Надо было обсудить с Таем возможные варианты. Мне хотелось, чтобы этот день рождения, первый в ее третьем десятке, запомнился ей навсегда.

Я услышала, как у меня за спиной открывается дверь. Решив, что это Тай, я развернулась и помахала рукой. Но нет, это была Джин, в том же платье, что надевала на луау. Эта сучка тоже шагала по тропе позора! О да. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Привет, Джин. Я думала, ты еще спишь, – подыграла ей я.

Джин плюхнулась в кресло рядом со мной. Ее светлые волосы блестели на солнце. Эта оторва стянула мою чашку кофе и жадно к ней припала.

Я внимательно осмотрела ее лицо и прочее. В разрезе платья виднелись отметины, похожие на красную сыпь, прямо под ухом на шее красовался засос, волосы были дико растрепаны, а губы распухли вдвое.

– Хорошо провела ночь?

Мэдди задала ей тот же вопрос, что и мне, и я не смогла удержаться от смеха.

– Что? – простонала Джин, прижимая ладони к ушам. – Тебе обязательно говорить так громко?

Ох, это было просто чудесно. Еще и похмелье? Сплошной восторг!

Я выпрямилась и подтянула колено к груди.

– Я так полагаю, ты не без оснований выглядишь так, будто тебя загнали и отвели в стойло, не почистив?

Джин поиграла бровями, подняла руки над головой и вытянула ноги – в общем, потянулась, не вставая из-за стола.

– О да.

В ее глазах блестело полное сексуальное удовлетворение.

– Если твой Тай хоть немного похож на Тао, ого!

Она прижала одну руку к груди, а второй принялась обмахивать лицо.

– Он буровил меня, как перфоратор, а потом начал все заново. Никогда в жизни…

Тут Джин иссякла и бессильно упала на спинку кресла.

– Я не хочу уезжать. Я просто останусь на Гавайях и буду сексуальной рабыней Тао. Буду драить его хату, готовить ему жрачку, а он заплатит мне за труды членом, – беззастенчиво подытожила она.

Я выкрала обратно свою чашку, и Джин надулась.

– Джин, Господи Иисусе. Ты настоящая шлюха. Следи за тем, что говоришь, – я дернула подбородком, указывая на Мэдди.

– Миа, ты серьезно? После того разговора, который у нас только что состоялся?

– Какого разговора? – поинтересовалась Джин, и я застонала.

– Ну, Миа провела ночь примерно так же, как ты. Только я слышала каждый ее вопль и вскрик, пока она кувыркалась в койке с Таем.

Джин уставилась на меня, яростно сверкая глазами.

– Лицемерка!

– Ох, заткнись уже! Я не знала, – заявила я, скрестив руки на своей пышной груди.

Натертые соски тут же возмущенно взвыли. Последней ночью Тай поработал автоматическим отсосом.

Мэдди, ничуть не смущенная нашей перепалкой с Джин, продолжила. Мы обменивались колкостями так часто, что она уже просто не обращала внимания.

– Вот я и попросила Миа дать несколько советов, как доставить удовольствие мужчине. Мы с Мэттом, ну, занимались этим только в миссионерской позе, так что Миа меня немного просветила.

Судя по дикому хохоту, вырвавшемуся у Джин из глотки, а также по тому, как она замахала руками и ногами, словно утопающий посреди океана, моя подруга сочла это невероятно смешным.

– И как же ты справилась? – спросила она, вглядываясь мне в лицо. – Готова поспорить, что ты бы скорей согласилась выжечь себе глаза раскаленной кочергой, чем беседовать на эту тему.

Джин погладила меня по руке, продолжая ржать. Я от нее отмахнулась.

– Ненавижу тебя.

– Черта с два, ты меня обожаешь!

Джин схватила мою руку и принялась делать вид, что кусает меня вдоль предплечья, урча при этом что-то вроде «ням-ням-ням», как Пакман. Она развлекалась так до тех пор, пока я не расхохоталась и шутливо не отпихнула ее. Джин точно знала, как найти ко мне подход. Ни за что на свете я не могла долго на нее злиться, и никого не желала видеть в своем углу ринга больше нее.

– Ты можешь просто спросить меня, Мэдс. Буду только рада поделиться всеми секретами секса и прочими милыми штучками. Могу, например, рассказать тебе, как отсасывать у мужчины так, чтобы он начал молить о пощаде…

Глаза Мэдди округлились и стали размером с блюдца. Она радостно закивала и придвинула свой стул поближе к Джинель, как будто ей не терпелось услышать секрет.

– Черта с два ты расскажешь! – взревела я.

