Николас Спаркс - Взгляни на меня

– Еще я кое-кому позвонил с утра, – продолжай Райт, добавляя в кофе сахар и сливки. Мария заметила, что глаза у детектива покраснели и опухли. – Пока что никто не разговаривал с Лестером. Через десять минут после его прибытия в участок приехал адвокат, а следом отец – и выдвинул те же требования. Правда, они тоже не смогли с ним пообщаться. Лестер Мэннинг лежал привязанным к каталке, в изоляторе. Он до сих пор под действием успокоительных. Общее мнение врачей – он совершенно спятил. По словам патрульных, Лестер взбесился, как только увидел камеру.

– То есть?

– Он визжал. Дрался с полицейскими. Кусался. А как только оказался внутри, начал бить ногами в дверь и колотиться головой об стену. Конченый псих. Он перепугал других арестантов, так что пришлось его оттуда убрать. Вызвали врача, который вколол ему успокоительное. Чтобы удержать Лестера, понадобилось пять человек… тут-то и появился адвокат. Он заговорил о разных нарушениях, но у нас все зафиксировано, поэтому Лестеру не удастся выйти на свободу. Запомните это. Лестера не освободят, что бы там ни говорил адвокат. Лестер стрелял в копа. Правда, проблема в том, что до сих пор с ним не удалось поговорить.

Мария кивнула, чувствуя тяжесть.

– Как дела у…

– Пита? – закончил Райт. – Ну, ночь он пережил. Состояние по-прежнему критическое, но стабильное. Показатели улучшаются. Жена надеется, что сегодня он придет в себя – хирург сказал, это вполне возможно, – но пока нам остается только ждать. Рейчел немного побыла с ним утром, дети тоже. Они, конечно, напуганы… мальчикам девять и одиннадцать. Я вот выпью кофе и поеду в больницу – может, разрешат посидеть немного с Питом, ну, или хотя бы поговорить с Рейчел.

Мария не ответила. Райт покрутил между ладонями чашку.

– Еще я поинтересовался машиной, которая стояла возле дома. Я тоже ее заметил – и, к сожалению, должен сказать, что полиция из Шарлотта не конфисковала машину. И департамент шерифа тоже. Это значит, что Аткинсон появился после того, как уехала полиция, и забрал автомобиль.

– Может быть, – сказал Колин.

– Может быть? – переспросил Райт.

– Не исключено, что он все время прятался где-то поблизости. Например, выскользнул через заднюю дверь, пока мы с Эваном пытались спасти Марголиса, некоторое время выжидал, а потом вернулся. Кстати, тогда становится понятно, каким образом Марголис получил пулю. Он зашел в дом, ожидая увидеть одного человека, но внезапно встретил двоих.

Райт внимательно посмотрел на Колина.

– Когда Пит говорил о вас, у меня возникло ощущение, что вы ему не нравитесь.

– Ничего, он мне тоже не нравится.

Райт поднял бровь:

– Тогда зачем вы его спасли?

– Он не заслужил смерти.

Райт повернулся к Марии:

– Он всегда такой?

– Да, – ответила девушка, криво улыбнувшись, и тут же сменила тему: – Я все-таки не понимаю, зачем и каким образом Лестер и Аткинсон объединились против меня.

– Есть еще кое-что, – перебил Райт, – о чем я хотел с вами поговорить. Я позвонил детективу из Шарлотты, с которым общался Пит. Его зовут Тони Робертс. Когда я объяснил, что случилось с Питом, он сказал, что ему пока не удалось раздобыть ничего интересного относительно Аткинсона. Конечно, после ареста Лестера расследование перешло на новый уровень, и Роберт сразу позвонил матери Аткинсона и вместе с ней поехал к нему на квартиру. Она убедила домохозяина впустить их. Аткинсон по-прежнему числится пропавшим без вести, к тому же мать – ближайший родственник. Она очень обрадовалась, что Робертс взялся за поиски ее сына… и в квартире Аткинсона он обнаружил настоящее золотое дно. Правда, не то, на что надеялась мать. Оказалось, что ноутбук Аткинсона по-прежнему оставался в квартире, и Робертс сумел войти в систему.

– И?

Детектив взглянул на Марию.

– У него целые папки посвящены вам. Уйма информации. Биография, школьные документы, семья, место жительства, работа, ежедневное расписание… Есть даже сведения о Колине. И фотографии.

– Фотографии?

