– Меня?!

– А что я могла думать? Первый раз вижу человека, а он сразу меня по имени?

– В первый… мы с Ванькой столько лет за ней хвостом ходили, а она…

– А где сейчас твой Ванька? – вспомнила Маша про близнеца Матвеева.

– Так он за границей. Я ж тебе говорил – мой сын Димка к нему и уехал.

Маша не могла успокоиться. Такое далекое прекрасное прошлое, оно, оказывается, никуда не ушло! Оно стало чуть-чуть иным, но все равно здесь, рядом!

– И чего ж ты мне сразу все не рассказал? – пожалела Маша.

– А зачем?

– Может быть… может быть, у нас бы с тобой были… какие-то другие отношения…

– И я даже знаю, какие, – фыркнул Матвеев. – Ты бы не захотела видеть во мне изменившегося, взрослого мужчину, просто не смогла бы, ты бы видела меня все тем же пацаном, одним из близнецов.

Маша смотрела на него теперь совсем другими глазами. Он… был такой близкий и такой непонятный. Маша бы точно не удержалась, обязательно бы села первым же вечером и начала вспоминать все, что надо, что не надо, а он… Ждал, когда она увидит в нем мужчину? Хотел раскрыться по-новому? Для чего? Неужели и в самом деле… любит?

– Ага, – вдруг ни к селу ни к городу пробормотала она. – Меня, значит, ждал, а с Ленкой весь вечер по каким-то кустам шарахался.

Матвеев весело захохотал и грохнулся на диван так, что Федор недовольно вякнул и ушел спать в большой цветочный горшок с пальмой.

– Маш, а ты заметила, что ли? – сверкал глазами он. Потом добавил уже без смеха: – Ленка хороший человек. Только она несчастная… И чего она себя не ценит? Ею запросто можно заинтересоваться. Я бы так и сделал… если б не было тебя.

– Но я есть! Так что никаких Ленок, – игриво скомандовала Маша. – А раз так… у нас сегодня будет… ужин! Но только без всяких гостей! Будем сидеть вдвоем и… и болтать!

– Слушаюсь, моя королева… – склонил Матвеев голову… но на большее пока не отважился.

Он еще не понял – сумел ли он пробудить в Маше ответные чувства или же… или же придется еще ждать…

Вечером они сидели вдвоем за столом, пили, ели, и Маша болтала без умолку.

Она и сама себе удивлялась, насколько признание Матвеева ее окрылило. Она будто вновь стала той девочкой, которую влюбленный мальчишка готов был по любому зову тащить на руках хоть на край света! Господи! А ведь и в самом деле – был готов! Любил. А больше… Больше никто Машу так не любил за всю жизнь. Ни Толик, муженек законный, которому она родила прекрасного Женьку, ни Даров… А больше у нее никого и не было… И как же здорово знать, что ты для мужчины королева!

Они так и просидели с Матвеевым за столом почти до утра. А потом Маша поднялась и капризно заявила, что ей пора спать. И в самом деле, отдыхать на казенной кровати – это одно, а вот у себя дома – совсем другое. Так что после озер было самое время расслабиться в собственной постели.

Честно говоря, Маша думала, что Матвеев ее не отпустит или начнет приставать с поцелуями или – что уж совсем ужасно – ворвется к ней в комнату, повалит ее на кровать и… Какая пошлость все же в голову лезет…

Но Матвеев на приставал и на кровать не покушался. Он и сам был взволнован своим откровением и теперь ждал… ждал, каким будет следующий шаг Маши.


Она проснулась с легкостью необычайной. И сразу же забеспокоилась. А вдруг все, о чем вчера говорил Матвеев, сегодня забудется? Он просто застесняется, начнет себя вести по-другому, не станет на нее смотреть, не будет ей улыбаться, и тогда… тогда прекрасная сказка разобьется, как стекло.

Она еще лежала в постели, когда к ней в дверь кто-то уверенно постучал.

– Кто там? – подошла к двери Маша.

– Я уже вкрутил все лампочки в твою кухню, – раздался за дверью голос Матвеева. – Я уже пропылесосил диван! Я шваброй помыл все полы. Я покормил твоего кота, в конце-то концов! А меня кто-нибудь кормить собирается?

– Хорошо… – по-царски снизошла Маша. – Я… Я что-нибудь изобрету. Наверное.

Слышно было, как ноги Матвеева затопали по лестнице.

Маша осторожно выглянула из своей комнаты. Никого. Она еще осторожнее, на цыпочках, попыталась пройти в ванную, и тут ее схватили теплые, крепкие руки Матвеева.

– Попалась?! – прорычал он ей тихонько в ухо.

– А… А конфетно-букетный период? – пискнула она.

– Никаких конфет!

– И в самом деле, чего зря время тратить.

