Не сводя глаз с ее губ, он произнес:

— Вы бы не хотели поделиться со мной своим талантом?

— Нет, не хотела бы, — выдавила она.

Взгляд его опустился ниже, задержавшись на букетике золотых цветов у нее между грудей.

— Вы уверены? Я бы хотел услышать от вас об этом.

Он пытался соблазнить ее! Как тревожно, как забавно, но одновременно так глупо.

— Все ваши попытки, какими бы выдающимися они ни были, не сработают, — горделиво заявила она. — Меня не так-то легко соблазнить. — На самом деле все это было откровенной ложью. Уже очень давно никто не предпринимал попыток соблазнить ее, и сейчас, несмотря на то, что она оказалась затиснутой в узком коридорчике и вряд ли мечтала о том, чтобы ее соблазнили в столь непристойном месте, такое начало бала ей скорее нравилось. И она ощущала от этого приятное волнение.

К счастью, Элиза надеялась, что ей, по крайней мере, хватит разума понять: не следует опускаться до того, чтобы ее соблазнил совершенно незнакомый человек.

Мужчина почти незаметно приблизился, и его мощное желание как будто окутало ее, отрезая путь к побегу. Он поднял руку и бесстыдно, медленно и легко коснулся пальцем ее ключицы, отчего у нее по всему телу пробежала дрожь.

— Разве вы не этого хотели? Чтобы вас с легкостью соблазнили в темном коридоре?

Элиза фыркнула в ответ. Нелепая самоуверенность мужчин, которые искренне верят, что если к ним приближается женщина, то исключительно для того, чтобы ее соблазнили!

— Я хотела выпить пунша и не попасться на глаза распорядительнице бала. — Она обхватила пальцами его запястье и оттолкнула руку мужчины. — Вы слишком много возомнили о себе, сэр. Но мне придется объяснить вам: если женщина просто прячется в коридоре и потягивает ром, это не значит, что она жаждет от вас авансов.

Он самодовольно усмехнулся.

— Вы, наверное, удивитесь моему вопросу, но я все равно спрошу: «Что еще за причины могут заставить женщину затаиться в этом узком коридоре?»

— Я могла бы назвать вам сотню причин. — Однако же в голову приходила только одна. — Я отлично себя знаю и никогда бы не позволила соблазнить себя в коридоре. Поэтому, если не возражаете, прошу вас отойти в сторону.

Он вновь скользнул взглядом по ее фигуре и отступил в сторону.

Элиза сделала глоток пунша, как будто ее ничуть не заботило происходящее, но в действительности казалось, что кожа ее горит. И пульс участился. А где-то на краю сознания проскакивала мысль, что она слишком практична. Этот высокий алусианец с удивительными глазами притягивал ее, как магнит. У кого же возобладает холодный разум? Она совсем не возражала против того, чтобы ее поцеловали на королевском балу… но, с другой стороны, ей не хотелось рисковать и тем более не хотелось, чтобы ее вышвырнули с бала до того, как она встретит принца.

Хвала Всевышнему, дверь распахнулась, и вошел еще один алусианец. Но, увидев Элизу, он резко остановился от удивления. Он посмотрел на незнакомца и заговорил на своем языке.

Высокий алусианец что-то негромко ответил, обошел Элизу, как будто и не было между ними недавнего разговора, и направился в зал, даже не попрощавшись.

Дверь закрылась за его спиной.

Но тут же с противоположной стороны распахнулась другая дверь, в очередной раз вошел лакей с очередным подносом напитков.

— Мадам, вам нельзя здесь находиться, — напомнил он ей.

— Уже ухожу, — ответила Элиза и с бокалом пунша направилась за алусианцами в зал.

Она тут же заметила распорядительницу бала, которая, подобно коршуну, с высоты обозревающему долину, оглядывала бальную залу. Поэтому Элиза поспешно отвернулась и тут же отошла подальше от группки ожидающих приглашения на танец девиц. Она обошла зал по кругу, а когда остановилась и огляделась, обнаружила, что находится в толпе каких-то женщин. Среди какого-то собрания. Со стороны это было похоже на то, что две женщины постарше загоняли молодых женщин, будто пара породистых овчарок.

Вот так Элиза и оказалась в длинной череде девиц, которых намеревались представить принцу.

Она не сразу это поняла: слишком была поражена молодостью и красотой собравшихся. Все были облачены в красивые платья и маски и, в отличие от жавшихся у стен остальных девиц, держались с заметной уверенностью. Вот такая компания ей подходит!