– Сотни. На прогулке, в магазине, на заливе. Даже на рабочем месте. Видимо, он следил за вами довольно долго. Шпионил. Робертс забрал ноутбук в качестве улики, невзирая на неожиданные яростные возражения миссис Аткинсон. Как только она увидела содержимое компьютера, то заявила, что не давала согласия на проникновение в квартиру, но было уже слишком поздно, и Робертс заполучил ноутбук. Защита, скорее всего, попытается возмутиться, но есть заявление о пропаже человека, к тому же миссис Аткинсон сама позволила детективу войти и улика оказалась на виду. Робертс оказался молодцом – он записал на диктофон то, как она выразила желание, чтобы он включил компьютер. Иными словами, даже до того, как Лестер заговорит, вина Аткинсона будет доказана. Что бы там ни твердил адвокат, Лестер в конце концов заговорит. Психи обычно выкладывают все, когда успокаиваются, потому что им становится стыдно.

Мария сомневалась, что Лестер сознается. Но…

– Почему Аткинсон хочет мне навредить?

– Не знаю. На ноутбуке была информация и про Кэсси Мэннинг, но об этом звене цепочки вы уже в курсе.

– Куда мог подеваться Аткинсон?

– Понятия не имею. Мы дали на него ориентировку, но, поскольку никто не знает, где он, я сомневаюсь, что от нее будет толк. Опять-таки, я надеюсь, что Лестер расскажет нам больше. Но когда это случится – знает один Бог. Завтра. Или через несколько дней. Или через неделю. И все равно придется иметь дело с его отцом и адвокатом – а они оба прикажут Лестеру молчать и не отвечать ни на какие вопросы. Кстати говоря, где вы намерены провести ближайшие дни? На вашем месте я бы не стал торчать в Уилмингтоне.

– Я думала сегодня поехать к родителям, – сказала Мария. – Со мной точно ничего не случится.

Райт явно сомневался.

– Ну, как хотите. Но будьте осторожнее. Судя по тому, что рассказал Робертс, Аткинсон не просто опасен, он, вероятнее всего, такой же псих, как Лестер. Я оставлю вам свой телефон. Звоните, если что-нибудь покажется странным или кто-нибудь к вам заявится, хорошо?

Если Райт хотел ее напугать, то у него это вполне получилось. Но после разгрома в квартире Мария не чувствовала себя в безопасности, пока Аткинсон разгуливал на свободе.

Они сидели в машине – Колин вез Марию к родителям. Вдруг он полез в карман за мобильником.

– Кому ты звонишь?

– Эвану. Хочу спросить, занят ли он сегодня.

– А что?

– Я думаю, не заглянуть ли к тебе домой. Раз полицейские уехали, надо там прибраться. Может быть, подкрасить стены.

– Ты вовсе не обязан этим заниматься.

– Да, но я так хочу. Чтобы ты ни о чем не вспоминала, когда вернешься. И потом, я просто сойду с ума, если буду сидеть сложа руки.

– Но ты потратишь целый день…

– Ну, вряд ли. Несколько часов максимум. У тебя не такая уж большая квартира.

– Давай я поеду с тобой. Ты не обязан работать за меня.

– Зачем тебе лишний стресс? Лучше побудь с семьей.

Колин был прав – и сделал очень любезное предложение, – но Мария уже собиралась отказать, когда он вдруг повернулся к ней и попросил:

– Пожалуйста. Я очень хочу помочь.

Его тон заставил девушку неохотно согласиться, и тогда Колин позвонил Эвану, включив громкую связь. Наверное, не стоило удивляться, что трубку взяла Лили.

Колин объяснил ей, что случилось, и поинтересовался, не поможет ли Эван ему вынести сломанную мебель. Прежде чем он успел договорить, Лили перебила:

– Мы оба приедем. И не отговаривай. Нам сегодня в любом случае нечего делать. Мы с радостью тебе поможем!

На заднем фоне послышался голос Эвана:

– В чем?

– Мы поедем убираться к Марии. Кстати, у меня есть шорты, которые я очень хочу надеть! Коротенькие и облегающие. По-моему, отличный повод их обновить.

Эван несколько секунд молчал, а затем спросил:

– Когда едем?

Мария взглянула на Колина:

– У тебя отличные друзья.

– Да, они просто супер, – согласился он.

За два квартала до родительского дома стало ясно, что Серена имела в виду.

В парке был дядя Тито. Он гонял мяч вместе с дядей Хозе и несколькими племянниками и племянницами. Оба дяди помахали Марии, и девушка поняла, что на самом деле здесь делают.

Ее кузены – Педро, Хуан и Анджело – сидели в шезлонгах на лужайке перед домом. Несколько кузенов помладше играли в футбол на тротуаре. Знакомые машины стояли по обе стороны улицы, заняв обочины до самого угла.

«О боже, – подумала Мария, – здесь все мои родственники».

И, невзирая на пережитые мучения, она широко улыбнулась.

