— Наверное, теперь уже бессмысленно извиняться? — бормочу я.

Секунду он молчит, потом отвечает:

— Да, но ты могла бы объясниться.

Сказать ему, что меня похитили и продали в рабство? Или что я ушиблась головой и пережила полную потерю памяти? Или признаться, что я бесхребетная, как кобра, и добропорядочная, как наемный убийца? Я решаю сказать правду — я была глупой, струсила, сбилась с пути и поступила бессердечно. Я заслуживаю того, чтобы на меня снизошли голод и нашествие саранчи.

— Ты знаешь, что я тебя разыскивал?

— Что?

— Примерно через полгода. Вспомнил, откуда ты родом, и поехал туда, расспросил людей и выяснил, что ты работаешь в ночном клубе.

— Так почему ты со мной не связался?

Я так потрясена, что даже прикосновение перышка способно свалить меня на пол.

— Я приехал в клуб и видел тебя там, но ты металась туда-сюда как ненормальная. В конце вечера хотел поговорить с тобой, но ты сцепилась языками с каким-то здоровенным блондином. Я решил, что лучше мне потихоньку исчезнуть.

У него такой грустный вид. Да чтоб меня молния поразила! Я самый ужасный человек, ступавший на эту землю после Ирода. У меня нет права быть здесь и снова вытаскивать на свет эту историю. Разве недостаточно вреда я уже причинила?

— Джо, извини меня ради бога. Я тебя оставлю.

Я встаю, чтобы уйти и найти сточную канавку, где бы спрятаться. Он хватает меня за руку и сажает обратно за стол:

— Так просто тебе не уйти, Купер. Я хочу узнать, чем ты занималась с тех пор. Хочу знать, что же такое произошло, что ты не смогла ко мне вернуться.

Я слышу в голове одну из поговорок Кэрол: «Назвался каратистом — полезай в драку».

— У тебя много времени?

Он смотрит на часы:

— Неделя примерно есть. — И что-то подсказывает мне, что нужно расположиться поудобнее.

Признаюсь, в какой-то момент я засомневалась: стоит ли выкладывать ему всю правду? Но в чем смысл утаивать? Выражение его лица говорит о том, что он не в восторге, но не думаю, что он будет пытать меня или калечить. Нет, он заслуживает правды, во всех кровавых подробностях. Я рассказываю ему все, что произошло до тех пор, пока я не бросила все и не уехала из Лондона. Я как будто на исповеди. «Благословите меня, святой отец, ибо я грешна, в последний раз исповедовалась семнадцать лет назад, и вообще я мерзкая поганка».

Пару раз он прерывает меня, чтобы кое-что прояснить, но в основном просто слушает. Через два часа у меня заболевает горло, и мне хочется пойти к психиатру.

— Теперь ты хочешь, чтобы я ушла?

Он качает красивой лысой головой. Потом улыбается, почти печально:

— Нет. Видишь ли, мне кажется, что так все и должно было произойти, по злой шутке судьбы.

— О чем это ты?

— Дело в том, что после твоего отъезда моя жизнь сильно изменилась, и эти перемены пошли мне на пользу.

Значит, он закрыл клуб и, наверное, переехал. И что в этом такого полезного?

— Можешь не говорить: ты женат, у тебя шестеро детей и по субботам ты работаешь тренером школьной футбольной команды.

Он смеется:

— Не совсем так, но ты недалека от истины.

Я подзуживаю его, чтобы он рассказал мне свою историю. Очень большая ошибка.

— Когда ты уехала, я все ждал, что ты позвонишь или вернешься. Я был уверен, что ты приедешь. Разве могло быть иначе? Мне казалось, что мы были так счастливы. Но когда ты не вернулась, я стал волноваться, не случилось ли с тобой чего плохого, вот и поехал на твои поиски… — Он презрительно ухмыляется. И я этого заслуживаю. — И конечно, я увидел тебя с…

— Дагом, — подсказываю я. Я в полном проигрыше.

— Да, ты пыталась удалить его внутренности языком.

— Фу! Нокаут!

— Итак, я вернулся в Амстердам и стал работать. Жил в клубе круглосуточно. Работал день и ночь, ходил на вечеринки. Я не спал, много пил и потом решил, что настало время немного поэкспериментировать.

О нет! Он стал наркоманом! Поставил над собой больше экспериментов, чем ученый-исследователь, и стал торчком! Так вот о чем умалчивал Рене. У меня не было слов.

