– Я не позволил убить тебя тогда, потому что ты показалась мне похожей на мою девушку, которую убили девять лет назад,– четко произнес каждое слово, не отрывая взгляда от ее глаз. Видел, как посекундно меняются ее черты лица, приоткрываются губы, расширяются зрачки... слышал, как учащается дыхание,– только поэтому,– словно контрольный в голову.


» Глава 23.2

Кораблева немного пошатнулась, прикусывая подрагивающие губы. Пальцы, мирно покоившиеся на его щеке, пробирала дрожь, сжав руку в кулак, она медленно отняла ее от его лица. Сердце билось, как бешенное. Сглотнув, ощутила дикий приступ тошноты. В глазах вновь встали эти страшные картины той ночи. Они мелькали-мелькали, а она продолжали сидеть с застывшей в воздухе рукой.

Артем смотрел на ее подрагивающие веки, на застывшую маску ужаса на лице, и не мог пошевелиться. Он четко отдавал себе отчет в том, что ей сейчас сказал. Он все равно бы это сказал. Они бы непременно пришли к этому разговору, возможно, спустя время, но она бы все равно все узнала, так зачем оттягивать. Для чего?

– Мне,– дернулась, опуская руку,– мне нужно идти,– нахмурилась, смотря на дверь парадной.

Царящий в голове хаос медленно выстраивался в логическую цепочку. Все недосказанности, все вопросы, медленно отпадали. Все становилось явным. Все. Каждый его поступок, все, что она принимала за милосердие, гуманность, доброту…все упиралась лишь в одну деталь. Ее схожесть с покойной девушкой. Схожесть с человеком, которого больше нет. Схожесть с той, кого он, вероятно, любил. Только и всего. Это не она особенная, и это не он герой, спасший ее от смерти – нет. Это всего лишь оптический обман его зрения. Некие черты ее лица. Ходящий двойник трупа. Вот кто она. Жалкая замена. Пародия. Копия, к которой проявили жалость в момент небольшого диссонанса, растерянности…только и всего. Осознание убивало ее сущность. Закрыв рот ладонью, она пыталась сдержать зарождающуюся истерику.

Все его слова, все поступки – это обман. Он обманывает ее и обманывается сам. Он ищет в ней что-то, что напомнит ему о той, которой больше нет. Он копается в ней, как в мясной тушке, желая вырвать на поверхность эту схожесть. Найти в ней то, что можно будет принять за другого человека. Он копается и злиться от того, что так и не может этого найти…

Артем вытянул руку, но она сразу уловила его жест, обрывая порыв на корню.

– Нет, – качала головой,– не надо, не трогай меня. Нет…

– Ты сейчас думаешь, что я ищу в тебе ее? – Артем печально усмехнулся,– так и было, вначале. Я пытался провести параллели,– положил руку на руль, сжимая тот с силой,– но ты другой человек. Я это понимаю. Ты не она и не капли на нее не похожа. Слышишь меня?

– Не надо, не говори мне ничего,– все же не удержала слез, – не говори,– закричала, пытаясь выбраться из машины, но Артем к тому моменту заблокировал двери.

– Я хочу быть с тобой честным. Ты сама этого хотела, помнишь? У меня на кухне, ты просила быть с тобой честным,– хлестал ее же словами,– только цвет волос,– отрешенно.

Эта фраза ярко всплыла в ее памяти. Он уже говорил ей это. Там, на студеной набережной, в ночь после того убийства. Он говорил это, когда она обещала молчать обо всем. Он говорил это тогда…

– Только это,– опустил голову,– ты должна была быть на нее похожа. Мне тогда должно было показаться именно так. Должно было, чтобы ты осталась жива, понимаешь?! Иначе…

– Иначе меня бы убили…, – подрагивающим голосом.

– Иначе мне было бы все равно,– поднял голову, смотря в ее заплаканные глаза,– мне никого не жалко.

– Значит, я должна сказать спасибо? – с гордым вызовом.

Артем лишь рассмеялся.

– Нет,– притянул ее к себе, на этот раз она не сопротивлялась,– я не хотел тебя во все это впутывать, но ты была рада впутываться сама…

– Артем,– шмыгнула носом, ударяя ладонью по его плечу.

Он лишь крепче прижал ее к себе, смотря на горящие окна пятиэтажного дома.


***

Какой был хороший момент. Момент все закончить. Идеальный. Но он им не воспользовался. Почему? Не смог. Почему-то не смог ее отпустить. Она настолько въелась в его жизнь, что вычеркнуть ее теперь уже не было сил. Обычная девочка, иногда просто сплошное бедствие, без каких либо комментариев. Но он не мог, теперь взять и просто от нее отказаться.

