Я освобождаю руку и отхожу назад. Нежеланные слезы льются по моим щекам, и мурашки бегут по рукам все сильнее. Всего одно упоминание о моем отъезде — и вечер превратился в дерьмо.

— Отвези меня домой, пожалуйста.

Эван смотрит на меня так, словно я обвинила его в измене.

— А ты? Не скажешь, что любишь меня?

— Нет.

Ключи Эвана позвякивают в руках, пока он колеблется, карие глаза устремлены прямо на мою скрытую боль.

Он едва заметно качает головой и резко устремляется к водительской двери. Тишина, царящая в машине по дороге домой, сопровождается гулом мотора и вылетающим из кондиционера воздухом. Больше говорить не о чем.


ГЛАВА 22

НЕСС

Патовая ситуация, в которой мы оказались, затягивается на несколько дней. Эван отказывается поговорить со мной на обратном пути, и я прошу его уехать, когда мы подъезжаем к моему дому. Мне достается быстрый поцелуй в щеку, после чего он уезжает. Его слова стучат в голове. Его заявление, что он не станет опускаться до романтических клише, душит мои эмоции. Каждый день Эван показывает мне свои чувства, а теперь отказывается говорить, что любит меня. Разве это неестественно — признаться в любви человеку после стольких месяцев? Хотя бы раз.

Затем я начинаю злиться, потому что он заставляет меня чувствовать себя так, словно я пытаюсь заставить его жениться, произнести слова, которые свяжут нас на веки-вечные. Я содрогаюсь от этой мысли.

Меня медленно разъедает догадка, что он и не хотел признаваться мне в любви, и именно по этой причине я не призналась в любви ему. Потому что крохотная часть меня хотела воспользоваться этими словами как оправданием, чтобы не уезжать.

Впервые за несколько месяцев меня начинают гложить сомнения по поводу наших отношений.

Следующие несколько дней мои смены не совпадают с его расписанием, затем наступают выходные, и он уезжает в Ланкастер. Эван уже не ездит туда так часто, как раньше, всего раз в месяц. В этот раз я рассчитывала, что он откажется от своей поездки, чтобы разобраться с нашей неразрешенной проблемой. Люси снова встает между нами, и я гоню отчаяние прочь. Его близняшка. Сестра, страдающая от продолжительной болезни. Конечно, его тяга к ней в разы больше. Мы переписываемся, но не разговариваем, и тяжесть происходящего душит меня.

Эбби сидит в гостиной, закинув на кофейный столик ноги в огромных носках. В руках она баюкает кружку, из которой пьет кофе во время просмотра телевизора.

— Эвана сегодня не будет? — спрашивает она.

— Не будет, он в Ланкастере.

— И на этой неделе Эвана тоже не будет? — Она обращает ко мне сосредоточенное лицо. — Все в порядке?

— Да.

— Эм. Я тебе не верю. Вид у тебя уж больно несчастный.

Эбби преодолела гедонистическую стадию11 и теперь плотно закрепилась на стадии «я близка к отчислению, начну учиться». Возможно, существование моей птицефабрики показало ей, к чему не стоит стремиться. Но что бы ни послужило причиной, сейчас нам намного лучше друг с другом. Почти так же, как до универа. Она встречается с другим парнем со своего факультета, Кайлом. Кайл более спокойный и по-настоящему приятный. Он кардинально отличается от ее предыдущих бойфрендов. И что особенно странно, она не воспринимает эти отношения слишком серьезно. Что отчасти даже иронично, учитывая страдания, которые я испытываю в связи со своими отношениями.

— Все в порядке. — Я ставлю кружку.

— Он злится из-за твоего отъезда?

— Он сказал, что не хочет, чтобы я уезжала.

Эбби кивает, двигая плечами как мудрая женщина.

— Разве можно винить его в этом? У вас ведь все было прекрасно.

— Но я должна уехать. Должна сделать это. Ради себя. — Слова прозвучали резче, чем хотелось бы.

Она вскидывает руки в защитном жесте.

— Эй, тебе не нужно спорить и со мной тоже. Я просто не вижу необходимости уезжать так скоро.

Я уже думала об этом. Тысячу раз.

— Если я не уеду сейчас, то не уеду уже никогда. Если я подожду, обязательно появится что-то, что остановит меня. Поэтому сейчас самое подходящее время. Для меня. — Слова звучат словно заготовленная речь для убеждения. Может, я хочу убедить саму себя?

