— Его не пускали к вам в комнату?

— Пускали, но тогда я жил еще… с родителями, а не самостоятельно. В моей… теперешней комнате он никогда не бывал, умер раньше, и я это во сне помнил, вот что я хочу сказать.

— Понятно. Вы увидели Пико, но вместо радости испытали — что? Тревогу? Недоумение?

— Тревогу, недоумение. Гадливость, наверное. Он… мерзкий был какой-то, будто не настоящий, а подделка: набил кто-то шкуру мертвечиной, заставил ходить. Вот еще что важно: меня в этом сне звали Гуалтьеро.

— Вас кто-то называл во сне этим именем?

— Нет, я просто знал, что меня так зовут. Никого же не было. Я и Пико.

— Гуалтьеро? Что для вас значит это имя?

— Ну, это у меня с детства бывает: снится, что я — кто-то еще. Малышом снилось, что я — Чипполино; а то — один бандит из русской сказки. А еще было: будто я — это мой старший брат, и в виде брата я поступаю на юрфак, он ведь юрист у меня. Встаю отвечать на экзамене, а сам думаю: беда, что же делать, ведь не знаю билета! Стыдно до слез, а сказать нечего.

— Кто же таков этот Гуалтьеро? Ваш знакомый? Или книжный персонаж?

— Персонаж, конечно. Из сказки — разве вы не слышали? Детская сказка про флорентийского парня, которому снились кошмары, а дядька научил его с ними бороться. Бабушка нам всем рассказывала про Гуалтьеро, чтобы от ночного страха избавить. Учила его поговорке. Не может быть, чтобы вы не слышали.

— Возможно, и слышал, но хотел бы освежить в памяти. К тому же мне важно узнать именно ваше восприятие — сказки в том числе.

— Ну, жил-был во Флоренции молодой и храбрый Гуалтьеро. Его сильно кошмары мучили, и дядя-колдун научил его присказке. Мол, даже в самом кошмарном сне можно увидеть что-то хорошее; так вот надо к этому хорошему прикоснуться и крикнуть: «Все, что я вижу — вижу во сне, а ты наяву приходи ко мне». Потом он просыпался — и находил около кровати всякие сокровища, то меч, то золото — что из сна наружу вытащил. Например, его во сне хотели убить мечом — а он за меч хватался и хлоп! присказку свою выдавал. Помогало…

— Понятно. Итак, Гуалтьеро — это ваш образ для борьбы с кошмарами, отважный юноша, который из самого страшного сна мог вытащить что-то понравившееся, а плохое оставить во сне. Достойный психотерапевтический ход со стороны вашей бабушки. Но продолжайте.

— Только в этом сне не было ничего прекрасного. Обычная моя комната и ужасный кот. Лжекот, я бы сказал. Я хотел его как-нибудь выпроводить и дверь изнутри закрыть, но притом себя вроде и не выдать, что я его узнал. Уж не знаю, во что бы он тогда превратился, если бы понял, что я его раскусил; но я и проверять не хотел особенно. И вот я встал с кровати — во сне я в постели лежал — и пошел к двери; открываю ее и хочу позвать — кис-кис, Пико, иди, мол, сюда, — чтобы его наружу выманить. А дальше… ну, совсем тошно стало.

— Что же случилось дальше?

— Я рот открыл и понял, что у меня… плохо. С языком как будто плохо. Он мягкий и какой-то слоящийся, будто от него отваливается что, ну, или он… гниет.

Доктор Айболит, уложив на столешницу сцепленные руки, был весь внимание.

— Это у меня уже не первый раз такой сон, с языком. И я всякий раз делаю одинаково там, во сне: вот и тогда… вчера начал откусывать от него куски, которые гнилые, и сплевывать на пол, то, что осталось, очистить, чтобы он весь не развалился. И сам зубами чувствую: остается такой обрубочек короткий, если всю гниль обкусать — и говорить будет невозможно… И так это противно было, слов нет. Дальше уже ничего не было, я проснулся.

Марко откинулся на спинку стула и невольно обвел изнутри зубы языком.

— Когда проснулся, так обрадовался. Язык цел, кота этого поганого тоже нету. Дурацкий сон. Думаете, в нем много смысла?

— Думаю, что ваше подсознание дает вам знать о многом посредством этого сна, — доктор был предельно серьезен. — Да, я назвал бы его важным; с этим сном стоит поработать. Вы говорите, вам неоднократно снилось, что у вас гниет язык и вы самостоятельно его обкусываете, чтобы очистить?

— Не то что бы часто… Но пару раз было, да.

— Вы что-нибудь знаете о случаях, когда у человека гниет язык? Может быть, читали? Или слышали от кого-нибудь, пусть даже случайно?

— Проказа? — неуверенно спросил Марко. Он все никак не мог определиться, занимаются они тут ерундой — или, напротив же, чем-то до опасного важным, потому и неприятным.

— Первая ваша ассоциация с гниением какого-то органа — проказа? Хорошо. Давайте немного поговорим о проказе. А также об образе Друга — потому что, насколько я понял из ваших слов, кот Пико был вашим детским другом, кем-то однозначно родным и приятным. Я прав?

— Да, пожалуй. Я его часто брал в постель. Он помогал заснуть, мурлыкал…

— И вот ваш друг, своим мурлыканьем и теплом помогавший заснуть, является вам в образе чего-то искаженного, холодного и пугающего. Его словно подменили; от него хочется избавиться… И вы, юноша Гуалтьеро, не можете даже применить для этого свою чудесную поговорку, потому что не видите вокруг ровно ничего прекрасного, за что можно было бы зацепиться. Идем дальше: вы обнаруживаете, что ваш язык — жизненно важная часть вашего тела — начала гнить, и пытаетесь избавиться от нее, откусить, отсечь, чтобы спасти то немногое, что здорово. Вам на ум приходит проказа. Каков ваш ассоциативный ряд на слово «проказа»? Что вы знаете о ней?

— Болезнь. Неизлечимая… Гниешь, пока не сгниешь. Ну и… все.

— Нет, не все. Вы почему-то опускаете важную часть своего ассоциативного ряда. Вы, как уже было замечено выше, человек религиозный, и даже если не читаете Писание часто и внимательно (он все знает… Господи, сейчас я засмеюсь, потому что только что едва не завалил библеистику), не можете не знать некоторых библейских моментов, связанных с проказой. Помните?

— Отверженность. Прокаженных выгоняли из города, они становились изгоями. Прокаженный должен был ходить с колокольчиком и кричать — «Нечист, нечист» (скажите спасибо, Айболит, что я вам точнее не цитирую! С поста еще не забылось… Неделя о прокаженном…)

— И Господь, который исцелил проказу. Сказал — «Хочу; очистись».

— Видите, как много вы сами мне рассказали. Здесь и ощущение нечистоты, и тревога — если отсечь больное, что же останется? — и страшно изменившийся Друг, ставший отвратительным и навязчивым. Должен предупредить, что Друг — это далеко не всегда образ какого-то конкретного человека, существующего в вашей жизни, и даже не тоска по дружеской поддержке в тяжелое время. Это один из аспектов вашей собственной личности, тот друг, который внутри вас; вы сами как друг для себя же. Налаженная связь со своим внутренним Другом для человека означает и его потенцию к дружбе, возможность проявить ее во внешний мир; так сказать, способность быть другом. Ваш внутренний Друг сейчас чем-то сильно поражен.

— Это же просто сон, — сказал Марко, чтобы хоть что-то сказать. Страх, что следующим номером доктор сообщит: «Да вы, батенька, гомосексуалист», распространялся по телу, как жар стыда.

— Разумеется, просто сон. Как и любой сон — индикатор вашего душевного состояния. Сигнал, который ваше подсознание подает сознанию. В данном случае, сдается мне, мы можем расценивать этот сигнал как просьбу о помощи. Вы готовы с этим согласиться?

— Могу. Не нуждайся я в помощи, не сидел бы в кабинете доктора, — выдавил Марко подобие шутки — и усмотрел у врача в глазах милостивое подобие улыбки.

— Тогда перестаньте же видеть во мне врага. Я — ваш союзник в этой борьбе. Расскажите, что заставляет вас чувствовать себя отверженным. Кто, так сказать, изгоняет вас из города людей.

Марко перевел дыхание. Сглотнул. Повернул кольцо крестом наружу. Сколько ненужных движений, Господи. Да у этого Айболита таких, как я, сидело в кабинете немерено. «Все, что я вижу — вижу во сне… А ты наяву приходи ко мне». Вот он и приходит наяву после каждого сна — стоит напротив на хорах. А потом — на кафедре. А потом — через четыре места в трапезной. На эту Пасху пел Exultat тоже он, один из лучших голосов Санта-Марии. «Эта ночь! Возвращает падшим невинность и унывающим — радость!» Долго ли можно выдержать такую жизнь? Пришел лечиться — так лечись. Таблеток от педерастии тебе никто не пропишет. Где-то слышал, что пробовали лечить электричеством…

— Это мужчина, — сообщил, как с обрыва прыгнул. И ничего, мир не перевернулся, а доктор не набросился на него с электрошоком.

А даже с каким-то удовлетворением пощелкал суставами пальцев. Покивал.

— Наконец-то мы подошли вплотную к цели вашего визита. Я рад сообщить вам две хорошие новости. Первая: вы человек отважный, с большим потенциалом внутренней честности. Водички не желаете? Этот стакан — на случай, если вам захочется пить. И вторая новость: ваша болезнь излечима. Вы далеко не первый, кто обращается к доктору с подобной проблемой, и при наличии настоящего желания исцеление, я бы так выразился, не только возможно, но даже неминуемо.

Марко с наслаждением пил воду с привкусом накипи, потому что это был отличный способ перевести дыхание и не смотреть Айболиту в глаза. Сказать, что ему полегчало, — ничего не сказать. Дальнейший разговор, каким бы он ни был, уже не станет настолько ужасен, краснеть долго не придется.

Однако Марко здорово ошибался. До окончания первого сеанса ему еще пришлось неоднократно покраснеть. Вернее, по его скверному обыкновению, покрыться красными пятнами.

Часто ли вы видите этого мужчину, объект влечения? Да, часто, каждый день. То есть вы хотите сказать, что живете вместе? Нн-нет… Он преподаватель. Я вижу его в университете. Тогда не каждый день, вы ошиблись. Или все-таки каждый? По выходным и праздникам вы тоже встречаетесь? Да, иногда… Мы, можно сказать, соседи, кроме того, встречаемся в церкви. Вы сказали, он ваш преподаватель — следовательно, он вас старше по положению и, насколько я понимаю, по возрасту? Старше, да. Лет на пятнадцать, наверное. Не казалось ли вам когда-нибудь, что он тоже испытывает к вам некоторое влечение?

Марко так яростно сказал «нет», что у него заболели перенапряженные голосовые связки.

Не волнуйтесь. Все, что вы сейчас рассказываете, мы будем использовать в нашей дальнейшей терапии, вы подготавливаете почву для лечения. Выпейте еще воды. Отвлечемся немного на сны. Вам снятся эротические сновидения с участием этого мужчины? Далее вопрос, который вам может показаться обидным и слишком откровенным; прошу вас, постарайтесь спокойно обдумать ответ. Вы говорите не о себе, вы говорите о своей болезни, не стоит отождествлять себя с нею. Это ровно то, от чего мы хотим избавиться, и вам нужно научиться абстрагироваться от своего врага, научиться отделять его от себя, чтобы потом эффективнее заняться уничтожением. Итак, в эротических снах с участием объекта влечения вы видите себя в активной или в пассивной роли? Или роли периодически меняются? Постарайтесь вспомнить, это очень важно.

Вопрос доктора вполне мог бы убить Марко в попытке на него ответить; однако спасло его крайнее изумление. Он вдруг ясно осознал, что ответа не знает. До того места, где появляются — что за ужасное выражение — активная и пассивная роли, он в своих ночных видениях попросту ни разу еще не доходил. Просыпался раньше. Или замирал на какой-то уже высшей для него точке телесного восторга и беззакония — там, где более искушенный человек увидел бы разве что начало.

— Не знаю, — искренне ответил он. На редкость искренне для полного уверток разговора. Доктор кивнул, сказал несколько слов о психологическом блоке, о том, что пока не пришло время для столь глубокого анализа, и — о счастье — перевел разговор на другое.

Нравились ли вам когда-нибудь женщины? Да, конечно. Ощущали ли вы влечение к ним? Были ли у вас близкие отношения с ними? Да, у меня была девушка, даже две, если считать ту, что в школе. Когда у вас последний раз происходил половой контакт с женщиной? (Тут Марко покраснел-таки окончательно: краска со скул разлилась по всему лицу, ошпарила даже шею). Да, собственно… Никогда. Целоваться — целовался, еще как. Остальное… Сначала мы были слишком молодые, потом… Потом мы решили, что все равно не поженимся, а значит, расстанемся… Да, наверное, это из-за религиозного воспитания. Из-за него, да. Добрачный секс осознавался как грех. А сейчас? Что — сейчас? И сейчас осознается. Но вы хотели бы когда-нибудь в будущем создать семью? Я… Ну… Я об этом как-то не думаю. У меня учеба сейчас… карьера… Это главное. Но вы же как-то планируете свою дальнейшую жизнь? После получения необходимого диплома вы видите себя отцом семейства, мужем любимой женщины, может быть, любовником?

Да, соврал Марко, решив, что на сегодня довольно мучений. Да, наверное, вижу. В следующий раз он сдаст все, что до сих пор оборонял, деваться уже некуда. Но сегодня рассказывать о том, что он еще и монах…