– Но, должно быть, не с двадцатикилограммовой штангой, – парировала я.

– Ладно, поступай как знаешь, – вздохнула моя наставница, – но я дам тебе совет. Возьми у этого типа телефон, раз он так тебе понравился. Встретитесь в другой раз. И оставайся в клубе. Попытайся познакомиться с кем-нибудь еще. Чем больше у тебя знакомых миллионеров, тем выше шанс выйти замуж за одного из них.

– Хорошо, – сказала я, уверенная в том, что поступлю по-своему.

Знаете, бывают такие ситуации, когда надо делать так, как подсказывает сердце. А мое сердце в тот момент билось так, словно я бежала кросс на злополучной беговой дорожке. И все потому, что за дверью раздевалки ждал меня зеленоглазый Эдуард.

«Хочу этого мужика, – подумала я и сама испугалась своей мысли. – Вот хочу его, и точка!»

* * *

Я не верю в любовь с первого взгляда.

Вот не верю, и все – честное слово.

Но по закону подлости именно эта разновидность любви уже в который раз меня обезоруживает. Любовь с первого взгляда – это те самые хрестоматийные грабли, на которые я наступаю снова и снова.

Так было с Весниным. Я увидела его в том чертовом самолете, и мои мозги размягчились, как эскимо в сломанном холодильнике. Губы сами собой растягивались в идиотской ухмылке, а на лбу сияющими буквами было написано: на все согласна. Я была этакой «девушкой– да». Ходячий транспарант в защиту романтики в мире, который насквозь пропитан цинизмом. И куда только подевался мой иронический прищур и мое сатирическое отношение к действительности, которыми я так всегда бравировала?! Андрей Веснин сразу почувствовал во мне эту слабинку. Я пошла за ним, как сказочная крыса за волшебной дудочкой, и моя восторженная пассивность пришлась ему по вкусу.

И вот теперь – то же самое.

Я смотрела на зеленоглазого миллионера и млела, как кот на солнечном подоконнике. Что же я за человек?

Я обо всем этом думала, а сама продолжала ему улыбаться. Ничего не поделать – притворяться я не умею, актриса из меня никудышная.

– Так что насчет мартини? – он предусмотрительно забрал у меня сумку. Я оценила этот жест – люблю заботливых мужчин. Правда, практика показывает, что большинство из них остаются джентльменами только до первого секса.

Я знала, что ответить. На такой случай у меня заготовлена классическая фраза:

– Ну-у-у-у… вообще-то на сегодняшний вечер у меня пять приглашений на вечеринки…

Его загорелое лицо вытянулось. И я возликовала – зеленоглазому Эдуарду явно хотелось провести сегодняшний вечер со мной! Со мной! И это даже несмотря на то, что роскошный блондинистый парик остался дома.

– Но в принципе их можно и отменить, – быстро переиграла я.

– Из-за моего мартини? Лихо.

– Ладно уж, едем. А там разберемся.

* * *

На стоянке меня поджидал очередной приятный сюрприз. Лучший индикатор благосостояния мужчины – его любимая игрушка; как правило, ею является автомобиль. Эдуард подвел меня к приземистой гоночной «Тойоте» наглого красного цвета. Думаю, не будет преувеличением, если я скажу, что каждая девушка иногда робко лелеет такую фантазию: прокатиться в машине, больше напоминающей космический корабль, за рулем которой восседал бы плечистый брюнет, похожий на Рикки Мартина.

О, все встречные мужчины будут шеи сворачивать на этот автомобиль. А все встречные женщины – соответственно на Рикки Мартина. Да, еще один немаловажный штрих – для такой поездки каждая уважающая себя модница должна обзавестись косынкой от Ива Сен Лорана и огромными темными очками в стиле Жаклин Кеннеди. Тогда законы жанра будут соблюдены на все сто процентов.

– О чем задумалась? – Эдуард любовно похлопал ладонью по капоту; таким жестом фанат коневодства ласково приветствует любимого племенного жеребца.

– Автомобиль как фаллический символ, – провозгласила я. Мне вдруг вспомнилось мое позорное приключение в автосалоне, и я решила «блеснуть». – Я интересуюсь автомобилями. Ты какие двигатели предпочитаешь – дизельные или карбюраторные?

– Что?! – недоверчиво хохотнул он.

– Ты спросил, о чем я подумала, я честно ответила. Или мне надо было соврать, что размышляю о новом платье?

– Мало того, что эта девчонка не в ладах со спортом, так она еще и феминистка! Какой кошмар, – он открыл дверь, и я изящно (по крайней мере, хочется верить, что это было изящно) забралась внутрь. – Куда едем? В «Маккой»?

