– Егор? – сердце сжалось, предчувствуя очередную порцию дегтя.

Стася ведь не отстанет. Аравин это понимал.

– Лучше, чем я ожидал, – откровенно и в тоже время уклончиво ответил он.

Девушка раздосадовано выдохнула. Выхватила свою руку из перчатки резче, чем требовалось.

– И это все???

Аравин придавил ее холодным взглядом. Это было труднее, чем обычно. Прилагать усилия – в целом для Егора непривычно.

– А ты что хотела?

Глаза Стаси обиженно сверкнули влагой, и он едва сдержал громкие ругательства, заметив это.

– Что я хотела??? – звонкий голосок по-настоящему злой. Впрочем, Егор уже привык к тому, что она вспыхивает, как спичка. – Знаешь, Аравин, если ты когда-нибудь забросишь карьеру и решишь кого-нибудь тренировать – не делай этого! У тебя них*ена не получится!

– Выражения выбирай! – свирепо осадил он девушку, распаляясь вместе с ней.

– А знаешь, почему? – продолжала Стася, раздраженно жестикулируя. – Потому что ты не умеешь поощрять.

Предостерегающе выставив раскрытую ладонь перед ней, он потребовал:

– Умолкни, Заноза, умолкни.

– Нет, не замолчу! Ты же понимаешь, как мне сейчас необходимо твое одобрение.

– Какого черта ты завелась?.. Просто успокойся!

– Ты понимаешь! – в порыве эмоций она толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места, даже когда она проделала это еще дважды. – Не делай так! Не делай вид, что не понимаешь. Ты все понимаешь!!! И все равно отбрасываешь меня своим чертовым равнодушием. Прекрати это делать! Я уже поняла, что бесчувственность – это твоя чертова суперсила! Не демонстрируй ее на мне! Никогда!

Боль отчетливо читалась в Стасиных зеленых глазах. Девчонка выворачивала его наизнанку, и в данный момент он почти ненавидел ее за это.

Она не напрягаясь, вскрывала ему душу, *б вашу мать!

Адский холодок стремительно, но весьма ощутимо стянул его позвоночник. Кулаки бессознательно сжались.

Все мышцы в теле напряглись, отяжелели.

Открестится. Отгородится. Вздернуть все заслонки. Срубить выброшенные трапы.

И, стиснув челюсти, он это сделал. Он отбросил ее.

– Уходи, – голос не злой и не раздраженный. Он просто неживой в своем безразличии. Кромсал влюбленное сердце Стаськи своей мертвецкой пустотой.

Сдерживая слезы, она непримиримо качнула головой.

– Это ничего не меняет, – сердито оттягивая канаты, выбралась из ринга.

Но гордо удалиться в раздевалку не получилось. Сделав пару шагов, она почувствовала сильное головокружение и поняла, что с ней что-то неладно. Машинально вскинула руку к лицу и тут же ощутила теплую влагу на кончиках пальцев.

Кровь.

Заторможено соображая, она растерянно ловила рукой алую жидкость.

– Боже… – сдавленно пропищала она, теряя всякий запал.

Кровь начала капать на пол частыми каплями. Но упрямство не позволяло обернуться к Аравину и попросить помощи.

Он не сразу увидел, что она тормознула. Скрученное положение и приглушенный писк – вот что его насторожило.

– Что за…?

Из дверей кабинета вышел Щукин. При виде Стаси его лицо приобрело чрезвычайно бледное выражение лица.

– Что, черт возьми, произошло? Ядрена мать!

Аравин не осознавал, как быстро подлетел к Стаське. Как поднимал на руки и спустя пару широких шагов опускал на маты. Все эти движения стерлись.

Егор игнорировал тревожный мороз по коже и вставшие дыбом волосы на затылке. Старался трезво оценить ситуацию.

– Запрокинь голову, маленькая, – шепнул ей по-новому мягко. Сам не желал признавать свой голос.

Но сейчас ему не до самообладания. Беспокойство заполняло все его нутро.

– Честно говоря, я думал, аптечка нужна тебе, – бубнил сбоку Натаныч, подсовывая Егору пластиковую коробку. – Я всем сердцем надеюсь, что ты к этому не имеешь отношения.

– Совсем дурак стал? – возмутился Егор, полыхнув старого тренера взглядом. – У нее просто пошла кровь носом, и это произошло за пределами ринга. Лучше померь Занозе давление.