– Да ладно. Не будь кайфоломкой. Мэдди надо научиться отсасывать или она никогда не сможет удержать мужчину.

Развернувшись лицом к Мэдди, Джинель сжала ее руки.

– Давай я скажу тебе прямо сейчас, малышка – мужикам нравится, когда ты глотаешь. Конечно, они не будут протестовать, если ты выплюнешь – но их дико заводит, когда ты глотаешь эту гадкую слизь или они тебя ей поливают.

Я вскочила и зажала Джинель рот.

– Так, Джинель кончила пороть чушь. А теперь нам пора в душ.

Я стащила подругу с кресла и подхватила ее почти невесомое тело на руки.

– Нет, в самом деле. Встань на колени и заглотай член Мэтта так глубоко, как только сможешь, – продолжала свою лекцию Джин, пока я тащила ее через песчаный пляж к океану.

Мэдди, должно быть, пошла за нами, потому что Джинель и не думала заткнуться.

– А что еще? – хихикнула Мэдс.

– Держись за его бедра и позволь ему тянуть тебя за волосы и трахать твое лицо – и, ради всего святого, держи свои зубы подаль…

И это было последним, что мы услышали до того, как я бросила ее в набежавшую волну.

Джинель зафыркала и засмеялась, сплевывая воду, а затем распласталась на гребне волны, чтобы та вынесла ее на песок.

Я взяла Мэдди под локоть.

– Идем, пора завтракать.

– Думаешь, с ней все будет в порядке? – спросила Мэдс, оглядываясь через плечо.

– Пусть разгоряченная сучка слегка остынет – с ней все будет норм.

Пока мы шлепали по песку к дому, у нас за спиной раздавался радостный смех плещущейся в океане Джинель.

Глава девятая

Тропическая зелень, насколько видит глаз, покрывала склоны небольшой лощины, по которой мы ехали на квадроциклах. Горы по обе стороны от нас были настолько высокими, что приходилось задирать голову, чтобы увидеть их утыкающиеся в туманное небо вершины. Облака и туман вились вокруг влажных участков их склонов и льнули к ним, словно вата к липучке. Тай и Тао, едущие во главе колонны, вывели нас к самому центру долины и остановились. Все мы заглушили свои квадроциклы, соскочили с них и завертели головами. На Гавайях все было прекрасным, но это место казалось скрытой жемчужиной, которую мы только что обнаружили. Когда видишь божье творение в первозданном виде, не тронутое рукой человека, это оставляет отпечаток в твоей душе – лакуну, которую можно заполнить, только увидев это снова.

Тао сел на свой квадроцикл, вытащил из рюкзака небольшой укулеле и начал наигрывать мелодию. Некоторое время он напевал себе под нос, и его сочный баритон ласкал мои чувства, словно прохладный ветерок, струящийся по долине. В этой мелодии я узнала песню, которую Тай напевал у себя в комнате – «Drop, Baby, Drop» группы Mana’o Company.

Мэдди, сидя на квадроцикле, покачивалась из стороны в сторону, зачарованная песней. Затем, когда Тао дошел до самой ударной строки, она захихикала. «Я люблю тебя так же сильно, как манго». Это было и моей любимой строчкой.

Тай потянул меня за руку и прижал к себе.

– Ты уезжаешь через два дня, – шепнул он, крепко меня обнимая и покачивая бедрами в ритме шимми, пока мы пританцовывали под музыку Тао.

– Да, – ответила я, прижимая его пальцы к своим губам.

– А что, если я не хочу, чтобы ты уезжала?

В его голосе проскользнул оттенок чувства, хотя обычно – я успела узнать это за месяц, проведенный с ним – Тай жестко контролировал свои эмоции.

– Но ты же знаешь, что я не могу остаться.

Я потерлась носом о шею Тая, вдыхая его запах – океанская соль, гарь и дерево. Наверное, этим утром он репетировал свой танец с огненными ножами, и запах углей и древесины задержался на его коже, впитался в поры.

Тай прижался лбом к моему лбу.

– Но хорошо, что я сказал, верно?

– Да. Я тоже не хочу покидать тебя, – прикусив губу, созналась я, – но ты же знаешь, ты знаешь, Тай, что нам не суждено всегда быть вместе.

Он вздохнул и нежно меня поцеловал, мягко коснувшись губами моих губ. Это был поцелуй, полный желания и тоски, тоски по общему будущему, которого, как мы оба знали, у нас нет. Затем его поцелуй стал яростней, и Тай крепко прижал меня к себе. Я вцепилась в него, изо всех сил стараясь навеки запечатлеть его в своей душе, так же, как и эту тайную долину. Не любовь заставляла нас цепляться друг за друга. Нет, это были дружба, желание и легкость. Что-то щелкало, когда мы с Таем были вместе. Это давалось нам легко. Месяц с Таем прошел удивительно гладко, намного проще, чем с другими моими мужчинами.

