Почувствовав на себе любопытные взгляды, Блайт оторвалась от созерцания моря, напомнив себе, что ей нужно непременно поговорить с Бастианом Кейном. Повернувшись, она обнаружила нескольких полуодетых, дочерна загорелых моряков, смотревших на нее, словно на лакомый кусочек торта. Блайт подавила зарождающийся в душе страх и, гордо расправив плечи, решительно подошла к Бастиану Кейну.

– Извините, сэр. Мне хотелось бы с вами поговорить.

Бастиан отрывисто приказал одному из моряков встать за штурвал и только после этого повернулся к ней, подняв на лоб черную кожаную повязку. Блайт с изумлением обнаружила, что у него два совершенно здоровых глаза.

– Да, мисс? Что я могу для вас сделать?

– Скорее всего, это я могу для вас кое-что сделать, – заметила Блайт, тщательно подбирая слова. – Похитив меня, вы попали в весьма затруднительное положение, сэр. Возможно, вы еще просто не осознаете, насколько это серьезно. Власти наверняка расценят ваш поступок как пиратство и применят самые суровые меры наказания.

Бастиан театрально почесал подбородок.

– Пиратство?! Вы слышали, парни?

Позади раздался дружный взрыв хохота, и Блайт похолодела от ужаса, представив, как будет пробираться обратно в каюту.

– Послушайте, мистер Кейн. Я настаиваю на том, чтобы вы высадили меня на берег, и как можно скорее. Где-нибудь в Пенсильвании или рядом с ней. У меня на берегу много обязанностей: на мне дом и дела. Я готова подписать бумагу, в которой будет сказано, что я оказалась на корабле по собственной воле.

– Неужели?

– Это спасет вас от суда… как пиратов. Блайт заметила промелькнувшую в глазах Бастиана насмешку.

– Очень великодушно с вашей стороны, мисс, но мы на самом деле пираты. И нам все равно, что о нас подумают ваши сухопутные власти. Ведь они нас еще не поймали!

Вслед за его словами раздался новый взрыв хохота.

На щеках Блайт запылал румянец.

– Так вы… вы действительно пираты?

– Мисс Вулрич, вам посчастливилось оказаться в когтях человека, известного на Карибах как Гроза Семи Морей. Это Рейдер Прескотт. Он самый храбрый и самый хитрый капитан, бесстрашный и беспощадный, самый коварный среди пиратов.

С каждым словом Бастиан подходил к Блайт все ближе и ближе, наслаждаясь выражением ужаса на ее лице.

– Не дайте себя обмануть! Не поддавайтесь его ласковым взглядам и шелковым речам. Он такой же пират, как и все мы, только более изобретательный.

Пираты дружно загудели, подтверждая слова Бастиана.

– Но это же нелепо, – Блайт судорожно сглотнула.

Господи, предупреждал же ее Рейдер держаться подальше от команды! Ей не следовало выходить на палубу.

– Вам еще повезло, мисс, – продолжал наступать Бастиан, на лице которого теперь отражалась откровенная похоть. – Большинство пленниц Рейдера не доживают до рассвета. Мы все требуем своей доли. Благодари Бога, что у тебя есть богатый папочка и что старина Рейдер так любит золото. Но берегись, он известный развратник…

В это время неизвестно откуда раздалось ужасное проклятие, за которым последовала грубая брань. Сердце Блайт бешено заколотилось в груди, руки стали холодны как лед. Затем послышались протестующие, недовольные крики, и неожиданно прямо перед ней появился Рейдер Прескотт.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – прорычал он леденящим душу голосом.

Блайт боязливо подняла глаза. Рейдер стоял, широко расставив ноги, олицетворяя собой уверенность и праведный гнев. Как ни странно, но она вдруг почувствовала огромное облегчение и сразу же успокоилась. Угораздило же ее попасться на удочку Бастиана!

– Она пыталась… Он говорил, что… – разом заговорили Блайт и Бастиан.

– Я ведь приказал тебе оставаться в каюте. Рейдер подошел поближе. Его голос стал угрожающе спокойным и тихим.

– Ты не послушалась, а я этого не потерплю.

Блайт не придала особого значения тону Рейдера и не заметила, как предусмотрительно отошли в сторону пираты.

– И что же ты сделаешь, капитан? – вскинула она голову. Заходящее солнце отразилось в ее глазах адским огнем. – Заставишь меня пройти по доске в море? Или пустишь по кругу, чтобы все члены твоей команды получили свою долю?

– Лучше замолчи, – еще тише произнес Рейдер. – Спускайся в каюту и не выходи оттуда.

– Они утверждают, что вы пираты, – подбоченилась Блайт.

Она нисколько не боялась Рейдера. Ведь сейчас он явно не собирался ее целовать, а именно это было для Блайт самым страшным.

– Какие же вы пираты?! Вы все просто надутые индюки. И они еще называют тебя самым кровожадным из пиратов: Грозой Семи Морей. Какая нелепость!

– Это ты ведешь себя нелепо, женщина, – проскрежетал Рейдер сквозь стиснутые зубы и взглядом приказал команде освободить проход к лестнице. – Убирайся вниз…

– Судя по всему, я единственный разумный человек на борту этого проклятого корыта, – заявила Блайт, поворачиваясь к разношерстному сброду, именующему себя пиратами. – Вот, полюбуйтесь, – указала она на Вилли и Единственного Зуба, самых безобразных среди всей команды. – Беззубые и совсем старые! А этот, – Блайт резким движением опустила повязку на глаз Бастиана, – строит из себя опасного одноглазого разбойника.

– Ты заходишь слишком далеко, леди, – напрягся Рейдер, заметив, как Бастиан яростно срывает с себя повязку.

– А ты со своими итальянскими сонетами и страусиными перьями, – повысила голос Блайт, – ты хотел заставить меня поверить, что твои люди – опасные и жестокие морские разбойники, дикие и безжалостные. На самом же деле они жалкие отбросы общества, не гнушающиеся выполнять грязную работу для Невилла Карсона…

Терпение Рейдера наконец лопнуло. Схватив Блайт на руки, он потащил ее в каюту. Блайт яростно вопила при этом и била его кулачками по спине, осыпая проклятиями и угрозами.

Это был самый настоящий спектакль. Пираты не могли оторваться от такого зрелища. Сгрудившись вокруг люка они провожали обычно такого хладнокровного и сдержанного Рейдера любопытными взглядами. Только когда он со своей драгоценной ношей скрылся в каюте, зрители начали вспоминать, из-за чего же, собственно, разгорелся этот сыр-бор. Ах да, появившаяся на палубе девица, их пленница, обозвала столь обожаемый всеми корабль проклятым корытом! Затем она имела наглость бросить им в лицо, что они не пираты, а отбросы общества, подонки, не гнушающиеся самой грязной работы. Это невыносимо! Ни один настоящий мужчина не потерпит таких оскорблений. Нужно непременно что-то предпринять…

Рейдер Прескотт придерживался такого же мнения. Какая наглость: так унизить его и команду! Ворвавшись в каюту, он довольно бесцеремонно швырнул Блайт на кровать. Она отбросила с лица растрепавшиеся волосы, чтобы видеть своего обидчика, и, изловчившись словно дикая кошка, пнула Рейдера ногой в живот. К счастью, он вовремя заметил ее маневр и успел увернуться, затем, вне себя от гнева, навалился на нее всем телом.

– Прочь! Убирайся, ты… подонок… негодяй… – брыкалась Блайт, пытаясь его сбросить.

Однако не тут-то было. Схватив ее за руки, Рейдер завел их ей за голову.

– Я тебя предупреждал, Вул-вич, – задыхаясь, проговорил он, глядя Блайт прямо в глаза. – Я приказал тебе оставаться в каюте и держаться подальше от моих людей. Мне приходилось наблюдать, что женщина способна сделать с командой, и я не хочу, чтобы из-за тебя на моем корабле начались драки и поножовщина.

– Вряд ли у них хватит духа кого-нибудь прирезать…

– Ошибаешься, ведьмочка! Каждый из этих парней пролил немало чужой крови – кто-то ради добычи, кто-то ради славы, а кто-то ради забавы. Поверь, они, не задумываясь, жестоко отомстят женщине, посмевшей издеваться над ними. А я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить их. Я не пойду против своей команды ради спасения твоей драгоценной шкуры.

Жар его тела постепенно передался Блайт, наполняя ее до краев. Прямо над ней нависало точеное бронзовое лицо Рейдера, а в зеленых глазах отражался огонь ее собственных глаз. Блайт чувствовала на своих щеках его дыхание, слышала биение его сердца, ощущала слабый, ни с чем не сравнимый аромат кокоса.

Она даже не сразу поняла, откуда исходит этот запах. Но чем ближе находился к ней Рейдер, тем сильнее был аромат. Точно! Как же Блайт не догадалась раньше: этот запах исходил именно от него.

– А сколько человек убил ты сам, Рейдер Прескотт?

Вопрос застал Рейдера врасплох. Он был поглощен созерцанием нежной кожи Блайт и ее манящих полураскрытых губ.

– Лучше спроси… сколько женщин…

Но Блайт не успела этого сделать. В следующее мгновение Рейдер накрыл своими губами ее губы, и рассудок сразу перестал ей подчиняться.

Блайт отчаянно замотала головой, пытаясь оторвать его от себя, но Рейдер следовал за каждым ее движением, словно побуждая к этому. В конце концов она сдалась. Почувствовав, как обмякло тело Блайт, он перестал просто давить на ее губы, а начал целовать по-настоящему. При этом Блайт снова испытала поразительно знакомые ощущения одновременной твердости и мягкости его губ, их бархатистости и дурманящего запаха кокоса. Ей вдруг захотелось чего-то еще, гораздо большего… Блайт совсем забыла, что своим поцелуем Рейдер наказывал ее, что она испытывает отвращение к поцелуям. Ну как можно не любить столь сладостное ощущение?! Но… кажется… ей нужно о чем-то его спросить?.. Блайт приоткрыла губы, а Рейдер тут же принял это за приглашение, скользнув языком во влажную шелковистость ее рта. Блайт тотчас пришла в себя. Ей удалось наконец оторваться от его губ и прошептать:

– Сколько… женщин… капитан?

– Сотни… тысячи. Я… потерял им счет, – проговорил Рейдер заплетающимся языком, словно принял изрядную порцию бренди.

Он и в самом деле опьянел от Блайт, опьянел от медовой сладости ее нежных губ.

Блайт слышала, как Рейдер сказал «сотни… тысячи», но была не в силах как-либо отреагировать на эти слова. Она наслаждалась каждым прикосновением его тела, буквально таяла под ним. За всю свою сознательную жизнь Блайт никогда еще не испытывала ничего подобного и даже не подозревала, что такое возможно. Ей хотелось теснее прижаться к Рейдеру, вобрать его в себя без остатка, слиться с ним воедино. Она даже закрыла глаза, желая острее насладиться этим восхитительным безумием.

Рейдер снова прильнул к ее губам, и Блайт непроизвольно приподняла голову, устремляясь ему навстречу. Он уже давно отпустил ее руки, и теперь они скользили по его твердым гладким плечам и напряженной шее, перебирали густые жесткие волосы. «О Боже, неужели я сама, по собственной воле прикасаюсь к мужчине», – удивилась Блайт. Эти легкие прикосновения разбудили в Рейдере непреодолимое желание. Со стоном откинувшись на бок, он принялся нетерпеливо расшнуровывать лиф ее платья. Обнажив одну грудь, он потерся щекой о воинственно торчащий сосок, затем снова поцеловал Блайт в губы.

Задыхаясь, девушка извивалась под его разгоряченным телом. Приподнявшись на локте, Рейдер ловким движением освободил обе ее груди и взял их в свои ладони, глядя на Блайт с нескрываемым вожделением. Ее золотистые глаза подернулись дымкой желания, роскошные волосы в беспорядке разметались по подушке, великолепные гладкие плечи казались выточенными из мрамора. Рейдер снова приник к соску, но на этот раз взял его в рот.

Блайт воспринимала все это как сладкую пытку, жарким томлением отдающуюся внизу живота. Она с головой окунулась в пучину удовольствий, которых практически не знала в своей размеренной, чопорной жизни. Блайт просто пьянела от наслаждения.

Неожиданно ее пронзила мысль о «тысячах» других, бывших до нее женщинах. Почувствовав холодок в груди, она слабыми руками оттолкнула плечи Рейдера и со стоном прошептала:

– Нет… Пожалуйста, не надо…

Рейдер слегка откинулся назад, не сводя настойчивого взгляда с ее манящих пурпурных губ. Он чувствовал, что Блайт тоже желает его, и вознамерился взять ее прямо сейчас, немедленно. Не важно, как все это началось, теперь Рейдеру хотелось лишь преодолеть слабое сопротивление Блайт и овладеть ею. Но его внезапно остановила одна мысль…

Он хочет эту ведьму? Он хочет Вул-вич?! Господи, что происходит?! Кажется, он совсем потерял голову!

Рейдер резко отпрянул от разгоряченного тела девушки и поднялся. Это произошло так стремительно, что у обоих слегка закружилась голова. Сделав глубокий вдох, Рейдер почувствовал, как к нему постепенно возвращается самообладание. Ему хотелось только укротить Блайт, заставить подчиняться своим приказам, одним махом доказать, насколько она уязвима. И вот Блайт лежит перед ним томимая желанием, сломленная его страстным натиском. Однако Рейдер не чувствовал себя победителем, прекрасно понимая: он не победил бы, если бы сам не желал ее.

Из этой унизительной ситуации существовал только один выход.

– Хорошенько запомни этот урок, Вул-вич, – произнес он, отлично зная, что поступает неправильно.