– А, ты здесь.

Мария, погруженная в свои мысли, подняла голову и увидела на пороге Джилл.

– Привет.

– Где ты была? – спросила та. – Я недавно заходила, но не нашла тебя.

– Барни хотел со мной поговорить.

– Как обычно, – заметила Джилл, закрывая за собой дверь. – Ну, как прошла встреча с детективом?

Мария пересказала Джилл то, что узнала от Марголиса. Джилл тоже растерялась. Она задавала те же самые вопросы и в конце осталась в замешательстве.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, – сказала она. – Теперь ситуация еще запутаннее, чем раньше.

«И это не единственная моя проблема», – подумала Мария.

– О чем ты сейчас подумала?

– В смысле?

– У тебя сразу изменилось лицо.

– Э… просто вспомнила разговор с Барни.

– И?

– Там был Кен.

Джилл кивнула:

– По поводу жалоб?

– Конечно.

– Дай я угадаю. Говорил в основном Барни. Он изображал обаятельного южанина и твердил, что ты должна сделать правильный выбор.

– Ты хорошо его знаешь.

– К сожалению. Ну… и что?

– Они намерены выступить «единым фронтом».

– Та-ак… и что это значит?

– Барни хочет, чтобы я подписалась под показаниями, в которых говорится, что Кен никогда не делал ничего дурного, что он никогда не выходил за рамки деловых отношений и не приставал ко мне.

– Барни просил тебя подписать? Или настаивал?

– Он просил. Более того, дал понять, что я сама должна принять решение.

– Хорошо.

– Да, наверное.

– Наверное?

Мария не ответила, и Джилл взглянула на нее.

– Только не говори, что случилось что-то еще, – произнесла она. – Что-то, о чем ты умолчала утром.

– Ну…

– Сейчас угадаю. Кен к тебе приставал?

Мария вскинула голову:

– Откуда ты знаешь?

– Помнишь нашу встречу за обедом? После того как ты ходила плавать с Колином. Когда я выспрашивала, как у тебя дела на работе. Ты сказала, что ездила на конференцию с Кеном, а я достаточно долго проработала здесь и знаю его. Пусть даже ты клялась, что все в порядке, я все же заподозрила неладное.

– Почему ты ничего не сказала?

Джилл пожала плечами, словно говоря: «Ты правда хочешь услышать ответ?»

– Чертовы офисные интриги. Вот почему мы с Лесли уже внесли Барни и компанию в черный список. Тогда я не хотела, чтобы ты забивала этим голову, раз ничего страшного не случилось. Но, помнится, я подумала, что не ошиблась в своих предположениях. Ужасно, конечно. А еще обрадовалась – хотя, наверное, не стоило тебе этого говорить.

– В каком смысле обрадовалась?

– Если бы тебе здесь нравилось, ты наверняка не захотела бы работать с нами. Конечно, тогда я не знала про потенциальные иски.

– Мне приятно, что ты беспокоишься о моем благополучии.

– Ты сильная женщина, Мария. И, честно говоря, я считаю, что ты умнее Кена. Я не сомневалась, что ты найдешь способ удерживать его на расстоянии.

– Я сказала ему, что мой парень, который участвует в боях без правил, очень ревнив.

Джилл рассмеялась:

– Ну, я так и знала. Ты намного умнее Кена. Так. Вернемся к встрече с Барни и Кеном, нашим гениальным шефом. Значит, Барни попросил тебя подписать показания, и ты, конечно, сказала, что подумаешь.

У Марии отвисла челюсть.

– Откуда ты знаешь, что я сказала?!

– Потому что я знаю Барни. Сначала он пускает пыль в глаза и притворяется, что стоит за правое дело, а потом давит на чувство вины, если ты продолжаешь колебаться. Главное, за всей этой мишурой увидеть, что произошло на самом деле. Кстати говоря, а что произошло?

Мария кратко пересказала суть разговора – Джилл и бровью не повела, – но когда девушка заговорила о предыдущих столкновениях с Кеном, у подруги окаменело лицо.

– Погоди, – перебила она. – Одно дело – распространяться на тему «моя жена меня не понимает», но… ты говоришь, что он трогал тебя за грудь?

– Ну… за плечо… или чуть ниже. Но Кен не…

– Ты понимала его намерение? И он хотел пообедать с тобой и объяснить, как важно быть командным игроком?

– Да. Но я не позволила ему зайти дальше. Он не…

– Пошли, – сказала Джилл и взялась за ручку двери.

– Куда?

– К Барни и Кену.

