– Хорошо.

Стася съехала на самый край его коленей. Застыла глазами и телом. Казалось, даже дыхание ее оборвалось.

Звякнула металлическая пряжка ремня. Грубо вжикнула молния джинсов.

Конечно же, она смотрела, пока Аравин раздевался. Невозможно было не смотреть. Каждый мускул в его теле напрягся. Забугрились большие грудные мышцы, четко обозначились рельефные кубики пресса. На сильных руках проступили вены.

Резким движением Егор стянул джинсовую ткань вниз, и единственным препятствием для распахнутых глаз Стаси остались черные боксеры с широкой оранжевой резинкой.

«Ух... Боже...»

Она не успела зациклиться на этом моменте и как-то закончить мысль. Потому что Аравин не церемонился. Скатил боксеры так же быстро, как и джинсы.

В девичьем теле воспалилась вся совокупность миллионных крохотных нервных структур. Эту живую проводку попросту замкнуло.

Сладкова не могла отвести от Аравина взгляд. Он ее сдерживал интенсивным зрительным вниманием. Сковывал поступательным и завораживающим движением мощных рук, обволакивающих ее плечи теплой паутиной.

– Удовлетворила свое любопытство, Сладкая? Прекращай.

– Почему это? Что тебе не нравится?

– Мне все нравится. Слишком сильно.

– Ты прям больше меня стесняешься, Егор Саныч, – не удержавшись, дразняще поддела его Стася. – Завяжи мне глаза, Аравин. По-другому не подчинюсь.

Протяжно выдохнув через нос, приподнял ее подбородок, чтобы встретиться взглядом.

– В другой раз, – в тон ей пообещал он. – Сегодня я хочу смотреть в твои глаза, Мелкая. Видеть все, что ты чувствуешь.

– Почему мне сейчас кажется, что ты что-то недоговариваешь?

– Стася.

– Егор?..

– Снимай трусы.

Приоткрыв губы, Сладкова порывисто выдохнула. Заглянула в темные глаза Аравина.

– Страшно, Мелкая? – шероховатый голос прошелся по ее телу, словно мелкий наждак.

– Нет.

Быстро переместившись на пассажирское сидение, без лишних раздумий и подсказок со стороны шумного сознания сорвала с себя последнюю защиту, и осталась абсолютно голой.

Аравин пугал Стасю своим варварским напором. Но она не сопротивлялась, а он сам уже бродил за пределами рассудка. Будто странник, выброшенный в бездыханную пустыню.

Не отказывая себе в удовольствии, медленно рассматривал тело девушки. Отмечал изысканные переходы. Совершенные изгибы. Нежную манящую плоть. Короткие завитки волос между скромно сведенных бедер.

Стася была его личным ядом. Сочилась в душу пьянящей дымкой. Неслась по венам жидким пламенем. Стася была его универсальным эликсиром, исцеляющим от любой существующей хвори. Бальзамом по грубым шрамам.

Она была его недостающей составляющей. Ключевым звеном его потерянной души.

– Боишься? – снова спросил Егор, сталкиваясь с девушкой взглядом.

– Перестань спрашивать, Аравин. Не испугаюсь я.

– Тогда иди сюда.

Наклонившись, потянул ее на себя. Опустил на свои колени, а она, так и оставив бедра сомкнутыми, села на подогнутые ноги.

Крепкая ладонь легла на ее затылок, зарываясь в волосы. То, как он смотрел на нее, еще фактически не касаясь, распаляло внутри Стаси буйные и трепетные переживания.

– Давай, разведи бедра.

– Что?

– Расставь для меня ноги, Сладкая.

– Может, ты сначала поцелуешь меня...

– Нет, девочка. Сейчас. Я хочу видеть твои глаза.

Но она их закрыла. Нервничала. Собиралась с духом.

– Стася, что ты делаешь?

– Медитирую, бл*дь.

Низкий сиплый смех Аравина протяжным эхом прокатился по ее и без того раздраженным нервам.

– На счет три, Мелкая. Раз, два... три.

Она послушалась. Приподнявшись на коленях, раскрылась. Рывками вдыхая и выдыхая воздух, застыла над Егором, не решаясь опуститься вниз.

Слышала затрудненное дыхание Аравина. Ощущала движение сильных рук, потянувшихся по ее спине вниз.

– Открывай глаза, маленькая.

Крепкие ладони легли на бедра, властно обхватывая и раскрывая их шире. Большие пальцы остановились в чувствительных впадинах, в непосредственной близости к ее интимной плоти.

– Стася, открывай глаза.

– Секундочку... Я еще не готова.

– Если ты не откроешь глаза, то испугаешься того, что я сделаю.

– Может, ты поможешь мне? Передвинешь руки к нормальным частям моего тела, и поцелуешь? – раздосадованно попросила Стася.

– Как же ты собиралась заниматься со мной сексом, а? Красная шапочка?

Сладкова хотела ответить, но не смогла. Теплые шероховатые пальцы мягко коснулись ее влажной промежности, и она машинально распахнула глаза.

– Егор...

Он поднял взгляд.

Голод. Жажда. Чистейшее вожделение. Вот что значилось в его потемневших глазах.

– Опускайся вниз, – прозвучало несдержанное хриплое требование.

И она опустилась. Соприкоснулась своей изнывающей плотью с его каменной эрекцией.

– Ох...

Слишком большой, по первым ощущениям. Слишком горячий. Слишком твердый. Слишком пугающий. Слишком приятный. Божественно шелковистый.

«Что ж ты не предупредил, Аравин?» – хотелось ей возмутиться.

Еще не понимала, что эти наивные первые впечатления будут навсегда высечены в девичьей памяти.

– Тихо. Тихо, Сладкая. Замри, – сдавленно выдохнул ей в губы Аравин.

Неосторожно впиваясь ногтями в его плечи, напряженно застыла в мужских руках. И тут же поплыла от чувственного восторга. Попыталась как-то классифицировать череду своих впечатлений. Но мысли беспорядочно смешались в сознании.

– Стася?

Смутное пересечение взглядов.

– Ты как? Нормально? – сдержанно спросил Егор.

– Позже немного повозмущаюсь. А сейчас нормально.

Закусив нижнюю губу, Аравин сосредоточенно кивнул, и Стася неумышленно переключилась со своих разрозненных ощущений на изучение его лица. Сердце сжалось, когда заметила испарину, выступившую на лбу и висках Егора.

Поддаваясь порыву нежности, прижалась губами к его левой брови.

– Полетели, Аравин?

– Полетели.

Его руки двинулись вверх по тонкой спине Стаси. Одна осталась между лопаток, вторая же зарылась в спутанные волосы. Подтолкнул ее к себе, и в следующий миг Стася с головокружением вдохнула его горячее дыхание. Нетерпеливо впилась поцелуем. Чувствуя, как внизу живота скапливаются и колеблются тягучие волны, неприкрыто затрепетала в руках Егора. Потерялась в реальности.

Он пытался быть мягким и осторожным для Стаси. Но она, не сдерживая страсти, целовала его, подхлестывала всецело отдаваться неукротимым желаниям. Пульсируя твердой плотью в исходящих влагой припухлых складочках, боролся с дурманящим разум желанием ворваться внутрь нее одним резким толчком. О, с какой легкостью, с каким безумным удовольствием налитый вожделением член скользил меж бархатной девственной плотью. Губительное испытание. Жаркий соблазн. Маниакальная потребность ощущать Стасину расцветающую женственность. Довести ее до финишной дрожи. Самому взорваться. Взлететь, покидая физическую оболочку тела.

Критической эрогенной зоной Сладковой оказалась грудь. Только Аравин поцеловал, едва захватил торчащий сосок в рот, как девушка громко застонала. Задрожала всем телом, чувственно выдыхая то его имя, то какие-то полузадушенные просьбы.

– Боже... – срывалась Стася шепотом. Царапаясь, бессознательно полосовала его плечи. – Егорушка... я уже сейчас... улечу...

– Скажи, что любишь, Мелкая.

– Боже мой... Конечно, люблю. Люблю, Егор...

– И я люблю, Сладкая. Я так тебя люблю...

Поцеловал ее в губы. Жадно прижал. Окутал своим телом. Провел по ярким мириадам вспышек плотского наслаждения. К пиковой точке их взаимного блаженного освобождения.


Расставались на рассвете. Вымокший за ночь город давил прохладной тишиной и угрюмостью. Впервые у Аравина не возникало умиротворения от этой поникшей сырости.

Отпускал свою Занозу. Отступая, давал ей дорогу.

– До свидания, Егор, – упавшим голосом попрощалась Стася.

– До встречи, принцесса.

Тяжело стучало сердце. Больше не неслось с упоением. Отчетливо замедляясь, тосковало.

Сколько бы себе ни позволил этой ночью, не насытился.

Не нагляделся. Не надышался. Не напился.


Глава 28

Если я твой – ты моя в квадрате.


В каждом сантиметре, в каждом гигабайте. 

© Мот feat. Артем Пивоваров

6 августа, 2016 г.

Аравин сознательно охватывал лишь узкий сегмент происходящего торжества. Гармоничные переливы фортепиано, монотонное пение на его доминирующем фоне. Счастливую улыбку Стаси. Ее сияющие глаза, что без всякой на то причины поминутно к нему обращались. Неразрывную нить одержимости между ними.

Взглядом ловил всякое шевеление ее губ. Каждый вздох, каждое тонущее в шуме и протяжности пространства зала слово. Раньше не знал, сколько чувств можно открыть глазами, сколь неприличный немой диалог можно вести на глазах у многочисленной публики. И обещать. И читать обещания.

С толикой опережающего раскаяния осознавал, что уже завтра Сладкова проснется другой. Искушенной. Покоренной. Его.

– Кхе-кхе... Не хочу влезать, Аравин, – намеренно громко и совершенно неделикатно покашливая, привлек его внимание Димка Прохоров. – Но вы со Сладковой... как бы... в этом зале не одни. Полегче, Волчара.

Первой реакцией Егора было инстинктивное желание огрызнуться. Оскалиться на Прохорова. Но, как только слова товарища осели в голове, понял, что сказанное имеет смысл.

Сцепив зубы, Аравин коротко кивнул, что порядком удивило Димку, но он не стал заострять на этом внимание. Продолжил диалог в своей легкомысленной развязанной манере.

– Ты прости мне мою откровенность, гладиатор, но я скоро позеленею от скуки. Та мадам в фиолетовом «нечто», которая назвалась твоей двоюродной теткой, чертовски хр*новый организатор. Бл*дь, Наське же восемнадцать, а не восемьдесят! Этот пафос, этот махровый снобизм даже Вселенную заставляет вращаться медленнее.

– В этих кругах так принято, – равнодушно произнес Егор, снимая с разноса стакан с вишневым соком и делая большой глоток.

Он нарочито не подчеркивал свою отдаленность от прежней жизни, эта очевидность самовольно всплывала на поверхность и приправляла воздух затхлой горечью.

– Вижу, что у тебя, Егор, выходца из светских кругов, ко всему этому стойкое отвращение.

– Так и есть, – откровенно согласился Аравин, поджимая губы.

– Что ж... Тогда я, как верный союзник, должен отвлекать тебя от мыслей сжечь барскую крепость, – широко улыбаясь, подытожил Прохоров.

Аравин свел брови и окинул Димку недобрым взглядом.

– Ухмыляйся девкам, Дима. Девкам это нравится. А меня твой приторный оскал и на ринге допекает.

– Я бы с радостью, – все еще улыбаясь, Прохоров выразительно сморщил нос. – Только здесь преобладает «нелегальная категория» девчонок. Это твоей принцессе, аллилуйя, наконец-то, восемнадцать! А вот ее одноклассницы помладше будут, я узнавал. И вообще, после твоего мистического помешательства на Сладковой я, честно говоря, даже побаиваюсь малолеток.

Тема Димкиного монолога, а точнее – ее формулировка, явно взбесила Аравина. Всегда бесила. Но он ухмыльнулся, увесисто похлопывая Прохорова по плечу.

– А ты не спи с ними, Дима. И все будет нормально.

– Не спать? – недоуменно зашипел парень, выворачивая плечо из-под руки Егора. – И что же мне с ними делать, гладиатор?

Ухмылка Аравина стала еще шире.

– Ладно-ладно, Волчара... – кисло улыбнулся Прохоров. – Только не смотри с таким превосходством, будто я ни черта в этой жизни не понимаю. Сука... – качнув головой, добродушно засмеялся. – Я, между прочим, здесь за тобой присматриваю, – прямолинейно заявил Димка.

– За мной? – спокойно уточнил Аравин.

– За тобой, Егор, – кивнул Прохоров. – Того и гляди, полыхнешь огнем и украдешь принцессу на глазах у всей знати.

– Тогда смотри в оба, дружище. Я ее, если красть буду, к х*ям до пепелища все выжгу. Так что свою задницу не забудь спасти, Дима.

– Ну что, соколики? – вмешался в разговор Натаныч, обнимая парней за плечи. – Свет приглушают, скоро эти разноцветные лампы зафорсят... Пойду я. С Александрой Михайловной распрощался... Осталось вас напутствовать, чтобы не разгильдяйничали.