В любом спорте, где сталкиваются противники, все знают, что соперник делает то, что ему позволяют делать. Поэтому недостаточно быть просто физически сильным. Ты должен не дрогнуть внутренне. Не допускать мысли о том, что можешь проиграть. Иначе противник прорвется сквозь твои сомнения.

Раунд первый

Как и предполагал Натаныч, Кортес начал жестко. Удары преимущественно боковые и энергозатратные. Аравин работал на защиту, методично отслеживая тактику противника. Перед боем Егор пересмотрел все бои Кортеса. Но до конца понять и изучить соперника можно только во время боя. Когда переварив всю информацию, мысленно делаешь ставку на его поведение и молниеносно получаешь либо подтверждение, либо смену тактики.

Раунд второй

Аналогичен первому. Зрители начали зевать. Егор выглядел расслабленно. Легко двигался по рингу. Но внутри его сковывало напряжение. Он сдерживал себя. Держал блок и осторожно «пробовал» удары, буквально прощупывая соперника. В данный момент ему было важно сохранить «холодный ум» во время боя.

Раунд третий

Кортес совершил первую попытку оттеснить Аравина к канатам. Он никогда не был терпелив. Видимо, и сейчас стремился закончить бой быстрее и зрелищнее. Но Егор держал защиту и не собирался уступать противнику.

В один момент Кортес открылся и Аравин, решив, что грех не воспользоваться моментом, пробил первый по-настоящему сильный удар. Именно этот хук показал испанцу, что не все так просто. И удивление в его глазах ясно выдало тот самый момент, когда Кортес забеспокоился. Сомнение скользнуло в его глазах, несмотря на то что физически он стойко выдержал удар.

Раунд четвертый

Кортес начал отставать. Егор перешел в нападение.

– Рано, Егор, рано, – кричит ему Натаныч. – Чуть спокойнее.

Это был тяжелый для обоих соперников раунд. Сила граничила с яростью.

Раунд пятый

Кортес дышал тяжело, но не сдавался. Он попытался пробить защиту Аравина, нанося сильные удары в рваном ритме. Егор действовал также жестко. Но во время атаки сложнее держать защиту. Несколько точных ударов Кортеса, и знакомое жжение обожгло Егора. Бровь. Его слабое место. Мало какие бои проходили без подобных рассечений. Врач иногда шутил, что это из-за слишком нежной кожи Егора. На самом деле – частая травма всех боксеров.

Кровь начала сочится моментально, и рефери дал команду на остановку боя.

В перерыве

Доктор смазал рассеченное место специальной мазью, которая приглушает боль и подобно монтажной пене останавливает кровь.

– Правое плечо немеет, – сдавленно сказал Аравин тренеру, как только вынули капу.

– Это плохо, – Натаныч нахмурился. – Начинай работу во всю силу. Долго не протянешь. Но и Кортес сдал. У тебя хорошие шансы.

– Я справлюсь. Стану в правостороннюю стойку.

Натаныч смерил парня долгим взглядом и кивнул. Егор правша. На тренировках он работал в правосторонней стойке, но выступал исключительно в удобной ему левосторонней2.

– Это может стать решающим фактором… – в голосе тренера неуверенность. – Но с другой стороны, Кортес сейчас меньше всего этого ждет.

Щукин кивнул, давая согласие.

Раунд шестой

Мышцы ныли. Но Егор чувствовал, как энергия бурлит в его теле. Он был практически уверен в своей победе. Действовал быстро, бил точно и размерено. Заплывший глаз и немеющее плечо отвлекали, но не настолько, чтобы сложить руки и дать себя добить. Наступил момент, когда Егор настолько сосредоточен, что не слышит рева публики. Он видит перед собой только противника. И смена стойки позволила ему застать Кортеса врасплох. Тот не успел перестроиться. Прямой удар левой рукой угодил испанцу в центр груди.

Раунд седьмой

Максимальное сосредоточение воли и энергии на выходе удара – Кортес рухнул на пол ринга. Аравин сразу же отступил. Каждый раз в такие моменты, наблюдая, как рефери ведет счет, он представлял себя на месте противника. Егор мысленно советовал ему оставаться на полу. Но Кортес поднялся. И тогда Аравин действовал основательно жестко. Серия сильных ударов принесла ему победу, а Кортесу окончательный нокаут.

Аравин стал чемпионом мира по версии WBO3.

