Выйдя на улицу, Ева постояла и медленно направилась по дороге, ведущей в Эдем. Вскоре ее догнал Райан О'Коннор, ехавший в коляске.

— Куда вы, Ева? — крикнул он.

— В Эдем.

— Неужели собрались идти пешком всю дорогу?

Ева растерялась.

— А я даже как-то не подумала, — ответила она. Действительно, Ева думала сейчас о Джордане и о том, как ей теперь говорить с ним.

— Залезайте! — сказал Райан, заметив, что Ева сама на себя непохожа, протянул ей руку и встряхнул поводья. Коляска тронулась.

Только сейчас Ева поняла, как скучала все это время по своим друзьям — все они стали для нее почти семьей, даже Тин Ян и ее братья.

— Все… здоровы? — спросила она.

— Все прекрасно. То есть на самом деле не все. С Джорданом что-то не так.

— Он болен? — ахнула Ева.

— Нет. Но сам не свой… с тех пор, как вы уехали.

Ева ничего не ответила — она думала, что не сможет винить Джордана, если он не простит ей, что она так плохо о нем думала.

Еве было стыдно за свою горячность. Но в то же время она не переставала удивляться, как мог Джордан строить планы соблазнить женщин одной и той же семьи? Хотя он и не сделал этого, но сама мысль казалась Еве аморальной.

— Не знаю, почему вы уехали, Ева, — сказал Райан, — но я хорошо узнал Джордана за это время и считаю, что это один из самых благородных людей, которых мне доводилось встречать.

Ева взглянула на Райана, и он увидел в ее черных глазах тень сомнения.

— Да, он добр и щедр, Райан, но он всего лишь человек, как и все мы… — ответила Ева. Она не могла сказать всего, что хотела бы, не упоминая Макса, но чувствовала, что это было бы предательством по отношению к его памяти: хотя Макс и был повинен во множестве грехов, все же предавать его было нельзя.

Райан, казалось, не терзался такими сомнениями.

— Не дело плохо говорить о мертвых, Ева, но Макса Кортленда испортили власть и деньги. Бог свидетель, я сам не святой, но, беден я или богат, я останусь таким, каков есть. Нужно быть сильным человеком и иметь настоящий характер, чтобы обладать большим состоянием и не поддаться искушениям. Джордан именно такой человек. Уверен, у него тоже были искушения, он всего лишь человек, как вы сами только что сказали. Но важно, что в конце концов он всегда поступал, как честный и благородный человек. Вот только это и важно.

Ева посмотрела на Райана и вдруг почувствовала, что слова его каким-то чудесным образом раскрыли ей глаза на головоломку последних событий.

— Да, Райан, вы совершенно правы, — с облегчением ответила Ева. — То, что у человека могут быть соблазны, еще не делает его грешником. Все зависит только от нашей воли. — Ева счастливо улыбнулась и взяла Райана под руку.

Райан не очень-то понял, отчего его слова так обрадовали Еву. Он просто был счастлив видеть, что она вновь радостно улыбается.


— Гэби, где Джордан? — влетев в кухню, взволнованно спросила Ева. Гэби оторвалась от корыта: руки ее были по локоть в мыльной пене.

— Ева?! — ошеломленно вскликнула она, вид у нее был такой, как будто она увидела привидение. Гэби внезапно смутилась, быстро взглянула на корыто и вдруг загородила его собой. — Как я счастлива тебя видеть!

«Отчего у нее такой смущенный вид? И что она прячет?» — подумала Ева.

— Надеюсь, ты приехала… что ты останешься, — сказала Гэби. — Тут без тебя было как-то неуютно и скучно…

Ева неловко молчала, не зная, как примет ее Джордан — ведь он знал, что она совершенно утратила веру в него, и, должно быть, очень страдал с тех пор, как они расстались.

— Мне нужно поговорить с Джорданом. Ты не знаешь, где он?

— Знаю… я видела, как он пошел к реке… — ответила Гэби.

Ева благодарно сжала руку Гэби и почувствовала, как внутри у нее все переворачивается от волнения.

Спустившись к реке, Ева заметила вдали Джордана. Рядом с ним был еще какой-то мужчина. Стоя у самой воды, они были погружены в беседу. Ева увидела, как они пожали друг другу руки, как будто договорившись о чем-то, и на мгновение Ева с ужасом подумала, что Джордан только что продал плантацию Эдем. Сердце Евы дрогнуло.

