Николас Спаркс - Взгляни на меня

Хотя больше ничего Мария не написала, Колин догадывался, что по дороге к родительскому дому она постоянно смотрела в зеркало заднего вида, чтобы узнать, не преследует ли ее Лестер.

В полночь Колин, одетый в черное, вернулся в знакомый район, думая о Лестере Мэннинге.

Он оставил машину в нескольких кварталах от пустого дома. В рюкзаке у него лежали две отвертки, маленький фонарик и небольшой ломик. Если Лестер навещал пустой дом регулярно – и при этом не был опытным взломщиком и не пользовался ключом, – то Колин, вероятно, сможет забраться через то же самое окно или дверь. Скорее всего, лазейка оставалась открыта; если только ее не заметил риелтор, но Лестер ни за что не стал бы лишать себя возможности войти. Для этого всего-навсего нужно было найти лаз.

А если Лестер приедет сегодня, убедившись, что Марии нет дома?

Колин решил, что позвонит Марголису, как бы сильно ему ни хотелось совершить правосудие самому. Возможно, детектив в дополнение к преследованию сумеет обвинить Лестера в нарушении границ чужого владения или даже во взломе.

На улице было тихо и безлюдно. По обе стороны, в ближайших домах, сквозь просветы в шторах кое-где мерцали телевизионные экраны, но большинство людей, видимо, отправились спать.

Колин дошел до пустого дома и, быстро осмотрев входную дверь, обнаружил цифровой замок – спасибо риелтору. Никаких приоткрытых окон и других следов взлома он не заметил. Тогда Колин прокрался вдоль стены и бесшумно перелез через забор на задний двор. С помощью фонарика он одно за другим обследовал окна, ища хотя бы маленькую щель.

И обнаружил ее, когда обошел дом сзади.

Окно комнаты в пяти футах от земли было слегка приоткрыто. На раме виднелись царапины – несомненно, кто-то ее поднимал. Для Колина залезть туда не составило бы труда, а для Лестера? Колин изучил двор и заметил старый пластмассовый детский столик для пикника. Судя по четырем отпечаткам на примятой, пожелтевшей траве, его недавно двигали.

Бинго.

С помощью отвертки Колин снял с окна сетку и обеими руками отворил его.

Подпрыгнув и подтянувшись, он оказался внутри.

Колин прошелся по темному дому, заметив, что планировка в нем была, как у Санчесов; из окон на кухне и в гостиной открывался вид на заднее крыльцо соседнего дома. Колин знал, что Лестер предпочел бы остаться незамеченным.

Оставался лишь один вариант.

Колин пересек небольшой коридор и зашел в единственную комнату в задней части дома. В отличие от кухни и гостиной, на окне, из которого тоже было видно крыльцо Санчесов, висели занавески. Включив фонарик, Колин осмотрел ковер.

Какие-то пятна под окном. Следы.

Лестер Мэннинг приходил сюда.

И, скорее всего, он мог вернуться.

…Лишь по пути домой Колин понял, что упустил нечто существенное.

Где Лестер оставлял машину?

Маловероятно, что он парковался прямо во дворе или же на улице перед чьим-нибудь домом. Он сразу привлек бы внимание, многие старались припарковать перед домом собственную машину. И в то же время Лестер вряд ли оставил бы автомобиль чересчур далеко.

Развернувшись, Колин вновь принялся ездить по району. Он сам не знал, что искал, пока не добрался до парка. Спортивное поле, детская площадка, скамейки под дубами… на другой стороне улицы в ряд стояли девять-двенадцать машин, возле парка еще семь. Позднее время суток наводило на мысль, что все они принадлежали жителям близлежащих домов, которым больше негде было оставить свои многочисленные транспортные средства.

Одна лишняя машина, скорее всего, осталась бы здесь незамеченной – идеальный вариант для Лестера. Колин не сомневался, что угадал. Достав телефон из кармана, он сфотографировал машины заодно с номерами, с расчетом выяснить, кому они принадлежали. И в процессе фрагменты стали складываться в единую картину.

Колин хотел знать, как выглядел Лестер.

Он хотел найти его машину.

Он хотел знать, не поселился ли Лестер поблизости, и если да, то где.

А потом – провести несколько дней, наблюдая и собирая всевозможные сведения об этом человеке.

– Зачем? – спросил Эван, искоса глядя на друга через стол.

Лили уже спала.

– Марголис сказал, что ему нужны доказательства. Я их найду.

– Ты уверен, что делаешь это не для того, чтобы вытрясти из Лестера душу?

– Да.

– Да – ты хочешь вытрясти из Лестера душу, или да – ты его не тронешь, хотя тебе очень этого хочется?

– Я к нему даже не подойду.

– Отличная идея. Потому что у тебя проблемы с самоконтролем.

– Да.

– И как именно ты намерен выйти на Лестера? Ты что, будешь просто торчать в парке и караулить подозрительные машины?

– Возможно.

– Думаешь, Лестер однажды снова оставит там машину?

– Да.

– И как ты выяснишь, кому какая машина принадлежит?

– Настойчиво.

Эван на минуту замолчал.

– И все-таки я считаю, что лучше будет, если ты предоставишь Марголису делать его работу.

Колин кивнул:

– О’кей.

Проспав несколько часов, на следующий день Колин вернулся в район, где жили Санчесы. С записной книжкой. Он оставил машину в нескольких кварталах от парка, отправился на спортивную площадку и, чтобы не тратить время даром, стал делать упражнения на коврике, который прихватил из дома.

Было рано, солнце еще не поднялось, и все машины, которые он видел ночью, стояли на прежнем месте.

Прошло больше часа, прежде чем из одного дома вышел человек, сел в машину и уехал. Колин занес в записную книжку марку и цвет. В половине восьмого случился всплеск активности, а потом другой, сорока пятью минутами позже. Две машины отъехали, когда Колин уже собирался на занятия. Возле парка остался только красный двухдверный «Хендай», и еще два автомобиля – на противоположной стороне улицы.

Возможно, это ничего не значило, но Колин все-таки сделал запись в блокноте.

На обратном пути он проехал мимо пустого дома. На улице не было ни души, и Колин решил рискнуть. Остановившись чуть поодаль, он пешком вернулся к дому и заглянул во двор. Колин увидел, что пластмассовый столик стоял на прежнем месте; окно тоже было не тронуто. Если Лестер не сидел внутри, то, скорее всего, ни одна из трех оставшихся у парка машин не принадлежала ему. Девяносто девять процентов «за».

В колледже Колина очень слабо интересовало то, что говорили преподаватели, и он с трудом делал записи. Колин думал, не отправиться ли по известному адресу Лестера Мэннинга в Шарлотте или, может быть, и дальше караулить у пустого дома. Или, если Мария заночует у себя, подстеречь Лестера там?

Все варианты были хороши, но он не мог находиться в трех местах одновременно.

А что, если он сделает неверный выбор?

Колин продолжал думать, думать…

Из колледжа он вновь поехал туда, где жили Санчесы. Красная машина по-прежнему стояла возле парка, а две, на другой стороне улицы, уехали.

Этот одинокий «Хендай» казался здесь каким-то неуместным. На обратном пути Колин опять остановился у пустого дома и заглянул через забор. Ничего не изменилось.

Лестер не появлялся. Неудивительно. Ни Марии, ни ее родителей дома не было.

Колин решил следующие несколько дней находиться как можно ближе к Марии. Если Лестер собирался мстить, он в конце концов нашел бы девушку где угодно. А значит, Колин должен быть рядом с Марией, куда бы она ни отправилась.

Он позвонил ей и пригласил на ужин; девушке явно стало спокойнее по сравнению с минувшим днем, но все-таки она была явно напряжена. Колин встретил Марию после работы и отвез в бистро на набережной. Туда доносился успокаивающий шум волн. И вновь Мария избегала разговоров о Лестере и Марголисе; зато она охотно рассказывала о будущей фирме Джилл. Разговор о новом предприятии в сочетании с двумя бокалами вина оказался отличным средством, чтобы поднять ей настроение.

Потом они поехали к Эвану и поболтали с ним и с Лили. Только тогда Мария наконец взяла Колина за руку. Несмотря на ее внешнее спокойствие, Колину было ясно, что она не испытывает никакого желания возвращаться к себе.

Колин проверил пустой дом утром в среду, заскочив заодно в парк. Он продолжал записывать время отъезда и приезда машин. Он уже начал думать, что Лестер либо забросил свой наблюдательный пункт, либо оставлял машину где-то еще, но вечер среды привнес некоторое разнообразие: красный «Хендай», стоявший рядом с парком, исчез.

Возможно, это ничего не значило, но Колин решил проверить по базе данных номер машины. В итоге он просто потратил время и деньги впустую. Машина, как и все остальные, принадлежала одному из местных домовладельцев.

В четверг Колин и Мария завтракали омлетом, овсянкой и фруктами. Мария сказала, что собирается пообедать с Джилл и Лесли, а потом заночевать у родителей.

– Они обо мне беспокоятся, – объяснила она, но Колин знал, что Мария просто не готова вернуться одна к себе домой.

– Я думаю, за Серену они тоже волнуются.

– Почему?

– Я сказала им, что последнее время ночую у нее. Мы с тобой не женаты, а у моих родителей старомодные взгляды. Ты, конечно, не терпишь лжи, но сейчас я не готова иметь дело с маминым недовольством.

– Я ничего не говорил.

– Знаю. Но я буквально читаю твои мысли: ты считаешь, что я должна быть откровенна с родителями.

Колин улыбнулся:

– О’кей. От Марголиса нет вестей?

Мария покачала головой:

– Пока нет. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Или вообще никак.

– Значит, плохо, – решила Мария. – Ну, Марголис не вселял особую уверенность своей готовностью взяться за дело. Насколько я знаю, до сих пор он ничего не предпринял.

Колин кивнул – и мысленно признал, что думал так же. Впрочем, Мария вряд ли хотела это услышать, поэтому он сменил тему.

– Завтра знаменательный день.

– Почему?

– Ты ведь увольняешься.

– Ах да. – Мария улыбнулась: – Да, завтра, но ощущение странное, потому что я думаю об этом, только когда я с Джилл. Все как-то нереально. Месяц назад я даже представить не могла, что пойду работать в новую фирму.

– А что говорят твои родители?

– Мама радуется, а папа нервничает. Он знает, как трудно начинать с нуля. А еще ему нравилось говорить знакомым, что я работаю в фирме «Мартенсон, Герцберг и Голдман».

– Пока что работаешь.

– Да, – сказала Мария и криво улыбнулась: – Пока что.

– Какое настроение в офисе?

Она пожала плечами:

– Трудно сказать. Все не так плохо, как неделю назад, но мрачно. Дела накапливаются, и я слышала, еще несколько человек подумывают об уходе. Слухов очень много. Вчера поговаривали, что фирма вот-вот удовлетворит истцов, но, вероятно, люди просто принимают желаемое за действительное. Я почитала жалобы. Оказывается, Кен даже хуже, чем я думала.

– Ты когда-нибудь рассказывала о нем родителям?

– Никогда. Если бы отец узнал, он бы вышел из себя. Мексиканская кровь бывает такой же горячей, как твоя.

– Тогда, наверное, ты правильно сделала, что не сказала.

– Может быть. Но ты ведь тоже ничего не сделал.

– Ты не моя дочь.

Мария рассмеялась:

– Насчет тебя папа еще сомневается. Из-за твоего прошлого.

– О’кей.

– И из-за твоих нынешних привычек.

– О’кей.

– Он даже думает, что это ты меня преследуешь.

– Почему?

– Он утверждает, что вчера утром видел твою машину на соседней улице, когда гулял с собакой. Конечно, папа беспокоится, но иногда он перегибает палку.

«И я тоже».

В дверях Мария поцеловала Колина на прощание. Хотя он и предложил проводить ее в офис, как делал всю неделю, девушка сказала, что доберется сама, а он пусть идет на занятия. В ту минуту Мария поверила своим словам, но, сев за руль, она тем не менее невольно задумалась, нет ли на хвосте Лестера. Впервые после переезда из Шарлотты она почувствовала, как сердце бешено заколотилось без всякой видимой причины. Стало трудно дышать, в глазах потемнело.

Инстинкт взял верх, и Мария остановилась на обочине, чувствуя, что теряет голову.

В груди все сжалось.

О боже.

Это ненормально.

Она не могла вдохнуть.

В глазах продолжало темнеть, сознание ускользало.

У нее сердечный приступ! Нужно вызвать «Скорую»!

Она умрет на обочине.

У Марии зазвонил телефон, но она лишь смутно слышала это. Потом пришло сообщение.

Мышцы груди сжались.

Воздуха не хватало.

Сердце продолжало колотиться, и Мария ощутила ужас. Девушка подумала, что вот-вот умрет.

Она положила голову на руль, ожидая конца.

Но конец не настал.

Следующие несколько минут она продолжала умирать… а потом ожила.

Спустя некоторое время Мария уже смогла поднять голову с руля. Дышать стало легче, вернулось боковое зрение. Сердце колотилось, но не так бурно.