Поймал себя на мысли, что намеренно рассказал ей все, сделал больнее, садистски наблюдая за ее реакцией, почти уничтожил, а потом возродил из пепла. Возродил или же просто струсил? Струсил. Вероятнее всего. Он сделал это ради себя, не ради нее. Или все же ради нее?

Начал медленно сходить с ума. Запутался в себе и в происходящем. Уже так тяжело было определить, где плохое, а где хорошее…да он, наверное, и не задумывался об этом последние годы.

В квартире было тихо. Настолько тихо, что он слышал биение собственного сердца. Теперь тишина не доставляла удовольствия. Теперь нет. В голове все еще красовалась картинка ее затравленного лица. Глаза, в них было столько боли и непонимания… Он почти убил ее там, а может и убил…

Так нельзя. Наверное, он не имел права так поступать. Не имел права прощупывать границы ему дозволенного, но он об этом не думал. Он, как и всегда, думал лишь о себе… Он думал о себе, а она так рвалась думать и понимать его.

Выдохнул, хватая со стола ключи от машины. Примерно минут через двадцать, он стоял под дверью сверидовской квартиры.

– Честно, думал, посмотришь в глазок и не откроешь,– замер в дверях.

– Я не смотрела,– отошла чуть в сторону, пропуская его внутрь.

– И почему я не удивлен? – приподнял бровь, – ты одна?

– Да. Аля у Артура.

– Не спала? – расстегнул куртку. Вера лишь помотала головой,– я тоже. Собирайся. Поехали.

– Куда? – устало. Даже отрешенно.

– Сумку собери себе, одежду на пару дней закинь, щетку там,– скинул обувь, и пошел в кухню. Вера же следовала за ним, как тень.

– Артем, мне кажется, на сегодня нам хватит общения, и у меня совершенно нет желания куда-то ехать.

– Ехать вообще или со мной? – налил воды в стакан. Вера отвела глаза,– давай, собирайся. В гости поедем.

– В какие гости? – начинала закипать,– к кому? Пять утра, время видел!

– К родителям моим, как раз к утру будем на месте.

Поставил стакан, шагая в ее комнату.

– К родителям? – прошептала с явным удивлением уже в комнате.

– Ты же от меня чего-то ждешь, я же должен что-то сделать,– убрал руки в карманы куртки.

– У меня переезд,– очень тихо,– Отец уезжает скоро и должен помочь с переездом. Я не могу уехать…

– Я думаю, что я в состоянии помочь тебе переехать.

– У меня учеба.

– Скажи, что заболела.

– Зачем тебе это? – подняла глаза,– я тебя не понимаю, ты сказал мне это нарочно. Там,– замолчала,– в машине, ты сказал мне все это специально. Ты хотел от меня какой-то реакции…,– поджала губы.

– Я хочу, чтобы ты понимала, кто я.

– Я понимаю.

– Нет.

– Я не поеду. Уходи,– Старков не пошевелился,– уходи, Артем! – закричала что было сил,– я не хочу тебя видеть, не сейчас, не сегодня. Уйди,– уже тише, с мольбой в голосе,– пожалуйста, уйди…

После ее слов он не заставил ее долго ощущать свое присутствие. Вера смотрела ему в след, а когда его силуэт исчез, ухнула на кровать. Ладони упали на колени. Уже вообще ничего не понимала. Совершенно. Его предложение выбило остатки почвы под ногами. Не могла думать о нем, не могла находиться с ним в одном помещении, не могла. Ее начало преследовать это липкое и такое мерзкое ощущение… Ощущение, что она лишь замена. Чертова тень, отголосок его прошлого в новой шкурке.

Она так погрузилась в свои мысли, что совсем не заметила, как он вернулся. Когда она все же вернулась в сознание, то даже вздрогнула, увидев его широкоплечую фигуру в дверном проеме комнаты.

– Я же просила.

– Я знаю,– шагнул в ее сторону, присел рядом.

– Поехали.

– Что?

– Поехали,– прокашлялась,– я сейчас соберу сумку,– поднялась с кровати.

Зажгла ночник. Тусклый свет рассеялся по комнате. Вытащив небольшую спортивную сумку, открыла шкаф, извлекла с полки пару вещей, сходила в ванную, прихватив оттуда щетку.

Возможно, это было ошибкой. Ее решение. Она вновь пошла у него на поводу. Но также это был шанс его узнать, возможно, понять что-то для себя. Переосмыслить, переварить ситуацию. Первый раз в жизни, она решила не таить все в себе, не закрываться в комнате, а дать волю эмоциям. Если он хочет ей что-то показать…доказать, то она к этому готова, только теперь, и ему придется быть готовым к ее решениям и выводам. В этот раз все не пройдет так просто, ей уже до ужаса осточертела вся эта ситуация! Все эти тайны, заморочки. Хватит. Если уж и менять что-то, то именно сегодня, сейчас.