В груди колыхнулось чувство радостного удовлетворения. Он приехал сюда за победой. И он ее получил. Чемпионский пояс перешел к нему.

Егор был доволен проделанной работой, но поздравления принимал сдержанно и отстраненно. Откровенно радовался Щукин. Поднял затянутую в перчатку руку Егора вверх, что-то выкрикнул и наконец просто обнял его. Да так, что называется, стиснул в медвежьих объятиях. В этот момент Аравин сверкнул широкой искренней улыбкой, и фотографы поймали этот кадр.


***

За три тысячи километров от Испании, в родном городе Аравина, взволновано билось сердечко человека, который переживал за Егора сильнее всех. Несмотря на позднее время, Стаська сидела у монитора своего компьютера и напряженно всматривалась в нечеткую картинку прямой трансляции. Взгляд не отводила ни на мгновение. Боялась пропустить малейшее движения соперников. Пыталась рассмотреть эмоции Егора. Но толком ничего не улавливала. Операторы снимали соперников сбоку. Да и не настолько близко, чтобы вглядеться в лицо. Поэтому, когда камера поймала крупным планом Егора, девочка буквально застыла. Мелкие мурашки пробежали вдоль позвонка. Дышала неровно. Рывками. Будто моментами забывала, как это делается, а потом догоняла ритм.

Не сразу уловила смену картинки. Потерялась в последних событиях, произошедших на ринге. Чуть расслабилась и успокоилась, когда пришло время перерыва.

Стася оглядела себя отстранено. Мятая пижама, взлохмаченные волосы. Из-за неподвижного сидения затекли ноги, а и без того скромный маникюр на руках обгрызен в минуты отчаянного волнения за Егора. Только Аравин никогда этого не узнает.

Сейчас Стася как никогда понимала значение фразы – чем дальше ты, тем ближе. Истрепала себе душу задолго до боя. Следила за новостями, которые щедро появлялись в интернете. Щукин часто давал интервью, в отличие от своего подопечного. И хотя информация, которой он делился, была весьма обтекаемая, девочка с благодарностью слушала ее. Когда Роман Натанович убеждал, что подготовка идет хорошо, она верила. И его же заявление, что Аравин готов к бою, восприняла доверительно радостно.

Появилось много новых кадров с Егором. Фото были сделаны в самых различных местах, точно поминутно Аравина преследовали то журналисты, то фанаты. Аэропорт, гостиница, пробежка, спортклуб…

Стася засыпала с этими фотографиями. Могла часами рассматривать и фантазировать относительно его планов, ощущений и мыслей.

Банально скучала. И злилась на себя за это.

«Бестолковая! Какая глупость…»

Привыкла она к такой виртуальной привязанности. Любила вспоминать рассказы Алисы об их детстве и юности. Но что она знала о нем лично?

Отчетливо помнила, как грубо отчитывал в день годовщины смерти сестры. Как проявил пустое безразличие по отношению к ней и бабе Шуре. Но в тоже время держала в сердце их первую встречу. Его трепетное отношение к Алисе. Глаза, полные отчаянного бессилия и боли. Человеческие чувства, которые прорывались сквозь плотину отчужденности.

Увидев, как после серии попаданий Кортеса кровь залила лицо Аравина, девочка едва не закричала. Остановило лишь то, что в соседней комнате спала баба Шура. Стасю буквально охватила паника, слезы брызнули из глаз, руки задрожали. Она больше не могла сидеть спокойно. Вскочила с кресла. Снова села. И так несколько раз. При этом не могла оторвать взгляд от монитора. Облегченно выдохнула лишь, когда врач смыл кровь и обработал рану. Наперед знала, что Егор продолжит бой, поэтому не удивилась, когда после короткого разговора с Щукиным, он снова вышел на ринг.

Минуты последнего раунда длились бесконечно долго. У девочки перехватывало дыхание каждый раз, когда перчатки Кортеса достигали своей цели. Если бы бой продлился положенных двенадцать раундов, у нее бы просто не выдержало сердце.

Но Аравин, к огромной радости своих болельщиков, закончил бой намного раньше.

Первая эмоция, которую Стася испытала после победного нокаута – облегчение.

Вздохнула прерывисто. А затем застыла со счастливой улыбкой посреди комнаты. Долго так стояла. Не шевелилась и выражение лица не менялось. От этой улыбки даже скулы заболели.

