Дженнифер Эшли - Загадочный поклонник

Только что опаленный дыханием смерти, он вдруг ощутил желание: такая красавица, и так близко! Грейсон притянул ее к себе. Глаза женщины беспокойно сверкнули, спрятавшись за длинными ресницами. У нее были тонкие, словно точеные, черты лица, а на носу – россыпь веснушек. Подбородок Александры был небольшим и округлым, губы – розовыми, словно раковины, без всякого следа помады. Грейсон поднял голову и поцеловал эти губы.

Она отпрянула, невольно напрягшись. Грейсон переместил руку на затылок, лаская шелковистую кожу. От его прикосновений Александра немного расслабилась. Грейсон поцеловал ее снова, нежно и властно.

Мгновение спустя она коротко вздохнула, успокоилась, и Грейсон почувствовал легкий ответ ее губ. Его охватило волнение, неконтролируемое и беззаботное. Грейсон вдруг пожелал эту красивую, сладко пахнущую женщину, спасшую его от смерти. Поцелуй стал настойчивее. Она удивленно вскрикнула.

Язык проник ей в рот, радуясь тому, что она не сопротивлялась. Александра неловко приникла к его губам, будто никогда не знала таких поцелуев. Ее губы стали теплыми и страстными.

Голова кружилась, но отпускать ее не хотелось. Грейсон прервал поцелуй лишь для того, чтобы прижать ее к полу. Кружевное одеяние было едва уловимой преградой между ним и ее восхитительным телом. Он снова накрыл припухшие губы Александры своими, наслаждаясь ее языком.

Она издала новый звук – то ли согласия, то ли протеста. Желание росло. Грейсон раздвинул ее бедра, ощупывая тонкое одеяние, ощущая жар ее тела сквозь шелк. Пальцы его занимались крючками, стремясь убрать ткань.

Плеча его коснулась сильная рука, оттягивая назад.

– Довольно, молодой человек, – твердо произнес женский голос.

Он забыл о дородной грубой женщине и мальчике, пришедших вместе со спасительницей. Грейсон поднял голову. Они стояли по обе стороны – женщина хмурилась, а мальчишка удивленно разинул рот.

Грейсон откатился от миссис Аластер и схватился руками за живот. Он глубоко вдохнул и засмеялся. Вновь обретенная жизнь и красивая женщина, лежавшая рядом на ковре, пьянили его.

Она села, удивленно глядя на него. Грейсон поднял руку и дотронулся до ее лица.

– Спасибо, – прошептал он. – Благодарю.

Грейсон Финли, виконт Стоук, был человеком неунывающим. Он лежал на спине чуть менее четверти часа и глубоко дышал. Александра наблюдала, как наполняется жизнью тело, лишь мгновение назад радовавшееся одному тому, что существует. Горло его было темным от следов веревки, но в остальном он казался лишь слегка усталым. Синие глаза Грейсона лихорадочно блестели. Он приказал Джеффри и поварихе спуститься и найти человека по имени Джейкобс.

– Идемте со мной, – пригласил он Александру. Он не стал ничего объяснять, даже не привел себя в порядок. На нем были кожаные бриджи, льняная рубашка, расстегнутая до талии, и высокие сапоги. Ни воротника, ни жилетки, ни пиджака. У впадинки под горлом начинался белый шрам, терявшийся под рубашкой. Александре захотелось увидеть то место, где он заканчивается.

Пламя свечи поблескивало на длинных выцветших волосах и щетине. Покойный муж Александры никогда не допускал появления жестких коротких волос над верхней губой и на подбородке. Обнаружив растущие усы, он звал слугу, чтобы тот моментально сбрил их. Его лицо должно было оставаться гладким и чистым. До Александры доходили слухи, будто бы ему нравилось, когда у его женщин кое-какие места были столь же гладкими. Она так и не посмела выяснить правдивость этих слухов.

Виконт взял ее за руку и пригласил подняться. Ладонь его была мозолистой и жесткой, совершенно не похожей на мягкие, ухоженные руки бывшего мужа. Кожа поцарапанных сапог облегала его ноги так, словно сапоги долго носили. Нос Грейсона был кривым, будто когда-то сломанным, левая губа слегка опущена из-за небольшого шрама. Нельзя было назвать его лицо прекрасным. И все же оно приковывало взгляд.

Свет не рассеивал темноту – панели, которыми были отделаны стены дома, были почти черными. На лестнице чувствовался налет времени – она скрипела под ногами виконта. Но на легкие шаги Александры лестница почти не отзывалась. Через растворенные двери были видны комнаты с мебелью без чехлов. Везде стояли ящики, некоторые были раскрыты. Они вошли в спальню на последнем этаже. Александра решила, что помещение это располагалось как раз по другую сторону от ее дома. Комнату не проветривали, чехлы с мебели сняты не были, камин уже давно не топили.