Они и не тратили. Теперь уже Матвеев не скрывал своих чувств, и Маша не переставала удивляться, как это она раньше не замечала такую глыбу нежности, любви, трепетности! Вот ведь слепая курица. А еще… еще, наверное, легкомысленная…

– Матвеев, я легкомысленная, да? – прижималась она к его плечу. – Ты меня теперь не будешь любить, да?

– Я уже было так и подумал сделать… – трогал ее волосы губами Матвеев. – Но ты вовремя исправилась. Прозрела, поумнела и ступила на верную дорожку. Надо тебе помочь.

– Да, Васенька, помоги. А то… этих дорожек столько!

– Как? И еще есть?

– Ой, я и сама не знаю, я такая ветреная… Но теперь я прямо на глазах становлюсь морально устойчивой!

И все же надо было вставать. Тем более что и есть хотелось невозможно.

Они готовили обед вместе. Оказывается, это так здорово, когда рядом толчется этот… невозможный Матвеев! Самый лучший человек на свете!

– Давай я лук почищу, – забрал он у нее нож. – А то ты сейчас разрыдаешься, мне придется тебя успокаивать, и я снова начну к тебе приставать, и мы оба умрем с голоду.

– Ну да! Ты сиди, смотри, как я хорошо готовлю, а я буду рыдать, а ты меня начнешь успокаивать… и нам все же придется умереть с голоду!

В это время зазвонил телефон Маши. Она бросила нож и стремительно кинулась к телефону.

Звонила Верка.

– А, Вер, это ты… – с облегчением протянула Маша. – Мне сейчас некогда, я тебе потом позвоню.

– Нет, Маш, погоди, я хотела узнать, – тараторила в трубку подруга. – А когда ты уезжаешь?

– Все, Вер, потом, – рявкнула Маша и отключила телефон. А потом обернулась к Матвееву: – Это Вероника. Прямо в такой неподходящий момент… Именно когда я говорить не могу.

– А если не можешь, что ж ты так к телефону рванула? – склонил голову Матвеев. – Думала, что Даров звонит?

– Да… Нет… – растерялась Маша. – Ну почему сразу и Даров? Просто… Нет, это совсем не то, что ты думаешь!

– Маш, – очень серьезно смотрел на нее Матвеев. – Мне неважно, что у тебя было до меня. Но… Ты никогда мне не ври, хорошо?

Маша хорошенько вытерла руки и села напротив Матвеева.

– Матвеев, я… я на самом деле думала, что это Даров. Но я просто боялась, что ты увидишь его номер и тебе будет неприятно. Вот и постаралась схватить. Ну, честное слово, я боялась тебя обидеть.

Он прижал ее к себе, чмокнул в макушку и пробормотал:

– А готовлю я все же лучше.

Выходные промелькнули незаметно, в понедельник Матвеев ушел на работу, а Маша собралась в детский сад. Надо было там хоть разок появиться после возвращения детей с дачи.

В садике она не задержалась – детей уже разобрали, и сейчас у всех работников начинался заслуженный недельный отпуск.

Маша заехала в магазин и умудрилась приготовить ужин к самому приходу Матвеева. Правда, она еще купила себе замечательное домашнее платье и теперь немножко волновалась, понравится ли она в нем Матвееву.

Тот вошел в дом какой-то не слишком радостный.

– Садись, Матвеев, я тебя сейчас кормить буду, – суетилась вокруг него Маша, ожидая комплимента.

Но вместо похвалы Матвеев отчего-то вдруг взглянул на Машу внимательно и спросил:

– А чего ты такая нарядная?

– Да так… Тебя вот встречаю… – засмущалась Маша, выставляя перед Матвеевым полную тарелку. – А тебе не нравится?

Матвеев только пожал плечами, потом отложил вилку и, вздохнув, спросил:

– Маш, а что, к нам сегодня опять Даров приезжал?

– Да что ты?! – вытаращилась Маша. – Ну с чего ты взял-то? Я уже его не видела… Да фиг знает сколько не видела! Ты… Ты мне что, не веришь?

– Если б не верил, жить бы с тобой не стал, – негромко проговорил Матвеев. И добавил: – Все равно это твой дом, как выяснилось.

– Ты! Ты, Василий, даже не думай! Ты… – Она налетела на него с кулачками. – Ты знаешь что?! Чтобы я больше не слышала, что это дом мой, ясно?! И вообще, бери замуж! А то научился говорить всякие гадости, да еще и ревнует меня!

– А ты думаешь, я потом тебя ревновать не буду? – слабо отбивался Матвеев. – Я ж тебя… Вот прямо так к себе пристегну наручниками, и будешь со мной повсюду ходить!

– И в офис твой?

– А туда в первую очередь!

Вечер закончился тихо и мирно.

– Ва-ась, а мы поедем в выходные собачку покупать? – перебирала его волосы Маша, когда после ужина они вместе смотрели какой-то сериал.

