Лаура Леоне - Загадочное имя

Между ними росло взаимопонимание. Он понимал ее интуитивно, часто угадывал, чего она хочет или о чем думает, не дожидаясь ее слов. И хотя его мысли до сих пор во многом оставались для нее загадкой, она уже изучила его вкусы и привычки и часто могла предугадать его реакцию на людей и события.

Конечно, он часто и удивлял ее.

Как-то раз она встретила его у входа в студию, где он записывал клип. Люк устал, был раздражен.

– Привет, – сказал он, чмокнув ее в щеку.

Они взялись за руки и пошли. Щелкнул фотоаппарат. К ним подбежал репортер.

– Мисс Гагганерелли…

– Ньяньярелли. Нья-нья-рел-ли. Не можете даже правильно произнести?

– Правда, что вы были замужем за богатым французским повесой Филиппом Гарнье?

Нина остановилась как вкопанная. Она надеялась, что журналисты не будут копаться в деталях ее развода. Ведь прошло уже больше трех лет.

– Исчезни, – рявкнул Люк, притягивая Нину к себе.

– Да ну же, Нина, – фамильярно сказал репортер с хитрой усмешкой. – Правда, что у вас не было ни копейки, когда он на вас женился; что это он сделал из вас звезду? А что вы почувствовали, застав своего мужа в постели с другой женщиной?

– Пошел прочь, – угрожающе сказал Люк.

– Вы знали о его женщинах, Нина? Вас это тревожило или вы вышли за него замуж только из-за денег?

Нина заплакала. Люк впервые увидел ее плачущей. В нем лопнула какая-то пружина. Он схватил репортера за рубашку, намереваясь избить его в кровь. К тому времени как Люк опомнился, кто-то уже заснял случившееся.

– Пошли. – Люк потащил Нину за собой. Сев в такси, они быстро доехали до его дома.

– Мой герой, – смеялась Нина сквозь слезы, прижавшись к его груди.

– Извини, дорогая, – прошептал он в ее волосы.

– Я понимаю, но один мудрый человек как-то сказал: «Если ударишь репортера, это еще больше вдохновит других».

– Посмотрю, что можно сделать, чтобы это не попало в газеты, – озабоченно произнес Люк.

Остаток вечера он провел названивая Кейт, своим адвокатам и некоторым влиятельным друзьям.

Через два дня фото Люка с перепуганным репортером появилось в газете. Руки Люка были сжаты в кулаки, зубы оскалены.

Однако статья оказалась сравнительно скромной – в ней лишь было сказано, что «надменный и непредсказуемый рок-идол вышел из себя и угрожал избить репортера за то, что тот начал расспрашивать Нину о разводе». Могло быть много хуже.

Другая газетная история их очень развеселила. Имя Люка появилось в коротком сообщении под фото с надписью: «Меня полюбила шпионка?»

– Есть еще что-нибудь? – спросил Люк, после того как Нина показала ему ее.

Нина прочитала:

– «Люка Свейна видели в маленьком освещенном свечами ресторанчике с красивой иностранкой, не назвавшей своего имени». «Источники информации сообщили, что чувственное мурлыканье ее низкого голоса…»

– Низкого голоса? – переспросил Люк. – У тебя же сопрано.

– Читай. Дальше еще интереснее. – Она протянула ему газету.

– «…чувственное мурлыканье ее низкого голоса имело явно выраженный славянский акцент. Правда ли, что она, как сказал Люк, дипломат? А может, шпионка? Перебежчица? Что делали Люк Свейн и эта таинственная дама в Богом забытом местечке? Не соратники ли они?»

– Я думаю, что нам надо поместить это в рамку и повесить на стену, – сказала Нина.

– Этого репортера нужно придушить.

– Нет, не надо. Это отвлекает от меня внимание.

– Как скажешь. – Люк быстро пробежал заметку глазами. – Прелесть какая! Будем надеяться, что меня не поставят на учет где-нибудь в соответствующих органах.

– Я заступлюсь за тебя, Люк, – сказала Нина, обвив руками его шею.

– Обещаешь? – лениво спросил он, обнимая ее за талию и привлекая к себе.

– Да. Я скажу, что эта женщина не шпионка из Восточной Европы.

– Нет?

– Нет, – выдохнула она.

– Интересно, кто же она тогда?

– Я скажу, что ты подружился с инопланетянкой.

– Ну, это сразу изменит дело.

– Я просто хочу поддержать ответственных журналистов.

– Мне повезло, что я могу на тебя рассчитывать.

– В любое время.

– Тогда иди ко мне, – прошептал он, прижимая ее к себе и давая понять, что его интересует нечто значительно более важное, чем международный шпионаж и гости с далеких планет.

