Оливия Торн - Все, что он потребует

— Впервые слышу, как ты говоришь такое, — усмехнулся он.

— Разве ты не слышал? — прошептала я. — Я — плохая.

Коннор улыбнулся еще шире, затем поцеловал меня и толкнулся глубже.

Пару секунд спустя он уже вколачивался в меня жестко и быстро, и я почувствовала зарождение оргазма внутри себя.

Я визжала, и стонала, кричала от удовольствия. Коннор замедлился…только чтобы начать заново, быстрее, затем медленнее, не позволяя мне узнать, что последует дальше.

— Не останавливайся, не останавливайся, — выкрикнула я, и он стал вдалбливаться в меня сильнее и быстрее, прерывисто дыша мне в ухо.

Я почувствовала, как оргазм зарождается внутри, быстрый, горячий, сладостный, полный света, и прежде, чем я кончила, я прошептала ему на ухо.

— Кончи в меня, кончи в меня.

Коннор закричал, вопль и стон смешались в этом крике, и, почувствовав, как он взрывается внутри меня, я тоже сорвалась в пропасть наслаждения, его член пульсировал в унисон с моими сжимавшимися мышцами.

Мы вцепились друг в друга, безрассудно целуя губы, щеки, уши, пока он не рухнул на меня сверху, и я пробежалась пальцами вниз по его спине…

…с очень озорной улыбкой на лице.

После, мы лежали в постели, я прижалась к нему и водила пальцами по его груди.

— Ну, теперь я знаю, почему ты заставил меня принять ванну, — задумчиво сказала я.

Он рассмеялся.

— Видишь, все было не так уж и плохо, правда?

Я пихнула его в ребра, и он издал Аааууу звук, изогнувшись.

— Ты нарушил правила, — сказала я разъяренным голосом.

— Нееет, я лишь слегка изменил их.

— Нет для «входа» через заднюю дверь.

— Думаю, ты придумала это правило для чего-то более… большого.

Это правда, но…

— Лучше не доходить до «дай ему палец, он и всю руку откусит».

— Этого не будет, — улыбаясь, сказал он. — И это не было унизительно, так ведь?

— Нееет, но это было немного болезненно.

— Что, — он нахмурился, — это…

— НЕТ, НЕ ЭТО, — сказала я, неистово краснея, и не желая, чтобы он назвал то, что со мной делал. — Только… шлепки.

— Тем не менее, тебе понравилось?

Я раздумывала о том, как ответить.

— …ддда…

— Ха ХАА! — радостно вскрикнул он.

— Но это не является разрешением, чтобы все время вытворять со мной всякие безумные вещи, — проворчала я.

Он усмехнулся.

— Только по особым случаям.

— Здорово.

— Ты всегда можешь сказать «нет».

— Мм, — уклончиво пробурчала я. — Итак, чем ты хочешь заняться завтра, помимо всяких извращений?

Он лежал и молчал так долго, я подумала, что он уснул.

— Ты спишь?

— Нет, — сказал он. — Я думаю… мне бы хотелось побыть обычным.

Я нахмурилась и приподнялась на локте.

— Что? Ты обычный.

Он посмотрел на меня, словно говоря Да ладно.

— Ну… ты лучше, чем обычный, — поправилась я. — В постели, ты НАМНОГО лучше, чем обычный.

Это вернуло улыбку на его лицо.

— Спасибо — ты тоже, — сказал он, притянув меня на себя, и нежно поцеловал.

После того, как я снова улеглась на кровать, прижавшись к нему, я спросила.

— Что ты имеешь в виду под «обычный»?

— Я имею в виду, я не хочу быть Коннором Темплтоном, — сказал он, уставившись в темный потолок. — Я не хочу разъезжать везде с телохранителем, я не хочу быть «Богачом»… я просто хочу быть нормальным парнем, гуляющим со своей девушкой на обычном свидании.

Его девушкой.

Мое сердце переполнилось счастьем.

— Что обычно делает большинство людей на свидании в ЛА? — спросил он меня, его голос был искренним. — Что бы ты делала, если бы пошла на свидание с парнем из бухгалтерии или с кем-то, кого встретила в спортзале?

— Хм, я не хожу в спортзал.

— Ты знаешь, о чем я.

— Пошли бы выпить кофе или в кино, полагаю.

— Ладно, не настолько обычно.

Я пихнула его в ребро, и он засмеялся.

