- Нет. Это его…

- Я не слышал выстрела.

- Я решила холодным оружием. Мало ли, грохот услышат.

Настя оглянулась назад, вспомнив о курящих парнях. Свою электронную сигарету она с собой не прихватила.

- Антон Сергеевич, я курить хочу.

Он не отпустил ее. Все так же смотрел в ее глаза, лишь коротко бросив охраннику:

- Ты слышал, что сказала дама?

- Но я не…

- Твою мать, не беси меня. Знаю, что куришь. Гробишь здоровье, уволю к черту, КМС недобитый. Не заставляй искать, найду - грохну.

Не прошло и минуты, как Настя затянулась ощутимо крепкой сигаретой. Затянулась, но не закашлялась с непривычки, как ожидала. Спикер разжал свою хватку на ее плечах и поморщился. Якобы от дыма, а на деле от боли.

- Давай пройдемся, Ангелок, - кивнул в сторону небольшого обрыва, за которым располагались огороды.

«Ехал бы домой с таким ранением», - подумала Настя, но вслух ничего не сказала. Молчала даже тогда, когда Спикер остановился, спокойно разглядывала безрадостную панораму запущенных грядок с колышками. Ветер трепал остатки чучела в грубом рванье, отдаленные крики ворон нарушали тишину.

- Что дальше думаешь делать, Настя?

Девушка пожала плечами. Возможно, он снова испытывал ее на прочность. Заброшенная земля - идеальное место для захоронения. А как знать, что пришло в голову главе Синдиката, когда Ангел выполнила свою работу? Она не боялась. Даже если бы оставила при себе пистолет или скальпель, силы были не равны. Трое в лодке, не считая Сергеевича.

Затянулась крепким дымом, не повернув головы, проронила:

- Спать. Устала я.

Антон скользнул по ней внимательным взглядом. Незнакомым ей прежде. То ли оценивающим, то ли заинтересованным. Почти все мужчины смотрели на нее так в последнее время.

- Я думал, моя Ленка наняла киллера. Достало все это… Накануне заставил юриста нас по-тихому развести.

Настя ухмыльнулась. Учитывая тот тип женщин, на которых Спикер любил жениться, от его юной супруги можно было ожидать куда большей тупости.

- Поздравлять или соболезновать?

Мужчина пошатнулся, скривившись от боли.

Девушка покачала головой:

- Босс, к чему этот пикник на обочине? Так боитесь умереть в постели? Глупое геройство.

- Может, все дело в том, что там некому обо мне заботиться, Настя?

Это все больше и больше начинало походить на флирт.

- Я не доктор. Пыталась им побыть, но один пациент только что скончался от моей операции. И сестрой милосердия меня тоже можно назвать с большой натяжкой.

- Мне не понадобится доктор, если в меня не будут больше стрелять, верно? - голос Спикера дрожал от едва сдерживаемой боли, но он улыбался. Продолжал шутить как ни в чем не бывало.

Настя уже давно перестала удивляться его стойкости. Другой бы долго и не продержался на троне главного мафиози.

- Не хочу рушить ваши иллюзии, стрелять будут. И не раз. И не только стрелять. Но, поскольку сейчас реально некому заставить вас соблюдать постельный режим, я попрошу ближе к делу. Поговорим за бутылкой коньяка, когда оклемаетесь.

- Да в общем, Настя, я устал переживать за кого-то. Когда угрожают моей жене. Счастье, что о моих детях никому не известно.

Настя покачала головой. В чем-то она осталась неисправимой идеалисткой. В ее утопическом воображаемом мире подобные Спикеру не имели права иметь детей.

- Теперь некому угрожать, верно?

- Надеюсь, будет кому. Но эта девочка откусит руку по локоть и вырвет глотку любому, то подумает это сделать.

Ей понадобилось секунд тридцать, чтобы осознать смысл сказанного. Чтобы проанализировать, отбросить допустимые и недопустимые значения и в который раз за сегодня удивиться.

- Босс, а что вы глотали в машине?

- Настя, меня всегда умиляли подобные девчоночьи шпильки: “я подумаю, так неожиданно, вы в своем уме?”. Но я их вдоволь наслушался. А раз ты сама настаиваешь на том, что сейчас время играет против моего хорошего самочувствия, перестанем ходить вокруг да около. Или все-таки вам, как полагается, надо подумать?

Настю разбирал смех. Она действительно меньше всего была готова к подобному повороту.

- И когда вы осознали, что не можете без меня жить?

- Настя, не паясничай. Романтика для меня - недопустимая роскошь. Я говорю с тобой на твоем языке, единственном тебе понятном. На языке голых фактов без каких-либо эмоций. Давай посмотрим на расклад. Я устал от статусности на публику. Устал от глупости этих малолеток, которых, кроме шопинга, фитнес-клубов и тачек, ничего не интересует. Устал, оттого что многие спешат воспользоваться их недалеким умом и выведать информацию. Оттого что мне угрожают жизнью каждой из них. Да и просто оттого, что мне не с кем поговорить. Мало кто поймет.

