– Джек, – кратко представил он, поприветствовав друга.

Глаза Фреи увлажнились от благоговения, какое испытывали оба кузена.

Герцог Деттингем стоял рядом и, как обычно, придирчиво следил за происходящим, но делал вид, будто по-настоящему рад видеть Ричарда дома, вслух подивился, почему такой плут, как Алекс Фортин, сегодня вечером приглашен разделить его герцогское гостеприимство.

– Потому, Джек, что, женившись, я стал членом этой семьи, – цинично заметил Алекс.

Фрея заметила его непринужденное поведение, что говорило о неподдельном удовлетворении женой и своим местом в жизни.

– Моя сестра сказала бы нечто уничижительное насчет такого расклада приоритетов. И я тоже, если бы поверил хоть одному твоему слову, – откликнулся Ричард.

– Все это очень хорошо, но чем ты занимался и почему здесь, пока мы последние дни колесили повсюду, чтобы спасти твою жалкую шкуру?

– Я как раз говорил об этом, пока вы грубо не прервали меня.

– Тогда начни сначала, чтобы мы все точно знали, чем ты занимался, – приказал Алекс, взяв пирожки и холодное мясо, и велел слугам удалиться и не подслушивать у дверей.

– Чувствуй себя как дома, – ласково сказал Джек, сел на диван рядом с женой, вытянул ноги к камину и довольно вздохнул.

– Я бы с удовольствием провел время в собственном доме с моей дорогой женой, но, поскольку я здесь, вполне могу оказаться полезным, – заговорил Алекс и непринужденно улыбнулся.

Фрея думала, что суровый грозный солдат давно забыл, что такое улыбка.

– Как много вы уже рассказали? – поинтересовался Питерс.

Снова воцарилась тишина. Ричард Сиборн стал рассказывать о попытке убийства и невероятно хитром плане, как лишить его любимого пасынка жизни еще до рождения.

Фрея была так возмущена услышанным, что чуть не выдала своих чувств, как это инстинктивно сделала герцогиня, и нежно провела рукой по раздавшемуся животу, чтобы убедиться, все ли в порядке с малышом. Она так рассердилась на тех, кто собирался подвергнуть опасности жизнь еще не рожденного ребенка, что отрешилась от толики ревности к жене Рича. Представив, что пережила юная девушка, защищая своего ребенка, выхаживая серьезно раненого, смелого мужчину, она поняла, почему Аннабель позволила Ричу жертвовать многим, чтобы отвести от них угрозу. Конечно, эта девочка влюбилась бы в настоящего мужчину, скрывавшегося под маской циничного очарования и лихого поведения, свойственного юному и менее опытному Ричарду Сиборну. Разве с леди Фреей Бакл, которая старше и умнее, не случилось то же самое?

– Наверное, вы не решились сказать, кто ваш сын, ведь предполагаемый лорд Лунди вполне мог бы стать его опекуном? – спросила она, когда Ричард закончил рассказ, в котором он собирался упомянуть сегодняшние события и то, как бабушка Каролина спасла его семью.

– Я все еще не могу говорить об этом, – угрюмо ответил он.

«Это не имеет значения для женщины, любившей его», – решила Фрея. Она с радостью согласилась бы, чтобы Хэл стал наследником всего вместо ее собственного ребенка, если бы родился мальчик. Если бы только у нее появилась возможность стать любимой второй женой Ричарда Сиборна, она с радостью взяла его детей под свое крыло. Фрея вспомнила неприятные обвинения, брошенные им сегодня, и знала, что не сможет выйти замуж за мужчину, который так мало ценил ее, несмотря на физическое влечение.

Глава 16

– Сиборн, мы втроем могли бы огласить имя настоящего отца Хэла и ничего не опасаться, живя в твоем доме, – сказал Питерс в свойственной ему спокойной манере.

– Прислушайся к его мнению, Рич, – посоветовал Джек, чтобы не позволить тому ответить отрицательно. Он чувствовал, Рич готов на все, чтобы уберечь сына от опасности. – Никогда не слышал такой чертовски невероятной истории, но узнал, как все это разворачивалось, так что, полагаю, ты говорил правду.

Джессика смотрела неодобрительно. Калверкомб кивнул, подтверждая.

Фрея почти простила то, что Рич на мгновение перестал вести себя как Орландо.

– По пути в город мы заглянули в мою контору посмотреть, не пришли ли срочные сообщения от агента, которому я поручил выяснить, кто три года назад пытался выманить вас из тайного места и похитить вашего предполагаемого сына, – заговорил мистер Питерс.

– Он мой сын во всех отношениях, имеющих значение, – холодно возразил Ричард.