— Давай сделаем что-нибудь веселое… но что-нибудь, что ты сделала бы с кем угодно, — сказал он. — Ничего безумного, ничего, что требует кучу денег… просто веселый, непринужденный… обычный день.

— Так ты хочешь, чтобы я сводила тебя на свидание, да?

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ага. Я плачу, но ты выбираешь что-то — обычное. Поняла. А у тебя хотя бы есть простая одежда?

Он на секунду задумался.

— …нет. Не в чемодане.

— Ладно, тогда… с этого и начнем, — зевнув, сказала я.

— Это свидание, — сказал он и еще раз поцеловал меня.

И мы лежали вот так, обнимая друг друга, пока я не погрузилась в сон.

Мы начали утро с завтрака, доставленного в наш пентхаус.

— Это не совсем обычно, — отметила я, откусывая кусочек лучшего французского тоста, пробованного мной. — На самом деле, это явно ненормально.

— Ладно, тогда «нормально» начнется после завтрака.

— В Бентли?

— Думаешь, что ты о-о-очень умная, да?

Я лишь самодовольно улыбнулась ему.

— Хорошо, после поездки на лимузине, — сказал он. — Как только доберемся туда, куда мы собираемся.

Джонни несомненно наши планы были не по душе.

— НЕТ.

— Да, — спокойно сказал Коннор.

— Да ладно, дружище — прошлый вечер был довольно паршивым, но ты хочешь поехать — куда мы собираемся?

— В Санта Монику. Торговый центр на Третьей улице, затем, возможно, на бульвар Венис, — сказала я.

— О, здорово. Толпы людей, никакой возможности контролировать периметр — ты, по крайней мере, наденешь бронежилет?

— НЕТ, это определенно не нормально. И тебе придется переодеться, — сказал Коннор, указывая на костюм и галстук Джонни.

Он нахмурился.

— Что?

— Да, ты не выглядишь, как обычный человек.

— …что?

— Нормальный. Тема сегодняшнего дня. Ты должен выглядеть нормально.

Джонни покачал головой.

— О нет, черта с два.

Но все кончилось тем, что он сдался.

Мы поехали в Санта Монику, в однин из прибрежных городков недалеко от ЛА. Очень дорогие дома и довольно дорогие магазины и рестораны — хотя в ценовой политике верхушки среднего класса, не как на Родео Драйв в Беверли Хиллз. Припарковав Бентли (который, уверяю вас, привлек к себе некоторые взгляды), мы направились в магазин Урбан Аутфитерс на Третьей улице. На пол мили весь проспект был перекрыт для автотранспорта, и тысячи людей прогуливались по нему под воскресным утренним солнцем.

В магазине я заставила Коннора поменять свои темные брюки на шорты — карго, которые демонстрировали его мускулистые икры. Он также купил кожаные шлепанцы и свободную льняную рубашку. Что до меня, я выбрала красный топ и голубые джинсовые шорты с обтрепанными краями.

Джонни от всего отказывался, но Коннор заставил его выбрать себе одежду. Он остановился на черной футболке, темной гавайской рубашке, которая скрывала кобуру его пистолета, зеленых шортах и кедах Chuck Taylors.

— Спасибо, — сказала я, когда мы вышли из магазина в нашей новой «обычной» одежде, наши дизайнерские шмотки были запихнуты в фирменные пакеты Урбан Аутфитерс.

— Не за что, — улыбнулся в ответ Коннор. — Спасибо за доставленное удовольствие.

Я приподняла одну бровь.

— И почему у меня такое чувство, что ты говоришь не только об одежде?

На это он лишь рассмеялся.

Мы прогуливались по улице, Джонни все время следовал в десяти футах позади нас, через свои черные солнцезащитные очки беспокойно разглядывая толпу. Через несколько минут я забыла о нем, и он позволил быть лишь нам двоим.

Мы зашли в один из моих любимых магазинов в торговом центре Променад, магазин игрушек, где есть все от обычных кукол Барби и игрушек, до гигантских статуй персонажей фильма «Звездные войны». Там были сотни разных моделей, антикварные куклы в красивых платьях, шахматы, разрисованные под героев Алисы в Стране Чудес и Звездного Пути, японские научно-фантастические роботы и всякие потрясающие иностранные игрушки.

Мы заскочили в несколько клевых магазинов одежды, парочку книжных, а также в магазин Apple. Когда Коннор заметил, как я забавляюсь с ноутбуком за 2500 долларов, он спросил.

