— Где? — повторил он, занеся кулак.

Хоу, в ужасе глядя на Джерарда, попятился, вскинув руки — то ли пытался защититься, то ли молил о пощаде. Джерард схватил Хоу за горло одной рукой и за лацкан сюртука другой, встряхнул разок, приподнял так, что Хоу пришлось привстать на цыпочки — он был ниже Джерарда, и прижал виконта к стене.

— Где она? — повторил вопрос Джерард.

— Опустите меня! — взвизгнул Хоу, пытаясь отодрать руки Джерарда от горла.

Джерард еще раз хорошенько его встряхнул, так что Хоу крепко стукнулся затылком о стену.

— Где Кейт? У меня сейчас лопнет терпение.

Взгляд Хоу заметался в тревоге.

— На помощь!

— Не думаю, что Джерард нуждается в моей помощи, чтобы вас задушить, — будничным тоном заметил стоявший в дверях Чарли. — Но если вы не ответите на его вопрос, я с удовольствием окажу ему помощь.

Джерард для пущего эффекта еще раз встряхнул виконта так, что тот стукнулся головой о стену.

— Кобем! — просипел Хоу. Лицо его приобрело нездоровый оттенок лилового. — Она уехала… в Кобем!

Джерард ослабил хватку на горле виконта.

— Где, черт побери, этот Кобем?

— Возле Хангерфорда, — хрипло прошептал Хоу. — В сорока милях не доезжая Лондона.

— Что она там делает? — прорычал Джерард.

— Она поехала туда с матерью! Кобем — имение миссис Холленбрук.

Джерард, угрюмо скривившись, неохотно отпустил Хоу, отшвырнув его от себя.

— Вы опасно пренебрегаете своим здоровьем, Хоу, если посылаете мне такого рода записки. — И тут Джерарду кое-что пришло в голову, и он нахмурился. — А где ее собственная записка? Мой слуга заверил, что она оставила мне записку. И каким образом, черт побери, ваше письмо оказалось в ее спальне?

Потирая горло, Хоу опасливо отступил в дальний угол к письменному столу. Пошарив на столе, он поднял запечатанный конверт.

— Горничная по моей просьбе подменила письма, — сказал он хрипло. Джерард выхватил письмо у него из рук. — Может, вы сочтете мой поступок не слишком мудрым, но я ничего не делал вашей жене. Я просто воспользовался ее отъездом для того, чтобы заставить вас прийти ко мне и поговорить. Я должен поговорить с вами, де Лейси. Я в отчаянном положении.

— И еще вы необычайно глупы, — заметил Чарли. Он и бровью не повел, когда Джерард тряс Хоу, и сейчас, непринужденно облокотившись о каминную полку, наблюдал за происходящим с умеренным интересом, словно смотрел спектакль.

Хоу взглянул на Чарли со смесью злости и опаски.

— У меня не было выбора! — воскликнул он, обращаясь к Джерарду. — Если вы потребуете возмещения долга немедленно, я останусь нищим! Я пытался договориться с вами по-хорошему, и вы отказались обсуждать вопрос. Умоляю вас, во имя моих арендаторов и тех, кто от меня зависит, дайте мне отсрочку.

Джерард почти его не слышал. В письме Кейт говорилось, что она считает, будто раздельное проживание устроит их обоих, а потому она уезжает с матерью в Кобем погостить. Она выражала надежду, что поездка в Аллентон оказалась для него полезной, и завершила письмо, пожелав ему скорейшего разрешения его семейных проблем. Она ничего не написала о том, когда вернется и вернется ли вообще.

— Пощадите! — взмолился Хоу, не дождавшись от Джерарда ответа. — Клянусь, я, как честный джентльмен, выплачу долг, но мне нужно время. Ради Бога, сжальтесь!

Но почему она поехала с матерью? Ее мать была женщиной тщеславной и глупой, и эта женщина всю жизнь унижала Кейт, заставляя свою дочь чувствовать себя полным ничтожеством. Миссис Холленбрук совсем не походила на любящую и заботливую мать. И даже он, Джерард, при всей своей глупости и черствости, относился к Кейт лучше, чем ее мать. Когда миссис Холленбрук неожиданно приехала в Бат, Кейт, как ему показалось, испытала большое облегчение, услышав от него, что им незачем постоянно видеться с ней и Люсьеном Хоу. И теперь она оставила Джерарда, чтобы уехать с матерью?

Джерард поднял голову. Может, он все неправильно понял? Возможно, она уехала из-за Люсьена. Этот тип мог угрожать ей, сделать жизнь Кейт невыносимой, когда рядом не было того, кто мог ее защитить, — не было его, Джерарда. И потому она не придумала ничего лучше, как сбежать. Прищурившись, Джерард рывком выдвинул стул, стоявший у круглого стола, в центр комнаты.