Он продолжал:

— Через год я встретил Клауса, и мы вместе открыли клуб. Решили сосредоточиться на растущей гомосексуальной публике, и «Рай Джо и Клауса» с момента открытия полон каждую ночь.

— А как же личная жизнь? Только не говори, что после меня у тебя никого не было.

— Я уже все сказал.

— Когда?

Я что, прослушала? Может, он продолжал говорить, пока я была в туалете, и я целый кусок пропустила?

У него озадаченный вид. Но не такой озадаченный, как у меня.

— Я представил тебе Клауса как партнера, но он не только мой деловой партнер, Купер, он мой партнер по жизни. Вот что я имел в виду под «экспериментами». Я экспериментировал с однополой любовью и обнаружил, что это мое.

Матерь Божья! Этого я никак не ожидала. Он не наркоман, он гомик! Чувствую прилив крови к голове; мне хочется засунуть голову между коленок. Только через пару минут я обретаю дар речи.

— Хочешь сказать, что ты уже не Джо, а Джоанна? — спрашиваю я. Мое непонимание можно сравнить с состоянием пенсионера, которому дали в руки ноутбук.

Он смеется и зажигает сигарету. Мне же нужен шланг, я хочу выкурить сразу целую пачку!

— Да, но для краткости можешь по-прежнему называть меня Джо.

Я извиняюсь и бегу в туалет. Настало время подумать. Подозревала ли я когда-нибудь, что он голубой? Нет. Были ли у него раньше явные наклонности? Нет. Хочу ли я заплакать? Да.

Усаживаюсь обратно за столик.

— Скажи, Джо, а когда мы были вместе, ты тоже встречался с парнями? — выпаливаю я.

— Как ты можешь говорить такое? Ты знаешь, что я тебе не изменял. У меня не было отношений и связей с другими мужчинами, пока я не встретил Клауса.

Кажется, мой вопрос обидел его и разозлил. Надо было думать. Джо Кейн — хороший человек, таким был всегда. Мой голос смягчается:

— Ты счастлив?

— Очень. У нас с Клаусом особенные отношения.

Я протягиваю руку и касаюсь его лица:

— Тогда я рада за тебя, Джо. Правда. Мне просто жаль, что все получилось так, а не иначе.

— Мне тоже, Купер.

Несколько секунд мы сидим в тишине, держась за руки.

— И какие у тебя теперь планы?

Я решаю рассказать ему всю историю до конца. Мою затею с великой охотой на бывших женихов. Он думает, что это просто умора.

— Значит, я по списку был номером вторым? А кто номер третий?

— Тот самый блондин, которого я совращала в Глазго.

Он хватается за бока:

— Фантастика. Я бы разозлился, если бы ты бросила меня и нашла счастье с ним. Но он больше в моем вкусе, чем в твоем.

Я швыряю в него коркой от чесночного хлебца.

— Где он живет?

— В Манчестере. Поеду туда после того, как повидаюсь с друзьями в Лондоне.

— Не уезжай так быстро, Карли. Амстердам красив в это время года. Отдохни немножко, можешь пожить у нас с Клаусом.

Интересное предложение. Мне не помешало бы пару неделек погреться на солнышке. Расслабиться, ничего не делать.

— А Клаус не будет возражать?

— Не переживай насчет Клауса, он очень надежный парень. К тому же он в курсе, что мой деревянный башмачок давно уже на другой ноге.

Я соглашаюсь. Мы возвращаемся в «Рай Джо и Клауса» и поднимаемся в офис. Клаус, кажется, рад, что мы вернулись. Я подхожу к нему и целую его в щеку.

— Клаус, так как ты увел у меня парня, за тобой должок: придется тебе поселить меня у себя на пару недель и устроить мне сногсшибательный отдых.

Он смотрит на Джо, тот кивает головой, и Клаус лениво улыбается:

— О'кей, только ты будешь каждый вечер готовить ужин и убираться в ванной. — Кажется, он мне понравится.

Я вздыхаю:

— Какая жалость. Я сижу в комнате с двумя прекрасными мужчинами, а они смотрят только друг на друга. Кажется, придется научиться вязать.


Двухнедельные каникулы растягиваются на три недели. Каждый день я готовлю ребятам завтрак, потом весь день гуляю по Вондельпарку и берегам каналов. Вечером мы ужинаем, потом парни уходят в клуб. Иногда я иду с ними, иногда пораньше ложусь с хорошей книгой. Такая жизнь мне по душе. В жизни не чувствовала себя настолько умиротворенно. Клаус — просто лапочка, понимаю, что Джо в нем нашел. Сильный, забавный, заботливый, да и Пирс Броснан по сравнению с ним — серая мышка.