Элиза подумала, что, наверное, следует избавиться от четвертого бокала ромового пунша, чтобы от этого пьянящего напитка не развязался язык, — если, конечно, уже не поздно. И когда она подалась вперед, чтобы выглянуть из толпы, ей на глаза попалась группа алусианцев. Как любопытно! Элиза похлопала по мраморному плечику высокой худощавой девушки, стоящей прямо перед ней.

Та обернулась. У нее были темные волосы, на лице — искусно сделанная маска из павлиньих перьев, которые мастерски были уложены вокруг глаз. Сине-зеленые павлиньи перья были в тон ее синему убранству. Девушка с явным неудовольствием посмотрела на Элизу сквозь прорези маски.

— Прошу прощения, но кто эти люди? — поинтересовалась Элиза, кивая в сторону мужчин.

Девушка недоуменно уставилась на нее.

— Я полагаю, что лучше задать вопрос, кто вы такая, милочка? — резко ответила она.

— Элиза Триклбэнк. — Она сделала реверанс. — Рада нашему знакомству…

— Вам здесь не место, — оборвала ее незнакомка. — Здесь очередь исключительно для избранных гостей. Вас должна была внести сюда леди Мальборо. Вас леди Мальборо приглашала?

Элиза имела дерзость засмеяться. Неужели, чтобы оказаться в этой очереди, необходимо получить особое приглашение? Но Пава нахмурилась, поэтому Элиза ответила:

— Разумеется! — И фыркнула вдобавок, как будто ей было смешно слышать подобные вопросы.

— Неужели? — холодно отреагировала собеседница.

— Смею вас уверить, — подтвердила Элиза. — Она велела встать здесь, прямо за вами.

Казалось, что Пава ей не поверила, но тем не менее не стала продолжать этот разговор. Она отвернулась от Элизы и начала шептаться со своей компаньонкой.

Неужели действительно необходимо получить приглашение, чтобы встать в очередь? Откровенно говоря, Элизе не верилось, что кому-то нужно становиться в очередь, дабы быть представленным, если только тот, кому должны представить, не крайне важная особа. Или невероятно богатая. Важная, богатая и раздающая деньги мешками. Вот в такой очереди она совсем не против постоять.

Или же здесь ожидали быть представленным королеве или еще кому-то королевской крови…

Внезапно Элизу осенило, как будто она увидела вдали маяк, освещающий путь. Ну конечно же! Она вновь подалась вперед. Алусианцев, облаченных в тончайшей шерсти черные сюртуки и белые жилеты, в одинаковых масках, можно было различить только по цвету волос. Да и цвет волос при ближайшем рассмотрении оказался похож — темно-золотистого цвета, хотя и различного оттенка. Совсем как волосы у того незнакомца в коридоре. К тому же роста они были одного. Только один из них был на пару сантиметров выше остальных. И, что самое удивительное, все были гладко выбриты. А Каролина ранее утверждала, что принц носит бороду.

Должно быть, это младший брат! Она сейчас стоит в очереди, чтобы быть представленной одному из алусианских принцев! Элиза была вне себя от счастья, ей хотелось смеяться, и она, не в силах стоять на месте, постоянно оглядывалась по сторонам, отчаянно пытаясь разглядеть свою сестру, которая никогда не простит Элизе, если та познакомится с принцем, а сама Холлис — нет.

Но Холлис нигде не было видно, поэтому Элиза сделала добрый глоток пунша и вновь тронула за плечо стоящую впереди даму. Та нетерпеливо обернулась.

— Ну что еще?

— Там что, принц стоит?

Даже несмотря на красивую маску, было видно, как Пава закатила глаза.

— Господи, мисс Триклбэнк. Вы недвусмысленно продемонстрировали, что вас сюда не приглашали. Вам лучше покинуть эту очередь, пока вас не заметила леди Мальборо. — И Пава решительно повернулась к Элизе спиной.

Но Элиза не собиралась никуда уходить, уж точно не сейчас, когда до принца было рукой подать. И поскольку она не знала, куда поставить свой бокал с пуншем, продолжала потягивать напиток. А пока очередь медленно двигалась вперед, развлекала себя тем, что рисовала в воображении, как же ее представят. Мисс Элиза Триклбэнк. Мисс Элиза Триклбэнк. Мисс Элиза Триклбэнк из Бедфорд-сквер Триклбэнк. Не путать с Чипсайд Триклбэнк, поскольку после смерти ее деда в семье наметился раскол.