– Нет, Маш, собачку нам Лена уже выбрала, только надо подождать, щенки еще маленькие, их от суки еще не отняли. Но собачата – класс. Знаешь кто? Ротвейлер!

– Матвеев! Он нас с Федором сожрет! – вытаращилась Маша. – Нельзя было… колли какую-нибудь купить?

– Машенька, мне нужно, чтобы наш пес охранял самое ценное, что у меня есть, – тебя! – нежно посмотрел он на Машу. – Поэтому… ждем ротвейлера, а в выходные я поеду тебя с мамой знакомить. Так что готовься!

– Всегда готова! – подскочила Маша, по-пионерски салютуя.

Матвеев посмотрел очень внимательно и кивнул:

– Вот так, пожалуй… очень хорошо… Мне нравится твой подход к семейной жизни. А потом… потом мы с тобой поедем присматривать квартиру.

– Какую квартиру? – насторожилась Маша. – Кому?

– Ну… – замялся Матвеев. – Этот дом твой, а с моей стороны вроде бы и нет ничего. Я не хочу жить на твоей…

– Что ты придумал?! – взвилась Маша. – Какую квартиру ты себе собрался покупать? Это чтобы чуть какая ссора, и ты к себе, а я тут одна, да?

– А что, у нас планируются ссоры? – хитро вздернул брови Матвеев.

– Без легких ссор… недопониманий ни одна семейная жизнь не складывается, – печально вздохнула Маша. – Но… если нам с тобой деваться некуда, то волей-неволей нам придется жить рядом и общаться, и тогда мы быстро помиримся, а когда ты в одну сторону, а я в другую… можно и потерять друг друга.

– Маш, я не хочу, чтобы волей или неволей. Я хочу только по любви. И я куплю эту квартиру, – твердо заявил Матвеев. – Хотя бы для того, чтобы ты не считала меня альфонсом. Что я, мол, на твой дом позарился. Нет. Я решил. И в конце концов… Это ж неплохое вложение денег для нас с тобой, а?

Маша насупилась, тихонько вздохнула, но перечить не посмела, Матвеев умел принимать решения.

Утром Матвеев поднялся раньше Маши – ему надо было на работу. Тихонько спустился на кухню и включил чайник. Возле ног терся Федор – Матвеев всегда его утром кормил.

– Ну что, парень, так мышей и не ловишь? Хоть бы птичку какую поймал, Машу порадовал, – почесал он кота за ушком. – Ладно, парнище, ешь давай, а я… Я Маше кофе приготовлю… Хотя нет. Кофе остынет. Я ей лучше сделаю свежевыжатый сок. Где у нас там соковыжималка? Черт, еще б знать, как она работает-то…

Матвеев крутился возле соковыжималки, стрелки часов неслись вперед, и господин начальник явно опаздывал на работу. Но бросить это «сочное» дело ему и в голову не приходило. Он так хотел радовать свою женщину хоть в мелочах, хоть незаметно… вчера вот убрался везде, а сегодня… Ну надо же, опять ее халатик на диване, на самом видном месте валяется! Ну что ж ты будешь делать?

Он уже наливал сок в высокий, прозрачный бокал, и губы сами собой растягивались в счастливой улыбке.

Он и сам не понимал, что он нашел в этой обычной, уже не молоденькой женщине. На работе вон какие фифы, одна Юлька чего стоит… И ведь только позови. А эта… Маша не была роковой красавицей, мужчины не выворачивали шеи, на нее глядючи, но… Ни у кого не было таких губ, когда она смеялась! Никто не умел так удивленно вздергивать брови, и никто так умилительно не морщил нос, как она, когда чувствовала себя виноватой. И еще – он до сих пор видел в ней ту красивую, тоненькую девочку… Может быть, потому, что эта девочка все еще и жила в Маше.

Он был так счастлив, что даже боялся. А вдруг все исчезнет? Вдруг… Он просто не вынесет.


Теперь у Маши и Матвеева началась совсем другая жизнь. Светлая, теплая, наполненная подарками! И неважно, дарил ли он ей колечко с бриллиантиком или просто шампунь, а она ему какую-нибудь навороченную куртку или просто душистую подушечку в машину, главное, им хотелось радовать друг друга постоянно! Они сидели целыми днями дома и даже друзей не звали – они еще друг другом не надышались. Он купил себе прекрасный фотоаппарат и теперь щелкал Машу на каждом шагу: вот она спит, проснулась, вот она целуется с котом, вот вышла из ванной, а вот она в смешной шляпе полет грядку, на которой ничего не посадила! Они могли вечером уехать просто так, вслед за уходящим солнцем, и вернуться домой уже с первыми петухами. А потом она весь день отсыпалась, а он пил литрами кофе и старался выглядеть бодрячком, как говорила Юлька. Они хлебали счастье полной ложкой. И сами старались сделать друг друга счастливыми.