– До чего договорились?

Подруги пошли вниз. В школе их больше ничего не задерживало.

– Она объявила мне войну!

– А! Бесится, значит, – с удовлетворением сказала Ольга. – Давай рассказывай!

– Да нечего особенно рассказывать. Обычный приступ ненависти ко всему живому!

– Не скажи. Когда человек не может отличить вымысел от реальности, ему у психиатра наблюдаться пора.

– Я примерно так ей и сказала.

Света ушла в себя, и Ольга не стала настаивать на подробностях. Не сейчас, так чуть позже все равно все выяснится. Честно говоря, в эту минуту ее больше беспокоили собственные заморочки.

Она ведь вчера, когда с Туськой встречалась во второй раз, обманула Костика. Сбежала от него через соседский двор, который отделялся от их территории живой изгородью. Пролезла сквозь колючие кусты, вряд ли он на них замахнется. До столицы, как обычно, с приятным попутчиком добралась. А Костик, наверное, себе все ногти изгрыз, когда приехал в интернет-кафе, а там пусто! И главное! Пока он ее разыскивал, Ольга успела с Туськой переговорить, вернуться домой и улечься в постельку! Правда, Костик ей отомстил. Она утром сегодня сунулась в дупло, а там пусто. Нет ее веревочки, с помощью которой она через стенку перелезала. Выходит, и это ему было известно. Значит, снова счет в его пользу. Досаднее всего было молча наблюдать, как Костик делает вид, что вчера ничего такого не случилось. И между ними тишь, да гладь, да божья благодать. В общем, великое противостояние ума (ум – это она, разумеется) и силы продолжается.

Всем этим Ольга хотела поделиться со Светкой, но той сегодня явно не до ее осложнений в личной жизни. У нее самой что ни день, то приключение. Ну и ладно. Не горит! Они еще успеют посплетничать. Главное, что Светка на нее не обиделась за то, что она в ее дела влезла без разрешения, и они по-прежнему подруги на все сто.

Вскоре девчонки оказались на улице. В переулке машин поубавилось. Обычно к концу шестого урока тут выстраивается очередь из дорогих лимузинов. Кстати, папин «мерс» был на месте. Как и его водитель.

Костик, заметив подруг, вышел из машины, привычно огляделся по сторонам в ожидании мифического нападения и открыл перед ними заднюю дверцу.

– Прошу, барышни!

– Здравствуй, Костик, – поздоровалась Светка, улыбаясь.

– Здравствуй, здравствуй, Светлячок.

Ольга хмыкнула:

– Скажите пожалуйста, какие нежности!

– Ты чего? – Светины ресницы задрожали, и она недоуменно посмотрела на нее прозрачно-карими глазами.

– Ничего, – проворчала Ольга и, пропустив Светку на заднее сиденье, сама села рядом с ней. – Кин-стин-тин, – лениво, по-барски растянула она из вредности, скопировав манеру той же Говердовской, – нужно Светку в центр подбросить, к библиотеке Ленина.

– Раз нужно, сделаем, – миролюбиво согласился Костик.

Только Ольга знала – видимость одна его добродушие. Спит и видит, как ей досадить. Поэтому и Светку ласково Светлячком назвал. А для нее у него только пренебрежительно-язвительное «лапочка» находится. Что это вообще такое? Что за неуважение к работодателям?

Ольга вытянула вперед ноги, полюбовалась на свои ботинки «Доктор Мартинс» и завела разговор по существу:

– Свет, вот ты как думаешь, что лучше: сила или ум?

– И то и другое хорошо, – рассеянно ответила Светка.

– А по-моему, спортом усиленно заниматься вообще вредно, потому что перенапряженные мышцы обворовывают все органы, в том числе и мозги, – высказалась Ольга, не спуская глаз со спины Костика. Она явно стала шире, когда он распрямился за рулем. Ольга почувствовала мелочное удовлетворение. Ага! Достала! Жаль, радость оказалась недолгой.

– Выходит, умственная деятельность тоже вредна, – вступил в беседу Костик, хотя его мнения никто не спрашивал.

– Почему же? – купилась Ольга.

– Ну, если исходить из твоих рассуждений, получается, что усиленная работа мозга обкрадывает мышечную систему.

– Пфф, – фыркнула она, как кошка, которой наступили на хвост.

Света тихонько рассмеялась. А Костик, на миг обернувшись к Ольге, поучительно заметил:

– Хотя древнегреческий мыслитель и поэт Ксенофан в одной из своих элегий говорит следующее:

Город весь наш от того станет едва ли сильней,

Если искусству ума силу народ предпочтет…

– Ага! Значит, я права, – потерла ладошки Ольга.

Ускользающая победа вернулась к ней, но какой, правда, ценой! С помощью Костика. И это была уже не победа, а так, подачка.

