— Ну что же он может мне сделать, ведь он стар и слеп, — рассмеялась Норина.

— Я не мог этого допустить, поэтому и сказал, что вы вдова.

— Да, но что же приключилось с моим мужем?

— Я сказал мадам Хант, что он упал с лошади и сломал себе шею.

Норина снова расхохоталась.

— О Дэйв, как вам удается сохранять такое присутствие духа, чтобы продумывать такие мелочи?

— Просто потому, что я отлично понимаю, как трудно найти для вас место, именно потому, что вы слишком молоды и слишком красивы. У этого слепого старика ведь могут быть друзья, а их ведь никто не заставит держать язык за зубами.

Норина удивленно разглядывала своего собеседника:

— Не хотите же вы сказать, что со стороны этого пожилого джентльмена неприлично брать в секретари одинокую молодую девушку!

— Ну не то чтобы неприлично, мадемуазель! Но у вас могут возникнуть сложности определенного свойства… ну… я даже не знаю, как вам это объяснить.

Дэйв говорил медленно, тщательно подбирая слова, и было видно, что этот разговор для него мучителен.

Выслушав его доводы, Норина спросила:

— То есть вы считаете, что компаньонка должна обязательно носить чепец?

— Но вы же должны понять, что есть компаньонки и… компаньонки! — загадочно произнес Дэйв. — Я же сказал вам с самого начала: для вас единственный шанс найти работу — это состариться.

— Ну что ж, мне остается лишь надеяться, что этот пожилой господин не откажется принять на работу молодую вдовушку, — заключила. Норина.

Увидев напряженное выражение лица Дэйва, она добавила:

— Вы считаете, что я должна выглядеть как пожилая дама?

— Ну не обязательно пожилая, мадемуазель, — успокоил ее Дэйв. — Но уж, во всяком случае, не такая молодая и не такая красивая, как вы сейчас.

Норина беспомощно развела руками:

— В таком случае… что же я могу сделать?

— Но, мадемуазель, помните, когда вы в прошлый раз приезжали сюда, вы играли спектакль вместе с мадемуазель Грэхэм, и замечательно играли, должен вам сказать!

Норина на секунду задумалась.

— Да, Дэйв, вы абсолютно правы! — воскликнула она. — Если уж мне придется стать компаньонкой, да к тому же еще и неутешной вдовой, мне надо просто войти в роль. Я уверена, что смогу это сделать, абсолютно уверена!

— Я очень надеюсь на это, мадемуазель, надеюсь, что и с этой ролью вы справитесь!

В глазах Норины зажглись веселые огоньки. Вместе со своей гувернанткой, мадемуазель Грэхэм, она прочитала когда-то все пьесы Шекспира и выучила наизусть все главные роли. Каждый год под Рождество они вместе с мадемуазель Грэхэм ставили вместе маленькие одноактные пьески, чтобы повеселить родителей и гостей. Норина всегда играла главные роли, а помогали ей соседские дети. Обычно это были маленькие комедии, сопровождавшиеся музыкальными интермедиями. Слуги и окрестные крестьяне становились весьма доброжелательной публикой и сопровождали каждое представление бурными овациями. Норина обожала эти спектакли. Поэтому сейчас она подумала, что ей будет под силу сыграть роль безутешной вдовы. Она изменит свою внешность, и никто не заподозрит в ней молодую красавицу.

Дэйв, хитро улыбаясь, разглядывал Норину.

— Для начала мне необходимо черное платье, — весело сказала Норина, — и, конечно же, вдовий чепец с вуалью, чтобы скрыть лицо.

— Я еще подумал, — прибавил Дэйв, — что вы могли бы носить очки. По крайней мере на людях.

— Вот это отличная идея, — согласилась Норина, — но прежде всего мне необходимо раздобыть черное платье и чепец.

— Если кто-нибудь заметит, что мы выходим из дома, вы можете сказать, что пошли покупать подарок отцу и что я сопровождаю вас, чтобы показать его любимые магазины.

— Вы умница, Дэйв! — воскликнула Норина. И побежала к вешалке, чтобы снять с нее свою шляпу и жакетик, подходящий к ее сегодняшнему платью. Взяв сумочку и перчатки, она направилась к выходу.

Она уже выходила из комнаты, когда вспомнила, что оставила на столе все свои бумаги, рекомендации, черновики, образцы новой подписи. Она собрала их и, скомкав, бросила в стоявшую под столом корзину для бумаг, но Дэйв наклонился и вытащил из корзины все, до последней бумажки.