Ева пошла к ним. Джордан и его собеседник были примерно одного роста и одеты были почти одинаково — в белые рубашки и темные брюки. Как будто почувствовав ее присутствие, они одновременно обернулись. При виде Евы глаза Джордана радостно загорелись, а у другого мужчины на лице отразилось неприкрытое любопытство.

Не дойдя до берега футов двадцати, Ева остановилась, раздумывая, что сказать Джордану.

— Ева! — окликнул ее Джордан и торопливо пошел ей навстречу. Голос его дрожал от нескрываемого волнения. Ева же не сводила глаз с другого мужчины: он был несколько старше Джордана, лицо его пересекал большой шрам, и двигался он слегка прихрамывая. Мужчина двинулся к ней навстречу, но вдруг нерешительно остановился, и Ева успела подумать, что в его облике есть что-то странно знакомое…

— Ева! — сказал Джордан. — Я не думал, что увижу вас… я так рад видеть вас!

— Вы уверены?

— Конечно. Как вы могли сомневаться?

— Я приношу вам свои извинения. Я очень виновата. Не знаю, как я могла подумать, что вы…

— Вы были правы, Ева. Я не должен был говорить вам, что я думал о Максе. Поймите, я вернулся сюда, одержимый ненавистью и местью… но я быстро опомнился. Ваши мать и сестры вовсе не заслуживали того, чтобы их использовали. Я думал тогда, что они — всего лишь часть Макса, его продолжение, но скоро понял, что это совсем не так. Это вы изменили мой взгляд на них, на мир, на будущее. И на Эдем. Вы внесли в мою жизнь радость, Ева.

— Мне не нужно говорить вам, сколько счастья вы дали мне, но, Джордан…

— Что-то не так?

— Я только что была в Gazette.

— А… тогда вы уже знаете. — Джордан видел, что она не так удивлена, как он ожидал.

— Да. Я не могу допустить, чтобы вы купили для меня газету, Джордан. Вы, как всегда, необыкновенно щедры, но это не для меня. Я независима, Джордан, и не могу принять такую помощь…

— Ева, я всего лишь хотел показать, как сильно люблю вас. Я счастлив, когда вы счастливы! Прошу вас, не лишайте меня этого наслаждения!

— Все, что мне нужно, — это те мелочи, которые вы делали для меня, Джордан, ваше внимание ко мне. И у меня была своя тайная мечта — самой купить себе газету. Понимаете?

Джордан неохотно кивнул. Ева видела, что он расстроен, и ненавидела себя за то, что вновь причиняет ему боль.

Ева слегка улыбнулась:

— У меня есть банковский счет, там немалая сумма, но я не могу позволить себе купить газету прямо сейчас. Быть может, мы могли бы прийти к некоторому соглашению…

— О сотрудничестве, — с надеждой сказал Джордан.

— Не совсем. Я верну вам ваши деньги, но по частям. Вас это устраивает?

Джордан улыбнулся и протянул ей руку. Ева улыбнулась в ответ.

— Идет! — сказали они в один голос.

Вспомнив, что они не одни здесь, Ева повернулась к человеку, говорившему с Джорданом. Теперь он был гораздо ближе, и она вдруг заметила, что на нем почему-то рубашка, брюки и сапоги Джордана. Ева смотрела на лицо незнакомца и, непонятно почему, волновалась все сильнее.

— Ева! — сказал Джордан. Он почувствовал ее страшное напряжение и испугался, что такое переживание будет слишком сильным для нее. Джордан взял Еву за плечи и повернул ее к себе, но взгляд девушки был по-прежнему прикован к незнакомцу. Она точно знала, что никогда раньше не встречала его, и все же чувствовала, что каким-то таинственным образом он ей знаком.

— Ева, — повторил Джордан, — Ева, с вами все в порядке?

Ева с усилием отвела взгляд и посмотрела на Джордана.

— Да… но у меня очень странное чувство, будто я знаю этого человека… Мы знакомы? — спросила она.

Мужчина взглянул на Джордана, явно не зная, что ему ответить.

— Ева, у меня для вас подарок, — сказал Джордан. Этот человек — Лютер Амос. Ваш отец.

Глаза Евы расширились, рот приоткрылся. Она не могла вымолвить ни слова.

— Здравствуй, Ева! — глухим взволнованным голосом сказал Лютер.

Ева вновь взглянула на Джордана, словно пытаясь найти в его глазах подтверждения.

— Вы знали, что мой отец жив… и никогда не говорили мне об этом?!

