Мадам Говердовская давно покинула кабинет, унося за собой сладковатый шлейф духов, а Нина Викторовна призадумалась. Прямота мадам покоробила ее. Но ведь телевидение, новости на всю страну, денежные вливания от богатого семейства… Главное все же телевидение, пресса – как-никак четвертая власть, великая сила… И чаша весов стала медленно, но верно склоняться в сторону новой кандидатки…

9

– Светочка, суп вкусный получился?

– Ага. – Света ела не глядя, автоматически.

«Как будто ковш экскаватора землю копает!» – расстроилась снова Тамара Георгиевна, вздохнула и неохотно отправила ложку с супом в рот. Через минуту она не выдержала:

– Светик, а может, тебе еще полполовничка подлить?

– Можно!

Тамара Георгиевна радостно засуетилась. Пусть читает свой журнал за столом, хотя всем известно, что это вредно, зато хотя бы ест. Тамара Георгиевна зачерпнула половником наваристый, с кружочками жира куриный суп с рисом и картошкой. Подумав долю секунды, она превратила полполовничка в целый половник и поспешила наполнить тарелку дочери.

Не отвлекаясь от статьи, не замечая родителей, Света продолжала есть.

Тамара Георгиевна многозначительно посмотрела на мужа. Моложавый генерал с посеребренными висками прокашлялся и принялся за свиную отбивную.

Минут через пятнадцать с ужином было покончено.

– Спасибо, мам, все было очень вкусно! – Света чмокнула маму в щеку, улыбнулась отцу. – Я пошла делать уроки.

– А убрать за собой? – Лохматые брови отца сдвинулись.

Света неохотно потянулась к грязной посуде, мельком взглянув на ухоженные ноготки.

– Пусть идет! Я сама вымою, – поспешила сказать Тамара Георгиевна и подумала про себя: «Хоть первое съела с добавкой да кофе выпила».

Не успела Света скрыться в коридоре, как Михаил Иванович проворчал:

– Балуешь дочку!

– О чем ты говоришь! – Тамара Георгиевна возмущенно всплеснула руками и обиженно зашептала, поглядывая на дверь: – Ты видишь, какая она три дня ходит? Как в воду опущенная. Это все из-за этого юбилея! Нет, никогда себе не прощу, что перевела ее в этот лицей. Знания, знания, а на первом месте баксы! – Тамара Георгиевна чуть прикрыла глаза, чтобы пригасить горевший в них пламень. – И Нинка хороша! Зачем нужно было устраивать это идиотское соревнование, если заранее знала, что выберут эту Говердовскую! Еще начала оправдываться по телефону, представляешь? Ты меня пойми: фонды, телевидение, престиж школы! А мы, значит, бедные родственники. Выходит, наша Светик зря время тратила, текст этот назубок выучила. И главное, я уже на работе своим всем похвалилась. Что я теперь скажу? Нет, Нинка мне больше не подруга. Ты слышишь?

– Слышу! – Михаил Иванович потянулся за чайником.

Тамара Георгиевна подвинула к нему нарезанный шоколадный кекс.

– Если она будет звонить, скажи, что меня дома нет. Скажешь?

Михаил Иванович не выдержал:

– Том, ты, конечно, вольна думать, как тебе хочется, но, по-моему, здесь замешана любовь, а вовсе не этот конкурс! Я вчера со Светкой нашей об этом поговорил. Да, расстроилась, но не так чтобы очень. И на Нину твою зла не держит, говорит, что она нормальная тетка. Мелкие провинности за испорченность и коварство не принимает. В общем, не грузит девчонок. – Генерал потянулся к жене, наклонил ее голову и поцеловал в висок. – А Светка наша по Марку сохнет, а не по роли ведущей. Выросла дочка, влюбилась.

– Ох, не знаю, не знаю! – начала причитать Тамара Георгиевна, вздыхая и гремя посудой. – Может, мне Тусе Крыловой позвонить? Поговорить с ней. В последнее время они вроде с нашей Светкой сдружились.

Звонок в дверь заставил родителей переглянуться.

– Сиди, сама открою, – махнула рукой Тамара Георгиевна, вытерла руки о бумажное полотенце, привычно поправила прическу и пошла к двери.

– Ой! Туся, а я только что о тебе вспоминала! – услышала Света из своей комнаты и выскочила в коридор.

– Это в смысле помяни черта? – рассмеялась Туся.

– Что ты такое говоришь? Мы всегда тебе рады! Правда, Светик?

– Само собой! – согласилась Света, подавая Тусе ее любимые тапочки.

Туся быстро разделась, и девчонки уединились в комнате, плотно прикрыв дверь.

– Опять без Лизки? – напомнила Света.

