Вроде бы и боялась почувствовать новую боль. И в то же время готова выдержать еще в разы больше, если это необходимо.

«Я не боюсь!» – уверенно прошептала, едва шевеля губами.

Сердце равномерно и шумно стучало в груди. Она сильная, она сможет со всем справиться.

По факту, сам Аравин убежден, что не способен на любовь. Но нельзя сейчас сдаваться.

Она ненавидела Егора за его зверский поступок. За жестокие слова. Всем сердцем ненавидела. Но и всем сердцем любила. Эти два чувства плескались внутри нее, сбивая с мыслей.

Слепо куталась в теплую толстовку, вдыхала его запах и размышляла о том, как вести себя дальше. Но ничего путного в голову не приходило.

Были десятки причин вернуться домой к Аравину. Но ни одной существенной.

Разговоры ни к чему не приводили. Видимо, она надумывала больше, чем Егор на самом деле ей говорил. Придавала его словам излишний смысл.

Ее неукротимая любовь оказалась просто не нужной. Что у нее было против этого? Чем теперь крыть?


***

Аравин тысячу раз проклял свою беспечность. Этот день не должен был заканчиваться подобным образом.

Чего он добивался, бл*дь? Он, на хр*н, хотел сделать все легче, а на самом деле дьявольски усложнил. Он попросту раздробил себе мозг.

Стася ускользнула из квартиры сильно расстроенная. Тихо ушла, пока он принимал душ. Ему не следовало оставлять ее одну. Но Егор и подумать не мог, что Заноза уйдет куда-то без предупреждения.

Игнорируя бурные мыслительные процессы, Аравин набирал Стасин номер десятки раз. Но все безрезультатно.

Позвоночник натягивался, словно струна, а желудок тошнотворно сжимался после каждого неудачного вызова абонента. Черт возьми, он просто распадался на куски от беспокойства.

Сигаретный дым беспрерывно заполнял легкие, не принося должного успокоения. С губ то и дело срывались грубая матерщина.

Аравин терпеть не мог, когда Стася не отвечала на его звонки. Он ненавидел те ощущения, что возникали в нем от этого. Особенно сейчас, после скандала между ними.

Егор был адски зол на Стасю. И еще больше – на самого себя.

Часы тикали, а девушка так и не объявлялась. Он не мог сидеть сложа руки. Нужно было искать Занозу.

Поэтому, долго не растягивая прорывающуюся агонию внутреннего самоедства, он отследил нахождение телефона. Никогда не занимался подобной ерундой. Но сегодня, раздираемый переживаниями за Стасю, совершив несколько коротких звонков, быстро нашел нужного человека. Спустя час уже ехал по маршруту двигающейся на экране смартфона красной точки.

Нервно постукивая пальцами по рулю, представлял, как свернет Занозе шею. Маленькая сучка, она снова вытряхивала из него душу.

С виду злой, но все это наносное. Грудь стискивала невыразимая тревога. Сердце гулкими толчками отслеживало бесконечные секунды. Глаза напряженно следили за дорогой. Пытался понять, куда Стася направлялась.

Аравин уже не мог контролировать свой разум. Беспокойные мысли в голове звучали так громко, что иногда казалось, будто кто-то нашептывал ему их на ухо противным деревянным голосом. Они бродили в его мозгу, воспаляя нервы до предела.

«Бл* д ь, только бы она не натворила глупостей...»

Тревога была сейчас всепоглощающим чувством. Она подавляла все остальное.

Точка на экране застыла, и Егор, крепко сжимая руль, надавил на педаль газа до упора. Облегчение и злость: эти две эмоции бесконтрольно прошли сквозь него.

Девчонка, видимо, так и не поняла, с кем имеет дело. Для Аравина было очевидно, что снова придется демонстрировать свою бессердечную натуру. Его губы искривились в жесткой усмешке, вопреки ноющему в области грудной клетки тоскливому протесту.

Только Стася пробуждала в нем столь агрессивные эмоции. Но, бл*ть, она порождала и волны восторга! Как сладкой Занозе это удавалось, Аравин, черт возьми, до сих пор не понимал!

Он не знал, что за существа сражались внутри него. Настоящее полоумие – после полного безразличия к людям найти в себе сражающихся насмерть двух эмоциональных бесов. Жестокого и субтильного.