Хотелось бесшабашно подпрыгнуть и закричать во весь голос. Но даже если бы она могла себе такое позволить… У Стаси просто не осталось сил на подобные эмоции.

Механически потушила компьютер. И, наслаждаясь возникшей тишиной, скользнула на мягкую постель, укрываясь с головой теплым одеялом. Всегда так делала. Неподвижно лежала несколько секунд, согреваясь. И только потом открыла лицо, оставаясь укутанной по шею.

Утром нужно будет рано встать и выполнить домашнее задание по алгебре перед школой. Днем это ей никак не удавалось. Мысли путались, и решение тригонометрического уравнения не увенчалось успехом.

Девочка потушила ночник и, прикрыв глаза, попыталась уснуть. Успела лишь выровнять дыхание, когда недолгую тишину нарушила переливистая мелодия телефонного звонка.

В такое время мог звонить только один человек.

Стася потянулась к тумбочке и, взяв телефон, бросила взгляд на дисплей смартфона. Как и предполагала, это был Артем.

– Да, – просипела она в трубку.

– Ну что, Сладкова, выдохнула? Жив твой родственничек и даже вроде как чемпион теперь, – Соколовский шутил в своей манере, но в голосе парня явно слышно еще что-то. Неожиданно Стасе показалось, что это зависть. Подобная догадка слегка шокировала девочку. Раньше со стороны Артема она не замечала подобных эмоций. Поэтому Стася решила не акцентировать на этом внимание.

– Почему вроде как, Соколовский? Пояс WBO – это очень круто.

– Знаю-знаю. Просто решил подразнить тебя. Теперь, когда ты спокойна и довольна, пойдешь со мной в кино?

Девочка невольно вслушивалась в интонацию Артема. Голос был веселым.

«Наверное, просто показалось».

Стася расслабленно откинулась на подушку и хмыкнула.

– Хорошо. Только пускай это будет не фантастка и не ужастик. Ок?

– Насть, ты струсила?

– Определенно, нет, – спокойно отреагировала на подкол друга Стася. А потом и вовсе решила перейти на более важную тему: – Соколовский, у меня с тригонометрией проблемы!

– Дай-ка угадаю, взаимная нелюбовь? – не поддержал он ее озабоченный тон.

– Артем, я серьезно, – устало выдавила Стася. – Если я не напишу эту контрольную хотя бы на четверку, баб Шура с меня три шкуры снимет. Поможешь?

– Помогу, – наконец внял Соколовский.

– Ладно, уже поздно. Пока, Артем.

– Кстати, ты слышала, как комментатор назвал твоего Аравина? – не дал ей отключится Соколовский.

– Мм…

– Стальной русский волк.


***

По возвращении домой Аравин некоторое время отдыхал. Натаныч не пускал его в зал и не поддавался ни на какие уговоры.

– Рано тебе, сынок. Восстановись, как следует. Что ни говори, а бой был тяжелый.

Егор и сам это понимал. Во время боя, когда адреналин бурлит в крови, когда азарт и желание победы затмевает боль и усталость, кажется, что все довольно сносно. Настоящая усталость и боль приходят после поединка. Именно после можно адекватно оценить, насколько сложным был бой.

«Аравин умеет улыбаться, – написали в спортивной прессе. – Он запутал Кортеса. Сначала долго изучал, а затем продемонстрировал, что тоже обладает не менее сокрушительным ударом. К тому же на его стороне была скорость в движениях, ловкость и большая сосредоточенность. Мы увидели не просто яростную жесткость и стремление к победе. Здесь была безумно-медленная для Аравина тактика, буквально шаг за шагом. Он показал всему миру бокса, что умеет действовать на любой дистанции, и при этом он может быть как агрессором, так и игровиком. Он одинаково хорошо работает как первым, так и вторым номером ».

– Молодец, сынок, – сказал Щукин, отбросив газету в сторону.

В зале было пусто. За окном уже стояла глухая ночь. Только Аравин с Щукиным не торопились уходить. Сидели прямо на матах, а рядом с ними на разложенной шахматной доске – початая бутылка водки и импровизированная закуска. Жесткое нарушение режима могли себе позволить только после боя. Не то чтобы нуждались в этом физически. Скорее психологически, один день хотелось прожить, как простые смертные – с водкой и салом. Кутежи Аравина после смерти сестры не вспоминали.