– «Маккой», – хмыкнула я, – самое развратное местечко в городе. Бар моей юности.

– Девушка, вы в курсе, что я начинаю коллекционировать ваши пороки? Первое: она не может справиться со штангой. Второе: она феминистка. Третье: к тому же развратница… Да-а-а, пункт третий обнадеживает!

Хохоча, я прикоснулась ладонью к его губам:

– Не продолжай!

А он… он вдруг мою ладонь поцеловал. Вернее, вряд ли это можно было назвать полноценным поцелуем. Скорее то была непроизвольная нежность: его губы всего на одну секунду вытянулись в тугую трубочку, плотнее прижавшись к моей руке.

Но я почему-то смутилась.

Какое-то время мы молчали. Потом он заговорил о чем-то нейтральном. О спорте, о том, с каких упражнений мне следует начать следующую силовую тренировку. Похоже, он неплохо в этом разбирался; наверное, в юности был спортсменом.

Я тоже оседлала безопасную тему, от которой за версту веяло смертной скукой, – досуг в Москве.

Я рассказывала о новом ночном клубе, в котором мне на днях довелось побывать. Мы вместе посетовали на несправедливую строгость московского фейс-контроля. В любой модный бар Западной Европы можно прорваться окольными путями. Вызвать арт-директора, уломать охранника. А вот с московскими церберами, караулящими вход дорогих дискотек, договориться невозможно.

Мы словно играли роли преувеличенно вежливых людей, все умственные силы которых направлены на поддержание светской беседы.

Но мы оба – и я, и зеленоглазый миллионер Эдуард– знали: самое важное, что могло произойти в тот вечер между нами, уже произошло.

* * *

– Жанна!!! Жанка! – голосила я в телефонную трубку. – Знаешь, что со мной случилось?! Ты даже не представляешь, что произошло!!

– Не кричи мне в ухо. Что там у тебя? Залетела? Выиграла в лотерею? Завела щенка?

– Да ну тебя. Просто я влюбилась.

После паузы, во время которой я уж решила, что нас разъединили, Жанна холодновато поинтересовалась:

– Это что, запоздалая первоапрельская шутка?

– Нет, чистая правда. Влюбилась в мужчину, с которым познакомилась в спортзале. Его зовут Эдуард. Можно просто Эдик. Он миллионер. И завтра вечером у нас свидание.

– Ты там, случаем, не обкурилась? – подозрительно спросила Жанна. – Ты же звонила пару часов назад и сообщила, что подцепила классного мужика. И вот проходит два часа, а ты уже готова. Так не бывает, – авторитетно заявила телефонная трубка.

Но я телефонной трубке не поверила.

– А вот и бывает!

– Что же произошло за эти два часа? Он тебя трахнул?

– Он меня поцеловал.

– Старомодно, – хмыкнула она, – и как он целуется?

Впервые за весь разговор Жанна проявила хоть какой-то интерес к его содержанию.

– Нет, ты не поняла. Он мне руку поцеловал. Зато как! – я мечтательно закатила глаза. Мне казалось, что я до сих пор чувствую на ладошке тепло его губ. А это верный признак клинического сумасшествия, именуемого «любовь с первого взгляда».

– Ты больная, – с натянутым смешком Жанна подтвердила диагноз, – я отказываюсь тебя понимать. И верить тебе. Кстати, когда приличные люди звонят по телефону, они спрашивают – я вас не отвлекаю?

– Жан, ты чего? – опешила я.

– Так вот, если бы ты удосужилась об этом спросить, я бы ответила, что отвлекаешь. Потому что я как раз собиралась заняться сексом с замечательным мужиком. А сейчас он отправился в душ.

– Жанна…

– А тебе, дорогая моя, советую не забивать голову всякими глупостями. Нет ничего проще, чем влюбиться. Уж я-то знаю, я влюбляюсь почти каждый день. Но тебе предстоит другое: ты должна его на себе женить!!

* * *

Первое свидание. Это как случайная книга, купленная на развале в метро. С замиранием сердца переворачиваешь обложку и не знаешь, интересным ли окажется сюжет. Вот я, например, уже который раз пытаюсь приобрести умный ироничный роман, но мне с завидным постоянством попадается бульварное чтиво.

Мы договорились встретиться на Большом Каменном мосту, посредине, в алькове с видом на храм. Вдумайтесь только – не у памятника Пушкину, не за столиком кафе, не у первого вагона на Тверской, а в середине моста!

Я восторженно рассказала об этом Жанне, но она так и не поняла причину моей радости. Она бы предпочла, чтобы свидание было назначено у парадного входа в пятизвездный ресторан – это была бы гарантия, что ее, Жанну, в этот ресторан поведут и по полной программе накормят, а значит, вечер в любом случае пройдет не зря.

– Твоя сентиментальность тебя же и погубит, Кашеварова.

– Это не сентиментальность, – возразила я, – это всего лишь жажда новизны.

– Ладно, посмотрим. Только не забудь про парик.

– Парик? Но зачем? Он ведь уже видел меня такой, какая я есть.

– Так надо, – уверенно сказала Жанна, – так будет лучше. В конце концов, может быть, у него тоже жажда новизны.

Как всегда, я ее послушалась.

* * *

– Привет, моя штангистка! Тебя не узнать с такими волосами. Не жарко? – Эдик наклонился к моему лицу, но вместо того, чтобы запечатлеть дежурный поцелуй на щеке, пощекотал ресницами мой висок. – Это называется «поцелуй бабочки».

– Мило. Куда пойдем?

– В зависимости от ваших пристрастий, мадемуазель. Театр? Кино? Изобразительное искусство? Скульптура?

– И то, и другое, и третье, – рассмеялась я, а сама подумала: «А вообще-то я пожрать люблю!»

– Эй, не жадничать! – он шутливо погрозил пальцем и увлек меня в сторону Александровского сада. – Идем, мисс тяжелая атлетика. Там у меня машина припаркована.

Он взял меня за руку. Получилось естественно. У него были теплые приятные ладони, и я испытала облегчение. Не люблю, когда меня хватают потными ручонками, липкие ладошки способны мигом охладить мой эротический пыл.

– Нет, серьезно, Саш, я ведь даже ничего о тебе не знаю. Кроме того, что ты феминистка и развратница. Я даже не знаю, куда тебя пригласить. Мужской стриптиз, наверное, не подойдет?

– Да уж, – хмыкнула я.

– А если серьезно, чем ты интересуешься?

Я припомнила Жанкино ноу-хау и уверенно заявила:

– Среди моих интересов – эзотерика.

– Что? – удивился он.

– Эзотерика, – немного менее уверенно повторила я. – Знаешь, «Книга перемен», карты Таро. Если хочешь, могу и тебе как-нибудь погадать.

– Вот уж не надо, – рассмеялся Эдик, – предсказание судьбы делает жизнь несносной, даже если ты не до конца в это веришь. И потом, я не хочу, чтобы мое будущее зависело от того, как падут пятнадцать рублей… Обычно ведь вы, девчонки, подбрасываете пятирублевые монетки?

Я закашлялась. Ничего себе – он даже говорит моими словами! Эдик услужливо похлопал меня по спине.

– Саша, сказать по правде, я тебя и не узнал сначала в парике.

– Да? – я кокетливо поправила выбившуюся из прически идеально платиновую прядь. – Люблю быть… э-э-э-э… разной.

– Да, типично женская черта, – усмехнулся мой миллионер, – хотя ты могла бы обойтись и без этого. У тебя красивое лицо и прическа смелая, не многим такая пойдет… А парик этот мне не нравится. Ой, я кажется что-то не то сказал!

– Да нет, почему же… Если честно, я и сама никак не могу к нему привыкнуть. Первое время было любопытно, а сейчас кажется, что это не мое.

– Это и правда не твое! Совсем другое лицо. Проще, грубее. Господи, что я несу? Девушкам нельзя такое говорить.

– Феминисткам можно, – успокоила я его, – одна моя подружка сказала то же самое. Вот ей досталось по полной программе. Мы до сих пор не общаемся.

– Мамочки, что я наделал, – он приобнял меня за плечи, – теперь придется не отпускать тебя до тех пор, пока ты не остынешь.

– А я девушка горячая, – подмигнула я.

– Это я уже заметил… Ну а чем ты еще увлекаешься, кроме карт Таро и подбрасывания пятирублевых монет?

– Ну-у-у, – замялась я, – модой. Вообще-то это моя профессия. Я модный обозреватель.

– А еще? – допытывался Эдик.

Я чувствовала себя студенткой, пришедшей на экзамен, не удосужившись хотя бы бегло просмотреть хрестоматию. Мне так хотелось показаться ему интересной, но я никак не могла придумать, чем бы его удивить. Они ведь такие искушенные, эти миллионеры. Если я начну разглагольствовать о кино или книгах, ему станет со мной скучно. Я должна придумать что-то особенное. Особенная девушка для зеленоглазого миллионера. Пожалуй, придется заняться плагиатом.

– Увлекаюсь китайскими чайными церемониями, – выдала я, вспомнив Алену и ее многочисленные глиняные пиалки, по размеру напоминающие поилки для волнистых попугайчиков.