Хотя Колин и сопротивлялся, Мария затащила его в дом. Там толпилось тридцать-сорок человек. На заднем дворе – еще двадцать. Мужчины и женщины, мальчики и девочки…

Серена подбежала к сестре.

– С ума сойти, да? Папа взял и закрыл ресторан на сегодня, представляешь?

– Незачем было приезжать всем…

– А он никого и не просил, – сказала Серена. – Они сами приехали, когда узнали, что тебе грозит опасность. Соседи никак понять не могли, что тут происходит, но папа объяснил, что у нас семейный праздник. Начиная с завтрашнего дня родственники будут постоянно дежурить в окрестностях, пока Аткинсон не окажется за решеткой. Но не так хаотично. Они решили составить график.

– И это ради меня?

Серена улыбнулась:

– Так мы живем.

У Колина ушло почти полчаса, чтобы вновь обрести свободу – все хотели познакомиться с ним, хотя почти никто в доме не говорил по-английски. Провожая Колина до машины, Мария задумалась, что, как бы там ни было, ей очень повезло.

– И все-таки я считаю, что должна поехать с тобой, – сказала она.

– Сомневаюсь, что родители тебя отпустят.

– Да, пожалуй, – согласилась Мария. – Папа наверняка сейчас наблюдает за нами из окна. Просто на всякий случай.

– То есть я не смогу тебя поцеловать.

– Нет уж, поцелуй, – Мария улыбнулась. – И обязательно приезжайте с Эваном и Лили на ужин. Я хочу, чтобы мои родственники тоже с ними познакомились.

Колин вернулся к Санчесам лишь в половине шестого. Некоторые родственники разъехались, но большинство осталось. Лили, впрочем, чувствовала себя как рыба в воде с самого начала, а вот Колин и Эван немного растерялись.

– Какая удивительная демонстрация солидарности и любви, – сказала Лили, обняв Марию. – Мне не терпится познакомиться с твоей замечательной семьей.

Ее испанский, с певучим южным акцентом, приводил в восторг всех, с кем Лили заговаривала, точно так же как он некогда очаровал Марию. Пока родственники толпились вокруг новых гостей, Мария оттянула Колина в сторонку и вышла с ним на заднее крыльцо.

– Ну, как дела? – спросила она.

– Нужно будет еще разок промазать стены, но грунтовка хотя бы скрыла следы краски из баллончика. Мы вынесли все сломанное и отложили то, что еще можно отмыть. Правда, не знаю, удастся ли отстирать одежду.

Мария кивнула, и он продолжил:

– Есть новости о Марголисе? Или об Аткинсоне?

– Нет, – ответила девушка. – Я весь день на телефоне.

Колин огляделся.

– А где Серена?

– Уехала за несколько минут до того, как ты появился. У нее сегодня интервью, и она должна подготовиться.

Мария взяла Колина за руку.

– Ты устал.

– Ничего.

– Работы оказалось больше, чем ты ожидал?

– Нет, – ответил Колин. – Но злость унять никак не могу.

– Да. Я тоже.

…Пообщавшись с Санчесами, Лили и Эван присоединились к Колину и Марии за столом на веранде.

– Спасибо, что прибрались у меня, – сказала Мария.

– Не стоит, – Лили покачала головой. – Кстати, ты живешь в прекрасном районе. Мы с Эваном тоже думали, не переехать ли в центр, но Эван утверждает, что не представляет себе дома без газона, который надо стричь.

– Я сейчас не стригу газон, – возразил Эван. – Это делает Колин. Я вообще ненавижу стричь газон.

– Тихо, тихо, – проворковала Лили. – Я тебя дразню. Но ты же знаешь, что физический труд делает мужчину особенно привлекательным.

– А чем, по-твоему, я занимался сегодня?

– Вот именно. Ты очень сексуально двигал мебель.

Дверь открылась, и появилась Кармен. Сначала она принесла столовые приборы, а потом несколько блюд, занявших полстола. Она целый день возилась на кухне; кроме того, большинство родственников тоже привезли с собой еду.

– Надеюсь, вы хотите есть, – произнесла Кармен по-английски.

Еды было очень много. Как всегда. Эван и Лили, в отличие от Колина, были очень удивлены.

– Спасибо, мама, – сказала Мария, благодарная за эту безмолвную демонстрацию материнских чувств. – Я тебя люблю.

После ужина Колин вышел во двор, желая побыть немного в одиночестве. Двое дядей, сидевших в шезлонгах и оглядывавших улицу, кивнули в ответ на вежливое приветствие. Колин припомнил разгром в квартире Марии, пытаясь соотнести случившееся с Аткинсоном и Лестером.