— Чердак — самое чудесное место для медового месяца. Если кровать поставить вот так, то ночью можно смотреть на озеро, звезды, луну…

Корделл рассмеялся.

— Думаешь, новобрачные только тем и занимаются, что смотрят в окно?

Да, в то время она думала, что они-то будут заниматься этим. Какая наивность! Уна выпустила из рук пожелтевший бумажный лист, и тот снова лег на замусоренный пол. Корделл, уловив этот легкий шорох, оглянулся.

— Та-ак… — вкрадчиво, ласковым голосом, от которого по спине Уны побежали мурашки, произнес он. — Что мы тут делаем?

— Я пришла попрощаться.

— Ты пришла попрощаться?..

Он медленно прошелся по чердаку, насмешливо оглядел ее костюм и холодно процедил:

— Значит, городская леди отбывает.

Уне невыносима была враждебность его взгляда, но она не отвела глаз.

— Ты собираешься здесь что-то сделать?

— Да, внизу. Кто тебе сказал? Саймон?

— Предположим.

— Наверняка он, я больше никому не говорил. Так зачем ты пришла сюда?

— Эмили сказала, что я должна попрощаться.

— Но зачем ты пришла? — настаивал он, в голосе его звучал гнев. — Я не вижу, чтобы кто-то держал пистолет за твоей спиной!

Теперь Уна поняла, что, сколько бы шансов она ему ни давала узнать ее заново, он не воспользуется ими и не изменит своего отношения к ней.

— Это была явная ошибка! — Бросив эти слова, она повернулась к лестнице, но Корделл перехватил ее и притянул к себе так, что лицо Уны оказалось в дюйме от его груди. Он был без рубашки, и она видела капли пота на атласной загорелой коже, вдыхала запах его тела. Словно огонь пробежал по ее жилам. О Господи, в отчаянии подумала она, мне надо бежать отсюда сломя голову.

— Ты давно исчерпала свой лимит ошибок, — сказал он мягко, — но сегодня ты совершила чертовскую ошибку, решив нанести мне этот маленький визит. Ты появилась вовремя, я как раз размышлял, что неплохо бы заняться с тобой любовью.

Она захлебнулась жалобным вскриком, когда он прижал ее к стене. Затуманенными глазами она смотрела на него, сердце колотилось как безумное. Невнятно что-то пробормотав, он оттянул назад ее голову и, как только губы ее приоткрылись, впился в них чувственным обольстительным поцелуем. Он ласкал ее рот языком, и невыразимая интимность этой ласки вызвала в ней желание, от которого содрогнулось тело, а кровь стала горячей и тягучей.

— О, какая ты сладкая, — звучал страстный шепот, а пальцы, погрузившиеся в ее волосы, дрожали. — Господи, как ты вкусно пахнешь! — Он прильнул губами к ее шее, к ключице, бормоча: — Сладкая моя…

— Корделл… — низким, чужим голосом произнесла Уна, чувствуя, как уплывает сознание, а здравый смысл отступает перед жгучим желанием.

Корделл расстегнул ее блузку, его горячее дыхание обожгло ложбинку на ее груди. Лишь когда руки его потянулись к застежке лифчика, сигнал опасности заставил Уну собраться с силами. Глухо вскрикнув, она вырвалась из его рук. Корделл не пытался вернуть ее в свои объятия. Тяжело дыша, он привалился к стене, прижав руку к сердцу, словно надеялся умерить его биение. Дрожащими пальцами Уна застегнула блузку.

— Ты был прав, — тихо сказала она, — мне не следовало приходить…

Она прошла мимо него, не поднимая глаз, и спустилась по лестнице. Корделл не преследовал ее. На середине пролета ей показалось, что он позвал ее. Он действительно хочет ее, но не любит. Правда, в голосе, произнесшем ее имя, звучало чувство, до боли напоминавшее любовь.

6

Ранним вечером Уна наконец оказалась дома, измученная долгой дорогой и исполненная благодарности к своему скромному жилищу — небольшой гостиной с широким окном и крошечной спальне.

Бросив вещи, она сразу отправилась в примыкавшую к спальне ванную комнату. После душа, накинув короткий халатик, она налила себе стакан охлажденного сухого вина и устроилась с ним в гостиной на диване. Рядом стоял высокий стеллаж, заставленный книгами, на нижней полке лежали последние выпуски журналов мод. Забравшись с ногами на диван, она позвонила дежурной телефонистке, и та добросовестно продиктовала ей все послания, накопившиеся за время ее отсутствия.

— Позвони, когда вернешься! — Это от ее ближайшей подруги Стефани. — Представляешь, Пол собирается вернуться к жене, и это после того, как он совсем доконал меня.

Уна улыбнулась. Видно, Стефани совсем допекло, если она, не сдержавшись, передала свои жалобы через телефонистку.

Следующее послание было от старой школьной подруги:

— Приеду на неделе, надеюсь, вместе пообедаем. Позвоню в четверг.

Уна прослушала все шесть посланий от друзей, которые просто хотели с ней встретиться. Все как обычно, ничего огорчительного, ничего волнующего. Ее жизнь была хорошо налажена. Все шло размеренно.

Друзей она выбирала тщательно, особенно мужчин, любовных связей избегала. Игра без риска, возможно, лишала ее возможности взять главный приз в жизни, но зато она была защищена от мучительных поражений и разочарований. Пребывая в равновесии, она была уверена, что сделала правильный выбор.

Но теперь в ее жизнь снова ворвался Корделл, угрожая разрушить это тщательно создававшееся равновесие. Он пугал ее, даже мысль о нем вызывала странную дрожь. Залпом допив вино, Уна вскочила. Надо позвонить Стефани и узнать, как развиваются ее отношения с рыжеволосым другом. Кончится это как обычно тем, что обе начнут хохотать, потому что Стефани как никто другой умела обнаружить в любой ситуации комические стороны. Усмехнувшись, Уна набрала номер телефона Стефани. Какое счастье, что на свете есть друзья.


Когда в понедельник утром Уна приехала на работу, то обнаружила в приемной своего партнера и менеджера по сбыту. Билли Грин нервно расхаживал по комнате, лицо его было озабоченным.

— Нам нужно нанять еще четырех швей, — выпалил он, как только увидел Уну. — Я только что из Парижа и…

— Похоже, поездка была успешной? — Уна лукаво приподняла бровь, заметив, как сияют его глаза. Из них двоих вышла отличная команда. Билли устраивал суматоху по малейшему поводу, а Уна методически успокаивала его, анализируя возникшую ситуацию. Вдвоем они обязательно находили решение, которое устраивало обе стороны. — Нравится наша продукция?

— Но где мы, черт возьми, найдем еще четырех швей? — Он с укором смотрел на Уну, будто это затруднение — целиком ее вина. Впрочем, так оно и было: популярность ее моделей росла. — Ты думаешь, это легко?

— А тебе кто-нибудь обещал легкую жизнь? — Усмехнувшись, Уна повела его к себе в кабинет, бросив через плечо секретарю: — Керри, дорогая, Билли требуется изрядная доза кофеина. Можешь организовать кружку кофе?

— Конечно. И для вас тоже?

— Ты ангел, Керри! — Уна придержала дверь, приглашая Билли войти. — Присаживайся, — сказала она, — давай обсудим детали.


Лихорадочный рабочий темп держался всю неделю. Следом за одной проблемой возникала другая. Тем не менее им удавалось справляться. Обычно к полудню пятницы она заканчивала и отправлялась домой, но в ту пятницу поймала себя на желании найти повод задержаться в кабинете.

Около половины шестого Керри просунула в дверь голову.

— Я, пожалуй, пойду.

Уна стояла возле манекена, поправляя складки пурпурного шелка. Она растерянно оглянулась.

— В чем дело, Керри?

Керри хихикнула.

— У вас работа вместо мужа, не так ли? Ну а меня ждет муж, и, если я по быстрому не уберусь отсюда, он найдет себе какую-нибудь шлюху и пойдет с нею в кино. А вы?.. Какие у вас планы на выходные? Или вы собираетесь проводить их здесь, в обществе манекенов?

Уна постаралась улыбнуться.

— Я собираюсь на озеро.

Глаза у Керри стали мечтательными.

— Озеро… Вы счастливая! Песок, солнце, прохладная вода, пикники, прогулки…

После ее ухода Уна хмуро постояла возле манекена, потом нетерпеливо сорвала с него кусок шелка и швырнула в груду лоскутов на ближайшем столе. Схватив со стола сумочку, она на ходу бросила обнаженному манекену:

— Увидимся в понедельник.


К озеру она подъезжала в сумерках, но, съехав с шоссе, сразу увидела Корделла. Он шел со стороны пляжа, его светлая рубашка мелькнула в свете фар. Сердце Уны забилось часто-часто, будто торопилось неведомо куда. Вцепившись в руль и притормозив, Уна свернула к дому и чуть не уперлась в Корделла, который, заступив ей дорогу, сделал знак остановиться.

Резко затормозив, она остановила машину. Корделл облокотился на крышу машины и нагнулся к открытому окну. В слабом свете приборной доски их глаза встретились. Интересно, подумала Уна, помнит ли он об искре страсти, проскочившей между ними во время последней встречи? Но в голосе его она не услышала и намека на это.

— Марси легла, — сообщил он. — Все утро возилась на кухне, перетрудилась и решила рано лечь. Я вышел предупредить тебя, чтобы, входя в дом, ты не разбудила ее.

— С ней все в порядке? Не заболела?..

— Нет, просто устала. Утром будет в отличной форме.

Он стоял так близко, что Уна ощущала накопленный за день жар, исходивший от его тела. Знакомый мужской запах. Близость Корделла вызывала в ней панику. Сняв ногу с тормозной педали, она поторопилась сказать:

— Ладно, спасибо, что предупредил. Мне будет спокойней, когда я сама…

— Подожди минутку! Ты ела?

— Да, перекусила по дороге. А теперь извини, я устала, неделя была тяжелой, мне хочется вытянуть ноги и…

— И выпить стаканчик на ночь. — С озера донесся одинокий крик гагары. — Мне надо кое-что у тебя спросить.

— Так спрашивай.

— О Господи, ты что, не можешь просто зайти ко мне выпить, не делая из этого большого события?

— В чем дело, Корделл? Совсем не соображаешь? Неужели ты настолько сексуально озабочен, что не можешь никого найти, кроме такой старушки, как я? Извини, это не для меня. Ха! Давай, я посижу с Энтони, а ты, если хочешь, поезжай в бар — это дальше по шоссе. Там ты без проблем подберешь себе готовую к услугам женщину.

— Я хоть слово сказал о сексе? — Голос Корделла был спокойным. — Я просто предложил тебе выпить перед сном. Пожалуй, из нас двоих хуже соображаешь ты, Уна.

Уна закрыла глаза.

— Извини, — буркнула она. — Забудь, что я сказала. Я действительно отупела, но зайду, раз это так важно. — Она потянулась выключить зажигание, но Корделл остановил ее:

— Не выключай. Ты тоже извини меня. Конечно, ты устала. Я не задержу тебя. А сказать я хотел вот что. В середине недели мне предстоят собеседования с несколькими гувернантками. Энтони я возьму с собой и, как только выберу две наиболее подходящие кандидатуры, в тот же день устрою их встречу с ним. Я хотел узнать, не сможешь ли ты освободиться в среду, чтобы присмотреть за ним, пока я буду занят?

Меньше всего Уна ожидала этого. Она откинулась на спинку сиденья, испытывая легкое потрясение. Значит, Корделл окончательно решил вернуться сюда. Иначе зачем ему нанимать гувернантку здесь? Как же ей теперь распорядиться их с бабушкой усадьбой? Черт возьми! Меньше всего сейчас ее тревожило это. Как ей распорядиться своей жизнью? Как она справится с тем, что Корделл будет жить в городе, где каждую минуту она рискует встретить его?

— Уна! Ты сможешь помочь мне?

Сделав усилие, Уна взяла себя в руки.

— Значит, ты решил вернуться сюда?

— Да.

— И выполнить свой план? — Холодный тон ее выражал неодобрение. — Раз ты нанимаешь гувернантку, то подыщешь и любовницу.

Корделл отступил на шаг, и луна ярко осветила его лицо. В его глазах были непонятное ей страдание и отчаянная усталость.

— Полагаешь, есть другой выход? — тихо спросил он, будто размышления над этой проблемой окончательно истощили его силы.

— Я полагаю, что Энтони нуждается в настоящей матери и в настоящей семье. А то, что ты задумал, — Уна тряхнула головой, — так бездушно, банально, бессердечно! Это не лучшие условия для воспитания ребенка.

— Значит, как я понял, раз ты против моего намерения нанять гувернантку, то бесполезно просить тебя присмотреть за Энтони.

— Ты понял неправильно. Я выкрою время и с удовольствием побуду с ним. Когда вас ждать?

Ей хотелось плакать, но не из-за гувернантки. Ее расстроило намерение Корделла обзавестись любовницей.

— Мы приедем во вторник вечером, остановимся в гостинице. Первая встреча назначена на девять утра.

— Тогда приведешь ко мне Энтони около восьми. Я дам тебе свой адрес перед отъездом.

— Спасибо тебе. — Он сделал еще шаг. — Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Сняв ногу с тормоза, Уна завела машину на стоянку у дома. Она тихо вошла через боковой вход и уже закрывала за собой дверь, когда услышала крик и замерла на месте. Крик донесся из дома Корделла, и кричал ребенок. Крик повторился. Уна похолодела. Жалобный крик ребенка во время ночного кошмара. Проснувшийся вдруг материнский инстинкт побуждал ее бежать на крик, утешать.