласна.

— Вы сестра покойного?

— Нет, я его жена.

— Ох, простите, мне послышалось «Форрестер»… — Он начал рассыпаться в извинениях.

— Все правильно, Форрестер. Я предупрежу врачей, что вы подъедете к трем. — Наплевать, что он подумает. Законная или гражданская, но я Крису жена.

Я сказала сестре, что катафалк придет в три, и вернулась к Тому.

— Джиллиан, может, вернемся в город? Я отвезу вас, а мою машину отгонит кто-нибудь из ребят.

— Нет. Я подожду. Но вы поезжайте, если хотите. Нам незачем сидеть здесь вдвоем.

— Я остаюсь. — Это прозвучало очень решительно. Я была ему так благодарна, что не стала возражать.

— Может, вы приляжете?

— Нет, со мной все в порядке.

— Вы уверены?

— Да. Спасибо. — Я попыталась улыбнуться, чтобы успокоить Тома. Не ответив на мою улыбку, он отошел к группе людей, видевших Криса последними, и что-то вполголоса сказал им. Они по очереди оборачивались, смотрели на меня, быстро отводили глаза, пожимали Тому руку и уходили. Один из них забрал ключи от машины Барди. Безмолвные плакальщики исчезли.

— Том, я могу вернуться с катафалком Хобсона. Так даже лучше.

— Нет, это невозможно. Как вы думаете, что бы сказал об этом Крис? — Удар пришелся ниже пояса, и я отступила.

— О'кей.

— Давайте поедим. Тут, через дорогу, закусочная. Я возьму вам гамбургер.

— Я не могу… — При одной мысли о еде к горлу подступила тошнота.

— Тогда выпьем кофе. Пойдемте.

Мы сидели, пили кофе, курили, а минуты ползли. За это время мы не произнесли и десятка слов. Рядом сидел неведомый друг Криса, единственный близкий человек, способный разделить мое горе. Я нуждалась в нем, цеплялась за него, но не могла заставить себя заговорить.

Наконец подъехал катафалк от Хобсона — длинная машина коричневого цвета, которой управлял человек типично шоферского вида. Похоронная колесница. Дроги для Криса.

Криса положили на узкие металлические носилки, прикрыли чем-то зеленым, похожим на брезент, привязали ремнями, погрузили в машину через заднюю дверь, захлопнули ее, и шофер, поглядев на меня, спросил:

— Вы поедете следом или встретимся на месте?

— Следом, — сказала я. Мне хотелось проводить Криса.

Подняв глаза на Тома, я поняла, что все это время с силой сжимала его руку. Мои ногти врезались в его ладонь, но он не произнес ни слова. Наверное, даже не заметил.

Мы сели в машину Криса, и Том нажал на газ.

— Соблюдайте дистанцию, — пробормотала я, повторив слова Криса, сказанные в день нашего возвращения. «Соблюдай дистанцию»… Тут я обняла Тома Барди и захлебнулась рыданиями…

— Вы готовы? — осведомился шофер катафалка. Том поглядел на меня, я кивнула, откинулась на спинку кресла и пожалела, что не послушалась Пег. Элениум не помешал бы. Нет, я справлюсь сама, без всякого элениума. Спасибо, боже, что послал мне Тома Барди.

Меня провели в крошечный кабинет Хобсона, элегантно обставленный мебелью в стиле Людовика XV. Том остался ждать снаружи. Вошел человек, говоривший со мной по телефону. Он же встретил нас в вестибюле.

— Я мистер Феррари. Миссис Форрестер, не правда ли?

— Да.

— Так… когда похороны?

— Еще не знаю.

— Конечно. Мы поместим мистера Мэтьюза в георгианском зале. Я покажу его вам, когда вы ознакомитесь с нашими проспектами. Потом я сведу вас с нашими косметологами, а затем мы спустимся вниз и подберем гроб. После этого у вас не останется никаких забот. Давайте прикинем… Сегодня пятница. Можно предположить, что похороны состоятся в воскресенье. Или в понедельник?

Он осклабился улыбкой крокодила и похлопал меня по руке. О господи, пусть он уберет свои вонючие лапы! Этот гнусный тип изъяснялся, как экскурсовод на морской прогулке. «А теперь…» Дерьмо.

— Ах да, миссис Форрестер, не доставите ли вы сегодня вечером выходной костюм мистера Мэтьюза, включая ботинки? — Костюм? Я не знала, существовал ли у Криса такой костюм.

— Зачем? — Похоже, мой вопрос потряс этого знатока обычаев до глубины души.

— Чтобы обрядить его. — Снова эта улыбка, снисходящая до моей глупости.

— Обрядить? Ах, перед тем как положить в… Нет, этого не требуется. Вопрос исчерпан. Его похоронят в том, что на нем надето.

— Он носил костюм?

Нет, мистер Феррари, костюмов он не носил. Он предпочитал другой стиль, и этот стиль мне нравился, — вспылила я, и мне сразу полегчало. — Впрочем, о деталях я посоветуюсь с его матерью. Она прилетает сегодня вечером.

— С Востока?

— Нет, из Денвера. — Не беспокойтесь, вам заплатят, мистер Феррари. Вы получите ваши денежки. Для этого и существуют документы.

Тут он торжествующе усмехнулся, уверенный, что мать мистера Мэтьюза согласится хоронить сына в костюме. Может, так оно и будет. Мать есть мать, и ее слово — закон.

— А теперь давайте спустимся и выберем гроб.

Мы вышли из кабинетика, размерами напоминавшего монастырскую келью, и я увидела Тома, одиноко сидевшего у дверей. Хорошо, что он не ушел.

— Мы ненадолго, — сказала я, и Том кивнул. Мистера Феррари чуть не хватил удар. Похоже, он рассчитывал устроить мне целое представление.

Только в лифте до меня дошло, как я выгляжу. Джинсы, сандалии, старый свитер Криса… Бедный мистер Феррари. Ладно, наверное, оно и к лучшему. Может, счет будет не таким большим. Я не знала, насколько обеспечена миссис Мэтьюз, а от моих сбережений могли остаться рожки да ножки. Обычно похороны обходятся в несколько тысяч.

Мистер Феррари отпер дверь, за которой открылось помещение, битком набитое гробами разных фасонов. Они стояли на столах вдоль стен и красовались, словно автомобили на выставке. С распятиями и без, с украшениями и бронзовыми ручками, обтянутые атласом, бархатом и муаром. Я заметила, что мистер Феррари набрал в грудь побольше воздуха, готовясь произнести целую речь. Вылитый начальник отдела сбыта автомобильного завода.