— Тебе он нравится?

— Миленький.

— Я куплю его тебе.

Я бросила на него взгляд.

— Это не нормальное свидание.

Он пожал плечами.

— Мы можем сделать исключение.

— …но, не будем.

Он улыбнулся и поцеловал меня.

— Хорошо, хорошо. Будем только рассматривать витрины.

— И мне не нужны никакие товары Майкрософт, — пошутила я.

Коннор просто закатил глаза и застонал.

Мы поели в клевом небольшом бистро под открытым небом — ничего особенного, но еда хорошая. Затем вернулись обратно к лимузину, и Джонни отвез нас на набережную Венис Бич.

Если вы никогда не были на Венис Бич, это, по правде говоря, самое странное место в Лос Анджелесе. А может и во всей Южной Калифорнии. На этой территории арендная плата жилья в основном по-прежнему регулируется, поэтому все эти наркоманы, любители травки, и хиппи, живущие в дешевых апартаментах, тусуются в одном из самых дорогих кварталов страны.

Набережная тянется вдоль побережья. С одной стороны — располагаются пляж и газоны с травой и пальмами. Другая сторона выглядит так, словно застыла во времени, ориентировочно с 1972 года, с обшарпанными, слегка обветшалыми магазинами, чьи бетонные стены выкрашены в яркие, кричащие цвета. Мы прошлись по магазинам для наркоманов (Хэдшоп — американизм, сленг — магазин, где продают курительные трубки, благовонные курения, бусы и т. п. Прим. пер.), чувствуя зависший в воздухе запах марихуаны, поглазели на торговые палатки с футболками, послушали прикольных музыкантов, играющих на барабанах бонго, понаблюдали за художниками, продающими свои картины, и увидели парня растамана, который катался на роликах вверх-вниз по набережной и играл на электрогитаре с привязанным к его спине усилителем.

— Не думаю, что это «нормально», — заметил Коннор.

— Слишком для тебя? — Поддразнила я.

— Нет, я просто констатирую очевидное, вот и все.

Мы тусовались там, пока солнце не начало садиться, затем побрели на север вдоль пляжа.

— Не заходи в воду, — предупредила я.

— Почему? — Озадаченно спросил Коннор.

— Она грязная и противная. Туда выбрасывают всякий хлам.

Он поморщил нос.

— Чересчур нормально, если уж на то пошло.

Я подумала пошутить на счет того, что мы могли бы съездить на Фиджи или Арубу, но вовремя спохватилась.

Продолжения выходных не будет.

Отчего мне стало невероятно грустно. На-грани-слез грустно. Я знала, что выходные подходили к концу… но у нас еще было время, поэтому я отогнала эти мысли прочь.

Около пирса Санта Моники располагался игровой комплекс с гимнастическими снарядами, рассчитанными и на взрослых. Я подбивала Коннора, пока наконец он не попробовал перемещаться от одного кольца к другому. Ему потребовалось несколько попыток, но он смог пройти все восемь колец туда и обратно. А я просто наслаждалась видом его напрягающихся предплечий и выпирающих из-под ворота рубашки грудных мышц.

Затем мы пошли дальше к Пирсу Санта Моники. Он огромный и броский, но невероятно веселый с громаднейшим колесом обозрения посередине. Освещение уже было включено, и в наступивших сумерках внушительный круг оранжевых и желтых огней медленно вращался на фоне фиолетового неба.

Мы ели корн-доги (corndog — сосиска, которая покрывается кукурузным хлебом и жарится в горячем масле. Обычно подается на деревянной палочке. Прим. пер.), пили лимонад, играли в видео игру «Прибей крота» в зале игральных автоматов, гуляли вдоль океана и наблюдали, как его волны разбивались о берег в двадцати футах под нами, а затем свернули на аттракционы. Сначала, американские горки, небольшие, но довольно забавные, в большей степени благодаря потрясающему виду, чем самой поездке. А затем мы встали в очередь на колесо обозрения.

— Это новое ощущение, — заметил Коннор.

— Что?

— Стоять в очереди.

— Ха! Видишь, нормальное — круто.

— Вообще-то, — сказал он, — этот день стал самым веселым днем, из тех что я помню… за многие годы. А может и за всю мою жизнь.

Я слегка покраснела, и мое сердце растаяло.