Несмотря на всю неровность их взаимоотношений, казалось, что прав был Люк. Их связывало нечто совершенно особое, во имя чего стоило попытаться.

Во всяком случае, Нина начинала так думать. До вечеринки.

На плече у Люка были следы от укусов, на спине – царапины.

– Бог мой, это я? – сонно удивилась Нина.

– А разве здесь был кто-то еще? – поддразнил Люк.

Она слегка провела пальцами по отпечаткам маленьких ровных зубов.

– Извини. Так тебе и надо: не будешь дразниться. Я думала, что с ума сойду.

– Ладно, – сказал Люк, – во времена моей юности было очень престижно иметь на себе отметины, оставленные своей девушкой.

– Ты на мне свои тоже оставил, – показала ему Нина.

– Нина, прости. Больно? – спросил он серьезно.

– Да нет. Нет, конечно. – Она обвила руками его шею и продемонстрировала отличное самочувствие.

– Да, пожалуй, мы немножко перестарались, – согласился Люк.

– Хм. – Они снова поцеловались. – Давай собираться, а то опоздаем на встречу с Джинджи. Уже почти семь.

– Сначала душ, – сказал Люк, взяв ее за руку.

Нина широко раскрыла глаза:

– Вместе?

– А почему бы и нет?

Она покраснела.

– Нина, после того, чем мы тут занимались, я не могу поверить, что ты еще можешь смущаться. Вспомни, бессовестная, что ты тут вытворяла пару часов назад.

– Ну хорошо.

– Ты меня вымоешь, я тебя. Бизнес. Не более того.

Все было не так-то просто, но час спустя они были одеты.

– Потрясающе выглядишь, – заверил ее Люк.

Оказалось, что металлическая амуниция Нины смотрелась почти скромно рядом со сверкающим и переливающимся нарядом Джинджи. Сама белокурая певица полностью ему соответствовала. Люк описал ее как женщину привлекательную и презирающую шаблоны. И то и другое было преуменьшенным до смешного. Вершины сценического успеха Джинджи, безусловно, достигла благодаря своему таланту и каторжному труду. В жизни же она была начисто лишена здравого смысла и практичности. Как Люк и предсказывал, Джинджи забавляла и удивляла Нину в течение всего обеда. Сердечное тепло и доброта певицы очень расположили к ней Нину, и она поняла, почему Люк так ценит ее дружбу.

Спутником Джинджи в этот вечер был до робости застенчивый и тихий молодой человек по имени Сэнди. За весь вечер он не обменялся с Джинджи и парой слов. Улучив момент, Люкс озорными огоньками в глазах сообщил Нине, что Сэнди – одна из самых ярких и спорных фигур в рок-музыке и больше всего известен своими песнями о сексе, которые без конца запрещают.

– Не может быть, – сказала Нина.

– Еще как может, – сказал Люк. – У его альбома «Подогрей меня» на этой неделе первое место в рейтинге рока.

– Ты, наверное, шутишь. – Она исподтишка взглянула на Сэнди, помогавшего Джинджи надеть пальто со множеством рукавов. Покрой пальто, напоминавший по форме осьминога, был настолько сложным, что Джинджи никак не могла сообразить, куда всунуть руки.

– А с кем-нибудь, кроме Джинджи, Сэнди разговаривает?

– Нечасто.

– Такой застенчивый?

– Его образ на сцене не более чем образ. Как артист он кумир миллионов, а в жизни слишком робок, чтобы назначить свидание женщине. Поэтому Джинджи таскает его всюду за собой.

– Значит, они не…

– Нет. Джинджи ему как нянька. Он к ней очень привязан.

– Я его могу понять. Ее трудно не любить. Но почему она не поможет ему повзрослеть?

– Она это и делает. – Люк грустно усмехнулся и покачал головой. – Я думаю, что он сейчас слегка растерялся. Это крутой бизнес. Наверное, если бы мне было девятнадцать и я за шесть месяцев из никому не известного певца превратился в звезду, то тоже бы пришел в растерянность.

Нина взяла Люка за руку, и они вышли на улицу ловить такси и ждать, пока Джинджи разберется с рукавами.

– Люк, а в шоу-бизнесе есть нормальные люди? – спросила Нина неуверенно.

– Есть. Я.

– Гм!

Люк усмехнулся:

– Ты хочешь сказать, что я тоже ненормальный?

– Боже упаси!

– Послушай, Нина, можно подумать, что в опере нет эксцентричных, немного сдвинутых, а то и просто чокнутых.

– Там это… не так.