Грейсон быстро подошел к панели, ничем не отличавшейся от других. Он дотронулся до чего-то и поднял кольцо. Стена открылась, и за ней оказалась небольшая квадратная комнатушка. К удивлению Александры, оттуда выскочила девочка лет двенадцати. Кружевные манжеты и ленты ее розового платья были нещадно порваны. В правой руке она держала длинный нож. Девочка откинула с лица смоляные волосы, показав черные глаза, блестящие под темными бровями.

– Папа! – Она обняла виконта, не выпуская из рук кинжала. – С тобой все хорошо?

Александра была поражена. У виконта дочь? Ни один из источников леди Федерстон не сообщил, что у виконта есть ребенок, не говоря уже о том, что выглядит он так, будто привезен с какого-то острова в Тихом океане.

Виконт мягко обнял дочь, закрыв глаза и прижавшись губами к ее локонам. Пальцы его слегка дрожали.

– Что он с тобой сделал, папа? Я думала, мистер Ардмор – твой друг.

Виконт выпрямился. Александра наблюдала, как лицо его обретает спокойствие.

– Со мной все в порядке, милая. Вот эта очаровательная леди спасла меня.

Миндалевидные глаза девочки с любопытством вглядывались в Александру. Девочка походила на виконта подбородком, очертаниями губ и озорным блеском глаз, но кожа ее была темной, словно кофе, разбавленный молоком. Это был красивый ребенок, но совсем не в духе ярмарки невест.

В голове Александры роились вопросы. Где мать девочки? Виконт женат? Наверное, она вообще не сможет включить его в список возможных женихов. Ребенок был просто необыкновенным. Девочка крепко обнимала отца, явно испытывая огромное облегчение оттого, что видит его живым. У Александры сжалось сердце. Но почему же на девочке такое немодное платье с оборками, уместное скорее для полуночного бала?

– Как вас зовут? – поинтересовалась та. Заглянув в блестящие глаза, Александра увидела в них живой ум.

– Миссис Аластер. Я ваша соседка.

– Самая смелая и красивая дама, – добавил виконт и улыбнулся Александре. – Она появилась очень вовремя.

На девочку сказанное произвело сильное впечатление. Смуглая рука виконта сжимала ее плечо. Они представляли собой поистине необычную пару.

– Можно подарить ей что-нибудь в знак благодарности? – спросила девочка.

Они с отцом вопросительно глядели на Александру. Она немного нервничала. Даже покойный муж, готовый спустить штаны перед первой попавшейся юбкой, следил за своей одеждой. Загорелая мускулистая грудь этого человека была выставлена на всеобщее обозрение, а он этого, кажется, и не замечал. Дочь вместе с отцом смотрели на нее с восхищением. Александра почувствовала, что усилия нескольких дорогих и опытных гувернанток пропали даром.

– Благодарности? Мне ничего не надо. Я услышала шум и всего лишь поспешила на помощь...

Виконт протянул руку.

– Я видел, как самые страшные пираты падали в обморок, сталкиваясь с Джеймсом Ардмором. Вы очень отважная. – Его синие глаза потемнели. – У меня есть опалы. Они будут сверкать в ваших волосах, словно белый огонь. Я закажу ювелиру оправу.

Воображение вдруг нарисовало загорелые мозолистые руки Грейсона, пропускающие камни между пальцами.

– Мне не нужны опалы, – торопливо произнесла Александра. – Да и драгоценности вообще. Видит Бог, муж купил мне их множество.

Взгляд Грейсона выражал недоумение. Ее лицо вспыхнуло. Что правда, то правда. Тео осыпал ее драгоценностями – супруга непременно должна была иметь приличный вид и не порочить его доброе имя. Виконт, наверное, уже слышал об этом унизительном браке. Любой сплетник мог поведать о бедной миссис Аластер, о том, каким нескромным был ее супруг. В ее мире это больший грех, чем супружеская неверность.

– Милорд, я счастлива, что вы не пострадали. Мне пора домой.

– Пока нет. – Он схватил руку Александры. – Как вас отблагодарить?

Он поднял ее руку к своим губам. Поцелуй был прохладным и легким, но дыхание Грейсона зажгло в Александре огонь. Его поцелуи все еще горели на губах. Может быть, он не понимал, что делает, когда прижимал ее к полу и страстно целовал? Она дотронулась языком до нижней губы в том месте, где осталась царапина от его зубов. Ни один мужчина ее так не целовал. И, похоже, больше никогда не поцелует.