Настя отшвырнула окурок и повернулась к Спикеру:

- Антон Сергеевич, вы хотите приобрести секьюрити, любовницу и бойца, который способен за себя постоять, - все в одном флаконе?

- Ты всегда была умной девочкой. А я все чаще склоняюсь к мысли, что партнеры в браке должны быть равноправны. И служить друг другу прежде всего поддержкой. И кстати, прекрати мне выкать.

Настя покачала головой, не в состоянии сдержать улыбку:

- Пока я не приняла предложение, сохраним привычный шаблон общения. А вам пора в постель. Обидно, если жених не доживет до свадьбы.

- Ты согласна?

- Я подумаю! - Настя кивнула в сторону автомобиля с охранником, отбивающим чечетку от холода. - А теперь, шеф, курс на восстановление!

Глядя вслед Спикеру, который из последних сил старался сохранить осанку и идти уверенным шагом, Настя подумала о том, что все могло бы сложиться именно так, не появись в ее жизни Влад. Понятно, что ни о каком согласии с ее стороны не могло быть и речи.

Антон Сергеевич уже был приговорен и не догадывался об этом. И впервые Настя не участвовала в этом. Несколько дней, и все решится. В стае будет новый вожак. Спикера в живых не оставят, устроят показательную казнь. В какой-то степени ей было жаль этого сильного мужчину. Нельзя было отрицать того, что она испытывала к нему уважение и особую симпатию.

Увы. Перемены в Синдикате были неизбежны. Но она ничего не могла с этим поделать и, по правде сказать, не хотела. Все, чего ей хотелось, - выпить. И уснуть на плече Влада, забыв на миг о жестоких реалиях жизни.

Глава 24

Мрак.

Боль.

Жжение в легких, которое с каждой секундой перерастает в огненный жар.

Привкус земли и крови на языке. Отчаянный гребок рукой. Мышцы теряют чувствительность. А он из последних сил гонит мысли о том, что не успеет. Цепляется за ускользающее сознание.

Его ладонь вроде как уже хватает пустоту, давление грунта слабеет. А он не хочет думать о том, что ему это только кажется. Что душа вырвалась прочь из тела, которое погребено в безымянной могиле на окраине города, за оградой кладбища. Братское захоронение сотен смельчаков, которые однажды оказались неугодны Синдикату.

Это жестокая ирония судьбы - потерять сознание в шаге от цели. Вглядываться в темноту и чувствовать на себе капли дождя. Цепенеть от мысли, что это иллюзия. И от понимания, что потерял слишком много крови. Что он выбрался из могилы только для того, чтобы уснуть навсегда в эту ночь уходящего лета под плачущим небом окраины неприветливой столицы.

Дождь. Темнота. Бессилие. Он закрывает глаза. Не чувствует холода и сырости. Только покалывание в конечностях. Можно попытаться их размять и согреться, в “Обители ангелов” этому научили, но совершенно не хочется двигаться. Спокойно так и уютно.

Темноту пронзает яркий луч света. Мысль, что его палач вернулся, чтобы добить свою жертву окончательно, тает, как будто смывается потоками ливня. Он не сдался, это не апатия. Он всего лишь устал и хочет спать.

Его щеки касается чья-то ладонь. Это так странно, потому что дождь проходит сквозь нее, не встречая препятствия… но он явственно ощущает это нежное прикосновение. Открывает глаза, слегка удивленный нелогичностью происходящего, и непроизвольно жмурится от яркого света.

Он не видит ее лица. Только силуэт. Прозрачный, размытый и светящийся. И чувствует нежность ладони, которая перемешается выше, а пальцы ложатся на его веки, оставив ощущение покалывающего тепла. Дождь обрушивается с черных небес, не думая прекращаться, а он хрипло, превозмогая боль, шепчет единственное имя, которое уже целую вечность не покидает его губ. Именно вечность. Хотя прошло всего-то несколько недель после их первой встречи.

- Настя!..

Боль в плече. Там рана, через которую к нему попыталась вломиться смерть. Кажется, эта сука не оставила своих попыток. Стоит у запертой двери, подбирая ключи. Вот-вот она найдет нужный, войдет полноправной хозяйкой, одним взмахом костлявой руки выключит свет и цинично наклеит на дверной стык ордер своего владения. Но сейчас она замерла. Влад чувствует приятные прикосновения пальцев, и на миг его осеняет. Смерть в балахоне и с косой - фольклор. Вполне возможно, что у нее иной облик. Облик этой девушки с нимбом лунного сияния, которая сейчас гладит его по лицу. Как жаль, что об этом уже никому не расскажешь. Он никогда не верил в существование потусторонних сил. Понятие «ангел» для него свелось к термину «профессиональный убийца». Сейчас ему стыдно за собственный скепсис.