– Мужчина, который заполучит тебя навсегда, должен упасть на колени и возблагодарить небеса.

– Сильно на это надеюсь, – рассмеялась я. – А ты не думаешь, что твоя вечная любовь уже очень близко?

Тай снова обнял меня, и мы продолжили танцевать. Казалось, что вокруг не осталось никого – только мы, звон струн укулеле и песня о людях, обрушивающих друг на друга всю свою любовь и любящих друг друга, как манго.

– Иногда я начинаю сомневаться, что найду ее в этой жизни.

Я отстранилась, приложила ладони к его щекам и заглянула глубоко в эти темные глаза.

– Найдешь, я обещаю.

* * *

После прогулки на квадроциклах Тай отвез нас к своим друзьям, владельцам ранчо Куалоа. Нас пятерых усадили на лошадей, и приятель Тая, Акела, провел экскурсию по ранчо, занимавшему территорию в четыре тысячи акров.

Поначалу у Мэдди возникли небольшие проблемы с верховой ездой, но вскоре она освоилась. Я обращалась со своей кобылой, метко названной Лютик за карамельный окрас и черную гриву (эта расцветка здорово напоминала мне печенье с арахисовым маслом), так же, как обращалась дома с мотоциклом. Я похлопывала ее по шее, шептала ей на ухо и переплетала ее чудесную гриву с собственными волосами, что нас как будто роднило. Каждый раз, когда я оглядывалась на Тая, и он замечал, как я нянчусь с лошадью, самоанец закрывал глаза и качал головой. Ну и пусть. В детстве у меня не было никаких домашних любимцев. Так что я очень радовалась возможности прокатиться на таком великолепном животном.

– Уймись, – прорычала я.

После чего погладила Лютик и поведала ей, как отчаянно и невыносимо красив Тай, – что, впрочем, не искупало его мерзкого поведения. Затем я предупредила свою кобылку, что следует держаться подальше от горячих татуированных красавчиков. Судя по всему, черный жеребец с янтарными глазами явно имел на мою красотку определенные виды.

Джинель рысила на своей лошадке, будто всю жизнь занималась верховой ездой.

– Что? Моя лошадь – мужик. Это все равно, что оседлать мужчину. Надо контролировать процесс бедрами. Разве не так, малыш? – спросила она, похлопав своего скакуна по шее.

Тао, подъехав к ней сбоку, кивнул:

– Готов это подтвердить. Ты можешь раздавить бедрами кокос, Златовласка.

Джинель ухмыльнулась, вовсю строя ему глазки. Я закатила глаза.

– Кошмар.

– Но это правда. Вполне вероятно, что я могу раздавить бедрами кокос. Может, стоит попробовать сегодня ночью, здоровяк, – сказала она Тао.

Я сделала вид, что меня тошнит.

– Что? Думаешь, справедливо, что только у тебя между ног оказался горячий кусочек самоанской плоти? Как бы не так. Сегодня ночью я намерена скакать на этом парне, как знаменитый укротитель быков на быке!

Она подчеркнула последнее слово, разделив его на два.

– Держи это при себе, Потасканная Потаскушка.

– И это говорит мне женщина, прыгнувшая в койку на следующий же день после знакомства с Таем, да? – бросила она в ответ, и ее стрела угодила прямиком в яблочко.

Я перекинула косу через плечо и наградила Джин яростным взглядом.

– Откуда, черт возьми, ты это узнала? – спросила я, уперев одну руку в бок, а второй продолжая крепко держаться за луку седла.

Джин заржала в голос и практически закудахтала от смеха.

– Так это правда! – завопила она, широко распахнув лучащиеся ликованием глаза. – Ты ничем не лучше меня! Только я без проблем готова признать, что запрыгнула на это…

Тут она ткнула большим пальцем в сторону Тао.

– …в первую же ночь, когда сумела прибрать его к своим жадным ручонкам. Дери меня горой, да ты просто посмотри на него. Нет…

Она перевела взгляд на Тао.

– Дери меня. Я в самом деле хочу, чтобы ты меня отодрал.

Захихикав, она взялась за свои сиськи и хорошенько их стиснула, к восторгу Тао.

Я шлепнула ее по руке, чуть не скинув с лошади.

– Сучка, держи все это дерьмо при себе. Клянусь, ты как кошка в течке.

Джинель открыла рот – и я поняла, просто в ту же секунду поняла, что она выдаст какую-нибудь хрень на тему киски.