Джулия, преисполненная восхищением, граничащим с благоговением, с готовностью закивала.

– О ваших постановках говорят не только в Англии, но и по всей Европе! Считают, что вы полностью преобразовали… - начала она, но Скотт, саркастически усмехаясь, перебил:

– Терпеть не могу, когда мне льстят, миссис Уэнтуорт. Я и без того знаю себе цену, а это вещь опасная. Недаром меня считают слишком высокомерным.

– Ни за что не поверю, - удивленно засмеялась Джулия.

– Вы меня еще плохо знаете. Вот подождите, познакомимся получше, тогда не так запоете.

Крохотный огонек надежды затеплился в груди девушки.

– Правда? - осмелилась спросить она, и Логан улыбнулся. До чего же улыбка преображает его лицо! Всего минуту назад он казался чужим и холодным!

– Возможно,

– 

Уклончиво

Ответил Логан. - Вы можете стать великой актрисой, миссис Уэнтуорт, и были бы удачным приобретением для труппы.

Пройдя мимо кулис и занавеса, они добрались до сцены. Джулия подошла к рампе и вгляделась в зрительный зал. Даже сейчас, в полутьме, он выглядел великолепно - большой, просторный, где могло поместиться около полутора тысяч человек, с ложами и боковыми ярусами, поднимавшимися под самый потолок. Джулия никогда еще не видела такой красоты. Стены, выкрашенные в белый, розовый и темно-зеленый цвета. Позолоченные колонны, облицованные зеленым стеклом. Ложи, оклеенные дорогими обоями.

Сцена была слегка покатой, чтобы актеры, стоявшие в глубине, оказывались чуть повыше тех, кто находился впереди. Джулия, застыв на самом краю, уже представляла себя произносившей монолог

Перед притихшей публикой.

– Нам необходимо кое-что обсудить, - резко произнес Логан. - Ваше жалованье, количество выходов, мои требования к актерам… например, репетиции. Независимо от того, насколько хорошо занятые в спектакле знают свои роли, я настаиваю на их непременном присутствии. Ваша личная жизнь меня не касается, но если кто-то пропускает репетиции или спектакль, он рискует быть оштрафованным или даже уволенным. То же самое наказание полагается за пьянство, опоздания, беременность, романы с членами труппы и за все, что так или иначе нарушает распорядок в театре.

– Разумеется, - слегка покраснев, пролепетала Джулия.

– У меня своя система управления актерской братией, - продолжал Логан. - Если возникли какие-нибудь неприятности, я готов всегда принять вас и выслушать - в определенное время, конечно.

Но только не дома - я слишком ценю и оберегаю свое уединение.

– Естественно, - кивнула Джулия, стараясь унять бешеный стук сердца. Кажется… кажется, он и впрямь возьмет ее на работу!

– Кроме того, хочу, чтобы вам все стало ясно с самого начала. Одного таланта недостаточно. "Кепитл" - чисто деловое предприятие, и, принимая решения, я всегда сообразуюсь с необходимостью получить прибыль и не делаю из этого тайны. Если все-таки приму вас, то лишь потому, что вы принесете немалую выгоду театру. Как, впрочем, и остальные актеры, включая меня самого.

Джулия оцепенела. Все мечты и грезы разбились в одно мгновение. Так, значит, и он предлагает ей стать шлюхой!

– Вы меня не так поняли. Не имею ни малейшего желания становиться сутенером для кого бы то ни было, - усмехнулся Скотт, словно прочитав ее мысли. - Просто пытаюсь объяснить, что отныне одной из ваших обязанностей станет привлекать людей, готовых дать деньги на поддержку труппы. Для этого и понадобятся актерские способности и ваше неотразимое обаяние. Совсем необязательно спать с нашими благодетелями… особенно если вам это не по душе.

– Я и не собираюсь, - горячо подтвердила Джулия.

– Впрочем, это дело ваше, - заверил Скотт и внезапно нахмурился. Высокий лоб пересекли глубокие морщины. - Кстати, - задумчиво протянул он, - не помню, чтобы назначал сегодня прослушивание.

Застигнутая врасплох, девушка поспешно пробормотала:

– Видите ли, пришлось попросить одного из ваших помощников…

– Здесь ничто не делается без моего позволения.

Джулия побагровела от стыда.

– Я солгала, - тихо призналась она, - но иначе в жизни не смогла бы попасть к вам.

– Да, по-видимому, все сложилось как нельзя лучше и для вас, и для театра, - с едва заметным раздражением отозвался Логан. - Признайтесь-ка, миссис Уэнтуорт, вы действительно замужем?

Джулия, хотя и ожидавшая этого вопроса, смущенно потупилась. Именно сейчас просто невозможно сказать правду. Однако такой талантливый актер мгновенно подметит любую фальшь.

Сложив руки на груди, девушка принялась бесцельно бродить по сцене.

– Не совсем, - выдохнула она наконец, не глядя на Скотта. Просто посчитала, что это позволит мне уберечься от непрошеных заигрываний и слишком назойливых поклонников.

– Превосходно.

Не дождавшись дальнейших расспросов, Джулия изумленно уставилась на актера:

– Разве вам не интересно узнать о моей семье? Происхождении?

Логан покачал головой, рассеянно теребя каштановый локон.

– Насколько я понимаю, у вас, как и у большинства тех, кто выступает на сцене, есть прошлое, о котором не хочется вспоминать.

– И у вас тоже? - осмелилась полюбопытствовать Джулия.

Скотт кивнул:

– В моей жизни немало подобных случаев. Не раз я стремился убежать как можно дальше от нежелательных воспоминаний, но так ничего и не вышло. Он оглядел пустой зал и уже спокойнее добавил:

– Нигде я не чувствую себя так уютно, как в "Кепитл". Это мой дом… и надеюсь, он станет домом и для вас, миссис Уэнтуорт.

Благодарная улыбка осветила лицо Джулии.

– Конечно, - прошептала она, догадываясь, почему Скотт так привязан к своему театру. Легко представить, сколько прекрасных историй увидело здесь свет, каких великих людей изображали актеры на этой сцене, где самый воздух был пронизан музыкой и звонкими голосами, а зрители делили с героями их надежды, страхи, ненависть и любовь…

Только в театре человек мог забыться, отрешиться от унылой повседневности, по крайней мере на время. И виновниками этих чудесных превращений были актеры. Джулия больше всего на свете желала стать одной из них. Она скроется под именем Джессики Уэнтуорт, Джулия Харгейт исчезнет с лица земли, а вместе с ней и ужасная тайна, омрачавшая всю ее жизнь.

– Я же тебе говорила! - воскликнула миссис Флоренс. Морщинистое лицо озарилось редкой, но от этого не менее прекрасной улыбкой. - Ты правильно сделала, добившись встречи с самим Логаном Скоттом! Я не устаю им восхищаться! Несмотря на молодость, он способный актер и антрепренер не из худших! Куда выгоднее играть у него, чем в "Друри-Лейн" «Общепринятое название театра "Ройял".»! - Она брезгливо передернула хрупкими плечами:

– Этот американский выскочка Стивен Прайс с его полным отсутствием вкуса и такта окончательно погубит "Ройял". Тебе следовало бы родиться на полвека раньше и играть с Дэвидом Гарриком. Уж он сделал бы из тебя настоящее чудо! Подумать только, ты могла бы стать его партнершей…

– Значит, вам нравится мистер Скотт? - осведомилась Джулия, тактично возвращая старушку к теме разговора, прежде чем та ударится в бесконечные воспоминания.

– Еще бы! Безупречный стиль, великолепная игра и несомненная преданность искусству!

Они пили чай в гостиной миссис Флоренс, обставленной вышедшей из моды мебелью с обивкой розового шелка, где стены были увешаны давно увядшими венками и пожелтевшими афишами. Джулия познакомилась с пожилой дамой всего несколько месяцев назад, когда та милостиво согласилась сыграть небольшую роль в "Дейли". Конечно, выступление в третьеразрядном театрике считалось ниже достоинства бывшей примадонны "Друри-Лейн", но мистер Бикертон заплатил ей целое состояние, прекрасно понимая, что все билеты будут распроданы, а в зале не останется свободных мест.

Пьеса с успехом шла недель пять, после чего миссис Флоренс навсегда покинула мистера Бикертона и "Дейли", но прежде она отвела в сторонку Джулию и дала ей несколько дружеских советов:

– Ты зря растрачиваешь здесь молодость, и талант. Найди другой, достойный театр. И подыщи хорошего учителя.

Джулия от восторга лишилась дара речи. Она искренне почитала престарелую актрису, добившуюся успеха наперекор судьбе. Родившись в трущобах Ист-Энда, Нелл Флоренс, младший отпрыск большой и очень бедной семьи, сумела извлечь пользу не только из своего блистательного таланта, но и тайных любовных связей с богатыми и знатными поклонниками. И хотя с годами ее легендарная красота поблекла, а в густых рыжих волосах блестело серебро, она по-прежнему оставалась величественной и прекрасной.