Что-то произошло, стоило этой невесомой ладони переместиться на его лоб, кольнув сетчатку глаз иглами мягкого свечения. Как будто остановилось время. Даже дождь отошел в сторону, не прекращаясь, но больше не заливая ему глаза. И виски запульсировали, словно прошла рябь, прежде чем этот серебристый свет вспыхнул в его голове. Как будто лампочку включили.

“Вставай!”

Ангел говорил с ним. Но говорил иначе. Ее голос звучал в сознании Влада, словно передавался усилием мысли. Он горько усмехнулся. Открыл было рот, чтобы ответить, и не смог. Пришлось об этом просто подумать.

“Ты же видишь, я не могу…”

“Вставай!”

Вместо того чтобы послушаться, он испугался. Не за себя. Сколько дней он безуспешно искал свою Настю, свою солнечную девочку, которая исчезла, словно в воздухе растворилась. Мысль о том, что ее нет в живых, ударила раскаленным шаром по солнечному сплетению. Он резко сел, не замечая боли в плече, глухо застонал сквозь зубы от моральной боли. Что, если это она сейчас пришла с того света, чтобы сказать ему последнее “прощай”?

“Вставай, если хочешь увидеть ее снова!..”

Она жива? Серебристый свет стал ярче, словно подтверждая это.

“Иди за мной!..”

И он пополз. Теряя кровь и не замечая боли, погружая пальцы в размякшую жижу, следуя за нечетким светящимся силуэтом. Сознание металось, пытаясь покинуть тело, но серебристое свечение усиливалось, словно захватив рассудок в сильное энергополе. Грязь сменилась колючей мокрой травой, которая впивалась в ладони, а затем острым гравием. И тогда Влад огляделся по сторонам. Дождь. Надгробия. Оградки. Свет редких фонарей. Кладбище. Протянул руку к женскому силуэту, но он, словно испугавшись, растаял в желтом мареве электрического освещения от высокого фонаря. Так же поспешно вслед за свечением уходило его сознание.

Резкий треск. Перед глазами плясали черные пятна, но яркая вспышка молнии разрезала пространство, ударив в крышу каменного флигеля метрах в ста от его местонахождения. Острые куски шифера разлетелись, звуки от их удара о землю потонули в раскате грома. Последнее, что он увидел, - это смутный, но земной, не призрачный силуэт человека в дождевике, который выскочил на усыпанную гравием кладбищенскую аллею, оглядываясь по сторонам…

Что было потом? Ему казалось, что он завис в невесомости между жизнью и смертью, раем и адом. Смутно помнил, как его втащил на себе во флигель сторож погоста, как вливал ему в горло крепкий спирт и все порывался вызвать милицию. Как Влад устало кивнул на свой карман, где остался бумажник, вследствие чего вопрос с представителями власти самоисчерпался. Как стучал по кнопкам раритетной мобилы, выслушивал маты случайных абонентов, которых наверняка поднял с постели, и только с четвертого раза попал к Самвелу. Как проваливался в глубокий обморок, с которым отчаянно, но безуспешно боролся. Как испытал подобие счастья, увидев своего верного собрата по оружию, и наконец-то окончательно потерял сознание, больше не сомневаясь в реальности происходящего.

Он выжил. Рядом верный друг. Теперь все будет хорошо…

Лидер открыл глаза. И даже успел удивиться, что впервые за долгое время не вскочил, прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу. В панорамное окно его пентхауса светила луна. Завеса серо-угольных снежных туч наконец разошлась, и завтра обещал быть ясный солнечный день. Тусклые звезды едва угадывались, потерявшись в огнях мегаполиса.

Влад повернул голову, вглядываясь в безмятежное лицо спящей рядом Насти. Лунный свет падал на ее шею, подсвечивая золотистые кудри и светлую гладкую кожу. Безжалостная убийца. Гроза каждого, кто посмеет перейти дорогу ей и ее интересам. Сейчас она совсем не напоминала себя прежнюю. Его любимая женщина. Смысл его жизни. Единственная ниточка, которая не оборвалась ни на миг, звенела подобно натянутой струне долгие годы, воплощая в себе все его желания. Она - целый мир. Влад оперся на локоть, разглядывая ее умиротворенное лицо с длинной тенью ресниц на скулах, слушая ее дыхание. В его сознании расцветали вспышки эйфории, ничем не омраченное счастье ласкало теплыми волнами. Хотелось смеяться. Хотелось петь. Кружить ее в объятиях и гасить возмущенные протесты, когда она проснется, своими губами. Уничтожить каждого, кто посмеет только подумать о том, что может забрать ее у него.