– А то, что я давненько не общался с женщинами.

Второй похотливо гоготнул. Констанс, словно услышав этот разговор, чуть было не развернулась в сторону леса, но не сделала этого. Двое пригнулись пониже за кустами.

– Хватай ее за ноги, а я отниму у нее пистолет, – хриплым голосом наставлял дружка второй.

Пока злодеи обсуждали план действий, Джозеф сумел подкрасться к ним сзади. Верзилы были так увлечены своим разговором, что не слышали хруста ветвей под его ногами.

Однако кучер с высоты козел разглядел и тех двоих, и крадущегося к ним Джозефа. Его глаза округлились от страха.

Но прежде чем он подал сигнал, Джозеф, схватив бандитов за волосы, изо всех сил стукнул их головами. Раздался неприятный хруст. Тот из бродяг, что был пониже, сразу рухнул на землю. Другой, высокий верзила, хотя и не пришел еще в себя от удара и неожиданности нападения, все же замахнулся на Джозефа, но тот ловко увернулся от его кулака и прижал все еще не опомнившегося бандита к дереву, локтем надавив ему на горло.

– Мне очень жаль, – пробормотал он, глядя на две неподвижные фигуры на земле, и поспешил на помощь Констанс.

«Куда он подевался?» – недоумевала Констанс.

Вытянувшись во весь рост, она молила небо, чтобы у нее не начали трястись руки.

Кучер подал странный звук, что-то вроде сигнала, и она на мгновение растерянно дрогнула.

Это заметил вожак, лицо его расплылось в гнусной ухмылке, и он сделал шаг вперед.

Констанс снова вспомнила то, о чем сразу подумала, как только мистер Смит скрылся в лесу.

Она вспомнила свою встречу с одним из солдат янки. Он хотел поймать ее и убить или сделать с ней еще что-нибудь похуже, но она избежала надругательства. Охвативший ее ужас был похож на тот, что она испытывала сейчас. Но если она смогла победить тогда, десять лет назад, на пыльной пустынной дороге штата Виргиния, разве она не сможет сделать это и сейчас?

– Мистер Смит! – громко крикнула она, лихорадочно думая, что делать дальше.

Надо придумать что угодно! Наконец замысел окончательно созрел.

– Подите-ка сюда, да побыстрее, пожалуйста!

Двое бандитов переглянулись.

– Господи, – вздохнула Констанс, изображая отчаяние.

Это должно сработать. У нее нет иного выхода. Она повысила голос, придав ему некоторую озабоченность.

– Он опять взялся за свое.

– Что вы хотите сказать? – насторожился вожак.

– Просто он всегда так себя ведет, когда жаждет кого-нибудь убить.

Слова произвели свое впечатление.

– Убить? – спросил бандит дрогнувшим голосом.

Глядя по очереди каждому в лицо, Констанс сокрушенно качала головой.

– Мне очень жаль, – пробормотала она сочувственно.

– Что вы хотели этим сказать, леди? – снова спросил кто-то, и остальные закивали головами.

– У него не все в порядке с головой, – призналась Констанс. – Временами он становится как помешанный. Врач в Швейцарии, лечивший его, назвал это приступами, но когда увидел одну кровавую бойню… Он сам, бедняга, стал пациентом своей клиники. Никто ничего не может поделать, когда это начинается. Говорят, что мистера Смита в Бенгалии укусил бешеный тигр. Когда болезнь возвращается, все так и начинается. Его сначала тошнит, затем болезнь перекидывается на голову, если вы понимаете, что я имею в виду…

Молчание, длилось довольно долго, прерываемое мучительными звуками рвоты в лесу.

– Мы не верим вам, леди. – Вожак сделал еще один шаг к Констанс.

Его дружки явно нервничали, но тоже зашевелились.

– Если он так опасен, почему вы с ним?

Ответ не заставил себя ждать.

– Я его медсестра. Я могла бы его успокоить, если бы вы не разбили все флаконы с лекарствами, – нашлась Констанс. – Те, что были в моем ридикюле, помните?

Вожак встревоженно оглянулся по сторонам. Остальные уставились на него, ожидая, что он станет делать. Вожак повернулся к кучеру.

– Он и вправду сумасшедший? – спросил он.

Кучер, страх которого не проходил, как, впрочем, и у всех остальных тоже, прикусил губу.

– Не-знаю, – наконец сказал он, нервно подергиваясь. – Он нанял меня на один день, вот и все. Но путешествие его явно разозлило. Ему и сначала было как-то не по себе. Но до этого он немного показался в карете с высоким здоровяком в шотландской юбке и с меховой сумкой, кажется, горцем из Шотландии. Когда тот ушел, мы посадили леди. К этому времени он уже был на взводе.

– Шотландец в юбке? Да. – Констанс не знала, какую игру ведет кучер, но решила присоединиться. – Это один из тех, кто приставлен к нему. Такой большой, высокий? – спросила она у кучера.

Тот кивнул.

– Только он один может сладить с мистером Смитом. Когда появилась я, он приставил его ко мне. Ведь ему тоже нужен отдых. А я обычно легко успокаиваю мистера Смита лекарствами. Вот как быть без них, не знаю.

Вожак шумно сглотнул.

– Что будет дальше? – В его голосе не было прежней злобы и, кажется, зазвучали нотки просьбы.

– Его приступы проходят всегда одинаково, – спокойно объяснила Констанс, войдя в роль. – Он сейчас появится и скажет, что с ним ничего не было и он здоров. Вот в такие минуты, когда он отрицает свою болезнь, он особенно опасен. Тут и жди, что он сейчас же прыгнет на свою жертву.

– Прыгнет?

– Да, как тигр. Все в его организме переменилось после укуса тигра. Он сам стал наполовину зверем, а сил у него как у целой дюжины молодцов. Это чудовищное зрелище.

Кучер издал странный икающий звук и, побелев как полотно, указал на что-то за спиной Констанс. Четверо бандитов уставились на кучера, а Констанс, хотя и не знала, что могло привести кучера в такое состояние, многозначительно заметила:

– Бедняга, он видел мистера Смита в бешенстве. Это ужасное зрелище, его не забыть.

Она и сама дрожала как осиновый лист. В это время из-за деревьев вышел мистер Смит и зашагал к ним, стараясь, чтобы его шаг был бодрым и уверенным. Все тут же заметили кровь на его белой сорочке.

– Вам лучше, сэр? – спросила Констанс, не спуская глаз с бандитов.

– Что вы хотите сказать? – раздраженно ответил ей Смит.

Что она говорила здесь? Видимо, сказала этим оборванцам, что он облюет им всем башмаки, когда начнет стрелять в них. Почему бы не сказать им и о проклятых устрицах?

– Я в порядке, мисс Ллойд. Никогда не чувствовал себя лучше. Я только что расправился с теми двумя, что прятались в кустах.

Констанс тоже заметила красное пятно на его сорочке и была ему благодарна, что ему удалось избавиться от тех двоих, о которых они даже не знали.

В голову пришла мысль, что теперь она не одна. Впервые она встречает опасность с кем-то вдвоем.

Облегченно вздохнув, она обратила все свое внимание на противника и опять сокрушенно покачала головой:

– Расправился с двумя, и ему все мало. Хорошо, сэр. Боюсь, я едва ли выдержу сегодня это зрелище.

– Отпустите нас, пожалуйста! Мы мигом исчезнем, леди! Отпустите, будьте милосердны…

Констанс повернулась к Джозефу:

– Я не в состоянии это видеть, сэр. Отпустим их на свободу, а разорвать на клочки вы можете и меня, я остаюсь!

Она направила на него пистолет.

– Что, черт возьми, вы тут надумали? – рявкнул Джозеф, ничего не понимая.

Но прежде чем он собрался расспросить ее, все четверо грабителей уже скрылись в лесу. Чуть помешкав, вслед за ними побежал и кучер. Споткнувшись, он оглянулся на них дикими от испуга глазами.

– Мисс Ллойд, я требую, чтобы вы мне объяснили…

– Хорошо, мистер Смит, но подождите одну минуту. – Запрокинув голову, она издала нечеловеческий, леденящий душу вопль, какого мистер Смит и вообразить не мог, ибо никогда ничего подобного в своей жизни не слышал. Сделав паузу и вежливо улыбнувшись мистеру Смиту, Констанс повторила его еще раз, и этот вопль был еще красноречивее прежнего, ибо он должен был возвестить о ее конце.

После этого мистер Смит совсем лишился дара речи. Повернувшись и посмотрев на то место, где еще недавно стояли четверо разбойников, он лишь услышал доносившиеся из леса испуганные голоса. Чем больше они отдалялись, тем сильнее в них звучал страх.

– Думаю, мистер Смит, нам пора в путь. – Глаза Констанс снова остановились на пятне крови на его сорочке. – Вы ранены, мистер Смит?

Вслед за ней Джозеф Внимательно осмотрел свою одежду.

– О! – воскликнул он, взглянув наконец на свои руки. Кожа на костяшках пальцев была содрана, видимо, в драке, в лесу со вторым верзилой. – Это сущий пустяк, – успокоил он Констанс.

– Мистер Смит, – промолвила она, глядя в сторону. – Спасибо вам.

Стало вдруг очень тихо. Это даже была не тишина, а скорее невидимая связь, искренняя и безмолвная, и была ока настолько ощутимой, что заставила Констанс сделать шаг назад, словно она хотела ослабить напряжение этого момента. Но из этого ничего не получилось.

– Я рад, что смог помочь вам, – ответил он.

– Итак… – Она выпрямилась и постаралась, чтобы ее голос, был бодрым и деловым.

Джозеф улыбнулся, когда увидел, что она подошла к куче боевого хлама, которую оставили бандиты.

– Интересно, неужели у разбойников до сих пор популярны цепи как вид оружия?

– Мисс Ллойд…

– Надеюсь, вы не уплатили кучеру, вперед? Он не отработал даже тот день, на который подрядился, и к тому, же оказался подлым трусом.

– Мисс Ллойд, расскажите мне, что здесь произошло.

Жар запылал где-то в груди, перешел на шею и предательским румянцем залил лицо, свидетельствуя о той сумятице чувств, в которой она, казалось, не смела, себе признаться.

Должна ли она рассказать ему все?

– Я хочу знать, мисс Ллойд, почему они убежали?

Опустив глаза, она молча стряхнула юбку.

Как одно мгновение может вместить в себе и облегчение и вместе с ним разочарование!

– Я сказала им, что вы маньяк-убийца, сэр. Надеюсь, вы не останетесь на меня в обиде за это. Все четверо теперь думают, что чудом спаслись от страшной смерти, а сейчас вы приканчиваете меня. К сожалению, кучеру больше понравилось их общество, чем наше.

Удивление и недоверие на его лице сменилось широкой улыбкой. Констанс хотела отвести глаза, но не смогла и продолжала смотреть на него. Его рот, при первом взгляде привлекший ее внимание, стал еще красивее, когда Джозеф рассмеялся, и она увидела его белоснежные зубы.

У нее перехватило дыхание от сознания, что Джозеф Смит, оказывается, удивительно красивый мужчина. Не в обычном смысле этого слова, разумеется. Не то чтобы он был элегантен, вылощен, как красавец Филип. В мистере Смите было обаяние силы, которое делало его красивым, похожим на дикого зверя. Не его одежда бросалась прежде всего в глаза и не его прическа. В Филипе она всегда невольно отмечала его ухоженность, безукоризненность его одежды. В мистере Смите ей нравилась естественность, врожденное изящество, которое не создает ни хорошая стрижка, ни отличный крой одежды.

Она судорожно сглотнула, глядя в его глаза. Они были карие и искрились при дневном свете. Его лицо, крепкий квадратный подбородок, высокие скулы, которые становились еще выше, когда он улыбался, небольшой шрам на одной из них, откинутая со лба упрямая прядь…

– Вы умница, мисс Ллойд. Будет что рассказать Филипу.

Для Констанс это было как ушат холодной воды. Вздрогнув, она окончательно вышла из мира мечтательных созерцаний.

– Нет, пожалуйста, прошу вас, не говорите ему ни слова об этом!

– Почему, черт возьми?

– Потому что… Понимаете… – Почему она не хотела, чтобы об этом узнал Филип? Наконец она поняла и сказала еле слышно: – Я вела себя не как леди. Я менее всего хочу привлекать сейчас внимание к себе. Прошу вас.

Улыбка медленно сходила с лица Джозефа.

– Как повела бы себя леди в данном случае, мне трудно судить, но, по-моему, лучше остаться в живых, чем соблюдать правила светского этикета.

Прежде чем ответить ей, он пристально посмотрел на жаркий румянец, заливший ее лицо, и понял, что она сгорает от стыда. Он ни в коем случае не хотел своими вопросами усугубить ее смущение, но мысль о том, что она стыдится своей смелости и находчивости, немало огорчила его. Он ответил ей без улыбки:

– Как вам будет угодно.

Какое-то время они стояли в полном молчании. Наконец она спросила:

– Что мы будем теперь делать, мистер Смит? Далеко ли отсюда до города?

Глядя на него вблизи, Констанс вдруг заметила, что у него веснушки. Их можно было разглядеть, только если стоять совсем близко к нему и внимательно вглядываться. Но это, бесспорно, были веснушки. Это открытие почему-то умилило ее.

«Совсем как мальчишка!»

– Боюсь, я этого не могу вам сказать, мисс Ллойд. Я никогда не ездил, по этой дороге.

– Вам нужно промыть и перевязать рану, – сказала она тихо.

Джозеф, вздохнув, вдруг прямо, посмотрел в глаза Констанс.