Наконец я нахожу в себе силы уехать и звоню Кейт, чтобы та приготовила мне ночлег.

— Купер! Ну, какой счет?

— Бывшие женихи — два, Карли Купер — ноль.

— Сара рассказала, что у вас с Ником произошло. А как же Джо? Девчонки устроили тотализатор, я на него поставила. Только что из-за тебя проиграла десятку и неделю на спа-курорте.

— Долго рассказывать, Кейт. Отряхни пыль с бутылки лучшего пойла, все узнаешь в выходные. Как там Джесс и плохиш Бэзил?

— Его сломанная челюсть зажила как раз к выходу нового «Хелло». Он и его жена на шести страницах объясняют, что все это было большим недоразумением и теперь они стали еще ближе друг к другу.

— Черт, Джесс небось обплевалась.

— Скажем так: наручники и перышки в последнее время ее больше не заботят.

— А Кэрол?

— Джордж в знак извинения прислал ей крестик от Тиффани, так что она в рекордные сроки оправилась от несчастья.

Я смеюсь. В этом вся Кэрол. Нет такой раны, которую не залечили бы бриллианты.

— Увидимся в воскресенье, Кейт. И девочки пусть приходят, последний эпизод моей саги — это нечто.

— Не может быть, чтобы все было плохо — у тебя счастливый голос.

Я смотрю на Джо и Клауса, которые лежат на диванчике, свернувшись калачиком, довольные, как алкоголики в пивном супермаркете. Несмотря на все неудачи, я снова верю в любовь.

— Я и счастлива. Но все еще остаюсь женщиной в поиске. Готовься, номер три.

Глава 16

Что, если месть — эта блюдо, которое лучше подавать со сливочным кремом?

— Да ты шутишь! — визжит Кейт, хватаясь за беременный живот и скрещивая ноги, чтобы от смеха не началось недержание. Живот уже видно — не могла же она проглотить целиковую дыню!

Мы сидим в гостиной у Кейт солнечным воскресным утром. Самолетная еда на утреннем рейсе из Амстердама опять была похожа на экспериментальную вакцину, провоцирующую ботулизм, так что я поглощаю остатки вчерашнего яблочного пирога.

Брюса с детьми отправили в бассейн, чтобы освободить место для Кэрол, Джесс и Кэла, который зашел попрощаться перед отлетом в Штаты. У него трехмесячная съемка в качестве лица новой коллекции Донны Каран. Тяжелая у моего братика жизнь — сама не знаю, как он справляется! Глядя на него, трудно поверить, что мы родственники. Кэл — само совершенство, а я так и похожа до сих пор на взорвавшуюся щетку для унитаза.

Я только что дошла до той части моего рассказа, где Джо признается в своей ориентации. Джесс стала пунцовой, ей явно требуется кислород; у Кэрол такой вид, будто ей срочно надо в туалет; Кейт с криком зовет акушерку. Все ржут так, будто только что попали на новое шоу Билли Коннелли. Что ж, я рада, что я такая забавная. С каждым днем моя жизнь все больше похожа на дурную телекомедию, но до тех пор, пока моим друзьям есть над чем посмеяться, я не против. Рада служить обществу. Я игнорирую их попытки меня прервать.

— Если честно, — продолжаю я, — они так счастливы вместе. Никогда не видела более счастливой пары.

— Кажется, этого пациента мы потеряли, — еле дыша, Джесс констатирует очевидное. — Разве что ты не собираешься сменить пол. Я бы не исключала такую возможность — стрижку ты уже сделала.

Решаю первым же делом в понедельник утром купить парик.

Встревает Кэрол:

— И почему все красивые, заботливые, чувствительные и интересные мужчины оказываются голубыми? Трагедия какая-то. Неудивительно, что для нас парней не осталось.

Кэл кидает в нее плетеной салфеткой:

— Не все такие мужчины голубые. В последний раз, когда я проверял, я все еще был гетеросексуалом.

— Ты не считаешься, ты — член семьи, — отвечает она. — К тому же мне нравится, чтобы в мужчине была какая-то загадка. А в тебе загадок не больше, чем в повторном показе серии «Скуби-Ду».

Ой! Моего братика поставили на место. Кэл надувает губки. Джесс его обнимает:

— Не обращай на нее внимания, Кэл. Она просто злится, потому что один из ее ОСКАРов отобрал у нее карточку «Американ Экспресс».

Бедняжка Кэрол, для нее это равноценно потере ноги или руки.

Кейт возвращается к разговору: