— Моя смена скоро кончается, — сообщила Сондра, стрельнув взглядом из-под полуопущенных век.

Потом встала, обошла вокруг стола, плавно раскачивая бедрами, подплыла к нему.

Ноздри Рурка раздулись.

«О Боже. Эта женщина ведет себя, как сука во время течки».

— Я бы хотел получить бумаги для выписки миссис Смит сейчас же, так что будьте добры. Она уезжает.

— Сейчас? Вечером? О, я думаю, это невозможно. — Сондра улыбнулась, и ее ладони заскользили вниз по платью. — По вечерам мы только принимаем пациентов, а выписываем днем. Но может, я что-то еще смогу сделать для вас… — Сондра жадно взглянула на Рурка, ее губы приоткрылись.

— Мисс Юнт, это больница, а не тюрьма. Миссис Смит вольна уйти отсюда, когда захочет, в любой момент. А она хочет сейчас. Так что извольте приготовить ее бумаги.

— Но… но мне нужно разрешение доктора Андервуда. Он должен их подписать. А я не знаю, где он.

— Значит, его надо найти.

Сондра засуетилась.

— Я постараюсь, но я думаю…

— Скажите доктору, если он не появится через полчаса, миссис Смит навсегда откажется от его услуг.

— Понятно, мистер Фэллон. Конечно. Сейчас.

— Хорошо. Я вернусь через тридцать минут.

Оставив женщину суетиться, Рурк уединился в дальней, погруженной в темноту комнате в конце коридора, где днем принимали солнечные ванны. Старательно обходя плетеные кресла и кушетки, он подошел к стеклянной наружной стене.

Перед глазами был маленький парк, Рурк уставился в дождливый мрак ночи, не замечая искусно подстриженную живую изгородь, ухоженные клумбы, безупречную лужайку, скамейки под деревьями, изысканно подсвеченные специально упрятанными фонарями. Под сеткой дождя все сверкало, придавая дворику сюрреалистический вид.

Смерть Эвелин потрясет «Эв косметикс». Даже сама новость о болезни миссис Кэтчем повергнет в шок множество банкиров от Калифорнии до Флориды. Огромные ссуды на строительство «Восточного рая» и «Западного рая» получены фирмой только благодаря репутации Эвелин. На развитие проектов понадобятся дополнительные средства, а будут деньги или нет, зависит только от того, кто станет во главе фирмы.

Не слишком веселая мысль.

Никто из членов правления не одобрял строительство двух роскошных курортов, поскольку оно означало: прибыль должна быть вложена в бизнес. Приемные дети Эвелин и остальные члены семейства с негодованием воспринимали все, лишавшее их дивидендов.

После смерти Джо Кэтчема они всегда голосовали на заседании правления против предложений Эвелин. Она выслушивала, думала, но делала, как считала нужным. Владея пятьюдесятью пятью процентами акций, Эвелин контролировала и твердо держала в своих руках «Эв косметикс».

С точки зрения Рурка, семья Эвелин не только жадная, но и недальновидная. Для развития бизнеса открытие новых курортов необходимо. Чтобы состязаться с «Лаудер», «Арден» и другими гигантами косметической индустрии, «Эв косметикс» недостаточно просто продавать свою продукцию, надо постоянно придумывать что-то новое.

Рурк помассировал шею сзади. Черт, ему захотелось курить.

«Ну да, конечно, очень подходящий случай», — одернул он себя.

Двенадцать лет назад, вскоре после появления в «Эв косметикс», он бросил курить по настоянию Эвелин.

«Отвратительная привычка, — голос ее был приятный, а тон повелительный. — Это плохо и для вашего здоровья. У вас есть задатки, вы можете далеко пойти у нас в компании, мистер Фэллон. Ну и к тому же, если вы надеетесь работать рядом со мной, забудьте о сигаретах. Я не выношу ничего подобного».

И он бросил сразу же.

За годы, прошедшие с того дня, он многое поменял в себе, и сейчас, вспоминая, усмехнулся. Были перемены крупные, были мелкие, но абсолютно все имели одну цель — изменить, отшлифовать Рурка Патрика Фэллона, сделать из него благородного, утонченного мужчину, которому уготован успех.

Преемника Эвелин Кэтчем.

Две медсестры, сокращая путь, бежали через лужайку, торопясь скрыться от дождя. Откинув полы пиджака, Рурк засунул руки в карманы брюк и принялся раскачиваться с носков на пятки.

Итак, если даже отбросить личные амбиции, конечно, лучшего кандидата на этот пост, чем он сам, нет, это единственный разумный выбор. Он заслуживает стать президентом «Эв косметикс». В последние двенадцать лет Рурк усердно помогал строить компанию, укреплять ее, превращать в такую, какой она стала. Он знал, как управлять фирмой, не хуже Эвелин.

Но была одна проблема: президент должен владеть акциями компании и входить в правление, до сих пор это относилось лишь к членам семьи Эвелин. Она всегда была полна решимости сохранять «Эв косметикс», как и все дочерние предприятия фирмы, только в руках Кэтчемов.

Время от времени Рурк получал предложения от других фирм — очень выгодные, предоставлявшие ему неограниченные возможности, и отклонял их, храня верность Эвелин и в глубине души надеясь на перемены…

У Эвелин не было собственных детей и других кровных родственников. Она любила приемных, несмотря на их недостатки, но притом защищала свой бизнес, как тигрица, никому не доверяя контроль над ним.

Значит, претендовать на ее пост может только он один. Да кто еще-то в конце концов?

Глава 2

Глядя в окно машины, медленно ползущей в длинной цепочке автомобилей, Сара Андерсон размышляла, почему она до сих пор не додумалась заняться прокатом лимузинов. Наверняка было бы выгоднее, чем ее бизнес.

Всем известно, любой человек, представляющий собой хоть что-то в Голливуде, прибывает на вручение «Оскара» в лимузине длиной в полтора квартала, который всем своим видом вопит: «Прочь с дороги, деревня!»

Если же вы подъезжаете на какой-то развалюхе, значит, вы абсолютный ноль, а в городе, где имидж означает все, — это смерти подобно.

Сара понимала толк в таких вещах.

Еще очень юной она сделала для себя открытие — люди воспринимают тебя такой, какой ты стараешься казаться, даже если по сути ты совершенно другая.

Они никогда не заметят, что ты нервничаешь, если тебя не выдадут капельки пота на лбу. На тебя напали хулиганы — постарайся не дрожать, как осенний лист, не показывай свой страх, и очень может быть, что злодеи отступят. Словом, какой ты явишь себя другим — уверенной, сильной, компетентной в разных вопросах, женственной, нерешительной, беспомощной, — именно такой они тебя увидят и соответственно отнесутся.

Это открытие Сара сразу обратила себе во благо, а когда стала взрослой, умение держаться на людях и подавать себя довела до совершенства. Потом к умению прибавился опыт, подсказывающий, что срабатывает, а что нет, врожденное чувство цвета и стиля, и все вместе взятое позволило Саре Андерсон открыть собственную фирму — давать консультации по имиджу. Девушка сделала верную ставку: Голливуд для ее занятия — настоящий Клондайк.

Нельзя сказать, что сразу все пошло как по маслу, фирме уже два года, но Саре приходится отчаянно барахтаться, чтобы удержаться на плаву, особенно сейчас, когда она вынуждена тратить огромные суммы на собственную мать.

Тем не менее дела стали налаживаться. Рассказы об «Отражении» — так она назвала фирму — пошли, о способностях Сары заговорили. Конечно, ей еще далеко до успеха, но если сегодня все пройдет как надо, то слухи о Саре и ее фирме разнесутся по Голливуду, они там нанизываются, как виноградины на гроздь. Вот тогда деньги потекут рекой.

— О Боже! Да это же она, сука Мэделин Кэтчем! — простонала Сиси Рейнольдс. — Дерьмо! Если бы я знала, что мы окажемся в ряду за этой барракудой, я бы попросила нашего водителя протаранить ее.

Агент Сиси, Ленни Герцкович, сидевший лицом к клиентке, устроившейся сзади, подался вперед и похлопал по руке:

— Сиси, дорогая, расслабься. Кажись спокойной, изобрази холодность. Сегодня камеры будут ловить тебя, и я хочу, чтобы ты этим воспользовалась. И непременно вспомни все, чему тебя учила Сара.

Сиси состроила гримасу.

— Может, ты сам расслабишься, Ленни. Ничего такого я не собираюсь выкидывать. Но ты не вправе осуждать меня за желание дать хорошего пинка под зад Мэделин Кэтчем, этой позолоченной суке, на которой клеймо негде ставить.

— Но сегодня стоит сосредоточиться на другом, есть кое-что поважнее, например, «Оскар».

Сиси фыркнула:

— Ну да, у меня столько же шансов его получить, как у проститутки — встретиться с английской королевой.

— Сиси, дорогая, — уговаривал Ленни типично голливудским неискренним голосом. — Может, ты и темная лошадка, но это не значит, что ты не участвуешь в забеге. Ты не первый день в этом полоумном городе. Члены академии[1] обожают голосовать за неудачников.

— Заткнись, Ленни. Мы оба знаем: самое большее, на что я могу надеяться сегодня вечером, — привлечь внимание студийных шишек, ну, может, произвести на них впечатление, чтобы они хотя бы попробовали меня на роль Эммы. Мы же над этим потели все последние недели. Так ведь?

Изобразив полное безразличие на лице, Сиси закинула ногу на ногу и выглянула в окно.

Сара искоса бросила взгляд на клиентку. Сиси не могла ее надуть. Актриса так сцепила руки, что косточки побелели, а красивая ножка нервно раскачивалась. Напряжена, натянута, как пружина в часах, заведенных не на одни сутки, а на восемь. Ох, как хочет она этого «Оскара». С ней все ясно, решила Сара. У Сиси большие претензии и очень развит дух соперничества. Она хочет иметь все.

И Сара ничего плохого в этом не видела. Конечно, они с Сиси Рейнольдс не похожи, но обеих отличает беспощадная, сметающая все на своем пути страсть к успеху.

Казалось, прошел час, они трогались, останавливались, потом наконец лимузин плавно подрулил куда надо. Красный ковер вел ко входу в павильон. Человек из обслуги кинулся к лимузину и открыл заднюю дверь, Сиси взяла с сиденья вечернюю сумочку.

— Ну что ж, мальчики и девочки, пора оторвать задницу и начинать представление.

Сиси посмотрела на Сару, глаза сверкнули, в белозубой улыбке читался вызов и даже угроза.

— Молись, чтобы от капитального ремонта, который ты мне устроила, был толк. А если нет, распростишься с деньгами. Я ведь могу больше не выписать ни одного чека!

Эту угрозу Сара слышала не впервые. В животе у нее все скрутилось при мысли о том, сколько денег она потеряет, но в ответ просто улыбнулась и спокойно сказала:

— Пожалуйста, следи за своей речью, Сиси. Сегодня ты — леди.

Сиси одарила Сару дерзкой улыбкой:

— Не трепыхайся, училка, я не забыла чепуху, которую ты впихнула в мою голову. Я прекрасная актриса — ясно? Как только вылезу из этого цинкового гроба, сразу стану такой изысканной, что сама принцесса Ди покажется кухаркой.

Сара и бровью не повела в ответ на вульгарную тираду клиентки, понимая: Сиси намеренно злит ее, это для нее своего рода «оттяжка» перед выступлением.

Сиси подала руку мужчине в белых перчатках, выставила длинную красивую ногу из дверцы лимузина и вышла.

Толпа ахнула. Шепот и восклицания волной прокатились по людскому морю, все заметили, насколько изменилась Сиси.

Сиси, как и подобает превосходной актрисе, замерла, улыбнулась, помахала рукой, медленно повернулась, позволяя всем, и в первую очередь фото- и телекамерам, хорошенько рассмотреть переделанную, обновленную Сиси Рейнольдс.

Почти никто не обратил внимания на Сару и Ленни, пока они не ступили на ковровую дорожку, ведущую ко входу. Потом пронесся шепоток:

— А кто это с Сиси?

— Не знаю. Да как будто знакомая…

— …что-то не могу узнать…

— А ты думаешь, она актриса? — …никогда не видел ни в чем…

— …может, родственница…

— …не могу припомнить…

— Да нет, она никто…

Сара с трудом удержалась от улыбки. Надо же, прямо в точку. Меньше всего ей сейчас хотелось отвлекать внимание на себя. Сегодня она намеренно пригасила свою яркую внешность, оделась и причесалась чрезвычайно скромно.

В общем-то если бы Сиси не настаивала и если бы Сара не понимала, какие возможности для бизнеса могут открыться на этом шоу, она бы не пошла на церемонию награждения. Но актрисе очень хотелось, чтобы «училка» своими глазами увидела реакцию на новый образ «неповторимой» Сиси Рейнольдс. А если перевоплощение не даст желаемого эффекта, то она просто сжует ее на месте.

Сиси была самой свежей клиенткой Сары и, пожалуй, первой с таким именем. Работа с ней стала для Сары настоящим испытанием.

Карьеру в кино Сиси начала с роли веселой глупенькой блондинки и сыграла ее с таким мастерством, что этот образ прилип к ней, казалось, навеки. Ничего другого режиссеры не предлагали — и, как на конвейере, она лепила смазливых потаскушек.