Николас Спаркс - Взгляни на меня

– Ради бога. Ты ведь и не думаешь сыпать мне соль на раны, правда?

Мария закатила глаза и достала открытку. Прочтя ее, она недоуменно моргнула и нахмурилась.

– Что там? – поинтересовалась Джилл.

– По-моему, в магазине перепутали открытки. Ничего не понимаю.

– Что там написано?

Мария повернула открытку к Джилл.

– «Ты поймешь, каково это».

Джилл наморщила нос:

– Это что еще за шутка?

– Нет.

– А что?

– Понятия не имею, – сказала Мария, удивляясь все сильнее.

Джилл вернула ей букет.

– Очень странная надпись, тебе так не кажется?

– Да, – признала Мария.

– Позвони Колину и спроси, что это значит.

«Да, наверное», – подумала девушка.

– Он, скорее всего, на тренировке.

– Ну и что? Телефон-то у него с собой. Ну или знаешь, в чем дело? Флорист ошибся. Он или вложил в букет чужую открытку, или что-то перепутал, когда ее подписывал.

– Да, пожалуй, – согласилась Мария.

Она пыталась убедить себя, что так и есть, хотя с трудом в это верила.

Поставив цветы в вазу от прошлого букета, Мария долго изучала открытку, прежде чем решила рискнуть. Достав из сумочки мобильник, она позвонила Колину.

– Привет, – сказал он. – Надеюсь, ты не хочешь отменить сегодняшнее свидание?

Он тяжело дышал. На заднем фоне Мария услышала музыку и шаги на беговой дорожке.

– Нет, я очень его жду. Я не вовремя?

– Ну что ты. Что случилось?

– Есть один маленький вопрос. Насчет твоей открытки.

– Какой открытки?

– Которую ты послал сегодня вместе с цветами. На ней написано «Ты поймешь, каково это», и я не совсем поняла, что ты имел в виду…

В трубке слышалось дыхание Колина.

– Я не посылал тебе сегодня цветы. И открытку.

Мария ощутила холодок. Эти слова звучали бы зловеще, даже если бы их написал Колин, но если открытку прислал не он…

Очень странно.

– Что это значит? – в наступившей тишине спросил Колин.

– Не знаю. Пытаюсь понять.

– Ты не знаешь, кто прислал открытку?

– Имени нет.

Колин помолчал, и Мария, пытаясь скрыть собственное замешательство, сменила тему:

– Я знаю, тебе нужно тренироваться… а мне работать… но во сколько ты сегодня приедешь?

– Как насчет половины седьмого? Я подумал – может быть, поедем на набережную и что-нибудь придумаем прямо на месте? Я сегодня настроен двигаться, а не просто сидеть. Перекусим где-нибудь там.

– Отличная идея. Я последние два дня проторчала за столом. Прогулка – это именно то, что нужно.

Она положила телефон и представила Колина в спортзале… а потом взгляд девушки опять упал на розы и на открытку. Открытку без подписи.

«Ты поймешь, каково это».

Мария вновь изучила открытку, размышляя, не позвонить ли флористу с вопросом, кто ее прислал. И поняла, что ни на открытке, ни на конверте нет логотипа магазина.

– Ты какая-то рассеянная, – сказал Колин, когда они гуляли по набережной Кейп-Фир, держась за руки. Вечером буднего дня там было не очень людно; хотя погода стояла теплая, северный ветерок уже намекал, что в ближайшее время похолодает. Впервые за несколько месяцев Мария порадовалась, что надела джинсы.

Она покачала головой:

– Я просто хочу понять, кто прислал розы.

– Может быть, тайный поклонник.

– Кроме тебя, я в последнее время ни с кем не знакомилась. И я редко где бываю. Я или в гостях у родителей, или плаваю, или сижу дома.

– Или работаешь.

– Никто с работы не стал бы присылать мне цветы, – ответила Мария… и перед ней тут же предстал образ Кена.

Но он не сделал бы этого, правда?

– И потом, автор записки, кажется, вовсе не хотел сделать мне приятное. Даже наоборот.

– Какой-нибудь клиент?

– Да, может быть, – сказала Мария, хотя ей самой не верилось.

Колин сжал руку девушки.

– Ну, так или иначе, но ты выяснишь, кто он такой.

– Ты думаешь, это «он»?

– А ты?

Мария кивнула, не сомневаясь, что цветы прислал мужчина, хотя никаких указаний на это не было.

– Мне как-то тревожно…

Она надеялась, что Колин как-нибудь ее ободрит. Он сделал несколько шагов, прежде чем взглянул на Марию.

– Мне тоже.