Эбби пододвигается к телевизору и выключает его.

— Даже если ты потеряешь Эвана?

Мы смотрим друг на друга, и я вижу девочку, с которой ходила в начальную школу, подругу, которая помогла мне склеить разбитое сердце после первого расставания в четырнадцать лет. Человека, который знает меня так же хорошо, как я сама, который знает, откуда я родом, и сам пришел из тех же мест.

— Эбби…

— Ребята, вы близки. По-настоящему близки. Я не встречала никого похожего на вас. И вам удается встречаться, не навязываясь и не впадая в безумие.

— Если мы близки, то год порознь ничего не изменит. — С губ слетают слова, которые я никогда не произносила вслух. Год порознь. Вдали от Эвана. Разве я могу отмахнуться? Как я могу хотеть, чтобы Эван признался мне в любви, и при этом хотеть уехать от него? В сердце вклиниваются сомнения, о которых я раньше не думала. А ведь я очень много размышляла над этим.

Эбби наклоняет голову.

— Не будь наивной. Может произойти все, что угодно. Ты вернешься совершенно другим человеком, да и Эван изменится после твоего отъезда. Он все-таки парень, и сколько бы раз он ни говорил тебе, что любит, едва ли он станет хранить тебе верность.

Я проглатываю, подступающий к горлу ком.

— Он не говорил.

— О чем не говорил?

— Не говорил, что любит меня.

Голова Эбби откидывается назад, как у людей, обескураженных признанием, которого они не ожидали.

— Серьезно? Ни разу?

— Ни разу.

— И даже после… ну ты знаешь. Или по пьяни?

— Нет. Никогда.

— Но он любит тебя, — произносит Эбби в слепой уверенности. Так, словно в ее голове нет ни тени сомнения в этом, и мне очень хочется, чтобы она поделилась со мной своей уверенностью.

— Возможно.

— Да брось. Вы любите друг друга. Разве пять месяцев с небольшим не подтверждают этого? Боже, да я мечтаю, чтобы парни смотрели на меня так, как он смотрит на тебя.

— Как?

Эбби пододвигается ко мне.

— Так, словно звезды исчезнут с неба, если тебя не станет.

Мне больше нечего сказать, она права. А я дура.

— Он никогда не говорил, что любит тебя в ответ на твое признание? — спрашивает она.

Я закатываю рукава.

— Я тоже не говорила ему об этом.

Эбби качает головой.

— Значит, вы оба хороши.

Сев обратно рядом со мной, она кладет руку мне на колено.

— Несс, тебе не тринадцать. Это не соревнование «кто первым признается в любви». И если из-за этого твои отношения могут разрушиться, то зачем молчать?

После долгих недель самообмана я вынуждена прислушаться к голосу правды, который не желала слышать.

— Потому что если он признается мне в любви, то я передумаю уезжать.

— И если он тебя любит, то не позволит тебе уехать.


***

ЭВАН

Я знаю, что хочу увидеть Несс, но моя неспособность сказать то, что нужно, раздражает. Спустя годы в Ланкастере я пошел по протопанным дорожкам и вернулся к местам своего детства. Детства, которое так хотел оставить в прошлом. Люси тоже едет, и она — моя прежняя Люси. Моя забавная близняшка с яркими глазами и еще более яркой натурой. Я горжусь ее успехами даже больше, чем отец. Она восстановила связи со старыми друзьями, завела новых. Отъезд из дома помогает ей так же, как мне помогает отъезд из города. У нее даже бойфренд появился, Джулиус. Им обоим нравятся фотографии. И кошки. Всякий раз, как я возвращаюсь в Ланкастер, меня приветствуют фотохроникой их отношений. Я посмеиваюсь, когда она заявляет мне, что они предначертаны друг другу, поскольку их коты поладили. В общем ее жизнь наконец вышла за границы постоянной потребности во мне. Она никогда не избавится от своей болезни, но та больше не имеет власти над ней.

— Как дела с Несс? Я не видела ее с Рождества. — Люси засовывает телефон обратно в карман, ее фотоальбом наконец просмотрен.

Это связывающее близнецов шестое чувство сообщает ей о том, что я думаю о Несс. Мы с Люси сидим в небольшом саду у дома нашего детства и смотрим на парящих вокруг птиц.

— У нее недавно был день рождения.

— Ой, а я хотела подарить ей подарок, почему ты ничего не сказал? — Люси толкает меня.

— Она не любит подарков.