— Вы не должны оставлять после себя ничего компрометирующего, мадемуазель Норина!

— Вы, конечно, правы, Дэйв, — призналась Норина. — Но по меньшей мере наивно предполагать, что если у кого-то возникнут подозрения, то в первую очередь он полезет именно в мусорную корзину.

— С этого момента вы должны быть крайне осторожны и внимательны в каждом своем шаге, в каждом слове, — предостерегал ее Дэйв.

Осторожно открыв дверь и убедившись, что никто их не видит, они вышли из комнаты и устремились по лестнице вниз. Уже внизу, не успев отдышаться, Дэйв прошептал:

— Подождите меня здесь минутку, мадемуазель Норина, мне пришла в голову одна идея!

Он исчез. Не успела Норина подумать о том, что же еще могло прийти ему в голову, как он уже снова появился. В руках у него был ключ, и Норина поняла, что это ключ от двери, выходящей в сад.

— Ну вот, нам осталось только перейти через газон, — сказал Дэйв, — и мы окажемся перед забором, за которым уже начинаются конюшни. Не показывайте, что вы очень торопитесь, идите спокойно. Я буду ждать вас внизу.

Не теряя времени на обсуждение, Норина взяла ключ и. выскользнула за дверь. Она старалась идти медленно, делая вид, что спокойно прогуливается среди деревьев, останавливаясь время от времени полюбоваться цветами. Если кто-то наблюдает за ней из окна, то пусть думает, что она вышла подышать утренним воздухом. Так, не торопясь, она дошла до конца сада и вышла через дверь в стене, которая; тянулась вдоль конюшен.

Она боялась прийти сюда раньше Дэйва, но оказалось, что он уже ждет ее рядом с фиакром. Норина устроилась на сиденье, а Дэйв дал кучеру адрес универмага на Оксфорд-стрит.

Норина никогда там не была, но название это было ей знакомо, она частенько встречала его в модных журналах.

Когда фиакр тронулся, Дэйв наклонился к девушке и. сказал:

— Я только что сообразил, мадемуазель Норина, что я забыл напомнить вам о деньгах. Как вы будете расплачиваться за покупки?

— Я могу выписать чек на платье, а на остальные расходы у меня денег хватит, — ответила Норина.

Дэйв вздохнул с облегчением, И девушка поняла, что он волновался, что их план может рухнуть из-за множества на первый взгляд незначительных деталей. Но в такие моменты все важно предусмотреть, и Норина понимала это.

В этот момент она осознала, что сейчас ей понадобится много денег. К счастью, отец подарил ей в честь ее восемнадцатилетия чековую книжку.

— Моя дорогая, — сказал тогда отец, — когда-нибудь ваш муж станет распоряжаться вашим состоянием, но пока что, мне кажется, раз эти деньги принадлежат вам, вы должны иметь возможность распоряжаться частью из них по собственному усмотрению, ни у кого не спрашивая разрешения.

— Да… большое спасибо вам, отец, — сказала Норина.

— Вы должны сами выписывать чеки, — продолжал лорд Седжвин, — теперь вы должны чувствовать себя полностью не зависимой ни от кого, в том числе и от меня.

Норина подумала тогда, что на самом деле он хотел, чтобы ее мачеха больше не имела права вмешиваться в ее дела и обсуждать, на что падчерица тратит деньги.

Но все же, чтобы доставить ему удовольствие, она сказала:

— Я очень ценю вашу заботу, отец. С этого дня я смогу готовить для вас настоящие сюрпризы к Рождеству и ко дню рождения.

Отец рассмеялся, и только после его ухода она обнаружила, что он положил на ее счет тысячу ливров.

Из этих денег была израсходована лишь ничтожно малая сумма. Когда она приехала в Лондон, отец настоял на том, чтобы самому купить ей все необходимое для первых выходов в свет:

— Это подарок, который я хочу сделать моей красавице дочери.

Девушка помнила, как при этих словах злобный огонек сверкнул в глазах мачехи. Однако она не упустила случая польстить мужу:

— Как же мне повезло, что у меня такая прелестная падчерица!

Вспомнив об этом, Норина сказала себе: «Ну что ж, ты, конечно, прекрасная актриса, но сейчас настал мой черед, теперь я покажу тебе, на что я способна!»

В универмаге продавалось все, что могло понадобиться самой взыскательной женщине. Норина долго рассматривала траурные платья и наконец выбрала то, что было ей больше к лицу, К нему она подобрала элегантное черное пальто на случай холодов. Стоя перед зеркалом, она обнаружила, что черный цвет выгодно оттеняет белизну ее кожи, и осталась довольна собой.

