— Вы будете содержать любовницу? — спросила она.

— Сейчас у меня нет таковой, но если мы обнаружим, что не подходим друг другу в постели, я определенно не стану лишать нас обоих свободы искать наслаждения в другом месте. — Джерард подождал, но Кэтрин так ничего и не сказала, лишь смотрела на него своими темными, таинственными глазами. Она была такой серьезной и торжественной, несмотря на горящий на щеках румянец и трепетавшую на горле жилку. И снова дьявол в нем взялся за свое, подзуживая его рассмешить эту царевну Несмеяну, раззадорить ее, разозлить, заставить визжать от злости или страсти. — Вы не передумали выходить за меня? — напомнил он ей.

Прошло несколько мгновений. Кэтрин не шелохнулась и продолжала молчать.

— Если таковы ваши условия, то да, я согласна, — сказала она наконец.

Джерард против воли усмехнулся:

— Тогда я, леди Хоу, с радостью соглашаюсь стать вашим мужем. — Он обхватил ладонью ее затылок и поцеловал ее.

У Кэтрин подкосились колени — такое она испытала облегчение, когда осознала, что Джерард ответил ей согласием, и по этой причине она оказалась в заведомо проигрышном положении, когда он неожиданно обхватил своими длинными пальцами ее шею сзади и прижался губами к ее губам. Кэтрин покачнулась и едва не упала, но Джерард обвил ее свободной рукой, приподнял так, что она привстала на цыпочки, и резко прижал к себе. Пытаясь сохранить равновесие, она вцепилась ему в предплечья и почувствовала, как сократились его мышцы под ее пальцами. Уже не вполне ясно она подумала о том, какой он большой и сильный, но думать было все труднее, в голове сгущался туман — так странно действовал на нее его поцелуй.

Он был нежен, и она не находила в себе сил ему противиться. Джерард слегка царапнул ее щетиной, однако губы его были мягкими и гладкими. И касались ее губ легко, скользили по ним, поддразнивали, исследовали. Кэтрин испытала шок. Покойный муж ее целовал, но обычно только в щеку, или чмокал в губы и ни разу его поцелуй не длился так долго, не был таким изысканно сладостным. На мгновение она позволила себе плыть по течению — просто чувствовать, просто получать удовольствие от того, что ее обнимал этот мужчина. Пальцы ее у него на предплечьях расслабились и разжались, и она еле слышно вздохнула.

Рука его, что сжимала ее затылок, скользнула к ее скуле. Он погладил ее большим пальцем под подбородком, и Кэтрин от неожиданности вздрогнула. Он немного изменил угол наклона головы и провел по ее сжатым губам языком, словно побуждая их раскрыться. Когда он сделал это снова, Кэтрин неохотно подчинилась, и он издал то ли рык, то ли стон — низкий горловой звук, и скользнул языком вглубь. Она машинально попыталась отстраниться, но он обнял ее крепче, что, по всей видимости, не потребовало от него ни малейших усилий, и, слегка надавив большим пальцем под подбородком, заставил ее еще чуть-чуть запрокинуть голову, чтобы не мешать ему неторопливо и со знанием дела изучать ее рот на вкус. Джерард подавлял ее — своей чувственностью, своими размерами, своей силой. У нее кружилась голова от теплого вкуса вина, который она чувствовала, соприкасаясь своим языком с его, сердце стучало так, что Кэтрин боялась потерять сознание. Она не знала, что делать и каких действий ждет от нее он, и потому могла лишь безвольно стоять, позволяя себя целовать.

Прошла вечность, но ей и вечности показалось мало, до того как он поднял голову и посмотрел на нее. Несколько секунд Джерард молча смотрел на нее, и лицо его — возможно, по вине освещения — казалось каким-то странным, напряженным.

— Да, этого хватит, — пробормотал он, отпуская ее.

Щеки Кэтрин горели. Наконец-то к ней начал возвращаться разум.

— Вам бы следовало попросить, — сквозь зубы проговорила она.

И тогда на губах ее жениха появилась эта улыбка — дерзкая и чувственная.

— Это вы попросили меня. — Кэтрин лишь смотрела на него хмуро, пытаясь сохранить хотя бы видимость достоинства, которое она, как видно, безвозвратно утратила. Она все еще чувствовала покалывание в груди из-за того, что была так тесно к нему прижата. И, судя по тому, как вспыхнули его глаза, когда он медленно окинул ее взглядом, он об этом знал. — Или вы не знали о том, что подразумевается под супружеским долгом?

Долг. Ну конечно. Кэтрин провела ладонью по юбке, разглаживая несуществующие морщинки и пытаясь обуздать спонтанные реакции тела.

— Разумеется, я знаю, — сказала она, тщательно следя за тем, чтобы не выдать голосом ни одной эмоции. — Вы просто меня напугали.

— Хорошо! — сказал Джерард подозрительно весело. — Мы можем пожениться завтра.

Кэтрин от удивления открыла рот:

— Завтра? Что вы имеете в виду?

Он достал из кармана лист бумаги и протянул его ей.

Кэтрин развернула его и увидела, что это специальная лицензия, дающая предъявителю сего документа право сочетаться браком в любое время без предварительного оглашения. Он не мог бы повергнуть ее в больший шок, если бы вывел из шкафа викария. Она смотрела на него снизу вверх, утратив дар речи.

Он наблюдал за ней, склонив голову набок.

— Вы передумали? Еще не поздно.

— Нет! Я… я… — Кэтрин отвела глаза, не в силах выдержать его взгляд, и уставилась на лицензию, делая вид, что ее перечитывает.

Он не только хочет взять ее в жены, он еще и поцеловал ее. Он хочет спать с ней. Он собирается жениться на ней завтра. Она никак этого не ожидала. И не понимала, какое из чувств обуревало ее сильнее — радостное возбуждение или панический ужас.

— Вы удивили меня, — сказала она, стараясь не выдавать своих эмоций. — Я не ожидала, что все произойдет так скоро.

— К несчастью, моя дорогая, я не могу терять время даром. Вы знали, что три дня назад я собирался уехать из города. — Джерард подошел к столу и вернулся с бокалом в руке.

Мысли ее метались, а в таком состоянии Кэтрин не могла принять решение. Отчего-то она полностью утратила контроль над ситуацией. Джерард забрал у нее лицензию и вложил в руку бокал вина, который наполнил несколько раньше.

— Куда вы едете? — Вот все, что она смогла вымолвить.

Джерард улыбался, засовывая лицензию обратно в карман.

— Я еду туда, куда зовет меня мой долг. Вы, конечно, поедете со мной. Именно потому я и поторопился с лицензией. Я также подумал, что вы не захотите возвращаться в дом, где живет Люсьен Хоу, если принять во внимание то, как далеко вы пошли, дабы избежать брака с ним. Вне сомнений, он не будет самым гостеприимным из хозяев после того, что произойдет завтра.

Кэтрин кивнула, признавая его правоту.

Капитан тоже кивнул:

— Вот и я так подумал. Вам и вашей служанке следует остаться здесь на эту ночь. Завтра мы обвенчаемся в церкви, затем заберем ваши вещи. Вы ведь сможете собраться за час или два, верно?

— Остаться здесь? — Кэтрин вновь пришла в ужас. Ее отсутствие наверняка обнаружат… Но только теперь это уже не имеет значения, верно? Люсьен ничего ей не сделает, когда рядом с ней будет этот капитан — в качестве ее мужа. На самом деле куда опаснее было бы возвращаться на Портмен-сквер сегодня ночью. Если ее уже хватились, то Люсьен пришел в ярость, и один Бог знает, на что он пойдет, лишь бы не дать ей сбежать из дома еще раз. Возможно, именно сейчас ей представилась реальная возможность окончательно вырваться из его лап. В конце концов, Люсьен тоже наверняка позаботился о получении лицензии, раз он и сам рассчитывал обвенчаться с ней в ближайшие дни. Так какой смысл ждать? Она же не рассчитывает на то, что капитан станет за ней ухаживать.

— В гостинице есть свободные номера. Я могу заказать номер для вас и вашей горничной. — Джерард де Лейси бросил на нее многозначительный взгляд из-под ресниц. — Если только вы не желаете получить первую брачную ночь авансом. Так как?

Кэтрин почувствовала, как краска залила щеки, как живот обдало жаром от этого взгляда. Слово «да» едва не сорвалось с ее языка. Это было больше, чем все, на что она надеялась или о чем мечтала… Но она не должна терять голову. Конечно, уже то, что Джерард увидел в ней женщину и возжелал ее, немалое потрясение для нее. Но разумеется, долго его интерес не продлится. И вообще все это может быть лишь притворством. Он делает вид, что находит ее желанной, из благодарности. Скорее всего, именно так. Как же она наивна, если поверила в его искренность!

— Вы можете заказать нам один номер для двоих, — предложила Кэтрин. — Берди останется ночевать со мной. — Джерард кивнул в знак согласия, и Кэтрин, вскинув руку, добавила: — Я имела в виду не только сегодняшнюю ночь, капитан. Я еду с вами, но моя камеристка поедет со мной.

— Конечно, — спокойно согласился Джерард. — Ничего иного я и не ожидал. — Он поднял бокал, отсалютовал и лихо опрокинул его содержимое в рот.

Кэтрин сдержанно кивнула:

— Хорошо, что мы понимаем друг друга.