– Давай не будем поднимать шум. Я и так увольняюсь. И он вообще-то не трогал меня за грудь…

– Барни не знает подробностей. И я уверена, что целью вашего разговора было не только защитить фирму от нападок. Барни хотел сделать так, чтобы ты не присоединилась к другим потерпевшим и не написала жалобу.

Мария покачала головой:

– Я не собираюсь подавать в суд.

– Ты уверена?

Девушка подумала про Барни и про других сотрудников. Кен ужасно себя вел, из-за него Мария впала в депрессию, но, с ее точки зрения, оставить инцидент в прошлом и идти дальше было гораздо разумнее, чем стоять на своем.

– Да, уверена. Я все равно увольняюсь.

– А ты не думаешь, что Кен должен понести наказание? Хотя бы небольшое? За те неприятности, которые он тебе причинил.

– Да, наверное. Но я уже сказала, что не желаю подавать в суд.

Джилл улыбнулась:

– Но они этого не знают.

– В каком смысле?

– В прямом. Пожалуйста, позволь говорить мне. Не произноси ни слова.


Прежде чем Мария успела понять, что произошло, Джилл уже шагала к кабинету Барни, а она бежала следом, чтобы не отстать. Дверь в кабинет Барни была закрыта, но Джилл это не остановило.

Барни и Кен, сидевшие на прежних местах, испугались столь внезапного вторжения.

– В чем дело? У нас совещание, – начал Барни, но Джилл все-таки вошла – и Мария следом.

– Пожалуйста, закрой дверь, Мария, – голос Джилл звучал ровно, деловито и очень решительно.

Мария никогда раньше не слышала его таким.

– Джилл, вы меня поняли? – уточнил Барни.

– Это вам придется меня понять.

– Через пять минут у нас собеседование с очередным кандидатом на должность ассистентки.

– Скажите ей, чтобы подождала. Вы уж точно предпочтете услышать то, что я хочу сказать. Насчет судебного иска. Касается вас обоих.

Кен молчал. Мария увидела, что он побледнел. Барни уставился на нее, а затем взял мобильник и велел следующей претендентке подождать. Положив телефон, он встал.

– Позвольте предложить вам сесть… – вступил он, но Джилл резко тряхнула головой.

– Мы постоим.

Если Кен и не понял, чем пахнет эта ситуация, то Барни, несомненно, понял. Мария заметила, как у старика слегка поднялись брови; видимо, в уме он быстро производил подсчеты. Большинство людей, скорее всего, решили бы присесть, но Барни знал, что нужно поддерживать с собеседником зрительный контакт. Барни выпрямился.

– Вы сказали, что это касается фирмы?

– На самом деле я сказала, что это касается вас обоих. Но – да, в конце концов, и фирмы тоже.

– В таком случае хорошо, что вы пришли, – произнес Барни, и в его голосе вновь зазвучали сладкие нотки. – Мы совсем недавно разговаривали с Марией о ложных обвинениях против мистера Мартенсона – не сомневаюсь, вы уже в курсе. Я уверен, что Мария примет правильное решение на благо всех заинтересованных лиц.

– А я на вашем месте не была бы так уверена, – заявила Джилл. – И я хочу, чтобы вы двое первыми узнали, что, по личному признанию Марии, за Кеном Мартенсоном замечено поведение, которое любой судья назовет сексуальным домогательством. И что она твердо намерена написать жалобу, а затем и подать иск.

– Это неправда! – воскликнул Кен.

Первые слова, которые Мария услышала от него за весь день.

Джилл повернулась к нему и продолжала тем же ровным тоном:

– Вы сказали Марии, что она должна больше стараться, чтобы стать командным игроком. Что, если вы будете с ней заодно, она может однажды подняться до компаньона. А потом вы стали ее касаться.

– Ничего подобного!

– Вы непозволительным образом прикасались к Марии. Трогали шею и грудь.

– Я дотронулся только до плеча!

– Значит, вы признаете, что прикасались к ней? И не прекратили даже тогда, когда она сказала, что считает ваше поведение оскорбительным?

Тут Кен сообразил, что лучше замолчать. Он повернулся к Барни. Если тот и был разгневан словами Джилл, то не подавал виду.

– Мария во время сегодняшней встречи ничего не сказала о сексуальных домогательствах – точно так же, как ни разу не упоминала об этом за всё то время, пока работала здесь.

– А с какой стати? Она знала, что вы прикроете Кена. Как и раньше, когда приходилось иметь дело с жалобами на домогательства.

Барни выдохнул:

– Произошло какое-то недоразумение, и мы наверняка сможем разрешить его по-дружески. Нет никаких причин прибегать к угрозам.

– Я не прибегаю к угрозам. Более того, скажите спасибо, что мы сначала пришли сюда и иск не застал вас врасплох.

– Я очень вам благодарен, – признал Барни. – И я думаю, что мы обсудим все это как цивилизованные люди. Я бы хотел выслушать Марию.

– Да, несомненно. Вы прочтете ее показания, как только она их даст. А пока буду говорить я.

У Кена глаза полезли на лоб. Барни просто уставился на Джилл.

– Вы понимаете, что не можете говорить от имени Марии, потому что вы – заинтересованное лицо?

– Я здесь как ее друг.

– Вряд ли есть какая-то разница.

– Тогда давайте сформулируем иначе: мы с Марией решили уволиться. Мы не собирались сообщать об этом сегодня, но, поскольку Мария, помимо всего прочего, сможет потребовать компенсацию, я подумала, что откладывать незачем.

В этот момент даже Барни утратил дар речи. Он перевел взгляд с Джилл на Марию, потом снова посмотрел на Джилл.

– Ты сказала, что вы обе увольняетесь?

– Да.

– И где вы будете работать?

– Не важно. Сейчас мы говорим об иске, который Мария намерена подать. Мы все знаем, что обвинения, выдвинутые Линн и другими, очень серьезны. Вы представляете, насколько усугубится ситуация, если Мария скажет свое слово?

– Но я ничего такого не делал! – выдавил Кен.

Барни гневно уставился на него.

– Вы думаете, кто-нибудь этому поверит? После того как в суде выступят остальные? Но, конечно, дело не зайдет так далеко. Проблема уже почти улажена. Всем присутствующим здесь известно, что вы намерены мирно все уладить. Но лично я не уверена, что Мария пойдет на это. Она была очень расстроена, когда говорила со мной. Хотя я и не вправе ей советовать, но все-таки подозреваю, что она может предпочесть иной вариант и пойти до конца…

Барни оправил пиджак.

– Я так понимаю, вы пришли не только для того, чтобы заблаговременно предупредить о подаче иска и об увольнении. Вероятно, вы пришли, потому что хотите решить этот вопрос.

– Почему вы так думаете?

– А что вы выиграете, сообщив нам заранее, что вы намерены подать в суд?

– Может быть, я все еще храню каплю верности вашей фирме.

– Возможно.

– Ну или я хочу, чтобы Кен знал, что он не только погубит фирму и разорится сам, но, скорее всего, ему придется продать свою машину до того, как Мария доведет дело до конца.

Кен тихо застонал. Барни не обращал на него внимания.

– И как мы можем решить эту проблему?

– Для начала Марии нужен шестинедельный отпуск.

– Для чего ей шестинедельный отпуск, если она увольняется?

– Потому что она так хочет. Потому что Кен придурок. Потому что вчера она увидела радугу в саду. Потому что Мария работала на вас ночами и по выходным, без единого свободного дня, с тех пор как пришла в вашу фирму. Иными словами, не важно, зачем ей нужен отпуск. Нужен, и точка.

– Сотрудники, которые работают в фирме первый год, имеют право только на недельный.

– Ну так сделайте для Марии исключение. Разумеется, оплачиваемый отпуск. Сумму припишите к итоговому чеку.

Кен собирался что-то сказать, но Барни сделал жест рукой, останавливая его.

– Еще что-нибудь?

– Да. Что касается предупреждения за две недели. Так вот. Сегодня Мария работает последний день. Больше она не придет. Но за эти две недели ей заплатят.

У Барни был такой вид, словно он съел какую-то гадость.

– Зарплата за две недели? И все?

– Не совсем. Марии нужен бонус за моральные страдания. Ну, например… пять месячных зарплат. Не считая зарплату за упомянутые две недели.

Барни помолчал.

– И что я получу взамен?

– Мы с Марией это обсудим, но я почти уверена, что вы не услышите от нее ни слова о выходках Кена. Ни жалоб, ни исков не будет. Все кончено, забыто, и дальше мы пойдем разными путями.

Барни молчал. Он, видимо, прикидывал, насколько серьезны намерения Марии. Джилл, впрочем, словно читала его мысли.

– Она не блефует, Барни. Вы знаете, что за человек Кен и как он себя вел с другими – и вы знаете, что он приставал к Марии. Более того, вы понимаете, что речь идет не о такой уж большой сумме. По сути, Мария готова сделать вам подарок. Хотя она и ненавидит Кена, но очень уважает вас.