– Конечно, никто из нас не оспаривает этого, – заметила леди Генри, будто ничего не подвергала сомнению с того времени, как узнала о ребенке Аннабель.

– Если только в нем не проснутся кровожадные наклонности его кузена, – лаконично вставил Алекс Фортин.

– В природе Хэла нет ничего дурного. – Фрея бросилась защищать мальчика, поймала на себе задумчивый взгляд ее светлости. Казалось, она крупными буквами написала на своем флаге, что любит всех отпрысков клана Сиборнов.

– Фрэнсис Мартагон явился в мою контору, как только тот, кого он послал наблюдать за детьми, сообщил, что я вернулся в Лондон, – продолжал Питерс; Фрея взглянула на него признательно за то, что он отвлек внимание всех от ее зардевшегося лица.

– Что же, черт подери, ему понадобилось? – проворчал Рич.

– Наверное, хотел заключить мир, – ответил лорд Калверкомб и нахмурился, подтверждая, что он воспринимает странную идею со смешанными чувствами. – Мартагон готов обменять информацию о том, что его тесть похитил Телемаха Сиборна, пытался выследить и избавиться от тебя, настоящего наследника, в обмен на обещание не преследовать его в судебном порядке за попытку убить миссис Деморберей-Мартагон, ее еще не рожденного ребенка, а также за нападение на тебя шесть лет назад.

– Какого черта мне давать такое обещание?

– Если Фрэнсис откажется от претензий на титул, ты сможешь вернуться к прежней жизни, а Хэл будет в безопасности, – тихо заметила мать.

– Мартагон пытался убить Аннабель и Хэла. Только за это он заслужил смерть. Как я могу верить, что мой сын в безопасности, пока этот негодяй жив и гуляет на свободе?

– Не поддавайся эмоциям, – неожиданно посоветовал Джек. А ведь первым должен был осудить жестокий поступок. – Мартагон безвольный глупец. Даже я не смог бы заставить себя ненавидеть его, если бы и хотел.

– Он собирается подать в суд на последнего любовника своей жены за преступные намерения и развестись с ней. Если учесть, кто отец его жены, он может добиться этого только с нашей помощью, – бесстрастно говорил Алекс. Он, в отличие от герцога Деттингема, явно считал, что врагов проще ненавидеть.

– Страйдер использует против него любую хитрость, прибегнет к моральному шантажу, к тому же у него достаточно денег.

– Его дочь никогда не станет маркизой, если Мартагон признается, что не был законным наследником, – рассудительно заметила леди Генри.

– Откуда мне знать, что Хэлу ничто не грозит, – Страйдер тоже на свободе и помышляет о мести. У этого человека нет ни совести, ни чести.

Фрея чувствовала, как ее сердце тает. Она напомнила себе, что этот мужчина все еще сильно любит покойную жену, а к ней у него нет чувств.

– Мистер Фрэнсис Мартагон обещает предоставить вам достаточно информации, после чего Страйдеру придется все время думать о том, как самому уцелеть и сохранить свое богатство перед лицом многочисленных обвинений, начиная с растраты фондов министерства внутренних дел до шантажа, убийства, измены и клятвопреступления. Если у этого человека осталась хоть капля разума, он отчалит на ближайшем корабле в любое место, где до него не сможет добраться британский закон. Конечно, если вы согласитесь на сделку с Мартагоном, – заключил Питерс.

– Разве можно верить его слову? Ведь это он подстроил покушение на жизнь моей жены и ребенка.

– В этом изюминка его откровений, – проворчал Алекс. – Их источником является не он, а его тесть, что подтверждается длительным изучением его темных дел, совершаемых от имени зятя.

– В какое же отвратительное гнездо гадюк за считаные годы превратилось семейство Лунди, – тихо заметила Пенелопа Сиборн.

Фрея вспомнила, какими проницательными были Сиборны. Школьница Пенелопа видела вещи более ясно, чем большинство опытных взрослых. Следующим утром ей следует как можно скорее покинуть это место, пока кто-то из них не догадался, какие у нее сложились отношения с Ричардом Сиборном. Иначе придется отвечать на щекотливые вопросы.

– Значит, он выйдет сухим из воды? – спросил Рич и нахмурился.

– Сделка, которую мы готовы заключить, позволит ему взять с собой старшую дочь. Он верит, что она его ребенок, и обещает жить с ней уединенно в небольшом ирландском имении. Думаю, Фрэнсиса это не устроит. Похоже, он искренне любит дочь и считает своим долгом спасти ее от ненавидящей матери. Я жалею крошечное существо, из-за которого все это заварилось, однако бывший любовник маркизы готов взять малышку к себе и воспитать как бедную родственницу, поскольку она унаследовала его черты так же, как ваша маленькая дочка. Рич, мне так говорили, – сказал Джек.