Она наклонилась, чтобы выглянуть из-за толпы дам и рассмотреть джентльменов. Тот, что стоял посередине, показался на удивление знакомым.

Нет! В душе зашевелились нехорошие предчувствия. Быть такого не может! Или может? Господи, так и есть! Именно этого мужчину она встретила в узком коридоре. Неужели ее пытался соблазнить сам принц? Холлис от изумления лишится чувств. Да и сама Элиза тоже. Он пил из ее бокала! Сам принц! Молодой принц…

Нет-нет. Быть такого не может, внезапно осознала она. Это был сам наследный принц, тот самый, который намерен найти себе партию. Это должен быть он — зачем еще всем этим дамам толпиться, подобно овечкам, в ожидании, когда их представят?

Неожиданно ей стало трудно дышать. Подумать только — она была наедине с наследным принцем! Они едва не поцеловались! Их губы почти соприкоснулись! С самим наследным принцем!

Она сделала глубокий вдох, призывая себя успокоиться.

Откровенно говоря, сейчас он показался ей несколько скованным. От него уже не исходила та горячая волна, которую она ощутила в коридоре, как и не выплескивалась из берегов его мощная притягательность. Казалось, сейчас его снедает скука. Элиза подумала, что ему следовало хотя бы попытаться быть более радушным, если он намерен найти себе супругу. Тем не менее она великодушно оставляла за ним презумпцию невиновности: быть может, подобная зажатость — результат больной спины после конной прогулки. Или военного ранения. Разве ее отец не упоминал какие-то стычки с веслорианцами?

Какова бы ни была причина, его явно тяготила церемония представления. В отличие от очень восторженного худощавого мужчины, который старался вовсю, подводя к нему молодых дам. Последний был поменьше ростом и с готовностью улыбался каждой гостье. Двигался он странно, и Элиза заметила, что одну руку в перчатке он прижимает к туловищу. Казалось, что его левая рука деформирована, поэтому он пользовался исключительно правой.

Девицы, подходившие к принцу одна за другой, отвешивали ему поклоны, но он не произносил ни слова, а лишь вежливо кивал в ответ, а затем отворачивался и продолжал разговор с другими алусианцами. Элиза посчитала такое поведение крайне непочтительным.

Интересно, а что он скажет, когда увидит ее? Сочтет эту встречу смешной? Быть может, следует предложить ему остатки пунша? Или, возможно, он заметит ее пристрастие к пуншу и предложит ей бокал. А может, они даже вместе посмеются: «О боже, я понятия не имела, что именно вас встретила в узком коридорчике!»

Паве это явно придется не по душе.

Элиза представила, что стоит перед принцем, делает глубокий реверанс и произносит: «Enchanté»[4], поскольку он явно говорит по-французски, ведь французский в ходу при любом королевском дворе. Он протянет ей руку, помогая встать, а потом, вероятно, улыбнется и ответит на безукоризненном французском, что ему очень нравится бал, и тут же поинтересуется, как она его находит. И Элиза ответит ему на таком же безупречном французском, на котором в одно мгновение заговорит легко и свободно, что ей тоже очень нравится бал. Принц поинтересуется, вписала ли она чье-то имя в бальную карту, и, когда она признается, что ее карта пуста, он поведет ее мимо всех остальных дам, приглашая на танец.

— Шевелитесь уже! — прошипели сзади.

— О! Прошу прощения, — извинилась Элиза и поспешно прыгнула вперед, когда очередь немного продвинулась, как будто она играла в игру «Мамочка, а можно?»[5].

Девиц продолжали представлять как под копирку. Все время одинаково: восторженный алусианец представлял даму, дама отчего-то приходила в неистовый восторг, принц кивал и отворачивался, и бедняге, который представлял даму, приходилось из шкуры вон лезть, чтобы вновь привлечь его внимание. Некоторые девушки, утомившись от ожидания, соблазнялись музыкой и танцами. Остальные преданно ждали своей очереди, и среди этих последних и сама Элиза. А почему бы ей не подождать? В душе у нее бурлило такое веселье, что она не могла сдержать улыбку, особенно когда окидывала взглядом эту богато украшенную залу и этих красивых людей — вернее, их красивые маски. Она действительно находилась на королевском балу в Кенсингтонском дворце. А наследный принц Алусии испил пунша из ее бокала!