— Пока нет, — сказал он со смешком. — Но мы поймем. — Он подошел к двери и распахнул ее настежь. — Вы можете возвращаться к своей госпоже, — сказал он, обращаясь к Берди, и вышел, не оглядываясь. Из коридора доносился гулкий стук его сапог.

Берди бросилась в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

— Что он с вами сделал? — воскликнула она. Вопрос не был риторическим, она требовала ответа. — Чует мое сердце, нас поймают!

— Он сказал «да», — пробормотала Кэтрин.

— О Боже, уже так поздно, придется торопиться, а ведь нам предстоит проехать чуть ли не через весь город! — Продолжая удрученно качать головой, Берди схватила со стула плащ Кэтрин. — Пойдемте, миледи, нам надо спешить.

— Нет. — Кэтрин глотнула вина, что налил ей капитан. Джерард. Завтра он станет ее мужем. Она сделала еще глоток, чтобы унять дрожь, что прокатилась по телу при мысли об этом. — Мы останемся на ночь здесь. Капитан и я обвенчаемся утром.

Берди смотрела на нее, открыв рот.

— Завтра?

Кэтрин кивнула в ответ, глотнув еще вина. Она знала, что вино ударит ей в голову, но и так уже была словно во хмелю. Ее качало, и мысли путались. Вино имело его вкус. Ну конечно, потому что он пил вино перед тем, как ее поцеловать. При воспоминании об этом поцелуе Кэтрин машинально сделала большой глоток.

— Так будет лучше всего. Нам грозит опасность лишь в том случае, если Люсьен каким-то образом узнает обо всем до того, как мы с капитаном обвенчаемся. Вернувшись домой, мы предоставим ему возможность спутать наши планы. — Выражение лица Берди не менялось. Она была сама не своя от страха. Кэтрин взяла ее за руку. — Не переживай, Берди. Тебе может показаться, что все произошло слишком внезапно, но ведь случилось именно то, чего я добивалась, верно? Глупо теперь идти на попятную, ты не находишь?

У камеристки дрогнула губа. Она ее прикусила.

— Я знаю, мадам. Но ничего не могу с собой поделать. Я волнуюсь.

— Ну, иногда приходится брать себя в руки, — тихо сказала Кэтрин. — Я сделала свой выбор. — Берди закрыла глаза и кивнула. — Завтра мы уезжаем по делам капитана. Надеюсь, ты поедешь со мной.

Берди широко распахнула полные возмущения глаза.

— Конечно, я поеду с вами! — с вызовом сказала она. — Куда еще мне деваться?

Кэтрин лишь покачала головой. Характер у Берди был не сахар, но зато в преданности камеристки сомневаться не приходилось. Когда-то она была ее нянькой, потом стала гувернанткой, а потом и камеристкой. Она впервые попала в их дом молодой вдовой, потерявшей к тому же единственного ребенка. И всю нерастраченную материнскую любовь она отдала своей подопечной — неказистой неулыбчивой девочке, к которой ее собственная мать, женщина красивая и бойкая, относилась с досадливым раздражением. Берди понимала неразговорчивую и необщительную Кэтрин, обладающую ироничным складом ума и весьма необычным для ребенка чувством юмора, гораздо лучше, чем ее родная мать.

Мистер Холленбрук осознавал, что ближе Берди у Кэтрин никого нет и вряд ли будет, и не питал иллюзий относительно будущего зятя. Поэтому, выдав дочь за лорда Хоу по настоянию супруги, он втайне от всех положил на счет Берди весьма приличную сумму. Он сделал это для того, чтобы Берди не зависела от прихотей нового хозяина. Он мог бы этого не делать: как оказалось, Хоу относился к жене с тем же безразличием, что и к ее служанке. Однако Берди помнила добро и хранила преданность и Кэтрин, и ее отцу.

К тому времени, как капитан вернулся в гостиную в сопровождении хозяина гостиницы, Кэтрин уже успела взять себя в руки. Она встретила его взгляд с холодноватой вежливостью и не дрогнула даже перед его недвусмысленной ухмылкой. Пусть себе потешается над ней, если ему так угодно. Что он думает о ней и какие эмоции она у него вызывает, ее не касается. Они оба вступают в этот брак по расчету, и даже если он захочет с ней спать, это ничего не изменит. Еще до того, как обратиться к нему с предложением, Кэтрин навела о нем справки. Молва твердила, что капитан колюч, дерзок и вспыльчив, и еще — что он любит испытывать судьбу. Кэтрин прекрасно понимала, что гордость Джерарда задета — она взяла на себя чисто мужскую роль, когда попросила его стать ее мужем. Неудивительно, что сейчас он пытается отыграться, заявляя права на ее тело. Капитан мог не испытывать к ней ровным счетом ничего, но, утверждаясь в своих супружеских правах, давал ей понять, что хозяином положения будет он, даже если жить они будут на ее деньги.