– Мне не по нутру заключать сделку с Мартагоном, – мрачно ответил Ричард.

Фрея подумала, что не одной ей трудно смириться с нападением на его жену, которой ему, видно, так не хватало. Ричу не терпелось отомстить тому, кто покушался на ее жизнь.

– Ричард, подумай о другой возможности, – заговорила мать. Похоже, в ее взгляде не было ни сочувствия, ни понимания, когда она мимолетно взглянула на Фрею. – Ты окажешься втянутым в скандальный судебный процесс, на котором рождение маленького Генри, репутацию и поведение его матери станут прилюдно разбирать по косточкам. Это подхватят сплетники. Тебе придется рассказывать о своем поспешном браке с ней до рождения ребенка от первого мужа. К тому же надо считаться с юридическими тонкостями и скандальными подробностями. К тому же твоя покойная жена не сможет защитить себя.

– Не беспокойся, это сделаю я, – возразил Алекс. В его глазах вспыхнули задорные огоньки.

Фрея вздрогнула, опасаясь за его безопасность.

– Калверкомб, я могу лишь представить, что сказала бы моя сестра Персефона о столь безрассудном заявлении, – ответил Ричард. (Фрея вздохнула с облегчением.) – Алекс, мы оба любили ее. Мне жаль, что мы не смогли спасти ее, когда моя Сэлли решила появиться на свет ножками вперед. Я даже не смог сообщить тебе о смерти жены.

– Сиборн, в глубине души я догадывался, что она умерла, когда пришел домой и обнаружил, что она ушла. Аннабель так долго не давала мне знать о себе. Она нашла бы способ прислать весточку, если бы была жива. Не допустила бы, чтобы кто-то страдал, если могла бы предотвратить такое. Она ведь знала, как я тоскую по ней. Если Аннабель полюбила тебя, полагаю, в тебе было нечто такое, чего мы не заметили.

– Лестная похвала. – Рич состроил грустную гримасу.

– Более лестная, чем ты заслуживаешь, – строго сказала Джессика.

Фрея чувствовала, что Сиборны ждут объяснений. Она решила, что не сможет снова пережить ужасный миг, ведь он уже продемонстрировал, как мало ценит ее.

– Извините, у меня сегодня был трудный день, – сказала она, собрав все свое достоинство в кулак, и зевнула. – Мы на ногах с самой зари. Неудивительно, что дети заснули сразу после того, как их уложили спать.

– Моя дорогая, мне тоже пора лечь в постель, так что мы вместе поднимемся наверх, – поддержала бабушка и взяла племянницу под руку.

Фрея понимала, как ей повезло с такой бабушкой, как Каролина Бредсток, и благодарно улыбнулась.

Они попрощались со всеми. Фрея всячески старалась не замечать Рича. Завтра надо убедить бабушку, что между ними все без изменений, но сегодня она страшно устала. Красивый, элегантный Ричард Сиборн, уверенный в своем превосходстве, не был ее любовником. Аристократ с жесткими чертами лица не походил на Орландо так же, как его домик в лесу не напоминал великолепный особняк в древнеримском стиле. Фрея вспомнила, что он называется домом Сиборнов, вотчиной старшего сына лорда Генри Сиборна.

Покинув Рича и оставшись одна, Фрея прошлась по уютной комнате, готовясь отойти ко сну, провела рукой по еще небольшому животу и подумала, спит ли ее крохотное дитя, когда спала она сама, просыпается ли, когда она бодрствует. Если бабушка Каролина права относительно Сиборнов, Фрея еще натерпится, когда это существо появится на свет. Словом, ей пора свыкнуться с мыслью, что еще один высокомерный и непреклонный отпрыск сделает все, чтобы распорядиться жизнью своей матери. Правда, теперь она и сама не столь уж беспомощна.

Мечты о ребенке отвлекли Фрею от оскорбления Ричарда Сиборна. Но сейчас у нее не осталось сил думать об этом. Она стала вытаскивать заколки из шиньона и пыталась вспомнить, как горничная убирала волосы, чтобы в следующий раз справиться с этим самостоятельно. Когда тяжелая копна волос распустилась, Фрея расчесала и пригладила локоны, пока те не стали гладкими и блестящими. Это занятие успокаивало. Здесь она могла думать об отце ребенка и отрешиться от неприязни к нему за то, что он отказался любить ее. Вдали от Рича она могла даже пожалеть его. Тоска по умершей жене и упрямство означали, что он не примет ее ребенка.