– Так она же простыла. Дома сидит, над картошкой вареной паром дышит. Ей поправиться нужно к субботе, – сказала Туся, усаживаясь в кресло и поджимая под себя ногу.

– Что так?

– У нее какое-то мероприятие с Кириллом запланировано.

– Ох! Чего-то вы обе темните, Туська, – недоверчиво покачала головой Света и внимательно посмотрела на подругу.

Но та не зря собиралась стать актрисой Больших и Малых театров! Она состроила такие невинные глазки, что Света сдалась без дальнейшей борьбы. В конце концов, каждый из них имеет право на свою долю секретов. Но если уж говорить, а вернее, думать начистоту, то Свете хотелось услышать что-нибудь о Марке. Ну хотя бы несколько слов, потому что в пятницу Туся позвонила ей, чтобы поболтать, и как бы между прочим сообщила, что Марк уехал в Таллинн на съемки и вернется скорее всего накануне майских праздников. Свету это удивило и, конечно же, расстроило. Удивило, что Марк, который решил завязать с кино, хотя и собрался поступать в Институт радио и телевидения на репортерский, вдруг решил сняться в каком-то короткометражном фильме про парашютистов! А расстроило сразу по трем причинам. Первая – у него же скоро экзамены, а он так легкомысленно поступает, пропускает занятия в школе, на курсах, и куда его родители смотрят! Вторая причина: ему же придется с этим парашютом прыгать! Марк все делает сам! Он уже на съемках со скалы нырял, как человек-амфибия! Света тогда страху натерпелась! Третья причина была самая важная. Марк и так был далеко от нее, а теперь стал еще дальше. Теперь их разделяли сотни километров. Может, именно поэтому она так невнятно выступила на конкурсе и уступила пальму первенства Говердовской… Хотя и там было несколько причин…

– Я вообще-то к тебе по делу пришла, – внезапно прервала ее раздумья Туся. – Нам помощь твоя во как нужна. – Она провела ребром ладони себе по горлу.

– Кому это «нам»? – Света подозрительно прищурилась.

– А ты обещаешь помочь? – спросила в свою очередь Туся.

Судя по всему, она решила во что бы то ни стало заручиться согласием Светы.

– Да в чем дело, говори толком! – всерьез задергалась Света.

– Помнишь, перед каникулами, когда у меня собирались, я рассказывала о Хлопушке.

– Помощнице твоего отчима, которая ушла из сериала? – закончила за нее Света.

Туся кивнула. Света вспоминала, как «рвал и метал» Тусин отчим, Константин Сергеевич Коробов, режиссер молодежного сериала, в котором еще несколько месяцев назад снимались вместе Марк и Туся, когда узнал, что его личная помощница от него уходит. И никуда-нибудь, а виджеем на один из коммерческих каналов. Ей предложили сделать собственную программу, как сейчас принято говорить, реальное шоу, и, конечно же, она ухватилась за это предложение руками и ногами. А КС, как любовно называла отчима Туся, пришлось искать себе новую помощницу, которая держала перед камерой «хлопушку», отвечала за реквизит и выполняла массу всяких поручений. Но при чем здесь Хлопушка? То есть колоритная девушка с красивым именем Серафима, у которой язык без костей, но зато с серебряным пирсингом?

Туся прочитала вопрос в Светиных глазах. Ей даже задавать его вслух не понадобилось.

– Хлопушка будет вести новую развлекательную программу для молодежи под названием «Все решаешь ты», – сообщила Туся и, подумав долю секунды, добавила: – Ну, это типа «Романтического путешествия», только лучше.

– Кто бы сомневался. Ну а я-то здесь при чем?

– Ты как раз очень даже при чем! – взбудораженно откликнулась Туся. – Серафима, вообще-то теперь она не Серафима и не Хлопушка, а Деми. Это я придумала ей такую убойную кликуху, в одной книжке прочитала. – Туся гордо задрала подбородок. – Там у девчонки был ник «Деми». А знаешь, как Деми с французского переводится?

– Нет. Не знаю.

– Половинка. То есть половинка чего-то, в данном случае намек на половинку пары!

– Пары? Какой пары? – заторможенно отозвалась Света, поправив челку. Она всегда ее поправляла, когда начинала нервничать. – Слушай, ты меня совсем запутала, я уже ничего не понимаю.

– Объясняю! Деми-Серафима вскоре запускает первую программу в эфир, и ты станешь в ней главной героиней.

– Я?!

– Не кричи. – Туся заткнула уши, морщась от недовольства. – Оглушила совсем. Можно же удивляться как-то поспокойнее!

– Нет! Я не могу! – Света вытаращила глаза и замахала на Тусю руками. – Не в смысле не могу потише удивляться, это я как раз могу, а в смысле не могу стать героиней. Ну сама подумай, Тусь. Ну какая из меня героиня?