— Я узнал об этом лишь два дня назад. Я как-то говорил Нибо, как мне жаль, что ваш отец умер… а Элиас случайно услышал мои слова и рассказал мне, что ваш отец жив. Я послал за ним. Я хотел сделать вам подарок.

— Хотели сделать мне подарок! — Ева, не веря ушам, покачала головой… — Джордан, сначала я узнала, что у меня есть Gazette, а теперь вы еще и привезли сюда моего отца… Боюсь, я не вынесу таких подарков… — растерянно проговорила Ева.

— Ева, я хочу посвятить свою жизнь тому, чтобы вы были счастливы. Да, я делал ошибки, но я люблю вас всем сердцем!

«Как же так случилось, что я столь счастлива?» — подумала Ева, и из глаз ее брызнули слезы.

— Джордан только что попросил у меня твоей руки, — сказал, улыбнувшись, Лютер. — Не отказывай ему, дочка!

Ева повернулась к отцу:

— Ты согласился отдать меня замуж еще до того, как мы с тобой увиделись?

— Он вроде хороший парень, — улыбнулся Лютер. Его черные глаза сверкнули в солнечном свете.

— Он еще лучше, — сказала Ева, с улыбкой глядя в глаза Джордана. — Это правда? Ты хочешь жениться на мне?

— Да! Ева, милая, ты выйдешь за меня замуж? — умоляюще спросил Джордан.

Ева не верила, что ей сейчас дается второй шанс.

— Да. Я не хочу ничего, кроме как быть с тобой. Я люблю тебя, Джордан.

Джордан облегченно вздохнул, обнял Еву и страстно поцеловал.

— А меня не обнимешь, дочка? — нежно спросил Лютер.

Ева, улыбнувшись, повернулась и подошла к смущенному отцу. Если не считать шрамов и следов прожитых лет, Лютер выглядел почти как на той старой, потертой фотографии, и все же Ева не могла до конца поверить, что перед ней сейчас стоит ее отец, словно воскресший из мертвых. Она посмотрела ему в глаза и шагнула в его объятия.

— О, Ева! — прошептал Лютер, крепко прижимая ее к себе. — Милая моя, красавица…

Ева упивалась его сильным объятием, изумляясь тому, насколько истинным было это переживание. Сейчас ей казалось, будто она знала Лютера всю жизнь.

— Нам о многом нужно поговорить, — прошептала она, заливаясь слезами счастья.

— Да. Прости меня, я все еще так потрясен. Еще час назад я не знал, что ты есть на свете. Я просто не могу поверить… У меня есть взрослая дочь! Это… чудо!

— Да, чудо! Я думала, что тебя нет в живых. Мама считала, что Мило Джефферсон убил тебя.

— Я был почти мертв, когда два беглых канака нашли меня на берегу среди скал. Еще час или два, и меня съели бы крабы. Канаки отнесли меня в свой лагерь на севере. Если бы не их знание целебных трав, я бы не разговаривал сейчас с тобой и никогда бы не узнал, какое это счастье — знать, что у тебя есть дочь, — сказал Лютер, плача от радости.

— Почему же ты не вернулся раньше? — спросила Евы, вытирая слезы.

— Прошу, поверь мне, я любил твою мать всей душой, Ева. — Лютер смотрел в землю, ужасные воспоминания вновь нахлынули на него. — Я боялся, что если я вернусь, с Летицией может что-нибудь случиться. Я слишком любил ее, чтобы подвергать опасности… я, отдавал себе отчет, что за человек Макс и на что способен Мило… Но если бы я знал, какая у меня прекрасная дочь, я бы нашел способ увидеть тебя!

— Только сегодня мама сказала мне, что мы не можем повернуть время вспять, — Ева улыбнулась сквозь слезы, — что мы должны не оглядываться на прошлое. И сейчас я решила жить будущим и оставить всякие сожаления о том, что было. — Ева улыбнулась еще радостнее. — Ты жив! Как счастлива будет мама!

Джордан и Ева отвезли Лютера на плантацию Уиллоуби. Ева сияла от счастья, сидя между двумя самыми дорогими для нее людьми. Недалеко от ворот Лютер вдруг попросил Джордана остановиться.

— Что случилось? — спросила Ева, испугавшись, что отец передумал и не захочет видеть мать. Они бок о бок сидели в коляске, и Ева почувствовала, как задрожал Лютер, и поняла, что он боится этой встречи. «Прошло ведь двадцать лет. Даже больше», — подумала Ева.

— Я сейчас размышлял о том, что ты сказала — о словах Летиции о том, что нельзя повернуть время. А если она меня забыла? Все было так давно…