Татьяна Герцик - Всё не так просто

– Вы хорошо танцуете! – он ничуть не кривил душой.

Она приветливо улыбнулась, показав белоснежные зубки, и ответила тем же:

– Вы тоже.

Принимая ее комплимент, мужчина склонил голову и представился:

– Вячеслав! – и посмотрел на нее, ожидая того же.

Весело засмеявшись, она пропела высоким музыкальным голоском:

– Лариса!

Вячеслав с неудовольствием изогнул правую бровь. Почему-то это имя он не терпел с детства, сам не зная почему. Но вежливо улыбнулся, скрывая разочарование.

– Очень приятно!

Лариса быстро закивала, давая понять, что это взаимно, продолжая всё так же беззаботно смеяться, и он поддался ее безмятежному настроению.

Они еще несколько раз станцевали вместе, потом он извинился перед разочарованными соседками и пересел за ее столик. Выпив с Вячеславом на брудершафт, Лариса многообещающе поцеловала его в губы, и, когда вечеринка закончилась, вопрос о том, что ему делать дальше, не стоял. Поймав такси, он со смешком задал сакраментальный вопрос:

– У тебя или у меня?

Заливисто рассмеявшись, она объяснила:

– У меня нельзя. Я снимаю квартиру напополам с подружкой. У нас договоренность: парней к себе не водить.

Кивнув головой, он обронил:

– Понял. – И назвал водителю свой адрес.

Они вышли из такси и, чуть пошатываясь, поднялись на третий этаж. Смешливой Ларисе всё казалось на редкость забавным. И его квартира, и шелковые простыни, и даже рисунок его трусов.

Когда он наконец уложил ее в постель, вдруг понял, что ничего уже не хочет. Ее бесконечное хихиканье выводило его из себя, и он чуть не сказал ей, что смех без причины – один из признаков душевного заболевания. Поняв, что что-то не так, она прижалась к нему всем своим горячим нагим телом и спросила у него:

– Что такое, милый, я тебе не нравлюсь?

Он уже хотел соврать, что выпил слишком много, чтобы изображать из себя мачо, как вдруг перед глазами мелькнуло милое лицо сегодняшней гостьи. У него тут же взыграло либидо и он потянулся к Ларисе, закрыв глаза и представляя на ее месте совсем другую девушку.

Это было нечестно, даже непорядочно, но он ничего не мог с собой поделать. Лаская одну, представлял другую, и был почти счастлив. Иногда и суррогаты могут пригодиться, особенно когда оригиналы недостижимы.

Лариса была очень довольна. Она буквально плавилась от наслаждения и томно стонала под его ищущими руками, поощряя к дальнейшим действиям. Но вот они оба замолчали и погрузились в глубокий сон. И тут перед Вячеславом возникло Анино лицо с такими укоризненными, пронзительно-обиженными глазами, что он встрепенулся и с ужасом подумал: что же я наделал?

Не в состоянии больше спать, осторожно выскользнул из постели, и, не одеваясь, прошел на кухню. И, хотя дома старался не курить, но вытащил из шкафа пачку сигарет и глубоко затянулся, пытаясь успокоиться и усмирить неприятный стук сердца в ушах.

Что это с ним? Конечно, он не поклонник случайного секса, но если так уж получилось, то ничего страшного. Просто надо отнестись к этому как к приятному приключению, некоторому разнообразию в его в общем-то очень скучной жизни. К тому же ведь именно этого он и хотел? Или нет? Ему же просто необходимо сбросить сексуальное напряжение, разве не так?

Но почему тогда на душе кошки скребут? Что он сделал неправильно? Не мог же он на самом деле признаться в любви той малышке и просить ее ни в кого не влюбляться, подождать до совершеннолетия? Что за чушь?

На кухню неслышно зашла Лариса. Потянувшись, как сытая кошка, попросила закурить. Он подал ей сигарету, поднес зажигалку и они задымили на пару, задумчиво глядя на занимающийся восход. Снова томно захихикав, женщина легкомысленно заметила:

– Все всегда курят после хорошего секса. Мне почему-то поначалу показалось, что ты исключение, но нет.

Он только пожал плечами. С чего ей объяснять, что курит он вовсе не от хорошего секса, а от обуявшей душу тоски? И что по большому счету ему абсолютно всё равно, она ли в его постели или другая. Если уж желанное тело недостижимо.

Со злостью покосившись на ничего не подозревавшую гостью, осекся. С чего это он так распалился? Какое ему дело до этой особы? После этой ночи он ее никогда больше не увидит, и это хорошо.