– Замечательная! – не согласилась с ней Туся, ни секунды не раздумывая.

Света недоверчиво покачала головой:

– А почему не ты?

– Да меня на телевидении каждая собака знает. А тут нужно лицо свежее, незамыленное! Мы с Серафимой прикинули и решили, что лучше тебя нам кандидатуры для премьеры не найти! Смотришься ты хорошо, говоришь легко, соображаешь быстро. Ты не хмыкай недоверчиво, лучше послушай, что я тебе расскажу…

Светка еще раздумывала, а Туська уже закусила удила. Информация поступала безудержно быстро, Света не успевала ее переваривать. Еще бы, ведь речь зашла о телевидении…

10

Все представления Светы об этом волшебном, загадочном и таинственном мире перевернулись в тот момент, когда она оказалась в его чреве. Как-то так вышло, что ни Марк, ни Туся никогда особенно не вдавались в подробности закулисной кухни: ну съемка, ну павильоны, ну слепящие, жарко дышащие софиты и вечная суматоха. И когда Света слышала от них «Останкино» или «Шаболовка», ей почему-то всегда представлялась бегущая заставка, что сопровождает девятичасовые новости на первом канале – много света, простора, стеклянные перегородки, разделяющие огромное пространство, вокруг современное оборудование, навороченные пульты, японские кондиционеры, кожаная мебель и люди. Много-много людей. Все, кто в кадре, исключительно в одежде от кутюр. В общем, фантасмагория, где чудеса творятся по мановению волшебной палочки какого-то невидимого могущественного мага.

В жизни все оказалось намного проще, Света сказала бы, приземленнее. Нет, насчет чудес тут все без обмана! Это всегда пожалуйста, в неограниченном количестве, типа ток-шоу, российских мыльных опер, репортажей из горячих точек, редких персон, которых на улице не увидишь, вроде Владимира Вольфовича Жириновского, Максима Галкина. Коробова Константина Сергеевича в этих стенах тоже хватало. А вот все остальное – это как посмотреть!

Помещения не такие уж большие, светлые и чистые, оборудование не такое уж совершенное, декорации в основном бутафория из фанеры, с реквизитом вечные проблемы, но главное, конечно же, народ, превращающий всю эту чехарду в сказочную феерию. Выяснилось, что телевизионщики – народ особенный. Все время куда-то спешат, что-то друг другу доказывают, в короткие перерывы с сигаретой в зубах байки травят, прячась от вездесущего пожарника. Самые спокойные из них, пожалуй, костюмеры и гримеры.

Как раз в эту минуту Света находилась в одной из гримерных телестудии. Она сидела в кресле перед зеркалом, а над ней колдовала Людмила Васильевна. Женщина лет сорока пяти, на вид моложавая, но упитанная, естественно, с ухоженным лицом.

– Грим, деточка, для актера самое главное, особенно когда много крупных планов, – авторитетно заявила она, еще разок провела кисточкой по Светиным щекам и, отступив на шаг назад, цепко прошлась по ее лицу, выискивая изъяны. – На съемочной площадке такой яркий свет, что без грима перед камерой никто не рискнет появиться – ни мужчина, ни женщина. – Покопавшись в своем бездонном чемоданчике, Людмила Васильевна принялась «рисовать» Свете губы, при этом она продолжала болтать: – Вот и таскаю за собой этот чемоданчик, чтобы вы не выглядели на экране бледнее белых акул. Глаза оставишь без подводки – на экране они сразу же провалятся. С губами еще сложнее. Нужно обязательно тонировать, иначе вместо таких обворожительных губок, как у тебя, появится зубастая щель. – Света попыталась улыбнуться, но гримерша пресекла ее попытку легким нажимом руки: мол, сиди не дергайся. – А с тональными кремами сколько проблем! Это только в рекламе у голливудских визажистов они такие великолепные, не плывущие, не текущие, а по жизни…

Людмила Васильевна продолжала говорить, не подозревая, что Света ее не слушает. Сердце ее колотилось в два раза быстрее, чем обычно. В голове творилась полная неразбериха. План сценария, обрывки фраз, которые ей нужно было произносить, предстоящие действия путались с воспоминаниями прошедших дней. Света до сих пор не могла понять, как согласилась на эту авантюру. Мало этого, целую неделю она ходила на репетиции и доходилась до того, что через какой-то час окажется в прямом эфире в романтическом шоу «Все решаешь ты!». Не в записи, где можно что-то вырезать, смонтировать, исправить, а то и вовсе зарубить! А в прямом эфире! И это она! Та, которая ужасно трусит, когда речь заходит о чувствах! Она вообще привыкла принимать обдуманные решения, не полагаться на эмоции. Что из этого получалось – это, как говорится, другой вопрос. Что же помешало ей на этот раз поступить так же?