Николас Спаркс - Взгляни на меня

Глядя на Колина в профиль, Мария вновь подумала, как ему удается маскировать внешним спокойствием бушующие внутри эмоции. Вдруг она представила, как выглядел бы Колин обнаженным, над ней; как он ласково касался бы ее губами, когда они дарили друг другу себя.

– Ты все это говорил серьезно?

Вместо ответа Колин опустил голову и повернулся к Марии:

– Да. Я был искренен в каждом слове.

Чувствуя целый поток новых ощущений, она придвинулась ближе и нежно поцеловала его в губы. Они были мягкими и теплыми; отстранившись, девушка увидела в глазах мужчины выражение, похожее на надежду. Она поцеловала Колина еще раз и ощутила, как откликнулось его тело, когда он обвил ее руками и осторожно притянул к себе. В это мгновение Мария словно начала растворяться. Она чувствовала силу, крывшуюся в мышцах его груди и рук, и теплую настойчивость языка и с исключительной уверенностью осознала, что ей нужен Колин, весь, целиком. Они продолжали целоваться, стоя на балконе, под туманным, усеянным звездами небом, пока Мария наконец не взяла Колина за руку. Их пальцы переплелись, и он поцеловал девушку в шею. Мария задрожала от наслаждения – и не сказав ни единого слова, повела Колина в спальню.

Проснувшись на следующее утро, Мария почувствовала мягкий свет осеннего солнца, и на нее нахлынули воспоминания о минувшей ночи. Она повернулась и увидела Колина, лежавшего на боку и лишь наполовину прикрытого одеялом. Он не спал.

– Доброе утро, – прошептал Колин.

– Доброе утро. Ты давно проснулся?

– Примерно час назад.

– И почему не заснул снова?

– Выспался. И потом, мне нравится на тебя смотреть.

– Это может быть опасно, учти.

– О’кей.

Мария улыбнулась:

– Ну, раз уж ты за мной наблюдал, надеюсь, я не сделала ничего неприличного и не издавала странных звуков?

– Нет. Ты невероятно сексуальная.

– Мне надо причесаться и почистить зубы.

– Прямо сейчас?

– А что, у тебя какие-то планы?

Колин придвинулся к девушке, провел пальцем по ключице – никакие слова после этого уже не были нужны.

Потом они вместе приняли душ и оделись. Мария сушила волосы и красилась, а Колин просто стоял, опершись о столик в ванной, с кружкой кофе в руках.

– Мы куда-то идем? – поинтересовался он.

– Завтракать с моими родителями.

– Неплохо звучит. Но мне сначала нужно переодеться. Во сколько?

– В одиннадцать.

– Я так понимаю, что мы поедем не вместе?

– Наверное, это не самая лучшая идея. И без того будет непросто подготовить их к твоему визиту. На сей раз они точно завалят тебя вопросами.

– О’кей.

Мария отложила тушь и взяла Колина за руку:

– Тебя это смущает? Пугает?

– Нет.

– Ну а меня пугает, – признала она, вновь беря в руку тушь. – Я в ужасе, если честно.

Колин сделал глоток кофе.

– Что ты им скажешь обо мне?

– Необходимый минимум. Любые подробности лишь вызовут новые вопросы, на которые отвечать придется уже тебе.

– И на что ты надеешься сегодня?

– Что мама не расплачется, а отец не выставит тебя за дверь.

– Это не такая уж высокая планка.

– Поверь, она выше, чем ты думаешь.

Колин подъехал к дому родителей Марии незадолго до одиннадцати часов. Он понятия не имел, куда зайдет разговор с Феликсом и Кармен, и, выйдя из машины, подумал, что нет смысла ломать голову – вскоре он сам так или иначе это выяснит.

Будь рядом Лили, он спросил бы, что купить к семейному завтраку, но Эван с невестой уже ушли на воскресную службу, когда Колин вернулся домой. И в любом случае советы Лили, скорее всего, мало чем помогли бы. Феликс и Кармен составят собственное представление о нем, и коробка печенья его не изменит.

Но тем не менее, шагая к двери, Колин надеялся, что Мария как-нибудь справится. По пути домой он думал о ней почти безостановочно, один образ сменялся другим, еще более очаровательным. Это было главным для него – то есть Мария была главной, – и Колин глубоко вздохнул, напомнив себе, что избежать вопросов не удастся, но всегда можно сформулировать ответы по-разному, при этом не покривив душой.

Он постучал, и дверь почти немедленно распахнулась. На пороге стояла Серена. Колин вновь отметил, как она походила на старшую сестру, хотя казалась более взволнованной, чем обычно. Возможно, ему стоило насторожиться…

– Привет, Колин, – сказала Серена. – Я увидела тебя в окно. Заходи.

– Спасибо. Как прошел вчерашний ужин?

– Потрясающе, – ответила она. – Но это я должна у тебя спросить.

– Мы отлично провели время.

– Не сомневаюсь, – Серена подмигнула. – Мария на кухне с мамой. Я потрясена, ты вытащил ее на танцы.

– А что?

– Если ты еще не понял, значит, тебе просто надо пообщаться с ней побольше, – ответила Серена. – Кстати, учти, я бы на твоем месте не стала слишком распространяться про вчерашний вечер, особенно о том, что, возможно, произошло после танцев. Атмосфера тут слегка накалена. Такое ощущение, что родители считают тебя террористом.

– О’кей.

– Не исключено, что я преувеличиваю, но кто знает? – весело продолжила Серена. – Я приехала, когда эти трое уже закончили разговаривать, и родители со мной только поздоровались. Я знаю наверняка одно: папа хмурится, а мама постоянно крестится, хотя вчерашний ужин с директором фонда прошел очень удачно… но сейчас мои проблемы мало кого интересуют. Короче говоря, я решила, что лучше подожду тебя в гостиной.

Они дошли до кухни, и Колин увидел Марию, склонившуюся над плитой. Кармен доставала из духовки противень. В воздухе витал запах бекона и корицы.

– Колин приехал! – провозгласила Серена.

Мария обернулась, и Колин увидел, что она в фартуке.

– Привет, – сдержанно сказала она. – Ты помнишь мою маму, да?

Кармен натянуто улыбнулась; возможно, Колину померещилось, но она была бледнее, чем два дня назад.

– Доброе утро, миссис Санчес, – произнес он, подумав, что любезность не помешает.

– Доброе утро, – ответила та, кивнула и, явно чувствуя себя неловко, снова занялась противнем.

Серена склонилась к Колину.

– Мама решила приготовить в твою честь американский завтрак, – шепотом сказала она. – Яичницу с беконом, французские тосты, булочки с корицей. Разумеется, до того как Мария рассказала ей про тебя.

Мария сняла со сковороды несколько полосок бекона и положила их на накрытую салфеткой тарелку, стоявшую на столе.

– Серена, присмотри за сковородой, пожалуйста.

– Охотно, – прощебетала сестра, – если дашь надеть этот клевый фартучек.

Мария зашагала к двери, по пути снимая фартук. Она протянула его сестре, как будто меняться местами у плиты тут было в порядке вещей. Серена, повязав фартук, принялась болтать с матерью по-испански.

Колин заметил, что Мария двигалась как-то напряженно. Она быстро чмокнула его в щеку, стараясь держаться на некотором расстоянии.

– Ты легко нас нашел?

– «Гугл» выручил, – ответил он.

Посмотрев через плечо, Колин заметил, что Кармен слегка нахмурилась, и предпочел не спрашивать у Марии, как прошло утро в родительском доме. Девушка понизила голос, и на ее лице отразилась тревога.

– Ты можешь поговорить с папой, прежде чем мы сядем за стол?

– Ладно.

– Э… – она не договорила.

– Я помню, что это твой отец.

Мария кивнула – чуть заметно.

– Я пока помогу маме на кухне, – сказала она. – Папа на веранде. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

– Воды?

Он повторил:

– Нет, спасибо.

– Ну хорошо… – сказала Мария и отступила на шаг. – Наверное, я лучше пойду на кухню…

Она попятилась, миновав холодильник, украшенный десятками фотографий, писем и других памятных мелочей, и лишь потом отвернулась. Колин зашагал к раздвижной двери. Как только он ее открыл, Феликс повернулся к гостю. Он не злился, как опасался Колин, хотя шок и разочарование читались на его лице, как и явная неприязнь. На коленях Феликса спала маленькая белая собачка.

Колин закрыл дверь и приблизился к Феликсу, не сводя с мужчины глаз. Подойдя к столу, он протянул руку.

– Доброе утро, мистер Санчес. Мария сказала, вы хотели со мной поговорить.

Феликс посмотрел на его руку и неохотно протянул свою. Колин стоял и ждал, пока мистер Санчес предложит ему сесть. Наконец Феликс кивком указал на стул, и Колин сел. Он сцепил руки и положил их на стол перед собой, продолжая хранить молчание. Не стоило говорить светские любезности или делать вид, будто он не знал, что именно хотел обсудить Феликс.

Некоторое время Феликс внимательно изучал Колина.

– Мария сказала, у вас были проблемы с законом, – наконец произнес он. – Это правда?

– Да, – ответил Колин.

За полчаса вся история постепенно вышла на свет, примерно так же, как во время разговора с Марией в первый вечер на пляже. Колин не приукрашивал свое прошлое и не пытался ввести Феликса в заблуждение – он оставался самим собой. Потрясение мужчины временами было очевидно; он требовал разъяснений. Когда Колин рассказал, что случилось в военной школе, ему показалось, что в глазах Феликса мелькнуло нечто вроде понимания. Когда он закончил, Феликс заметно расслабился по сравнению с той минутой, когда Колин только-только появился на веранде. Но он догадался, что мистеру Санчесу нужно время, чтобы осмыслить услышанное. Неудивительно. Феликс был отцом Марии, и Колин не должен был переходить определенные границы.

– Ты утверждаешь, что изменился, и я хотел бы тебе верить, но даже не знаю…

Колин кивнул:

– О’кей.

– Что, если тебя опять арестуют?

– Я не собираюсь за решетку.

– В том-то и проблема. Люди редко туда собираются.

Колин молчал. Что он мог сказать?

Феликс продолжал гладить собачку. Наконец он повторил:

– Что будет, если тебя арестуют?

– Я расстанусь с Марией. Поставлю точку. Не хочу, чтобы она решила, будто обязана ждать.

Феликс слегка кивнул, удовлетворенный ответом, но еще не решив для себя, верить ли Колину.

– Если ты обидишь мою дочь или навлечешь на нее опасность…

Он не договорил, но в этом не было необходимости. Колин знал, что именно Феликс хотел услышать, и мог ответить спокойно, совершенно не кривя душой.

– Не беспокойтесь.

– Ты дал слово.

– Да.

Мария выглянула на веранду, очень взволнованная, но в то же время обрадованная тем, что оттуда не было слышно криков.

– Вы закончили? Завтрак на столе.

Феликс выдохнул.

– Да, – сказал он. – Пойдем есть.

После завтрака родители и Серена начали убираться, а Мария осталась с Колином.

– Что ты ему сказал? – поинтересовалась она.

– Правду, – ответил Колин.

– Всю?

– Да.

Мария, казалось, пришла в замешательство.

– Значит, получилось лучше, чем я думала.

Она была права – завтрак прошел относительно мирно. Серена болтала о стипендии и Стиве, о выходках своих многочисленных друзей. Феликс и Кармен время от времени задавали вопросы, а иногда даже обращались к Колину, хотя речь в основном шла о работе и учебе. Когда он упомянул про бои без правил, Кармен слегка побледнела.

– И все-таки, – проговорила Мария, – ты, похоже, был прав. Лучше быть открытым с самого начала.

«Да, иногда это лучше, – подумал Колин. – Но не всегда».

Феликс обращался с ним по-доброму, но без теплоты и особого доверия. Это, если получится, еще предстояло заслужить. Впрочем, Марии Колин этого не сказал. Он встал и направился к двери.

– Хочешь потом поплавать? – предложил он.

– Может, попробуем что-нибудь еще? Например, покатаемся на гидроциклах. Их берут напрокат на пляже. По-моему, это весело.

Колин вспомнил Марию в бикини.

– Да. Отличная идея.

Во второй половине дня они встретились на Райтсвилл-Бич и два часа катались на гидроциклах, а затем Колин отправился к себе, чтобы размяться. Они поужинали дома у Марии и, как накануне, провели следующие несколько часов в объятиях друг друга.

Утро понедельника наступило слишком быстро, но на неделе они старались видеться как можно чаще. Колин дважды встречался с Марией за ланчем, а в среду вечером она сидела в «Дерзком Пите», попивая диетическую колу и прямо за стойкой дописывая резюме для Барни. Если не считать работу в баре, занятия в колледже, тренировки и семейный завтрак, Мария и Колин проводили все остальное время вместе. Они побывали на фермерской ярмарке и в океанариуме. Колин прежде даже не задумывался, чтобы туда сходить.

Тем временем он пытался принять собственное отношение к Марии. Колин не раздумывал об этом, не беспокоился, не старался осмыслить. Он просто наслаждался тем, что испытывал, когда она смеялась или сосредоточенно морщила лоб, и радовался, держа Марию за руку, пока они гуляли и разговаривали, переходя от серьезного к смешному.