Несколько лет назад она купила небольшой домик, где и жила теперь с немногочисленными преданными слугами, давая уроки сценического искусства тем молодым актерам и актрисам, которые имели счастье привлечь ее внимание. Правда, плата была столь высока, что Джулия не могла позволить себе такие непомерные расходы, но, несмотря на это, миссис Флоренс все-таки взяла ее под свое крылышко.

– Мне вполне по карману одна бесплатная ученица! Ради удовольствия стать наставницей будущей великой актрисы я готова пойти и на некоторые лишения, - неизменно повторяла она. - Зато я помогу тебе достичь тех высот, которых ты заслуживаешь, а ты скрасишь мои унылые серые дни своим появлением. Старикам трудно обходиться без молодых, и кроме того, ты очень напоминаешь меня в молодые годы!

Раз в неделю Джулия обязательно навещала миссис Флоренс, и обе неторопливо пили чай из дорогих фарфоровых чашек. Потом начинался урок, и девушка жадно впитывала каждое слово актрисы. Миссис Флоренс была на седьмом небе от счастья, услышав о том, что Джулию приняли в труппу Логана Скотта.

– Я так и знала, что Скотт ни на минуту не задумается, стоит ему услышать тебя, дорогая. Он не мог не понять, что ты полностью перевоплощаешься в свою героиню, но при этом оставляешь какой-то уголок души закрытым ровно настолько, чтобы сохранить интерес зрителей. Никогда не отдавай всего, Джессика, иначе твою игру будут воспринимать как нечто само собой разумеющееся. - Откинувшись на спинку огромного мягкого кресла, старушка оглядела Джулию задорно блестевшими глазами:

– Ну а теперь расскажи, каково это - играть вместе с таким великим актером.

– Даже трудно описать, - мгновенно ответила Джулия. - Я вся дрожала от волнения. Он едва не заставил меня поверить в то, что все происходит на самом деле. Никогда еще не встречала человека, который мог бы превратить сцену из пьесы в реальность.

– Да… только гении способны на такое, - задумчиво произнесла миссис Флоренс. - Но берегись, Джессика… после тех сияющих вершин, которых можно достичь в театре, обыденная жизнь враз покажется скучной и унылой. Однажды ты проснешься и поймешь, что твоя профессия отняла у тебя лучшие и драгоценные годы. И кончишь так же, как я, в окружении выцветших сувениров и портретов, без родных и друзей, а в утешение останутся лишь воспоминания.

– А мне бы хотелось именно этого! - горячо воскликнула Джулия. - Ваше имя вписано золотыми буквами в историю театра. Вас уважают, почитают, а самое главное - вы независимы! На большее я и надеяться не смею.

В глазах актрисы стыла глубокая тоска.

– Поверь, дитя, я совершила множество ошибок, последствия которых пришлось расхлебывать долгие годы.

– Хотите сказать… - недоуменно охнула Джулия, - нет, не может быть! Неужели вы жалеете, что не вышли замуж?

– Представь себе, я действительно как-то возмечтала стать женой одного человека, - сухо уведомила миссис Флоренс, чуть поджав губы. - Но к сожалению, он был не из актерской среды и просил меня навсегда оставить сцену. Поэтому… - Она беспомощно развела руками. - Мы пошли разными путями. Боже, как я завидовала женщинам, которым не довелось задумываться над подобными вещами!

Миссис Флоренс с сожалением посмотрела на Джулию, будто зная, что в один прекрасный день той предстоит сделать столь же мучительный выбор. Как бы девушке хотелось объяснить, что ей никогда не придется выбирать между любовью и долгом… что на самом деле она давно уже замужем и супруг никак не может послужить препятствием для карьеры.

Ранним вечером Джулия потихоньку прокралась в материнскую спальню, расположенную в сумеречном восточном крыле Харгейт-холла. Роскошный особняк в готическом стиле, с высокими трубами и длинными узкими окнами был погружен в полутьму. К выстроенному среди меловых холмов Бакингемшира древнему зданию можно было добраться от ближайшего городка старыми, заросшими травой тропинками, которыми последнее время мало кто ходил. Сейчас в Харгейт-холле царили темнота и тишина. Тяжелая мебель красного дерева и сводчатые потолки затянула паутина.

Очутившись в доме, который покинула два года назад, Джулия мгновенно начала задыхаться. Недаром Харгейт-холл всегда казался ей тюрьмой! Однако девушка преодолела себя и решительно поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, настороженно озираясь и побаиваясь, что в любой момент услышит скрипучий голос отца, приказывающий ей немедленно убираться.