Она замолчала, глядя на двух выходящих из ресторана рок-звезд. Один изумил ее своей застенчивостью, вторая нарядилась в осьминога.

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать, – сухо ответил Люк, – но согласись, что это забавно.

– Есть свои минусы и плюсы.

– Ты, безусловно, один из плюсов, – прошептал Люк и поцеловал ее.

Минут пять они помогали Джинджи влезть в такси и наконец преуспели в этом.

Компания застала вечер в полном разгаре. Огромный зал для приемов был до отказа набит знаменитостями.

Из дорогой аппаратуры вовсю гремела рок-музыка.

Нина с любопытством осмотрелась: все веселились напропалую, танцевали, ели, пили, флиртовали. Зал был украшен различными кубками, наградами музыкантам, плакатами с лицами исполнителей, которых записывала на свои пластинки фирма, дающая прием.

С гигантского плаката Люк взирал в зал с «ленивой сексуальностью». На противоположной стене красовалась Джинджи с закинутыми за голову руками. Больше всего было плакатов с фотографиями Сэнди, запечатлевшими робкого мальчика в столь вызывающе сексуальной позе, что Нина поразилась: такого ей еще не доводилось видеть.

Сэнди смотрел на свой плакат так равнодушно, как будто на нем был не он, что, впрочем, соответствовало действительности.

Джинджи, наоборот, громко жаловалась:

– Ненавижу этот плакат. Они знают, что я его ненавижу. Специально повесили, чтобы меня позлить.

– У Джинджи небольшое недоразумение с фирмой, – пояснил Люк.

– Зачем же вы пришли? – спросила Нина.

– Сэнди нужно было, – просто сказала Джинджи.

Сэнди взял Джинджи под руку, давая понять, что не отцепится от нее весь вечер, а Люк пошел принести всем что-нибудь выпить.

– Что это такое зеленое? – спросила Нина, когда он протянул ей бокал.

– Похоже на мятный ликер, – ответил он. – Они его очень рекомендовали.

Нина отпила глоток и поморщилась.

– Больше похоже на авокадо.

– Я рада, что вы пришли, Нина, – сказала Джинджи. – Я уже знаю, какой у вас знак зодиака и как звали вашего бывшего мужа, но у нас впервые есть возможность поговорить.

– Ты читаешь эту муру! – недоверчиво воскликнул Люк.

Нина поставила на стол бокал со своим экзотическим напитком:

– Извините меня, пойду поищу что-нибудь более прозаическое, минеральной воды, например.

– Я с тобой, – откликнулся Люк.

– Не надо. Я найду бар сама. Болтай с Джинджи и… с Сэнди.

Она пробилась к бару. Оказалось, что стакан минералки добыть не так-то просто. Надо стоять в очереди. Она узнала нескольких человек, изображенных на плакатах. Их обслуживали раньше других.

В конце концов, что притворяться! В ее мире происходит то же самое.

– Послушайте, вы, случайно, не Нина Ньяньярелли, оперная звезда?

– Робин! – воскликнула Нина, узнав светловолосого барабанщика. – Вы только что пришли?

– Минут двадцать назад. – Он оглядел ее откровенный костюм. – Я пришел один, и, если вы захотите сбежать от того рок-певца, с которым пришли…

– Осторожно, он может вас услышать! А он знает, что я люблю блондинов, – сказала она с улыбкой.

Нина наконец выпила минералки, и они с Робином пошли искать Люка, Джинджи и Сэнди.

Прибывали все новые гости, толпа росла. В зале с двумя телекамерами было полно журналистов, но мало фотографов. Пока Нина пробивалась через толпу «мужчин худее и женщин выше ее», рок-музыка продолжала вносить свою лепту в общий хаос.

– А где Люк? – спросила Нина, когда они нашли Джинджи.

– Его утащил какой-то служащий компании поговорить о… – Джинджи сделала неопределенный знак рукой, – о бизнесе, наверное.

– Как вы познакомились с Люком? – стараясь перекричать музыку, громко спросила Джинджи.

– Судьба, – ответила Нина с театральным пафосом. Она рассказала – в приглаженном варианте – об их первой встрече.

– На Люка это похоже, – засмеялась Джинджи. – Песни он пишет прекрасные, а вот вести светские беседы не мастак.

– А как вы с ним познакомились?

– Работали вместе. Сто лет назад. Он и вот этот, – Джинджи показала большим пальцем на Робина, – выступали в Мичигане. Я там начинала. Они пришли ко мне и заявили, что я страшно талантлива и потрясающе сексапильна. Это стало началом и фундаментом нашей дружбы.

– Мне трудно представить вас обоих бедными, никому не известными, отчаянно пробивающими себе дорогу.