– Собираюсь кое с кем пересечься. Устраивает? – отрезаю я. Чувствую, что уже выхожу из себя. Хоть бы она поскорее от меня отцепилась. – Надо забрать одну фигню, и вообще – не лезь!

И сейчас эта фигня нужна мне, как никогда.

Иден умолкает, явно расстроенная.

– Пересечься с Декланом, – догадывается она. – Он не придет на вечеринку, поэтому ты решил сходить к нему сам. Так?

Глубоко вздыхаю. Иден видит меня насквозь. Она все поняла и без боя не сдастся. Чтоб ей! Приятно, конечно, что Иден за меня переживает и пытается помочь, но именно сейчас мне необходимо идти. Без дозы я долго не выдержу.

– Слушай, вали на свою чертову вечеринку! – смерив ее сердитым взглядом, цежу я.

– Нет, – повысив голос, заявляет она и решительно подходит ко мне. – Никуда ты не пойдешь. Я тебя не пущу.

Приблизившись к Иден почти вплотную, нависаю над ней. Угрожающе сощурившись, смотрю ей в глаза и твердо возражаю:

– Иден, ты не сможешь меня удержать.

– Ты прав, – раздраженно откликается она и сердито качает головой. В ее светло-карих глазах отражаются чувства, которые я успел возненавидеть: беспокойство, огорчение, осуждение и, что хуже всего, жалость. – Действительно, не могу, потому что тебе наплевать. На все. Наплевать, что однажды твой организм не выдержит, или ты не рассчитаешь дозу и умрешь. Наплевать, что тебе всего семнадцать, а ты уже сидишь на кокаине. Ведь так? – Она ждет, я молчу. – Единственное, что тебе важно, – казаться этаким мачо, чтобы круто выглядеть на вечеринках. Но, знаешь, жалкое зрелище!

Опять это слово – жалкий. Хотя, конечно, так и есть. Иден права во всем, кроме одного: я не стараюсь круто выглядеть на вечеринках, я просто хочу не думать о том, что произошло, и не показывать своей слабости.

– Вот это-то как раз мне и не важно, – вздыхаю я.

– А что важно? – Иден изо всех сил добивается от меня правды. Она стоит так близко, что я не замечаю ничего, кроме мучительной жалости в ее взгляде. – Быть таким же, как все твои недоразвитые друж…

– Для меня это способ забыться! – не дослушав, срываюсь я.

Черт. Ну вот, выболтал. Зажмуриваюсь, чтобы не смотреть на Иден, не видеть ее сострадания к человеку, который вынужден таким идиотским образом каждый день бороться со своим прошлым. Тяжело дышу, пытаясь успокоиться.

– Это способ уйти от гребаной реальности, чтоб ее, – тихо добавляю я и снова открываю глаза.

Пожалуй, порой стоит напоминать об этом и самому себе.

Иден молчит. Во мне вновь вскипает гнев – не только на Иден, но и на себя. За то, что поступаю как последний придурок, и Иден это видит. За то, что при ней не получается притворяться крутым, что я для нее – открытая книга. Злюсь, потому что на ее лице промелькнуло понимание.

– И прямо сейчас мне чертовски необходимо забыться, – признаюсь я.

Внезапно Иден, прильнув ко мне, обхватывает ладонями мое лицо и целует меня. Все это происходит молниеносно, и я застываю от неожиданности. От переполняющих нас чувств воздух вокруг словно электризуется и начинает искриться. Закрываю глаза, наслаждаясь вкусом ее губ, теплом ее тела. Сжигающая изнутри ярость исчезает, уступая место какому-то иному, еще неизведанному чувству. Может, это облегчение? Нет, наверное, что-то другое… Сейчас я могу думать только об Иден. О том, что целую эти губы, пухлые и влажные, которые уже несколько недель не дают мне покоя. Как же они меня притягивают! Я дотрагиваюсь до щеки Иден и уже собираюсь поцеловать ее по-настоящему, когда она вдруг отстраняется.

Открываю глаза и встречаюсь с ней взглядом. В распахнутых глазах Иден замешательство и страх, руки дрожат. Неужели то, что сейчас между нами произошло, – правда? Неужели это случилось на самом деле?

Внезапно до меня доходит: я действительно испытываю облегчение. Я долго не мог взять в толк, что же меня привлекает в Иден. Почему я так рад, что она за меня волнуется? Что мешает мне в общении с ней строить из себя крутого парня? А теперь понимаю: Иден мне нравится. Нравится, что она задевает за живое, испытывает, проверяет, старается заглянуть мне в душу и, в отличие от остальных, искренне за меня переживает. Нравится, что с ней можно быть самим собой, жалким и несчастным Тайлером. Нравятся ее хрипловатый голос, полные губы и светло-карие глаза.