– Не ты, а этот, как его… – Света наморщила лоб, не замечая, какую жестокую борьбу ведет с собой в это время ее подруга.

– Ксенофан, – подсказал Костик.

– Вот, вот. Костик, а откуда ты этого мыслителя знаешь? – заинтересовалась Света.

Он усмехнулся и поймал в зеркальце заднего вида недовольный взгляд Ольги.

– Я на заочном в МГУ, филологический факультет, первый курс. Сразу после армии поступил.

Ольга досадливо прикусила губу. Вот тебе и не о чем поговорить… Тут бы ей и умолкнуть. Пусть за ним будет последнее слово, но по какой-то странной причине она не могла заставить себя остановиться.

– Костик, а тебе какие девушки нравятся?

Она хотела смутить его этим вопросом, но и это ей не удалось.

– Такие, как ты, – весело ответил он и снизил скорость, заметив знак.

– Я серьезно, – надулась Ольга.

– Я тоже. Мне всегда нравились, как говорят психологи, расторможенные дети. Моя младшая сестренка на тебя очень похожа. Ей двенадцать. Такая же, с «полевым» поведением, от нее любой Макаренко заплачет…

«Полевое» поведение было не очень понятно, но смысл этой фразы Ольга четко уловила.

– Оль, что на тебя сегодня нашло? – зашептала Светка, наклонившись к ее уху. – Чего ты к нему прицепилась?

– Есть причина, потом расскажу. А здорово ты сегодня Говердовскую в раздевалке сделала! – вспомнила Ольга, прокручивая в голове слово «дети».

Нет, не получалось у нее наладить контакт с телохранителем. Так, может, не мучиться, шепнуть родителям и отказаться от его услуг, само собой поблагодарив и наградив за службу?..

8

На следующий день Нина Викторовна Шаповалова, директор лицея, как вы помните, сидела в одиночестве в своем кабинете и ломала голову над рабочими планами. Ее не беспокоил школьный гам. Она даже любила его. Он казался ей естественным и необходимым, как постоянный шум машин за окном. Писк интекома заставил Нину Викторовну слегка вздрогнуть, она никак не могла привыкнуть к новшеству в собственном кабинете, хотя, безусловно, признавала его преимущества.

– Нина Викторовна, к вам Алина Андреевна Говердовская, мама Ирины Говердовской, из 9 «Г», – сказала секретарша, впрочем, это напоминание оказалось лишним.

Нина Викторовна неплохо знала своих учениц, и особенно 9 «Г», в котором училась Света Красовская, дочка институтской подруги. Класс во всех отношениях был очень сложным, и в свое время Нина Викторовна пожалела, что определила туда Свету, но выбора у нее не было. Все другие классы были укомплектованы, вероятно, потому, что там не возникали постоянные конфликты. Света, к счастью, смогла адаптироваться среди лицеисток и даже наладила со многими отношения. Но все равно, стоило Нине Викторовне услышать про 9 «Г» и особенно фамилию Говердовская, как ей становилось не по себе.

– Пусть войдет, – пригласила она мадам Говердовскую, отключила громкую связь и изобразила приветливую улыбку.

«Нравится не нравится, а улыбаться тебе, директор, приходится». Нина Викторовна давно уже привыкла думать о себе в третьем лице как о человеке постороннем и сугубо официальном.

– Здравствуйте, дорогая Нина Викторовна. – Мадам Говердовская вошла в кабинет, широко раскинув руки, словно «Барыню» собиралась плясать. В воздухе повис легкий аромат причудливого парфюма. Бывшая манекенщица, а ныне жена влиятельного человека и по-своему заботливая мать, хорошо знала себе цену и цену того положения, которое она занимала во всевозможных рейтингах. Разумеется, она улыбалась, демонстрируя белые зубы, благополучие и уверенность.

– Добрый день, присаживайтесь, – ответила Нина Викторовна, прикидывая в уме, с чем Говердовская так неожиданно пожаловала.

– Спасибо. – Молодая женщина распахнула элегантное пальто претенциозного бирюзового цвета. Сев в кресло, она забросила ногу на ногу, сверкнув острым каблучком высокого кожаного сапожка, и, осмотрев Нину Викторовну придирчивым взглядом, сказала с улыбкой: – Чудесно выглядите.

– Благодарю. Вы тоже как всегда… очаровательны, Алина Андреевна. – Нина Викторовна подвигала бумаги на столе, вроде как наводя порядок, и, сложив пальцы в замок на освободившемся пятачке, спросила: – Могу я узнать, что вас ко мне привело?