Не предполагавшая о недобрых мыслях, бродивших в голове еще недавно столь пылкого партнера, Лариса выбросила окурок и предложила:

– Пойдем в постель? – и провокационно провела теплой ручкой по его обнаженному животу.

Мышцы тотчас рефлекторно сжались. Вячеслав нехотя затушил сигарету и, обняв ее за плечи, повел в спальню, сумрачно говоря себе, что нужно выжимать из сложившейся ситуации всё, что она может дать.

С постели они поднялись уже днем. Одевшись, Лариса намекнула, что жутко хочет есть. Поскольку приличной еды в его доме отродясь не водилось, пришлось пригласить ее в ближайшее кафе. Она удивилась его наивности.

– Неужели ты веришь, что днем 31 декабря в нашем общепите можно найти еду?

Он пожал плечами.

– Но ведь хотя бы яичницу нам там пожарить смогут?

Лариса снова невесть чему музыкально рассмеялась. Почему-то его изрядно раздражал этот беззаботный смех, укором ложившийся на сердце.

Они вышли из подъезда. Ослепленный ярким солнцем вкупе со сверкающим снегом, Вячеслав зажмурился и не сразу выхватил из кармана солнцезащитные очки. Водрузив их на нос, проморгался и увидел замерших у подъезда девушек, глядящих на него с откровенным осуждением.

Одна из них была Аня, и его сердце на мгновенье замерло, чтобы затем пуститься вскачь с удвоенной силой. У него перехватило дыхание, и он неуклюже затоптался на месте, пытаясь обрести равновесие духа и втайне надеясь, что его спутница может сойти за простую знакомую.

Как на грех, Лариса, боясь поскользнуться на высоких каблуках, откровенно ухватилась за него и, звонко смеясь, заявила:

– Ох, держи меня покрепче, милый! – и, будто подчеркивая, что он исключительно ее собственность, интимно обвила руками его талию.

В глазах Ани полыхнул синий огонь. В нем смешались боль, гнев и презрение.

Вячеслав поразился. С чего бы девчонке относиться к нему подобным образом? Он ведь ей не муж, обманывающий ее с любовницей. Но почему у него возникло именно это отвратительнейшее чувство душевной нечистоты?

Лариса кулем уцепилась за его руку, и он был вынужден поддержать ее под локоть. Они быстро прошли мимо пялившихся на них подружек и сели в машину, оставленную им вчера на стоянке возле дома. Вячеслав нехотя повернул ключ в замке зажигания. Вдруг повезет и мотор не заведется? Тогда можно будет вызвать такси и отправить Ларису домой одну. И вернуться к этой девочке. Но что ей сказать? Да ладно, найдет что-нибудь, лишь бы не ушла.

Но мотор-предатель завелся с пол-оборота. Разворачиваясь вдоль дома, он кинул сумрачный взгляд на девчонок, но они уже равнодушно повернулись к нему спинами и о чем-то негромко переговаривались. От этого пренебрежения у него в груди полыхнула откровенная злоба, хотя это было совершенно нелогично. Но логики в последнее время в его жизни днем с огнем было не сыскать. Захотелось излить скопившуюся внутри горечь и желчь, и он, не найдя ничего лучшего, молча поскрежетал зубами. Но этого ему не хватило и он выплеснул досаду, красочно выругав подрезавшую его копейку, чем вызвал насмешливое замечание Ларисы:

– Ого, какой темперамент!

В ближайшем кафе было на удивление пусто и едой даже и не пахло. Минут через десять ожидания к ним выползла заспанная официантка и беззастенчиво предложила вчерашний салат, вчерашнюю рыбу и, как благодеяние, свежую яичницу. Они заказали всё.

Как ни странно, но еда была очень вкусной. Лариса, нескромно ему подмигнув, заметила, что виной тому интенсивный секс.

– Ведь давно известно, что он затрачивает уйму калорий. Вот отсюда и аппетит зверский.

Его немного перекосило от ее откровенности, но он промолчал.

Насытившись, она небрежно спросила, где он встречает Новый год, уверенная, что он предложит провести его вместе. Но он ее разочаровал:

– Как обычно, вместе с родителями. Это же семейный праздник.

Сочтя, что претендентовать на звание члена его семьи несколько преждевременно, Лариса кисло заметила, что она встречает Новый год в сугубо женской компании.

– Подружки, без мужчин, чтобы поболтать о своем, о девичьем. Правда, боюсь, будет скучновато. Впрочем, твой выбор тоже не из лучших. Просидеть всю ночь со стариками – это же кошмар!