— Ладно, — сказал он. — Давайте договариваться.

Хоу скосил глаза на Чарли, который молча достал из кармана часы и демонстративно сверил время. Похоже, Хоу понял намек.

— Спасибо, — ответил он боязливо и взял второй стул.

Они сели друг напротив друга и смерили друг друга взглядами.

— Насколько я понимаю, одно время вы пытались заставить мою жену выйти за вас, — заявил Джерард.

Хоу густо покраснел.

— Это было бы весьма благоразумно.

— Для вас.

— И для нее, — холодно парировал Хоу. — Она была вдовой не первой молодости, к тому же тихой и замкнутой — мужчины редко обращают внимание на таких женщин. Ее единственной привлекательной чертой было приличное состояние, что могло бы сделать ее объектом внимания какого-нибудь брачного афериста. Согласитесь, даже в наших кругах немало мошенников, способных вскружить женщине голову, чтобы потом пустить по миру. — Судя по тому, как Хоу смотрел на Джерарда в этот момент, он включал теперешнего мужа Кэтрин в число упомянутых мошенников и аферистов. — Я предлагал ей респектабельный брак и возможность вести ту жизнь, которую она вела всегда.

— Как благородно, — сухо заметил Джерард. — Вас, естественно, ее состояние не интересовало.

— Разумеется, оно меня интересовало. Мой дядя не оставил мне выбора, — огрызнулся Хоу. — Вы прекрасно знаете, почему я хотел на ней жениться — почему я должен был жениться на ней, а не на какой-нибудь юной леди, которая могла бы родить мне детей и больше соответствовала бы моему темпераменту. Желание жениться на ней не было пылким, как вы понимаете, но за неимением лучшего я был готов к тому, чтобы сделать этот брак сносным для нас обоих.

Сносным. Когда-то и он, Джерард, рассуждал примерно так же. До того как привязался к Кейт. Настолько, что без ее общества жизнь перестала его радовать. Она заворожила его своим смехом. У него появилась стойкая, неискоренимая привычка заставлять ее улыбаться и кричать от наслаждения. Наконец он осознал, что с ее уходом в сердце его образовалась мучительная пустота. И все это никак не вписывалось в определение «сносный брак», каким бы поспешным он ни был.

Возможно, он был ничем не лучше Хоу.

Джерард посмотрел в глаза своему визави.

— Вы когда-нибудь поднимали на нее руку, как это делал ваш дядя?

— Никогда! — в ужасе воскликнул Хоу. Реакция его казалась вполне искренней. — Никогда! А мой дядя?..

— Если вы так отчаянно стремились получить отсрочку выплат по долговым обязательствам, зачем вы поехали за ней в Бат? — перебил его Джерард. — Не может быть, чтобы вы не понимали, что ваше общество не доставляет ей удовольствия, и, преследуя замужнюю женщину, вы никоим образом не добьетесь расположения ее мужа.

Впервые виконту, похоже, стало по-настоящему не по себе.

— Это была не моя идея. Но когда ее мать предложила мне нанести ей визит, я согласился, потому что… потому что в Лондоне меня перестали принимать. Слухи о моем грядущем разорении распространились очень быстро.

— Да, я знаю, как это бывает, — сухо заметил Джерард. — Вы могли бы также пересмотреть свою тактику и прекратить распускать повсюду сплетни, связанные с пресловутой дилеммой Дарема, если вам так хотелось отсрочки.

Хоу замер в напряжении.

— Должен признаться, что я кое-что слышал о вашей семейной проблеме. — Он помолчал, собираясь с духом. — И я внимал этим слухам не без недостойного истинного христианина злорадства. Но клянусь, я эти слухи не распускал. Ибо считаю сплетни грехом перед лицом Господа. А я стараюсь избегать греха, насколько это в моих силах.

Джерард помнил, как его тетя и ее подруга леди Эклстон называли Хоу: молодой фанатик.

— Грязные сплетни стали множиться немедленно после вашего приезда. Вы хотите сказать, что это простое совпадение?

Хоу ответил не сразу.

— Я думаю, — протянул он, — миссис Холленбрук не разделяет мои убеждения. Она не считает нужным проявлять сдержанность, обсуждая этот щекотливый вопрос на публике.

Господи! Собственная теща пытается его уничтожить? Джерард взглянул на Чарли, который в недоумении приподнял брови. Джерард снова повернулся к Хоу:

— Вы хотите сказать, что мать моей жены распускает обо мне сплетни?

Лицо Хоу приняло жалостливое выражение.

— Вы, наверное, уже знаете, что она за человек. Миссис Холленбрук постоянно нужна приятная компания, и она готова делиться каждой услышанной ею сплетней. И как вы, наверное, успели заметить, женщина она весьма интересная внешне, так что недостатка в компаньонах не испытывает. У миссис Холленбрук портится настроение, если рядом нет мужчины, который бы ею восхищался, к тому же она предпочитает видеть рядом с собой мужчин, занимающих в обществе высокое положение — чем выше, тем больше это ей льстит. С тех пор как вы появились у меня в доме и объявили о вашем браке с Кэтрин, она постоянно только и говорит о том, что хотела бы наладить отношения с вами, вашей семьей, вашими друзьями. Она и отправилась в Бат только ради этого, а вы ее разочаровали. По правде говоря, я думаю, что единственным утешением для нее стала компания лорда Уэрли, и как только он уехал, она утратила интерес к этому городу.

Джерард встрепенулся, услышав это имя. Снова этот Уэрли. Скорее всего это простое совпадение, но совпадение подозрительное. Он пытался навести кое-какие справки об этом человеке, но не узнал ничего, что представляло бы интерес.

— Уэрли?

Хоу кивнул:

— Да. Граф Уэрли. У него есть поместье в Уилтшире. Они с миссис Холленбрук много вечеров провели вместе.

За спиной у Джерарда тихо хмыкнул Чарли. Джерард обернулся. Брат как-то странно на него смотрел, словно только что подумал о чем-то давно забытом. Чарли, однако, ничего не сказал, лишь отвернулся и подошел к окну. Джерард вновь сосредоточил внимание на своем визави, решив, что расспросит Чарли потом.

— Миссис Холленбрук всегда такая непостоянная? Что это за странные причуды — она не провела в Бате и двух недель, как вновь сорвалась с места. И почему она не вернулась в Лондон, где светская жизнь продолжает бить ключом, а направилась в глушь, в Кобем?

— Да, причуды у нее странные, — с кислой миной признался Хоу. — И еще более странные фантазии. И настроение у нее меняется по сорок раз на дню. Я вам больше скажу — меня не столько пугала перспектива стать мужем Кэтрин, сколько стать зятем миссис Холленбрук. Пугала настолько, что я считал, что приношу себя в жертву, предлагая Кэтрин выйти за меня замуж. И еще я не мог не думать о том, что меня ждет спустя годы. Если дочь пошла в мать, то она любого мужчину доведет до ручки. Миссис Холленбрук ужасная эгоистка, все должно быть так, как она того желает. Она поступает так не по злобе, я думаю, но она кого хочешь доконает. Чтобы ее выдержать, надо иметь железные нервы. Она рыдает, как Мадонна у подножия креста. — Хоу тяжело вздохнул. — Однако теперь она — ваша теща, и что она за человек — не моя забота. И если мы могли бы заключить более справедливую сделку…

— Да, — пробормотал Джерард. Голова его лихорадочно работала. — Я даю вам отсрочку в шесть месяцев и снижаю проценты по ссуде до двух процентов. Надеюсь, это позволит вам выкрутиться.

Хоу просветлел лицом.

— Да благословит вас Бог! Спасибо!

Джерард пожал ему руку.

— Вы получите известие от моего адвоката. Он подтвердит нашу договоренность.

Джерард и Чарли покинули гостиницу молча. Джерард размышлял над услышанным. Теперь многое становилось понятным. Он уже давно считал, что мать дурно влияет на Кейт. Любая женщина, которая могла ей сказать, что безобразное коричневое платье ее красит, либо слепа, либо жестока. А ведь совершенно очевидно, что в том, что касается моды, миссис Холленбрук слепой не была. Хоу уверял, будто она поступает так не по злобе, но Джерард невольно задавался вопросом о том, не хочет ли миссис Холленбрук, чтобы Кейт оставалась тихим, послушным созданием, чтобы никто, не дай Бог, не переключил внимание с матери на дочь. Возможно, она поступала так неосознанно, однако Джерард близко знал довольно много светских красавиц, чтобы полагать такое невозможным.

А в случае Кейт это было как раз возможным. Стильно и со вкусом одетая, уверенная в себе — благодаря поддержке настоящих друзей, таких, как Кора, и даже таких, как эти старые сплетницы, леди Дарби и миссис Вудфорд, его Кейт была очаровательна. Может, она не слишком яркая и не слишком бойкая. Может, в отличие от своей матери она не притягивает мужские взгляды, где бы ни появилась. Но стоило лишь узнать ее поближе, как становилось ясно: есть в ней нечто такое, что стоит куда дороже, чем броская внешность, — доброта, участие, искренность. Пусть его Кейт немногословна, зато она остроумна и никогда не обращает свое остроумие во зло ближнему. Любой мужчина, кто провел бы в ее обществе полчаса, с готовностью согласился бы с Джерардом в том, что она подобна драгоценной жемчужине из притчи[5] и свет, что исходит от нее, мягок и тих и не бьет в глаза.