Пока Щукин надел тонометр на подрагивающую руку Стаси, Аравин успел смотать маленькие ватные тампоны и смочить их в сосудосуживающих каплях.

– Не бойся. Так надо, – ловко вставил влажные валики ей в ноздри.

Стася вдруг надломлено и хрипло засмеялась.

– Наверное, видок у меня еще тот, – гнусаво сказала она. – Чувствую я себя, как настоящий боец после изматывающего боя.

Егор лишь протяжно вздохнул. Темные глаза дольше обычного задержались на ее лице. Она не поняла смысла. Но глубина его взгляда вызвала во всем теле приятные покалывания.

– Бывало у тебя такое раньше? Кровь носом шла?

– Нет, – Стася слегка поерзала на спине и сморщила лоб. – Разве только совсем давно. В глубоком детстве.

– Сто тридцать пять на девяносто, – объявил Натаныч, обращая на себя внимание. – Высоковато для тебя.

– Я немного… перенервничала. Думаю, пройдет, как полежу.

Щукин кивнул, поднимаясь, и обратился исключительно к Егору:

– Знаешь, я тебе столько лет знаю. Но сегодня, мне казалось, что я вижу тебя впервые.

Осуждение в его голосе сквозило, сплетаясь с удивлением и заинтересованностью происходящим. Теперь точно не отстанет с расспросами и своими дурацкими выводами.

– Хоть ты не беси, Натаныч.

Щукин навязчиво улыбнулся, но промолчал. Старый черт давал понять, что разговор будет продолжен после того, как Стася уйдет. Насвистывая, он ушел в кабинет, и Егор тоже поднялся на ноги.

Отвернулся.

Он не хотел больше разговаривать. Он не хотел чувствовать на себе ее проникновенный взгляд. Ему необходимо было побыть наедине с собой.

– Я не хочу злиться на тебя, – гундося, прошептала Стася. – Но я злюсь. Все сложно... – она горестно вздохнула. – Наша дружба сложная.

Аравин даже не взглянул на нее. Схватив ветровку, просто вышел из зала. Бежал подальше от нее, от своих ощущений рядом с ней. От того незнакомца, в которого он превращался.

Мысленно он просеивал каждую эмоцию, испытанную рядом с ней. Сердце гулко билось в груди. Пальцы непривычно дрожали.

На улице не сразу осознал, что курит. Действовал машинально. И только с третьей затяжки едкий дым, жадно втягиваемый им, вернул ему толику самообладания.

Стаська обвинила его в бесчувственности. Да если бы она только знала, какой эмоциональный передоз он сегодня поймал. Если бы она понимала…


Глава 16

  Любовь бьет прямо в сердце, стоит тебе раскрыться.

Она не похожа на Тайсона, а даже совсем наоборот.

Но бьет намного сильнее. И вот, лежа на полу,

первый раз в жизни тебе больше не хочется драться!

© к/ф «Бой с тенью»

Прошмыгнув в лифт, Стася машинально скрестила дрожащие ноги. Она бегло оглядела собственное отражение в задней зеркальной стенке и отряхнула клетчатую школьную юбку, и без того спадавшую идеальными складками. Но в груди девушки просыпалась настоящая нервозность перед встречей с Аравиным, и она поправляла одежду совершенно автоматически.

Стася перебралась к Аравину на четыре дня. В связи с отъездом бабы Шуры в Киев, на свадьбу родной внучки Нины Михайловны. Всего четыре дня, но сколько переживаний в душе Стаськи. Вот и сейчас волнение затопило ее заблаговременно.

Она задумчиво смотрела на свое отражение, прикидывая, должен ли Егор быть дома. Отбросив за плечи кончики волос, стянутые в высокий хвост, вскинула вверх согнутую в локте левую руку. Сверкающий циферблат механических часов отмерил ровно половину четвертого.

Девушка рассеянно затеребила кожаный ремешок, вспоминая, что вчера Егор пришел домой около трех. Возможно, сегодня тоже есть шанс застать его дома.

На выходе из лифта ей встретилась молодая женщина с коляской. Стася несколько потерялась в своих мыслях, пропуская улыбчивую мамочку, и не сразу услышала разрывающийся басом Тиля Линдеманна смартфон.

Узнавание абонента подтолкнуло девушку двигаться быстрее.

Сердце незамедлительно сбилось с такта. Убогое, ему так нравилось страдать.

Несколько раз роняя на пол связку ключей, сдавленно смеялась над собственным малодушием.

Так и не достав телефон из рюкзака, Стася открыла входную дверь квартиры номер двести двадцать два. Эти цифры, выкованные причудливым шрифтом, похоже, вобьются в ее память надолго.

Сбросила тяжелый портфель на пол прихожей. Скинула черные балетки и, словно ведомая внутренним чутьем, стремительно прошла через кухню на открытую лоджию.

Аравин курил, опираясь локтями на металлический парапет.

Сердце Стаси трепетно сжалось, впитывая в себя каждую черточку четкого профиля. Не обернулся, не удостоил ее и взглядом. Только скулы резче очертились на лице.

– Приветствую, чемпион!

– Почему трубку не берешь? – обманчиво спокойно спросил Аравин, щурясь на солнце и делая очередную затяжку.

Сигаретный дым щедро скользнул в ноздри Стаси, и она слегка поморщилась.

– Не слышала, – в тон его безразличию пожала плечами девушка. – Снова травишься?

Аравин проигнорировал ее вопрос. Смотрел прямо перед собой и часто курил. Это-то и выдавало его раздражение.

– Я трижды набирал.

– А я не слышала!

Накануне Егор не утрудился даже показать ей квартиру. Бросил на тумбочку комплект ключей и, наказав звонить, «если что», ушел. Вернулся далеко за полночь. Стася к тому времени измяла всю простынь, ворочаясь в постели туда-сюда. Мозг генерировал мысли сумбурно и много, не давая расслабиться и уснуть. Ей становилось то жарко, то холодно. В зависимости от этого, одеяло то отбрасывала, то снова натягивала.

Поэтому к тому времени, как пришел Аравин, она была морально и физически выжата. Едва уловив за дверью неровный шаг, внезапно успокоилась и ощутила, как уплывает в выстраданный мир сновидений.

А утром, когда уезжала в школу, Егора уже не было. Дверь его спальни осталась открытой, демонстрируя пустую разобранную кровать.

Она немного обижалась на Аравина из-за его отчужденности. Точнее, ей бы следовало обижаться. Но сейчас это чувство было отнюдь не самым сильным.

Стася бы хотела пронзить Егора свирепым взглядом. Но ничего не получалось. Беглое раздражение ускользнуло слишком быстро, уступая место уже привычной влюбленной нервозности.

Очень тяжело оставаться внешне спокойной рядом с ним. Потому так часто и срывалась на крик, выплескивая скопившиеся недовольство и тоску.

Аравин долго молчал, словно забыл, что она рядом, и Стася, устав безответно сверлить его глазами, хотела уйти к себе. Как вдруг он заговорил.

– После исчезновения Алисы... казалось, я потерял все. Бокс стал моей жизнью. Единственное, что давало какие-то эмоции, не тр*хая при этом душу, – его глубокий спокойный голос пробирался в сознание Стаси медленнее, чем говорил сам Аравин. Она неподвижно застыла, выравнивая прерывистое дыхание, и старалась запомнить каждое слово. – В боксе все просто. Я. Техника. Стремление побеждать. Все просто, – повторил он, тяжело сглатывая и устремляя взгляд в даль парковой зоны.

Стася не знала, как отреагировать на его слова. Егор так редко делился с ней своими ощущениями, и теперь она просто сбита с толку той горькой тоской, которой он ее наполнил. Она отчетливо понимала, что Егор сам придает этим словам весомый смысл. Есть моменты, порождающие колоссальные изменения в человеке. Определяющие в жизни очень многое. Именно то, что он ей сказал, сформировало из него того Егора Аравина, которого она знала.

– А сейчас? – тихо спросила Стася, сцепляя дрожащие руки на парапете рядом с ним. – Что-то изменилось? – затаила дыхание, изучая его профиль.

Напряженная усмешка исказила жесткую линию рта Егора. Он недовольно мотнул головой, играя желваками на щеках. Скулы все еще выпирали, когда он безмолвно двинул губами, будто пытался что-то сказать, но не мог подобрать слов.

Прикрыв веки, снова качнул головой.

Девушка растерянно наблюдала за ним. Что в нем бурлило сейчас? Какое чувство? Чем он так расстроен? Что переживает в себе?

– Все по-другому, – наконец прохрипел Аравин, жестче сжимая челюсти.

Стася крепче стиснула перекладину, не осознавая до конца, почему ее так взволновал его ответ.