Вячеслав родителей любил и встретить с ними Новый год несчастьем не считал. Саркастично покосившись на нее, предложил:

– Тебя до дому подбросить?

Она согласилась, и он отвез ее к малосемейке на окраине. С неудовольствием подумал, что сейчас она начнет приглашать его к себе и придется как-то выкручиваться, чтобы не подниматься, но она доказала, что не такая предсказуемая, как он думал:

– Извини, но на кофе я тебя приглашать не буду. У нас с Катькой в квартире постоянный свинюшник. Поэтому мы никого к себе и не зовем. Прибирать-то никому не охота!

Она снова жизнерадостно хохотнула, словно последнее ей очень нравилось, и ушла, потребовав дать номер телефона. У него мелькнула заполошная мысль телефон не давать или спутать всего одну цифру. Но какой в этом прок – она же знает его адрес! В любой момент может заявиться к нему домой собственной персоной. Медленно продиктовал номер, хотя проще было вынуть визитку, лежащую в кармане пиджака. Но лишней информации о себе давать не хотелось. Почему-то у него возникло не слишком приятное предчувствие, что эта особа может очень комфортно устроиться на его шее.

Приехав обратно, медленно прошел к своему подъезду, внимательно глядя по сторонам. Девушек не было, и чувства, что за ним следят – тоже. Он постоял у подъезда, чего-то выжидая, но не дождался и зашел внутрь, снедаемый чувством вины и неудовлетворенности.

Аня не спала всю ночь, бездумно глядя в потолок. Усталость была отупляющая, всё тело болезненно ныло. Зато на душе было очень спокойно. Спокойно и пусто. Как в огромной безжизненной пустыне.

Конечно, это просто стресс, и ничего больше. Ведь она, как истинная мечтательница, в глубине души надеялась, что Вячеслав возьмет ее за руки, проникновенно посмотрит в глаза, нежно признается в любви и никуда больше не отпустит.

Ах, правильно говорит Светлана, что наивнее ее может быть только рыба, добровольно заплывающая в рот акуле. Она, наверное, тоже считает, что там ее ждет счастье.

Но откуда ей, простой деревенской девчонке, выросшей в благополучной семье сельских интеллигентов, знать, что в жизни не бывает выдуманного счастья? Ведь в книгах всё красиво. Пусть влюбленных ждут испытания, но кончается-то всё хорошо. Да и в жизни так бывает – ее старшая сестра вышла-таки замуж за любящего ее мужчину, хотя у них было много недоразумений. Но у нее, Ани, ничего подобного в жизни не будет. Во всяком случае, с Вячеславом…

В ушах снова и снова гулким эхом отдавались его грубые слова, заставляя горячечно метаться по постели. Стараясь найти хоть что-то хорошее в этой истории, в который раз убеждала себя, что стала гораздо умнее и впредь никогда не станет заглядываться на мужчин, питая глупые надежды.

Тридцать первого занятий в универе не было, и она, упаковав купленные для родных подарки, собралась домой. Рейсовый автобус был еще нескоро, можно было переделать уйму дел, но у нее впервые в жизни ни к чему не лежала душа.

Аня безмолвно шаталась по комнате, на минуту присаживаясь на попадающиеся по дороге стулья, но тут же вскакивая и продолжая свой безнадежный путь.

Около полудня к ней влетела встревоженная Светлана, принеся с собой запах снега и шампанского. С порога закричала:

– Ты чего трубку не берешь? Что случилось? Как всё прошло?

Увидев бледное лицо подруги с темными тенями под глазами, тихо охнула:

– Ну что? Ты с ним переспала?

Аня сардонически усмехнулась. Для подруги весь смысл жизни именно в этом и заключался. Но пришлось ее разочаровать:

– Нет, я ему не понравилась.

– Почему? Ты таблетку ему подбросила?

– Нет. Не захотела. Зачем навязываться мужчине, которому ты противна?

Светлана поразилась.

– Противна? Он что, голубой?

Аня брезгливо передернула плечами.

– Не думаю. Он просто сказал кому-то по телефону, что не собирается насиловать малолеток. С такой брезгливостью, будто я протухшая камбала.

Светлана насторожилась.

– А почему ты решила, что речь идет о тебе?

– Да это и кролик бы понял. Собеседник Вячеслава явно знал, что я у него, и спрашивал, что мы с ним делаем.

Подружка озаренно посмотрела на Аню и схватила ее за руку.

– Анька, а ты сказала ему, сколько тебе лет?

– Нет, а зачем?

– Да затем, что тебе без макияжа больше тринадцати никто не даст! Ведь говорила я тебе – накрасься! Вот ведь упрямая! Давай одевайся!