Я попыталась сделать что-то с лицом и волосами. Я пробыла в дороге два дня, и морщины испещрили лицо, как карта железнодорожных путей, а волосы напоминали вспоротый диван. Я сделала все возможное, не призывая на помощь бригаду садовников, переоделась и спустилась к Джеку. Войдя в бар, я увидела, что меня ждет целый приветственный комитет. Девять менеджеров-экспатов собрались, чтобы осмотреть новый экспонат. Тогда я поняла, как чувствует себя бородатая женщина в цирке (я не забыла взять свой воск для эпиляции лица?). Джек представил меня.

Там были два австралийца, Дэн и Арни, — оба отвечали за продукты и напитки. Дэну было за пятьдесят, на вид — добряк, любящий поболтать. Арни казался нервным и дерганым, курил «Данхилл» одну за другой по цепочке до фильтра, и все пальцы у него были цвета сгоревшего тоста. Хайнц (как кетчуп) был шеф-поваром из Австрии; они с его ассистентом Гансом, видимо, служили прототипами поваров в «Маппет-шоу». У обоих были рыжие волосы, большие животы, и говорили они мультяшными голосами, понятными лишь мисс Пигги и лягушонку Кермиту.

Были еще два инженера, оба американцы. Чак — высокий, красивый, пятьдесят четыре года. Явно любитель спортзала, похож на папу Тома Круза. Линден был полной его противоположностью и мог бы сойти за младшего брата Дэнни Де Вито.

Генеральный менеджер (сэр!) оказался почтенным седеющим англичанином по имени Гари Саутфилд. Он подвинул мне стул и пригласил сесть, и я тут же почувствовала себя уютно. До тех пор, пока меня не познакомили с близнецами Крей.

Чуть в сторонке ото всех стояли две сурового вида женщины. Джек представил их как Ритцу и Хельгу. Они были немками и отвечали за уборку и обслуживание номеров в отеле. Им было под пятьдесят (лет, а не стоунов[22], хотя я и с весом ненамного ошиблась), и когда я увидела их, стоящих со сложенными на груди руками и ухмыляющихся в мою сторону, я почувствовала, что они так же рады видеть меня, как человека, пукнувшего в палатке. Клянусь, я слышала, как они зарычали! Если бы немцы завербовали этих двоих во Вторую мировую, то у войск союзников не было бы ни единого шанса. Они бы капитулировали быстрее, чем пацифист, в лицо которому нацелено дуло автомата.

— Итак, Тшек, — фыркнула Ритца, — теперь ми понимаим, сачем ти ее прикласил. — Фыркнув еще раз, она схватила Хельгу, и они затопали прочь, оставляя за собой дрожащую мебель. Даже горшки с цветами нервно затряслись. И я почему-то поняла, что нам не суждено стать лучшими друзьями.

Мы немного выпили, чтобы отпраздновать мой приезд. Изучая коллег, я вдруг заметила что-то странное. Все они — кроме Дэна — выглядели измученными и угнетенными, как школьные учителя в конце семестра. Мне хотелось помахать у них перед носом авиабилетом в любой конец и посмотреть, насколько высоко они подпрыгнут, желая сбежать из этого места. Чутье подсказывало, что может быть поставлен олимпийский рекорд. Неужели все так плохо? Но, по крайней мере, со мной Джек.

— Пойдем, Карли, я покажу тебе «Харвис».

Я последовала за ним по лабиринту коридоров, каждый из которых был менее роскошен, чем предыдущий, и вот мы достигли флигеля в задней части отеля — так далеко от главного холла, будто он находился в другом городе. Оказалось, что у клуба есть отдельный вход в глубине комплекса. Мы вошли в клуб, и я ахнула. Причем не от радости. Этот клуб был самой жуткой дырой, которую я только видела в жизни. Спотыкаясь о дыры в ковре, мы петляли между сломанными стульями и столами с отпечатками от стаканов. Темно-коричневые стены, темно-коричневый потолок и соответствующая мебель. Я словно попала внутрь шоколадной конфеты.

Я осмотрела комнату. Официантки были одеты в убогие, изношенные коричневые платья с блестками до пола, которые сидели ужасно и нуждались в штопке. Они слонялись по залу, кое-кто курил в углу, и никто не обращал внимания на посетителей. И неудивительно. Я бы побоялась приблизиться к таким клиентам, опасаясь подцепить инфекционное заболевание. Шлюх было больше, чем на Кингс-Кросс, все, как одна, разодетые в короткие, обтягивающие дешевые платья. Некоторые были красивы, некоторые просто хорошенькие, но у всех на лице под искусно нанесенным слоем штукатурки застыло одинаковое скучающе-жесткое выражение. Мои предвкушения потонули, как «Титаник». Во что я ввязалась?

Я изучила мужчин-посетителей (не слишком пристально). Смесь местных дельцов (в словаре их надо искать в разделе «черный рынок») и бизнесменов из Тайваня, Японии и Гонконга. Все курят как паровозы. Некоторые уже оплатили эскорт, усадили девочек на колени и засунули им руки под юбки, рискуя повредить себе пальцы. Другие сидели и лыбились на танцпол, где крутилась группка девочек с тупыми, безжизненными и безрадостными лицами. Этому клубу был нужен не менеджер, а команда психотерапевтов и шериф с Дикого Запада.

Джек вмешался в мои мысли:

— Девочек здесь называют морковками. Официанты их презирают, так как в китайской культуре ниже пасть уже некуда. Что до мужчин, скажу только, что я рад, что служащие в Китае не подают в суд за сексуальные домогательства — иначе наши клиенты проводили бы в суде всю свою жизнь.

— Джек, я глазам не верю. Этой дыре даже Питер Стрингфеллоу[23] не поможет! — И он никогда не найдет в Шанхае парикмахера, способного закрасить отросшие корни. — Как он дошел до такого состояния?

— Карли, в Шанхае всего два ночных клуба. Это помещение отель сдал гонконгскому дилеру по имени Харви. Он использовал клуб как базу для проведения операций в Китае. Мы же просто брали деньги за аренду и игнорировали происходящее. И только теперь увидели, как все далеко зашло.

— А что случилось с Харви?

— Пожизненное заключение за контрабанду наркотиков. Вот это да. Неужели взяток не хватило?

— Джек, я бы хотела остаться здесь ненадолго, если не возражаешь. Хочу разведать, что к чему, и посмотрим, что я смогу придумать. Как насчет билета в Глазго на следующий же рейс?

— Конечно. Приходи завтра в десять ко мне в кабинет. Спроси на ресепшн, они тебе покажут.

Целый час я сидела в углу под подозрительными взглядами официантов и посетителей. Пару раз мне пришлось себя одергивать: слишком сильно было желание свернуться калачиком и начать раскачиваться туда-сюда. Я стала выискивать положительные моменты. Нормальный размер зала, правильно спроектированный, легко вмещает двести человек. Достаточно персонала: четверо барменов и около двадцати официанток. Стереосистема приличная, хоть и не настроена под параметры зала. И самое интересное — то, сколько денег тратят посетители. У всех посетителей на столах стояли бутылки виски и бренди, которые быстро опустошались. Только «морковки» заказывали напитки порциями.

Меня привел в чувство грохот разламываемого о стол стула. Шестеро мужчин в противоположном углу выпили достаточно, чтобы возомнить себя Рэмбо, и устроили свалку, размахивая руками и ногами. Я огляделась, наблюдая за реакцией. Реакции ноль. Шестеро мужчин убивали друг друга, и никто даже бровью не повел. Судя по всему, здесь такое было обычным делом. Драка исчерпала себя, четверо победителей отправились завоевывать мир, а двое проигравших вывалились вон из клуба в поисках льда и круглосуточной аптеки. Официантки затолкали разбитое стекло и обломки мебели подальше в угол. Что ж, по крайней мере, я убедилась, что они не инвалиды и умеют двигать ногами.

На следующее утро, со слипающимися от недосыпа глазами и пережив травматический опыт «внутри шоколадной конфеты», я явилась на встречу с Джеком. Когда я вошла, он виновато посмотрел на меня.

— Итак, доктор, каков ваш диагноз? — спросил он.

— Болезнь смертельна, Джек. Ампутация и щедрая доза облучения пациента не спасет. Придется прекратить его страдания. Дай мне неделю, чтобы узнать, что происходит в этом городе, и познакомиться с людьми, и я что-нибудь придумаю.

Он согласился. Я, как герой-первооткрыватель, отправилась исследовать город. Прочесала отели, бары, магазины и побывала во втором ночном клубе. Он не особенно отличался от нашего и был похож на сходку местной мафии. Ранним вечером я бродила по Бунд, главной шанхайской улице, и наблюдала за туристами. Звонила в посольства, во все западные компании с местными представительствами, газеты и туристические фирмы. Они меня воодушевили. Правильные клиенты были повсюду, оставалось лишь заманить их в клуб. Я стала думать, что, возможно, эта гора мне по плечу. Нужны только запас кислорода, теплая одежда и проводник из опытных альпинистов.

Я обрисовала Джеку свой план. Он одобрил все, кроме моего предложения сменить персонал, так как в Китае уволить человека было невозможно. Работа здесь означала занятость на всю жизнь. Придется мне работать с тем, что есть. В тот вечер я отправилась беседовать с персоналом. Джек представил меня как нового менеджера, и официанты подозрительно меня оглядели. Они были так враждебны, что приготовили бы и мороженое в сауне. Не произнесли ни слова, когда мы проинформировали их о закрытии клуба на два месяца, в течение которых они все равно должны приходить каждый день на обучение.

— Они по-английски-то говорят? — шепнула я Джеку, когда никто не ответил на мой очередной вопрос.

— Разумеется. Просто они не хотят разговаривать с тобой.

Потрясно. Я всего неделю здесь и уже стала публичным врагом номер один. Может, моя мать и предыдущие бойфренды этих ребят подкупили?

Через неделю мы закрыли клуб, пригласили команду строителей, электриков, инженеров по освещению, звукорежиссеров и дизайнеров. Бюджет был ограничен, но я решила сделать все возможное. Пусть этому клубу не суждено стать «Студией 54», но не все потеряно. Мы ободрали стены до кирпича и начали с нуля. Мне хотелось создать ощущение роскоши (это всех удивит) — куча золота, зеркал, богатые ткани с рисунком под леопарда, мягкие диваны и мраморные столики. Мы установили систему освещения, настроили звук и перенесли будку диджея из углового чулана на возвышение в центр. Бар оснастили зеркальной передней панелью и потолком, спереди установили барные табуреты. Мраморные колонны, украшенные золотыми листочками, были призваны разбить пространство зала.

Самое важное средство в привлечении иностранной клиентуры — иностранный диджей. Я связалась с развлекательным агентством в Сингапуре и объяснила требования. Не прошло и дня, как они прислали мне резюме троих британских диджеев, свободных на тот момент. Я выбрала одного, с самым достойным опытом и лучшей демозаписью, и наняла его. Меня заверили, что он приедет вовремя к открытию. Но разве бывают надежные диджеи? Он проявит пунктуальность, лишь если будет думать, что его ждет бесплатное шампанское, куча обожателей и немедленный секс. Какое же его ждет разочарование! Нет больших эгоистов в индустрии ночных клубов, чем диджеи. Лиам Галлахер по сравнению с ними скромник, а Мадонна вовсе не капризна. Как правило, они сексисты, шовинисты и мелки, как дождевая лужа. Я с нетерпением ждала знакомства с новым сотрудником.

Остались две важных миссии: персонал и маркетинг. Персоналу я нашла занятие, чтобы не ленились: они помогали декораторам и уборщикам. А рекламой занялась сама. Я напечатала флаеры и разослала их по всем офисам западных компаний и посольствам в Шанхае. Написала рекламную статью для туристического журнала, английской газеты и информационного буклета, который оставляли в спальнях отеля. Я развесила постеры в золоченых рамах в стратегических точках коридоров отеля и связалась со всеми авиалиниями, которые предоставляли бесплатные билеты сотрудникам. У меня было больше работы, чем у Санты на Рождество, и теперь я поняла, почему у всех менеджеров был такой измученный вид, когда я с ними познакомилась. Управлять отелем такого размера (1000 номеров и 1000 человек персонала) — громадный труд. Все работали без продыха по пятнадцать часов в день и были готовы встать по звонку в оставшиеся девять. Слово «экспат» в нашем случае расшифровывалось как «экстрапатологический трудоголик». Или «экстренный патруль нытиков», в зависимости от отдельно взятого человека.

За три недели до открытия я обратила взор на наших официантов. Сказать, что они относились ко мне холодно, все равно что назвать римского папу «слегка верующим». Я созвала совещание. Вначале я показала им новую форму. Для девушек — потрясающие красные китайские платья длиной в пол, с высоким воротом и разрезами по бокам. Если бы я такое надела, то была бы похожа на мешок со свеклой: для западных поп они не предназначены. Барменам мы подобрали красные жилеты с галстуками, белые нарядные рубашки и черные брюки. Я ждала их реакции, но последовала долгая пауза. Потом их лица просияли, и они бросились разглядывать туалеты, примеряя их перед зеркалом и позируя. Один-ноль в мою пользу!

Потом я поведала им о своих планах, подчеркивая, что участие персонала очень важно для успеха. Одна из девушек, Лили (устроившись на работу в отель, они все подобрали себе английские имена), слушала очень внимательно. В предыдущие несколько недель я наблюдала за ней: она всегда прилежно работала и выполняла все задания, которые ей поручали. В ней было всего пять футов с небольшим росточку, у нее были черные волосы длиной до талии и такие крутые скулы, что их можно было использовать как горнолыжный склон. Она была очень хороша собой, прекрасно говорила по-английски, и мне казалось, что другие девушки ее уважают. Я решила сделать ее ассистентом менеджера. В Китае все получают одинаковую зарплату, и единственным вознаграждением при повышении является повышенная ответственность, больше заморочек и работы. Я надеялась, что Лили примет мой вызов. Так и произошло. Два-ноль!