Внезапно она оборвала поток красноречия и уставилась на Флоренс неподвижным взглядом. Это случилось, когда она нащупала на ладонях девушки твердые мозоли.

– Мадемуазель! – строго произнесла женщина. – Вы должны избавиться от этих core, потертостей. Мозоли не красят юную леди на выданье.

– Да я вовсе... – начала Флоренс, но мадам Виктуар снова заговорила:

– Ваша неоспоримая красота – большая ответственность, мадемуазель. И не только для вас, но и в огромной степени для меня. Потому что именно мне предстоит огранить сей алмаз. Я – творческая личность, а не какой-то там ремесленник, – надменно хмыкнула француженка, – и мистер Уэрт съест собственную шляпу, когда узнает, чего я добилась! Особенно украсив вас, юная леди.

– Мистер Уэрт? – Флоренс слышала это имя и раньше: французский портной, один из лучших кутюрье...

– Да, именно он, – подтвердила мадам Виктуар, – мистер Чарлз Уэрт. В Париже я работала с ним в паре. Вы ведь именно поэтому пришли именно ко мне, cherie?

– Не совсем так, – взволнованно объяснила Флоренс. – Меня прислал мистер Моубри, мой хороший знакомый. Но если вы действительно работали с великим Чарлзом Уэртом, то едва ли ваши услуги по карману...

– Ах, вот оно что! – весело воскликнула француженка. – Тогда забудьте об Уэрте. Я давно не работаю с этим снобом. Кроме того, вы друг мистера Моубри, а значит, мы сумеем договориться.

И она подмигнула Флоренс. Та вспыхнула от смущения. Похоже, мадам Виктуар неверно истолковала ее фразу и следует сразу объясниться!

– Простите, мадам, – торопливо забормотала она. – Я думаю, вы не так меня поняли. Мистер Моубри и я... между нами нет ничего такого... ну, вы понимаете...

К удивлению Флоренс, мадам Виктуар заливисто расхохоталась и игриво погрозила ей пальцем.

– Конечно, между вами нет ничего такого, дорогая, потому что единственная женщина, с которой мистер Моубри позволяет себе что-то такое, – это я! Разумеется, он очень выносливый мужчина, но едва ли у него хватило бы сил на кого-либо еще, если у него есть Амели Виктуар!

Флоренс изумленно уставилась на француженку, потрясенная этим признанием. Она не знала, как реагировать на подобную откровенность, а потому просто открыла и закрыла рот.

В этот момент, к ее великому облегчению, в комнату влетел вертлявый мальчишка лет трех, тащивший за собой рыжего кота прямо за заднюю лапу. Животное слабо сопротивлялось, очевидно, привыкнув к такому обращению. На ребенке был хорошенький моряцкий костюмчик, но рукава были вымазаны шоколадом.

– Смотри, мамочка! – завопил мальчик в восторге, дернув кота за лапу, отчего тот прижал уши и недовольно заурчал. – Я поймал Китти.

Заметив гостью, ребенок остановился и с любопытством уставился на нее. На лице его боролись нерешительность и приветливость. Наконец, последнее победило и, выпустив несчастного кота из рук, мальчишка бросился к Флоренс и схватил ее за юбку.

– Здорово, ты будешь со мной играть! – объявил он.

Флоренс едва сдерживалась, чтобы не отцепить его липкие пальцы от подола. Она не слишком много знала о том, как обращаться с детьми.

– Боже! – пришла ей на помощь мадам Виктуар. – Отпусти мадемуазель немедленно! Обычно он ведет себя более настороженно с незнакомыми людьми, – удивленно пояснила она Флоренс.

– Дети... любят меня, – неуверенно ответила девушка. – Непонятно только, за что...

– Похоже, что и кошки тоже, – рассмеялась француженка, указывая пальцем на рыжего кота, исступленно тершегося о ноги затаившей дыхание Флоренс. – Думаю, стоит запереть малыша и его животное в спальне, пока мы не покончим с делами. Мария!

Пока горничная отводила в другую комнату упиравшегося ребенка, мадам Виктуар углубилась в чтение письма мистера Моубри, которое ей дала Флоренс. В записке было целых два листа, и прочесть ее заняло довольно много времени. При этом мадам Виктуар улыбалась и что-то иногда восклицала по-французски. Наконец она опустила письмо и взглянула на Флоренс. Похоже, ей было довольно сложно переключиться с сугубо личных деталей послания на рабочий лад.

– Хм, – произнесла она. Это «хм» у нее вышло точно таким же, как у мистера Моубри пару часов назад. Это обеспокоило Флоренс.

Что такого он там написал? Почему не сказал этого девушке? Не хотел одним махом разрушить ее надежды? Поделился с портнихой, что считает дело заведомо проигрышным? Ну почему Флоренс приходится отдавать свое будущее в руки посторонних людей! Всю свою недолгую жизнь она полагалась только на себя, но тогда речь шла о менее серьезных вещах. В любом случае у нее нет выбора, и Флоренс должна принять предложенную помощь или проиграть.

Конечно, она выбрала первое.


Эдвард Бербрук, граф Грейстоу, рывком распахнул дверь и стремительными шагами вошел в дом. Его штаны были сплошь покрыты комьями грязи, с костюма стекала вода. Он уселся на деревянную скамью и задумался, разглядывая лужи, образовавшиеся на ковровом ворсе. Здесь, в своем городском доме, он смог наконец расслабиться.

На лестнице раздались негромкие шаги: Гримби, дворецкий, спускался узнать, кто это прибыл без предупреждения.

– Милорд! – воскликнул он с оттенком осуждения. – Вы совершенно промокли.

«Забавная манера комментировать очевидные вещи», – подумал Эдвард. Он протянул слуге влажную шляпу, предварительно встряхнув ее так, что во все стороны полетели брызги. Наверное, разумнее было бы вернуться, едва начало накрапывать, но сегодня парк был на удивление малолюдным, а настроение Эдварда настолько мрачным, что он решил еще немного покататься верхом.

В утреннем номере иллюстрированного «Таймс» появился стишок:

Один виконт, известный всем, С лакеем порезвился. Видать, он обнаглел совсем, – И вот обман раскрылся...

В воздухе пахло скандалом, и обидный памфлет наверняка прочли все кому не лень. Найти того, кто заказал публикацию, было невозможно, впрочем, Эдвард и так догадывался, кто его автор. В любом случае он не мог ничего изменить и потому всю силу своего гнева обрушил на любимого жеребца, измотав его до предела.

Наконец он заметил, что дворецкий все еще рядом.

– Сэр? – спросил тот осторожно. – Вызвать вам мистера Льюиса, чтобы он помог снять сапоги?

– Пожалуй, да. И пусть приготовят горячую ванну.

Стук в дверь раздался, как раз когда дворецкий удалился наверх, чтобы дать указания слугам. Эдвард вздрогнул от неожиданности и рассмеялся своему раздраженному состоянию. Он встал со скамьи и распахнул входную дверь.

Мужчина, стоявший за ней, все еще рылся в кармане в поиске визитной карточки и, подняв глаза, был очень удивлен, что перед ним сам хозяин дома.

– Мистер Моубри? Чем обязан? – спросил Эдвард. Это был лондонский поверенный его отца, человек надежный и во всех смыслах положительный. Когда-то он работал в крупной фирме, но, сколотив капитал, предпочел вести дела самостоятельно и купил небольшую контору. Любопытно, что привело его сюда в такой неприятный день?

– Милорд, – не спеша заговорил посетитель, понимая, что граф озадачен его визитом, – прошу меня извинить, что я прибыл к вам без приглашения, но дело не терпит отлагательства.

– Удачные капиталовложения? Это привело вас сюда?

Поверенный некоторое время молчал, подбирая слова, и Эдварду стало ясно, что цель его визита совсем иная.

– Можно было бы назвать это и так, – произнес мистер Моубри. – Удачное капиталовложение для вашего брата, виконта Бербрука, милорд.

Граф почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине. Что еще приготовила судьба его семье? И как связан с этим поверенный отца? Он распахнул дверь.

– Почему бы вам не пройти? Поговорим в библиотеке, там значительно теплее.

И он направился по коридору, пока не заметил, что его грязные сапоги оставляют разводы на узоре ковра. Резко остановившись, он окликнул Льюиса, чтобы тот помог ему разуться. Настроение его с каждой минутой ухудшалось. Видит Бог, не так он рассчитывал провести этот день!

– Значит, дочь викария? – снова спросил Эдвард.

– Именно так, милорд, – в очередной раз подтвердил поверенный, отхлебнув чаю.

Они сидели в библиотеке, за небольшим столом у камина. Оба промокли и замерзли, а потому предпочли место у огня. Эдвард протянул ноги в комнатных туфлях поближе к каминной решетке.

– Девушка из провинции? Прямиком?

– Только прибыла, милорд. При этом – что, заметьте, редкость! – хорошо воспитана. Кроме того, она отлично сложена и привлекательна внешне. Очень женственная юная леди.

– Женственная, вы говорите?