– Очень важное дело! Поверьте, я не стала бы отвлекать вас по пустякам. Всем хорошо известно, как много времени и сил вы отдаете нашему лицею. – Немного польстив и подчеркнув собственную причастность к этому учебному заведению, Говердовская-старшая перешла к сути вопроса: – Видите ли, вчера я узнала от дочери, что в эту субботу вы собираетесь проводить что-то вроде конкурса на ведущего юбилейного вечера.

– Да, это так. И у нас уже намечены три кандидатуры. Среди них Света Красовская, Ирина одноклассница.

– Вы меня просто удивляете, Нина Викторовна! – Алина Андреевна всплеснула руками и поменяла позу. Теперь она вся вытянулась, как струна. – Ну кто такая Света Красовская? Не спорю, она хорошая ученица, в меру привлекательная девочка! Но у нее же нет никакого опыта в проведении такого рода мероприятий! В то время как моя Ирочка, вы же сами это прекрасно знаете, постоянно снимается на телевидении. У нее отличная дикция, она прекрасно запоминает текст, умеет поддерживать живой диалог, кроме того, она не боится аудитории. И внешние данные у нее отличные.

– Безусловно, – растерялась Нина Викторовна.

– Вы согласны? – ослепительно улыбнулась Алина Андреевна.

– Конечно, ваша Ира способная девочка! Без нее редко какое мероприятие в классе обходится. – Иронию в голосе не удалось скрыть, но мадам ее, к счастью, не заметила.

– Тогда я не понимаю, почему вы выбрали эту Красовскую, а не мою дочь?

– Что же вы предлагаете? – осторожно поинтересовалась Нина Викторовна, заранее зная ответ.

– Конечно же отказаться от ненужных конкурсов, – уверенно и почти радостно сообщила мадам Говердовская. – И утвердить на роль ведущей торжественной части мою Ирочку. Уверяю вас, она великолепно со всем справится.

Нина Викторовна была убеждена, что речь идет о замене Светы на Иру. Вопрос, оказывается, ставился шире. Она чуть не призналась, что имя Ирины никто из учителей ни разу не назвал, несмотря на ее причастность к телеэкрану. Но, поскольку привыкла семь раз отмерять, а потом отрезать, решила подойти к этой проблеме с другой стороны.

– Возможно, Ира прекрасно бы справилась с этой задачей, – согласилась она, взглянув на самоуверенную мамашу. – Но так получилось, что эти три кандидатуры были предложены преподавателями, и я не могу…

– Нина Викторовна, – перебила с доверительной ноткой в голосе мадам Говердовская, – но мы-то с вами понимаем, что предлагают они, а решаете вы.

– Думаю, вы ошибаетесь. В данном вопросе мое мнение всего лишь еще один голос, – мягко уперлась Нина Викторовна. – Единственное, что я могу сделать, это предложить вашей дочери принять участие в конкурсе. Я так понимаю, что вы пришли сюда по ее просьбе.

– Да! Ирочка очень хочет быть ведущей. Но позвольте мне быть с вами до конца откровенной, Нина Викторовна. – В голосе мадам появились прохладные интонации, устанавливающие дистанцию. – Мой муж и я столько сделали для лицея. Наши пожертвования на всякого рода мероприятия составляют немалые суммы. Мы никогда не отказываем вам в помощи. В начале этого года, если мне не изменяет память, Юрий Алексеевич помог со строительной фирмой, и у вас появилась неплохая оранжерея. А видеозал? Разве не мой супруг оснастил его техникой, видеобиблиотекой? Не вы ли говорили на общем собрании, что эти пленки на уроках географии, литературы, биологии – незаменимые пособия? – Воля Нины Викторовны слабела. Что поделать? Она всего лишь директор лицея, и то, что лучше для него, лучше и для нее. – Так неужели моя девочка не заслужила этого маленького поощрения! – настаивала на своем мадам Говердовская.

– Я еще раз повторяю, – сказала Нина Викторовна дрогнувшим голосом. – Единственное, что я могу, это дать почитать Ире сценарий и попросить ее приехать в субботу в лицей к трем часам.

Несколько долгих секунд Говердовская смотрела в глаза Нине Викторовне, а потом произнесла:

– Ну что ж, раз так нужно! Пусть моя Ирочка поучаствует в этом отборочном туре. – Мадам сделала паузу и добавила со значением: – Но если она все же победит, то, думаю, муж сможет договориться с руководством, чтобы на юбилейном вечере присутствовала съемочная группа. Отснятый материал непременно будет показан в вечернем выпуске новостей. Естественно, он будет освещен с самой выгодной стороны. Муж лично поработает над текстом. Несколько теплых слов об учителях, пекущемся обо всем директоре, крепком дружном коллективе лицея и его одаренных ученицах. Думаю, получится замечательный репортаж. Ну, кажется, я все сказала, не смею вас больше задерживать…