— У меня есть ваша офигенная фотка. Я могла бы вставить ее в рамку.

— Она не хочет тащить с собой много вещей при отъезде.

— Почему? Куда она едет?

Я закрываю глаза. Теперь мне нужно открыться и Люси тоже. Признать реальность.

— Она едет путешествовать. На год.

Лицо Люси проясняется.

— Крутяк! А ты тоже едешь?

— Ну да, конечно. Во-первых, я в универе, а во-вторых, у меня нет денег. — Одному Богу известно, как много раз я пытался держать ситуацию под контролем и не дать раздражению испортить вечер с Несс. Конечно, я мог бы взять академ на год. Если бы у меня были деньги и если бы Несс хотела, чтобы я поехал с ней. Но денег у меня нет. А теперь я еще и не уверен, что Несс вообще хочет, чтобы я был рядом.

— Точно подмечено. — Люси поднимается и проходит через сад к поздним нарциссам, чтобы погладить и потрогать их аккуратные желтые лепестки. Она срывает один нарцисс и крутит цветок в руке. — Ты говорил ей, что любишь ее?

Моя близняшка смотрит на меня моими собственными глазами, словно идеальное отражение меня. Я не могу ответить.

— Расскажи ей о своих чувствах. Ты ведь не хочешь, чтобы она уезжала.

— Я и так говорил ей об этом. Вроде. Но я не могу просить ее остаться.

Люси садится рядом со мной.

— Почему?

Конечно, Люси не понимает, в чем сложность ситуации. Ее поверхностные эмоции никогда не сталкивались с трудностями. Для нее жизнь делится на черное и белое.

Осознание ранит меня. Люси — вот причина. Она преследовала меня, когда я сбежал, мешая мне жить своей жизнью. Не хотела, чтобы я уезжал. А я не хочу мешать Несс делать то, что ей хочется так же, как делала это Люси.

— Я не стану никого просить менять планы ради меня. Несс хочет этого. Я просто дождусь ее возвращения.

Люси вручает мне нарцисс и собирается сорвать другой.

— Тогда она тебя не любит.

Ее слова, сказанные так прямолинейно, заставляют желудок сжаться. Мы оба боялись отказа, и я спрятал свой страх так глубоко, что не желал признавать его наличие. Причина, по которой я не могу признаться Несс. Страх, что, уехав, она отвергнет меня.

— Думаю, она любит меня, Люси.

— Думаешь? А она никогда тебе об этом не говорила? — Люси выпрямляется с нарциссом в руках. — А может все-таки нет?

В голове проносятся воспоминания о времени, проведенном вместе с ней, и о том, как легко с ней было. Волнение, вызванное даже несколькими часами без нее, отзывалось теплотой в ее взгляде. То, как она касалась меня, как обнимала и как понимала, когда отпустить.

— Люди, которые любят, никогда тебя не оставят, — говорит Люси.

Неприятное чувство поднимается от живота к груди, и во взгляде Люси читается жесткость, которую я уже видел раньше, пару лет назад на самом дне ее черной дыры, когда она рыдала, как ребенок. Как пятилетний ребенок, не понимающий, почему мать оставляет его. Поток воспоминаний ранит сердце, и на меня обрушивается осознание, освещающее последний скрытый уголок моего разума. Я не могу посвятить себя тому, кто оставляет меня.


ГЛАВА 23

НЕСС

После разговора с Эбби я пытаюсь связаться с Эваном. Мы все еще общаемся, но он в Ланкастере, и меня бесит сила, с которой прошлое Эвана давит на него, а также его откровенное нежелание признавать этого. В настоящее время у Эвана тоже есть вещи, требующие его внимания. Он ненадолго звонит мне, чтобы сказать, что свяжется со мной, когда вернется. Я лежу в постели, сердце тяжело стучит, и я почти физически ощущаю, как меняется мой мир.

Мы назначаем встречу, и бабочки порхают внутри так, словно мы идем на первое свидание. Во рту пересохло, я жду его в парке рядом со зданием университета. Его выбор нейтральной территории и открытого пространства вдали от людей будоражит мою тревогу еще сильнее. Я жду на лавочке, скрытой от весеннего солнца в тени огромного дуба. Здесь ветер холоднее, и я дрожу, жалея о том, что не надела курточку поверх своего летнего платья.

Рядом дорожка, по которой студенты идут к университету. Парочками. Я зависаю на Фейсбуке, концентрируясь на жизни других людей, лишь бы не думать о своей.