» Глава 23.3

В соседнюю область они добрались быстро.

Остановившись у дома, Старков вылез из машины, чтобы открыть кованые ворота. Разведя их в разные стороны, вернулся в салон, медленно заезжая на территорию двухэтажного коттеджа из красного кирпича. Заглушив мотор, Артем многозначительно посмотрел на Веру, которая, кажется, слегка растеряла свой настрой.

– Приехали,– подытожил, давая понять, что пора выходить.

Спрыгнув на землю, Верка огляделась по сторонам, вдыхая прохладный утренний воздух. Посмотрела на Артема, который успел взбежать на крыльцо, и, видимо, дожидался ее. Убрав руки в карманы куртки, предварительно выдохнула, шагая в его сторону. Она все еще остро чувствовала эту эмоциональную границу, и даже не представляла, станет ли когда-нибудь по другому… Артем, к ее совершенному не удивлению, никаких попыток идти на контакт не предпринимал, что ее отчасти радовало. Поехать-то она с ним поехала… Но вот общаться все еще не хотела… От этого понимания сама была готова себе у виска пальцем покрутить. Ноль логики.

– Вы тут? – пробасил, только успев открыть дверь.

Вера же замерла за его спиной. Уютный длинный коридор окутал теплом, на лестнице послышались шаги. Стройная невысокого роста женщина почти бегом спустилась к ним, замирая на последней ступеньке, она выглядела гораздо моложе, чем Вера себе ее могла представлять. Темные волосы, убранные в косу, черная узкая юбка, закрывающая колени, заправленная в нее белая рубашка, поблескивающие от радости глаза. Отойдя от небольшого шока, она кинулась к Артему, обнимая того за плечи.

– Тема,– уткнулась в грудь сына,– ты почему не сказал, что приедешь?– отошла немного в сторону.

– Да я и сам несколько часов назад не знал, что приеду,– отступил, прекращая преграждать Веру своей фигурой,– мы на пару дней.

Дарья Эдуардовна поджала губы, немного удивленно взглянув на сына, и еще более удивленно на Веру. Всматривалась в ее лицо, но потом резко, словно поймав себя на чем-то нехорошем, едва заметно тряхнула головой, провела руками по голове, приглаживая мелкие торчащие волосинки, растянула губы в улыбке.

– Папа!– крикнула очень звонко,– у нас гости,– обернулась в сторону лестницы,– раздевайтесь пока,– все так же с улыбкой,– Витя!– закатила глаза,– ничего же не слышит, я сейчас,– коснулась плеча Артема, возвращаясь наверх.

Старков помог снять Вере куртку, разделся сам, даже тапки ей подал. Игнорируя все эти жесты галантности, Вера закипала еще больше. Но не успела она произнести и слова, как родители Артема вернулись, уже вдвоем.

– Привет,– Виктор Федорович протянул Артему руку,– любишь ты эпично появиться,– перевел взгляд на Веру.

– Здравствуйте,– робко улыбнулась, отметив, что отец Артема смотрел на нее без какого-либо удивления.

– Виктор Федорович, – кивнул головой.

– Дарья Эдуардовна,– женщина встрепенулась, быстро сокращая расстояние между ней и Верой, заключая последнюю в объятия.

– Вера,– представилась, когда Дарья немного отстранилась.

Артем же молча наблюдал за происходящим, стараясь вообще не вмешиваться.

– Верочка, чего мы стоим, вы же с дороги, давайте чай попьем. Папа, ставь чайник, дети голодные, с дороги только. А я пока в школу позвоню, скажу что приболела, думаю, ученики мои только обрадуются,– вытащила из сумочки телефон, быстренько ускользая в комнату.

– Пойдемте на кухню,– мужчина распахнул створки дверей, проходя в просторную кухню, объединённую со столовой. Большой деревянный круглый стол, расположился посередине, привлекая к себе особое внимание, впрочем, как и белая расстеленная на нем скатерть. В центре красовалась корзинка фруктов, только подойдя ближе Вера обнаружила, что она декоративная.

– А что, живые яблоки не в моде? – Артем взял бутафорское яблоко, вертя его в руках.

– Даже не спрашивай,– отмахнулся отец, Артем понимающе улыбнулся.

– Сегодня в школу не идем!– просияла женщина, с ее появление атмосфера разрядилась, подхватывая волну позитива,– Вера, что ты стоишь? Присаживайся,– недовольно взглянула на сына,– вот тридцать лет тебе, а хорошим манерам мы с отцом так тебя и не смогли научить,– отодвинула стул, как бы приглашая Кораблеву присесть.