«У нее золотые, сверкающие на солнце волосы!» Так отец когда-то сказал о матери. У Норины были точно такие же волосы, и сейчас главной задачей было найти головной убор, под которым можно было спрятать ее золотистую гриву. В отделе шляп она сказала продавцу, что подыскивает шляпку для своей подруги, сраженной страшным горем.

Она перемерила десяток шляп, пока не остановилась на одной — с маленьким белым украшением спереди. Она приподняла креповую вуаль и еще раз внимательно поглядела на себя в зеркало — на нее смотрела очень молоденькая очаровательная вдовушка.

За все это время Норина не обмолвилась с Дэйвом ни единым словом. Он следовал за ней на почтительном расстоянии, объясняя всем любопытствующим, что сопровождает свою госпожу по причине легкого недомогания ее горничной.

Норина вспомнила, что ей необходимо купить черные чулки, туфли и перчатки. Поддавшись минутному настроению, она приобрела кружевной пеньюар того же цвета, решив, что такую вещь лучше всегда иметь под рукой, даже если шансов воспользоваться ею немного.

Она выписала чек и, сложив все свои пакеты в экипаж, повернулась к Дэйву:

— Я поняла, о чем вы думали, пока я примеряла шляпу. Я смогу скрывать свои волосы днем, но что я буду делать вечером?

— Именно этот вопрос я и задавал себе, — признался Дэйв, — и решил, что, если вы все же получите это место, мне придется заказать вам парик.

Норина радостно вскрикнула:

— Дэйв, вы просто чудо! Я бы никогда не додумалась. Это же и в самом деле решение проблемы. Я купила черный бант, чтобы убирать волосы.

— И все-таки вы выглядите слишком молодо, мадемуазель Норина, не забывайте хотя бы носить очки!

У него был крайне озабоченный вид, и Норина решила успокоить его.

— Я буду выполнять все ваши наказы, Дэйв, но я все время думаю еще об одной очень важной вещи. Если мне все-таки удастся уйти из дому, как я смогу разыскать вас в случае необходимости. Ведь всякое может произойти, а я не буду знать, как поступить, — закончила она дрогнувшим голосом.

— Нет ничего проще, мадемуазель, — ответил Дэйв, — я уже все продумал. Вы всегда сможете связаться со мной через мадам Роло, она мне почти как родственница, хоть я и познакомился с ней случайно в тот самый день, как мы приехали в Лондон.

— Блестящая идея, Дэйв! Ей ведь вовсе не обязательно знать, кто я, но, если она узнает, вы сможете за нее поручиться? Она не выдаст меня?

— Я ей вообще ничего не скажу, — пообещал Дэйв. — Но в любом случае я не знаю более надежного человека, чем она.

Норина вздохнула с облегчением:

— Мне остается только получить это место. Вы проводите меня туда?

— Я раздумывал над этим, пока вы покупали все эти тряпки, — ответил Дэйв, — если вы хотите, я могу прямо сейчас отвести вас к мадам Роло. Это недалеко отсюда, на углу Шеперд-Маркет, у нее там маленькая лавка.

— Вы считаете, что я смогу там переодеться?

— Ну конечно! Вы наденете свой новый костюм, а потом я отведу вас к вашему новому хозяину и подожду, пока вы не выйдете.

— Вы чудо, Дэйв! — воскликнула Норина.


Мадам Роло жила в крошечном домике на Шеперд-Маркет. Это была большая, краснощекая женщина, которая в городе смотрелась как-то неуместно, настолько у нее был здоровый деревенский вид.

Она равнодушно встретила Дэйва и сразу же принялась ухаживать за девушкой.

— Я так рада познакомиться с вами, мадемуазель, — сказала она, — Эндрю мне много рассказывал о вас. Он говорил, что вы необычайно красивы, но действительность превзошла мои ожидания!

— Спасибо, — ответила Норина с улыбкой. — «Эндрю», как вы его называете, знает меня с младенчества, он всегда был очень добр ко мне. Для меня — он член нашей семьи.

— Я ему сто раз говорила, что пора обзаводиться собственной семьей, — смеясь, заговорила мадам Роло, — но, как видите, мсье интересуется только девчонками и совершенно не думает о нормальной семейной жизни!

— Одну потеряешь, найдешь десяток новых, — возразил Дэйв, — это всегда надежнее, вот мадемуазель Норина знает, что я всегда прав.