– Я не хотела, – запинаясь, бормочет Иден. – Даже не знаю… не знаю, как это вышло… как-то само собой… Я не… Прости, я лишь пыталась… отвлечь тебя.

Не в силах противиться желанию вновь почувствовать вкус ее губ, я сам притягиваю Иден к себе и целую ее так неистово, что она отступает назад и упирается спиной в стену. В этот раз наш поцелуй именно такой, каким и должен быть: пылкий, страстный и глубокий. Иден с готовностью отвечает на ласки и, дрожа от возбуждения, проводит ладонью по моей груди. Я запускаю пальцы в ее густые волосы и, обхватив ее за талию, еще теснее прижимаю к себе.

И вдруг замираю. Ведь Иден – моя сводная сестра. Я целую сестру.

Нехотя отрываюсь от нее, размыкаю объятья и заставляю себя отойти. Тяжело дыша, мы с раскаянием смотрим друг на друга. Меня переполняет отчаяние.

Уверен, Иден думает о том же.

Мы – брат и сестра.

31

Пятью годами ранее

Проснувшись утром, сразу понимаю: что-то не так. Запястье распухло, в нем пульсирует боль. Осторожно одеваюсь. Каждое движение причиняет страдания. Не могу даже пошевелить пальцами.

От одной мысли, что сейчас придется идти в кухню и завтракать, мне становится дурно. Я точно не смогу спрятать от мамы пластырь на лбу.

И все-таки заставляю себя выйти из комнаты и спуститься по лестнице. Медленно плетусь по ступенькам, ломая голову, чем бы на этот раз объяснить свои травмы. Глупо врать, что я снова упал с лестницы: невозможно быть настолько неуклюжим.

В коридоре у меня начинают стучать зубы. Не потому, что холодно, а потому, что я боюсь заходить в кухню. Оттуда доносятся голоса родителей. Отец что-то говорит – мягко, ласково. Слышен смех Чейза. Как получается, что они вместе так счастливы?

Прерывисто вздыхаю и, собравшись с духом, вхожу. Мама стоит ко мне спиной, роясь в ящике с ложками и вилками. Джейми и Чейз сидят за столом, рядом с папой. Никто не подозревает, каким злым и жестоким он был вчера. Сейчас отец, довольно улыбаясь, пьет кофе, спокойно откинувшись на спинку стула. Но вот он видит меня, и его улыбка исчезает. Я так напуган, что едва дышу. Отец оглядывает меня и, вероятно, замечает пластырь на лбу. Его изумрудные глаза наполняются раскаянием, и он, виновато потупившись, плотно сжимает губы.

– Тайлер, как это тебя угораздило? – Повернувшись ко мне, мама указывает ложкой на пластырь.

– Поскользнулся, когда выходил из душа, – бормочу я сквозь зубы. Наверное, я великолепный актер, раз даже мама не чувствует, что я вру. – Ударился лбом о раковину. Ничего страшного.

Отец по-прежнему молчит, не поднимая головы. Усаживаюсь на стул рядом с Джейми. Мама беспомощно вздыхает:

– Какой же ты у меня невезучий, Тайлер.

Она ставит тарелку с тостами на стол и ерошит мои волосы.

– А почему у тебя запястье стало таким огромным? – спрашивает Чейз.

Оборачиваюсь к нему. Чейз со смесью любопытства и страха рассматривает мою руку.

Отец быстро поднимает на меня взгляд, и на его лице проступает ужас. Он напряженно распрямляет спину.

Мама берет меня за плечо и обеспокоенно наклоняется ко мне.

– Господи! – охает она, с тревогой разглядывая мое запястье. – Как это случилось?

– Все нормально. – Поспешно прячу руку под стол, чтобы родители ее не видели, но из-за резкого движения меня пронзает такая невыносимая боль, что я подскакиваю на месте. Вообще-то запястье действительно выглядит странно. Оно как будто согнуто в другую сторону. Не мог же я снова его сломать?

– Нет, ненормально. – Мама хватает со стола телефон и начинает торопливо набирать номер. – Я звоню доктору Колману. Пусть тебя осмотрит. В школу сегодня не пойдешь. – Нервно закусив губу, она подносит телефон к уху. – Воспаление очень сильное.

– Покажи! – Чейз заинтересованно соскакивает со стула и, подбежав ко мне, заглядывает под стол.

Неохотно приподнимаю руку, и Чейз с восхищенным изумлением рассматривает мое распухшее запястье. Вряд ли он бы так радовался, если бы знал, что это произошло из-за отца.

– Разве тебе не нужно сегодня в суд? – тихо напоминает маме отец.

Его голос звучит ласковее, чем обычно.

Джейми и Чейз оба изучают мою травму.

– Черт! Совсем забыла. – Мама, все еще прижимая к уху телефон, трет висок.

– Я его отвезу, – предлагает отец. – Не волнуйся, сегодня у нас не так много работы. В офисе справятся и без меня.

Мама вздыхает с облегчением, и они с отцом понимающе кивают друг другу. В этот момент, видимо, кто-то берет трубку.

– Соедините меня с доктором Колманом, пожалуйста. – Мама выходит из кухни, чтобы поговорить с врачом в тишине.

Не знаю, почему отец вызвался отвезти меня в клинику. Наверное, хочет таким образом загладить вину. После того что вчера произошло, мне совершенно не хочется оставаться с ним наедине. Боюсь, вдруг он снова рассердится за то, что я привлек к себе внимание?

Пытаюсь поймать взгляд отца, чтобы понять, злой он сегодня или нет, но он закрывает лицо ладонями.

32

Наши дни

– Вот черт, – бормочу я, тяжело дыша.

Сердце бешено колотится. Этого не может быть! Не может быть, чтобы мы с Иден только что целовались, и уж тем более, чтобы она поцеловала меня первой!

Оторопело таращусь на нее, пытаясь осмыслить случившееся. Иден широко распахнула глаза, выглядит испуганной и не менее растерянной, чем я. Понимает ли она, что мы натворили? Мало того, что Иден – моя сводная сестра, так у меня еще и девушка есть. И она сейчас ждет в доме через дорогу. Какой я идиот!.. Дико злюсь сам на себя.

– Я иду к Рейчел. – Застегнув куртку, я спешу к двери.

Надо скорее убраться отсюда, чтобы хорошенько все обдумать и понять, действительно ли Иден мне нравится. Очень надеюсь, что это только наваждение.

Бегу по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и, вырвавшись из дома, глубоко вдыхаю свежий вечерний воздух. С минуту стою на лужайке, сунув руки в карманы, глядя в темнеющее небо. Вот я молодец! Только поцелуев с сестрой мне не хватало! И это в тот момент, когда я совсем запутался в своей жизни. Конечно, Иден мне не совсем сестра, но все это так странно, что меня даже подташнивает. Придется искать забвения при помощи выпивки. К Деклану ехать некогда, нужно отвлечься от произошедшего немедленно. Значит, буду довольствоваться алкоголем.

Перевожу взгляд на дом Рейчел. Во всех комнатах горит свет, если прислушаться, можно уловить доносящуюся оттуда музыку. Тем не менее с виду и не скажешь, что у Рейчел вечеринка. Тиффани говорила, что праздник будет сравнительно скромным. Видимо, чтобы не сердить родителей.

Торопливо иду туда и останавливаюсь у порога, стараясь взять себя в руки. Тайлер Брюс должен выглядеть спокойным и довольным. Крутой Тайлер, в отличие от настоящего, не стал бы целовать сводную сестру. При этой мысли накатывает новый приступ тошноты, и я, растянув губы в улыбке, захожу в дом. Сейчас бы пива, да побольше.

Еще рано, поэтому народу пока не очень много. Гости продолжают прибывать, и Рейчел встречает их у двери.

Она делает шаг мне навстречу и смотрит так неприветливо, как будто своим появлением я ее оскорбил. Взгляд у Рейчел мутный и расфокусированный. Она явно успела набраться.

– Где Иден? – даже не здороваясь, с претензией интересуется Рейчел. – Она уже должна быть здесь!

– Не знаю, – вру я.

Не собираюсь говорить об Иден и с кем-то ее обсуждать. Даже имя ее произносить не намерен. Постараюсь о ней вообще не думать.

Иду в кухню и оглядываю гору напитков на столе. Сегодня я как последний жмот не принес с собой выпивку. Ну и плевать. Здесь и так достаточно спиртного. Как раз напротив меня стоит уже открытая упаковка пива, и я достаю оттуда банку.

Внезапно кто-то обнимает меня сзади, кладет голову мне на плечо и проводит рукой по моей груди, забираясь под куртку.

– М-м-м, ты здесь, – слышится мурлыкающий голосок Тиффани.

Похоже, она пытается меня завести. Нехотя оборачиваюсь к ней. Тиффани – последняя, кого хотелось бы видеть.