Бакенбарды мистера Моубри встопорщились, когда он улыбнулся.

– Представьте себе молодую английскую розу, покрытую утренней росой, но обладающую формами истинной Далилы! Мисс Фэрли бедна, это верно, но красота ее даст сотню очков вперед любой аристократке, какую вы назовете. Если младший лорд Бербрук сделает ей предложение, никто не сможет заподозрить его в холодном расчете. Ведь речь не ведется о деньгах, которые он мог бы присоединить к своему капиталу. Ваше сиятельство, простите мою прямоту, но едва ли эта юная леди в курсе того скандала, который вот-вот разразится в высшем свете Лондона.

Эдвард приподнял бровь. Возможно ли то, что говорит этот человек? И если эта девушка действительно так неопытна и юна, то согласится ли она стать женой такого прожженного повесы, как его брат Фред? Тем более столь неразборчивого в связях? С другой стороны – Эдвард задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла – у нее нет другого выхода. Если она срочно не заключит брак с богатым мужчиной, она вынуждена будет искать работу. Замужняя жизнь наверняка придется ей больше по душе, нежели участь прислуги. Тем более что Фред не так уж и плох в качестве кандидата в мужья: привлекателен, почти не пьет, не играет в азартные игры и хорошо воспитан. Да-да, и для Фредди такой вариант будет совсем недурен!

Однако стоит самому взглянуть на эту девушку. Что, если мистер Моубри сильно преувеличил ее достоинства подобно торговцу, нахваливающему свой товар?

– Я должен увидеть эту мисс Фэрли! – сказал он поверенному. – Только чтоб она не знала. Мне не хотелось бы, чтобы девушка догадалась, что ей устроили смотрины.

Мистер Моубри, с достоинством поставив на стол блюдце и чашку, поднял глаза на графа.

– Что ж, милорд, если вас не слишком пугает небольшая поездка, то я могу устроить вашу встречу сегодня же.

Эдвард чуть прикрыл глаза. Похоже, его собеседник только и ждал этой просьбы – настолько у него было уверенное и довольное лицо. Подозрительно довольное! Но что делать, возможно, от этой сделки выгадают они оба! Или даже все четверо.

Если бы только Эдвард знал, что ему предстоит, он ни за что бы не согласился на подобную авантюру. Странности начались, едва оба джентльмена отпустили кеб 74 недалеко от незнакомого дома. Мистер Моубри не только не позвонил в парадную дверь – он лукаво подмигнул графу и поманил его к черному ходу, где их встретила маленькая юркая служанка. Она провела их внутрь, скользя перед ними, словно крошечная серая мышка. Эдвард и его поверенный поднялись по черной лестнице, до того узкой, что приходилось идти гуськом, чтобы не задевать плечами стены. На втором этаже они прошли через просторное помещение, в котором несколько девушек стучали на швейных машинах, разрисованных желтыми розочками. Их ноги привычно двигались на тяжелых педалях, тогда как руки споро пропускали под иглы материю разных цветов. Ни одна из них не подняла на вошедших головы. Судя по всему, это дом портнихи, решил Эдвард.

– Почти пришли, – прошептала служанка, до сих пор хранившая молчание. У нее был чудесный французский акцент, и Эдвард не успел задаться вопросом, почему она шепчет, как она открыла дверь в одно из подсобных помещений и заговорщицки прижала палец к губам.

По-видимому, раньше эта комната служила гостиной – до сих пор в ней стояли секретер и несколько кресел вокруг стола. Но сейчас здесь повсюду были разложены рулоны ткани, и царил уютный беспорядок.

Служанка поманила графа рукой к дальней стене и указала на одно из кресел. Чувствуя себя до невозможного глупо, Эдвард сел. Тотчас ловким движением руки горничная нажала неприметную кнопку на пестрых обоях, и открылось крохотное отверстие – глазок в смежную комнату. Девушка положила руку Эдварду на плечо и чуть подтолкнула к окошку. Тот вздрогнул от неожиданности – никто не смел касаться его без разрешения.

– Пардон, – тихо пробормотала служанка, смутившись. – Но только так вы сможете увидеть то, что желали.

Она исчезла раньше, чем Эдвард потребовал объяснений. Граф снова взглянул на стену в недоумении. Во что это он ввязался? Ему было очень даже понятно, что за зрелище предстанет перед ним, когда он приникнет к глазку: полуобнаженная девица и портниха – это точно! Что за странный тип этот мистер Моубри? Как часто он использовал этот непристойный способ, чтобы подсматривать за голыми женщинами? И одну из них он прочит в жены его родному брату!