…Побыв с Колином, Мария слегка успокоилась. Ну или, по крайней мере, на время перестала ломать голову, кто послал ей цветы и открытку. Она понятия не имела, кто это мог быть, не считая Кена, а поскольку Марии он очень не нравился, она и представить не могла, что он способен на такой поступок.

Во время прогулки разговор переходил с темы на тему. Наконец они остановились у лотка мороженщика, и Колин, к удивлению Марии, купил мороженое и себе. Они лакомились, стоя на причале, в том месте, откуда открывался вид на «Северную Каролину» – военный корабль, участвовавший в боевых действиях во время Второй мировой войны. Официально списанный, он стоял в доке на другой стороне Кейп-Фир. Мария вспомнила, как однажды ходила туда на экскурсию. В подпалубных помещениях было темно, узкие коридоры и крохотные каюты вызывали клаустрофобию. Она удивлялась, как моряки месяцами находились на борту и не сходили с ума.

Заходящее солнце постепенно превращало воду в золото. Они сначала гуляли вдоль набережной, потом принялись лениво бродить по магазинам, которые привлекали их внимание. Когда над горизонтом показалась луна, Колин и Мария наконец решили поужинать. Сидя за столиком, Мария надеялась, что родители узнают Колина как человека, который вселял в их дочь чувство уверенности и спокойствия. Ей очень хотелось, чтобы они увидели, как она счастлива с Колином. На обратном пути Мария вновь пригласила его на завтрак в воскресенье, хотя и сомневалась, что родители были морально готовы к новому визиту.

На сей раз они занимались любовью медленно и нежно, Колин словно танцевал над ней, шепотом произнося ее имя и признаваясь в любви. Мария полностью отдалась ему, затерявшись во времени и в ощущениях. Потом она заснула, положив голову Колину на грудь, убаюканная мерным стуком сердца. Она просыпалась дважды – один раз за полночь и второй раз незадолго до рассвета, по-прежнему удивляясь, что они вместе, и чувствуя неисчерпаемую уверенность, что они нашли друг друга.

Когда в среду утром Мария вошла в кабинет, то подумала, что нужно избавиться от открытки. Она порвала ее на кусочки и бросила в мусорную корзинку, а затем села за компьютер. Просматривая письма клиентов, девушка искала упоминания об отправке цветов, но ничего не нашла.

Потом Барни вызвал Марию в конференц-зал, и только в полдень она вернулась к себе. На электронной почте она обнаружила еще один файл от Барни с сопроводительным письмом, в котором говорилось, что она должна приняться за дело немедленно, потому что завтра он рассчитывал получить резюме. Значит, снова предстояло завтракать на рабочем месте. Взглянув на розы, Мария решила, что не желает держать их в кабинете. Схватив букет и сумочку, она вышла на улицу и завернула за угол, где стояли мусорные баки.

Она бросила цветы в помойку и уже шагала к своей машине, когда вдруг у девушки внезапно возникло ощущение, что за ней наблюдают. Никого не увидев поблизости, Мария поначалу решила, что у нее разыгралось воображение. Но ощущение только усиливалось, и, роясь в сумочке в поисках ключей, она посмотрела наверх.

У окна в своем кабинете стоял Кен.

Мария вновь уставилась в сумочку, сделав вид, что не заметила его. Что он делал и как долго смотрел в окно? Девушке показалось, что в кабинете был кто-то еще – возле окна, спиной к улице, – но, если Кен там торчал в ту минуту, когда она вышла, значит, он видел, как цветы полетели в помойку.

Ничего хорошего. Если розы прислал Кен, он, скорее всего, разозлится. Если нет, может решить, что они с Колином поссорились. В любом случае Мария боялась, что Кен вновь наведается к ней в кабинет и продолжит разговор о командных игроках.

Открыв дверь машины, Мария ощутила поток горячего воздуха, хлынувшего из нагретого солнцем салона, и немедленно включила кондиционер. Она решила поехать на рынок – там был замечательный магазинчик с салатами. Выезжая с парковки, девушка посмотрела в зеркальце заднего вида, в надежде, что Кен уже ушел.

Но он по-прежнему стоял у окна. И хотя Кен был слишком далеко, чтобы сказать наверняка, что он все время за ней наблюдал, Мария не могла избавиться от этого ощущения.

Вернувшись с рынка, Мария припарковалась на прежнем месте. Окна она оставила приоткрытыми, чтобы салон немного остыл. Машины Кена на стоянке не было; по опыту Мария знала, что он не вернется раньше половины второго. Она с облегчением взялась за работу. Розы, открытка, Кен… больше всего ей хотелось собрать вещи и уйти домой. Что, если притвориться, что у нее мигрень, и сбежать пораньше – а смысл? Барни будет по-прежнему требовать, чтобы она закончила резюме в срок, и Мария понимала, что даже дома не перестанет думать о недавних событиях.

«Ты поймешь, каково это».

Каково – что?

Может быть, Кен хотел сделать ее жизнь на работе еще мучительнее, в отместку за то, что его отвергли?

Если так, что он имел в виду?

Мария попыталась гнать эти мысли, составляя хронометраж для клиента, который подвернул ногу на скользком полу и подал в суд на магазин. За этим занятием прошла большая часть вечера. Делая пометки, Мария подумала, что ее работа – часть гигантской игры, цель которой – накопить побольше оплачиваемых часов. И только юристы выходили из нее победителями.

Взгляд был циничный, но Мария больше никак не могла объяснить, почему вечно сидела по уши в работе, хотя, казалось бы, юриспруденция – медленный процесс. Она по-прежнему занималась жалобами, которые поступили в фирму несколько лет назад, и дело, которое поручил ей Барни, не имело никаких шансов оказаться в суде раньше чем как минимум через полгода. И то если всё пойдет гладко – что совершенно исключалось, поскольку ничего и никогда не шло гладко. Тогда отчего Барни требовал хронометраж завтра же? Зачем такая спешка?

Мария постоянно вспоминала, как Кен наблюдал за ней. Она решила, что больше не позволит ему застать себя врасплох внезапным появлением, якобы для того чтобы обсудить ее карьеру. Мария решила держать дверь кабинета открытой нараспашку, пусть даже шум из коридора мешал сосредоточиться. Таким образом, если Кен все-таки решит нанести Марии визит, у девушки будет несколько лишних секунд, чтобы подготовиться.

Из окна она видела то место, где Кен обычно оставлял машину. Это, разумеется, был красный «Корвет». Ровно в половине второго Кен вернулся. Мария ожидала, что он сразу же заявится к ней, но, слава богу, Кен не пришел. Не появился он в отделе и позже, хотя бы для того, чтобы навестить ассистенток. До пяти часов Кен не давал о себе знать, и Мария подумала, что не стоит засиживаться допоздна. Она закрыла ноутбук, собрала распечатки и сложила бумаги в сумку. Выглянув в окно, она быстро окинула взглядом стоянку и убедилась, что Кен уже уехал.

Хорошо. Вероятно, завтрашний день преподнесет новые сюрпризы.

Мария попрощалась с Джилл и зашагала к машине. Как всегда, сначала она обошла со стороны пассажирского сиденья, чтобы положить сумку… и невольно испустила крик, едва открыв дверцу.

На сиденье были аккуратно разложены розы, уже подвявшие на жаре. Они как будто ее дразнили.

Бросив розы обратно в мусорный бак, Мария тут же позвонила Колину, и когда она приехала, он уже поджидал девушку у двери.

– Не понимаю, – сказала Мария, охваченная паникой. – Чего он хочет?

– Ты хорошо знаешь, чего он хочет.

– Он думает, это лучший способ добиться своего?! Прислать цветы и странную открытку без подписи? А потом сунуть розы в машину и перепугать меня до смерти?

– Ну, мало ли, – сказал Колин. – Главный вопрос – что ты теперь собираешься делать.

Он сидел неподвижно и не сводил с Марии взгляда, но, судя по напрягшейся челюсти, был встревожен ничуть не меньше.

– Я не знаю, что тут вообще можно сделать. Открытка не подписана, и я не видела, как Кен клал цветы в машину. Я ничего не докажу.

– Но ты уверена, что это Кен?

– А кто еще? Больше никого поблизости не было.

– Ты уверена?

Мария открыла рот, чтобы ответить, и тут же закрыла, задумавшись: то, что она никого не видела, не означает, что никого на самом деле не было, но эта мысль казалась слишком ужасной.

– Это Кен, – произнесла она. – Конечно, Кен.

Но на мгновение Марии показалось, что она пыталась убедить саму себя.

Колин провел ночь с Марией. Хотя она не просила его остаться, он знал: девушка не хотела, чтобы он уходил. Весь вечер Мария была на грани срыва – она не могла есть и постоянно о чем-то думала. Когда девушка наконец заснула, Колин лежал без сна, глядя в потолок и пытаясь сложить кусочки воедино. Он знал о Кене достаточно, чтобы составить определенное представление, и давно уже подавлял желание нанести ему визит. Сексуальных домогательств самих по себе было бы достаточно, но Кен, кроме того, явно любил притеснять слабых, и Колин по опыту знал, что такие люди будут злоупотреблять своей силой до тех пор, пока кто-нибудь не поставит точку. Ну или не вселит в них боязнь божьего гнева.