Когда именно начался этот дестрой, Егор, как не пытался, не мог сказать точно. Месяц, три, полгода назад... Когда? Одно точно – разрушительный процесс запустила Стася.

В реальности, он, бл*дь, ни в ком не нуждался! Временные помутнения рассудка, которые случались с ним рядом с Занозой, просто какая-то звериная физиология.

Вскоре он прибыл на место. Это оказалась практически безлюдная остановка на окраине города.

Заглушив мотор, бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида, безразлично отмечая покрасневшие белки глаз. Во что он превратился?

Властно стискивая челюсти до режущего скрежета, Аравин успешно вернул себе беспристрастное выражение лица. Вся буря разместилась внутри него. Внешне он – застывшая глыба.

Что Стася могла здесь делать?

Прежде чем мысленно успел обработать эту информацию, вышел из салона автомобиля под секущие струи дождя. Прохладная влага тут же покрыла его взъерошенные волосы и напряженное лицо. Но Егор этого словно не замечал. Стоял неподвижно, не пытаясь укрыться. Даже не застегнул на молнию кожаную куртку. Дождевые капли стекали по лицу, пробирались за ослабленный ворот, мочили тонкую ткань футболки, остужали разгоряченную кожу.

Крепко закусив нижнюю губу, Аравин, не мигая, уставился на пустую остановку.

Ситуация на самом деле давно вышла из-под его контроля. Но он все не хотел этого признать.

– Что за х...?

В полном замешательстве, Егор оглянулся. Мимо медленно прошаркал пожилой мужчина, и больше ни души. Но красная точка на экране не перемещалась.

Неожиданная догадка пришла стремительно. Не раздумывая, склонился к зеленой металлической урне.

В висках оглушительно застучало. На лбу выступила испарина. Ощущение, что все внутренности обдало жаром, а кожу, напротив, стянуло холодом. Контраст этого сумасшествия начисто сносил ему крышу.

Бл*дь, она выбросила телефон! Точнее, создавалось впечатление, что аккуратно положила на ворох смятых грязных пакетов дисплеем вниз.

Пока брал в руки «находку», внешне оставался спокоен. Только стремительная резкость в движениях появилась.

Свирепо оскалился, когда увидел, что Стася убрала блокировку. Явно сделала это намерено. Оставалось только выяснить, чего именно она добивалась.

Бессознательно сделал короткий отрывистый вдох, затем шумный выдох. Протер неторопливо по дисплею большим пальцем. На сдобренном дождем экране обнаружил набранную sms-ку: «Давай сегодня снова поиграем. Ты – Солнце. Я – Луна. Основное правило – они не пересекаются. Никогда-никогда((».

Во рту Аравина резко стало сухо. Горячая кровь ощутимыми потоками пронеслась по венам. В мозгу что-что со скрежетом сломалось.

Он больше не способен думать рационально. Весь на чертовых эмоциях. Все его действия подчинены им.

Рука напряженно стиснула мокрый смартфон. Громко и затейливо выругавшись, в бессильной злобе с силой швырнул его на тротуарную плитку. Наблюдая, как телефон разлетается вдребезги, продолжал сдавленно материться.

– Я тебе, бл*дь, устрою «не пересекаются», *б вашу мать! Маленькая сучка!

Теперь Аравин пришел в истинную ярость. Сладкая Заноза играть с ним вздумала.

«Что ж ты такая проблемная, мелкая?»

Мало ей его крови. Кровожадная, она его просто сразу в фарш.

Ну, он ей покажет, кто тут главный. Пускай только появится перед его глазами. Он не просто свернет ей шею. Он надерет ее прекрасную задницу.

Первым делом наведался в их загородный дом. Ольга заверила, что Стася не появлялась. Но Егор, все же, проверил лично каждую комнату.

Отчий дом сегодня совершенно безликий для него. Ни одно воспоминание не мелькнуло в мыслях, пока сосредоточенно вышагивал из комнаты в комнату. Все потому, что сконцентрирован исключительно на своей головной боли, на своей Занозе.

«Куда ж ты, бл*дь, подалась?»

Ольга растерянно прождала в гостиной, не смея что-либо спросить, или следовать за хозяином по пятам.

Всяким она видела Егора Александровича. Но сегодня он будто сам не свой ей показался. Злой и расстроенный единовременно. Очень опасное сочетание для его характера.

– Если она появится, немедленно звони, – бросил на выходе.

Ольга только кивнула. Впрочем, Аравин и не ждал какого-либо ответа. Привык к тому, что все беспрекословно выполняли его приказы.

Дальше в поисках Стаси совершил заход в соседский дом. Степан Аркадьевич откровенно опешил при виде Аравина. После некоторого смущения поведал, что ни внука, ни Стаси сегодня не видел. Весьма правдоподобно посетовал на легкомысленность молодежи, повздыхал и обещал сообщить, если что-то станет известно.

Агония Егора продолжалась.

Сколько часов подряд колесил по городу, он и сам не знал. Время бежало так стремительно, словно его кто-то насильственно перематывал.

Когда за стеклом стало темнеть, отчаянию Аравина не было предела. Он был ослеплен переживаниями. Сердце колотилось в опасном ритме уже который час. Егор буквально дышал порывами неутихающей тревоги.

Одна мысль стучала набатом в голове – только бы Стася была живой и здоровой.

Если с ней что-нибудь случиться... Бл*дь, страшно было думать о подобном. Он никогда себе не простит!

Внутри Аравина кричали уничтожающие звериные инстинкты. Он уже не знал, чего хочет больше, наказать ее или обнять. Егор ощущал себя поистине безумным.

Вторая sms-ка от Стаси, пришла на телефон Егора с незнакомого номера, когда он кружил в центре города: «Любимый парк сегодня такой же грязный, как и моя душа».

Сердце застыло в груди. На доли секунды Егору даже показалось, что оно больше не совершит ни единого гребаного удара. И, возможно, он мечтал об этом. Но подуставший «движок» заработал, отбивая внутреннюю сторону ребер силой своих ударов.

 «Что ж ты творишь, Стаська?» – тяжело сглатывая, мысленно сокрушался Аравин.

Он знал, где находился этот парк. Несколько раз забирал Стасю оттуда на тренировку.

Нарушая все правила дорожного движения, Егор быстро добрался до упомянутого ею места. Бросил машину на парковке и широким шагом направился в самую глубь, безошибочно отыскивая скамью, где часто сидела Стася.

Неосознанно мелькнул особенный, отложенный эгоистичной частью мозга, образ девушки в черном топе без бретелей и в хлопковых белых шортах. Развевающиеся на ветру волосы, обнаженные плечи. Улыбающиеся влажные и, наверняка, сладкие от мороженого губы. Он, бл*дь, запомнил каждый яркий шарик этого лакомства: зеленый, оранжевый и красный. Ее розовый язычок, невинно слизывающий ледяное мороженое под его воспаленным взглядом. Проступившие сквозь ткань топа твердеющие от шального ветерка соски. Она, не замечая его расплавленного состояния, смеялась и что-то говорила, пока они шли к машине. И, черт возьми, лизала это бесовское мороженое. После она каждую ночь преследовала его во сне.

Но сегодня лавка была пустой. Возвращаясь в действительность, едва не зарычал от дикого разочарования.

Высокие деревья вокруг Егора слились в единую зеленую массу, когда он напряженно пытался разглядеть хоть какой-то знак от Стаськи в этом долбанном месте.

Не сразу, но заметил засунутый между деревянными планками скамейки полностью промокший листок желтой бумаги.

Отрывисто схватил и принялся читать расплывшийся текст: «Если бы мы знали, как влюбляться, тогда, возможно, блокировали бы это так же успешно, как и апперкоты на ринге».

– Бл*дь! Какого х**? Что за... – отрывисто матерился Аравин, сминая в кулаке ее записку и растирая свободной рукой обильно стекающую по лицу дождевую влагу. – Я тебе покажу, нахр*н, любовь! – прохрипел с полной решимостью.

Тем временем в голове уже заработали шестеренки, анализируя ее послание. Потер переносицу. Слово «любовь» сразу же отбросил. Ринг, апперкоты... Только одно решение этой головоломки находил Егор. Стася направляла его в боксерский клуб. Только вот, куда именно? В свой или его? Времени на размышление было мало. По состоянию записки очевидно, что Стася давно оставила парк.

Поколебавшись, решил ехать в свой клуб. Ведь после его возвращения они оба там тренировались.

Крепко стискивая руль, он ехал настолько быстро, насколько это позволял беспрерывно секущий дождь и плотность вечернего движения.