Грейсон уже пришел в себя.

– Папа, почему капитан Ардмор хотел тебя убить?

Виконт отпрянул, но не отпустил руку Александры.

– Он не пытался меня убить, Мэгги. Он меня предостерегал.

Александра вспомнила о том, что услышала, перед тем как сбежать вниз и разбудить Джеффри и повариху.

Ее поразило известие об исчезновении короля Франции, однако вражда между виконтом и человеком по имени Ардмор имеет с этим явно мало общего. Ненависть в голосе незнакомца была так глубока, а злость, похоже, копилась годами.

Виконт быстро сменил тему разговора, отпустив руку Александры:

– Нам нужно помочь лейтенанту Джейкобсу, он ранен.

Взгляд девочки стал взволнованным.

– О Господи! Бедный мистер Джейкобс. Я должна о нем позаботиться. Где Оливер?

Оттолкнув отца, она выбежала из комнаты, все еще сжимая в руке нож, будто собираясь отомстить врагам. Александра шагнула за девочкой, испугавшись, что та поранится, но ее резко остановили. Она стремительно обернулась. Виконт удерживал ее за край пеньюара и улыбался.

– Останьтесь со мной, красавица.

– Но девочке может угрожать опасность. А что, если там есть кто-то еще? Да и вдруг они вернутся?

– Не вернутся. Сегодня.

Для человека, на чей дом напали, и который чуть не лишился жизни, Грейсон выглядел очень спокойным.

– Кто они такие? Кто этот мистер Ардмор? Об этом нужно заявить.

Виконт поигрывал краем пеньюара.

– Самое важное в этом деле, миссис Аластер, чтобы вы забыли все, что услышали. Вы могли бы сделать мне такое одолжение?

– Но как...

Взгляд его стал холодным.

– Поверьте, я занимаюсь слишком опасными делами, чтобы вмешивать в них вас. Возвращайтесь домой, и будьте милой соседкой. – Взгляд Грейсона смягчился, от его легкой улыбки сердце Александры забилось чуть быстрее. – Может быть, при следующей встрече мы не просто раскланяемся, а немного побеседуем. Мне это будет приятно.

И Александре тоже.

– Но я не могу допустить, чтобы вы так просто об этом забыли. Этот человек пытался вас убить. Вам нужно об этом кому-нибудь сообщить. Может быть, в морское министерство.

Грейсон сдвинул брови, будто удивляясь, что она тотчас же не пошла навстречу его пожеланию. Вид у него был такой, будто он ожидал выполнения своей воли как нечто само собой разумеющегося. Кричать было незачем – нужно было всего лишь взглянуть и сказать.

Александра же никогда не отличалась покорностью.

– А что по поводу короля Франции?

Его лицо утратило всякое выражение.

– А что с ним такое?

– Этот мистер Ардмор попытается вам воспрепятствовать в поисках? Да как же вы его найдете, если морское министерство вам не поможет?

Взгляд Грейсона стал чуть суровее.

– Ради вашей безопасности, миссис Аластер, и чтобы не подвергать риску жизнь мою и Мэгги, дайте мне слово, что больше не будете задавать вопросов. Я сам разберусь с мистером Ардмором и королем Франции. – Он поднял голову. Губы его были сжаты столь плотно, что Александра дрогнула. – Поклянитесь. Никаких вопросов.

Она вглядывалась в него с тревогой в сердце.

– Ну хорошо. Если вы считаете, что вашей дочери может что-то угрожать, я не буду говорить об этом ни с кем, кроме вас. – Он кивнул, лицо его все еще было мрачным. – Однако я все-таки считаю, что вам следует мне все рассказать, – проговорила Александра.

Виконт с удивлением взглянул на нее. Александра подняла подбородок, что означало: «Нет, милорд, я не стану просто выполнять ваши пожелания».

Вдруг он усмехнулся, положил руки ей на плечи и наклонился. Ее рта коснулось горячее дыхание. Вспомнились поцелуи на полу спальни. Это было так убедительно.

– Тогда мне просто придется лишить вас возможности задавать вопросы.

Он легко преодолел пространство между ними и коснулся языком губ Александры.

Точку, где настиг ее язык виконта, словно охватило пламя. Александра старалась взять себя в руки и отчаянно искала глазами какой-нибудь предмет, чтобы на нем сосредоточиться. Но видела лишь расстегнутую рубашку, загорелую грудь и подбородок, поросший щетиной. Место, которое, по слухам, нравилось ее мужу лишенным растительности, стало вдруг горячим и влажным. Она кашлянула и заговорила самым высокомерным тоном: