Джеральд, подавляя возрастающее волнение, долгим, изучающим взглядом посмотрел на нее.

— Но я вижу только один способ спасти твою репутацию и твое доброе имя, Касси. И ты еще не сказала мне, что этот способ придется тебе по душе.

— Какой же это способ, дорогой мой? — Она снова наивно взглянула на него и тут же рассмеялась.

— Ты сама прекрасно знаешь, какой, — Джеральд шутливо нахмурил брови.

— Не сердись на меня, милый мой, просто мне настолько хорошо и весело, что так и подмывает на всякие шутки и шалости. — Касси примирительно пожала ему руку и, когда танец закончился, быстро шепнула: — Когда начнется ужин, не забудь сесть рядом со мной. С этого дня мы уже всегда и везде будем вместе… на законных правах.

— На законных правах? Может, объяснишь, как это?

— Да! Как только сядем за стол.

Весь вечер прошел для Мейсона в радостном ожидании близкой развязки его долгого любовного романа. Касси порхала по паркету бального зала, словно легкокрылая беззаботная бабочка, и мало-помалу не только для Джеральда стало очевидным, какое чувство дает ей эти невидимые, но ясно ощутимые крылья. Она была так очаровательна, так весела, грациозна, что Джеральд не мог ни на минуту сосредоточить мысли или взгляд на ком-то ином, кроме нее. С трепетом и восторгом неотрывно следил он за любимой женщиной, ее движениями, взглядами, словами, и в конце концов, ему стало казаться, что он просто физически ощущает ее любовь.

«Она любит меня, — думал он с замирающим сердцем, — и, похоже, не просто любит, а любит безумно, до самых глубин своей страстной души. И сейчас она так безмерно счастлива нашей близостью, что мне становится страшно за нас обоих!»

В первом часу, как и в прошлый раз, всех собравшихся пригласили на праздничный ужин в соседний зал. Джеральд как раз танцевал последний танец с Лорой и направился вместе с ней к дверям, оглядываясь и пытаясь найти взглядом Касси. Он почти сразу увидел ее, но в этот момент к Кассандре подошла миссис Стивенсон и что-то сказала ей. Касси кивнула своему любимому и удалилась вместе с тетушкой из зала. Какое-то неприятное предчувствие кольнуло сердце Мейсона, но он постарался не придавать этому значения. Пройдя в соседний зал, он уселся с приятелями за дальним концом огромного стола.

Прошло несколько минут, уже прозвучали первые тосты, а Касси все не было. Еще несколько томительных минут пробежало, и Джеральд стал не на шутку тревожиться, сердце подсказывало ему, что случилось что-то непредвиденное. Наконец Касси показалась в дверях, и по ее взгляду он понял, что предчувствие не обмануло его. Подавляя возрастающую тревогу, Мейсон встал из-за стола и направился к ней.

Не говоря ни слова, Кассандра взяла его за руку и вывела в соседний опустевший зал.

— Джерри… — начала она дрожащим голосом и замялась, словно не зная, как начать.

— Успокойся, милая, ведь я рядом. Я вижу, что что-то случилось. Что-то неприятное? Не волнуйся и расскажи мне.

— Собственно, ничего страшного для нас с тобой не произошло. Просто у тетушки и дядюшки Тома… Они только что получили известие о внезапной смерти дядюшкиной сестры, миссис Маршалл. Она была совершенно здорова, и вот вчера вечером с ней случился сердечный приступ, и ее не стало.

— Вот как? Ну что ж, такое порой случается с людьми. Я буду рядом с вами в тяжелые для вас дни, и если только в моих силах будет оказать какую-нибудь помощь, ты можешь, само собой, на меня рассчитывать.

— Спасибо, Джерри, иного ответа я от тебя и не ожидала, но… проблема в другом. Мне придется уехать со Стивенсонами на два-три дня из города. Миссис Маршалл жила в небольшом поместье в трех часах езды от Балтимора.

— Уехать? — Джеральд почувствовал, как внутри него что-то оборвалось.

— Это неизбежно, ведь не могу же я оставить их в такой час.

— Разумеется, об этом не может быть и речи. Ты просто обязана поехать с ними. Но я должен непременно сопровождать вас. В наше время дороги небезопасны, да и дело не только в этом.

— О Джерри! — Она с мольбой и слезами посмотрела на него. — Но это совершенно невозможно. Я так и не успела рассказать им о наших отношениях, и это будет выглядеть не совсем прилично. Что касается опасностей пути, то, говорят, в этом направлении дорога совершенно безопасна. И потом, мы едем не одни, с нами отправятся еще, по меньшей мере, человек десять, а возможно, и больше, у дядюшкиной сестры много друзей и родственников в Балтиморе. А самое главное — если ты будешь рядом со мной, то, боюсь, я не смогу, вести себя, как подобает в такой серьезной ситуации. Ты же знаешь, — добавила она с улыбкой, — что рядом с тобой я даже в траурной одежде буду вести себя легкомысленно. А это просто недопустимо, понимаешь, Джерри?

— Понимаю. — Он на несколько секунд крепко сжал ее в объятиях. — Поступай, как считаешь необходимым, любовь моя. Не сомневайся, что сердцем и всеми мыслями я все равно буду рядом с тобой. Когда… когда же вы думаете выезжать?

— Немедленно, Джерри.

— Немедленно? То есть прямо сейчас?

— Не считая часа на сборы.

Он тяжело вздохнул и снова прижал ее к груди.

— Ужасно трудно вот так неожиданно расставаться с тобой. Но что же делать, держись, ведь это всего на несколько дней.

— И ты тоже держись, милый, старайся не очень скучать. — Касси пылко обняла Джеральда за плечи и прижалась к его губам. — Ну, а теперь отпусти меня, хороший мой, чем дольше будет длиться прощание, тем больнее разлучаться с тобой.

— Не расстраивайся, ведь это ненадолго, а потом мы снова будем вместе. Как вернешься, сразу извести меня, и я найду возможность увидеться с тобой.

— Обязательно сделаю это, а может быть, и сама приеду к тебе, если сердце не выдержит лишней минуты разлуки. Да, да, — она закивала головой и с решимостью посмотрела в его удивленно раскрывшиеся глаза. — Да, конечно, я так и сделаю, милый мой… «И тогда, — добавила она про себя, — тогда уж я скажу тебе все, что не успела сказать сегодня. И, может быть, мне уже никогда не придется покидать твой дом, который всегда принимал меня так ласково».

Она в последний раз быстро поцеловала его и чуть ли не бегом бросилась к двери на лестницу. Постояв пару минут в одиночестве, чтобы прийти в себя, Джеральд не спеша, направился в обеденный зал, чтобы с помощью крепкого вина хоть немного заглушить охватившую сердце мучительную боль.


Весь следующий день Мейсон не знал, чем себя занять. Вчера за ужином ему так и не удалось унять сердечную тоску и избавиться от какого-то тяжелого предчувствия грядущих испытаний. Напрасно приятели старались развеять его мрачное настроение, оно не только не проходило, но с каждым часом все ухудшалось. В конце концов, Джеральд уступил всеобщим уговорам и согласился устроить в своем доме веселый вечер для друзей с картами, бильярдом, вином и угощением.

Как ни странно, вечеринка удалась на славу. Гости засиделись далеко за полночь, и даже сам хозяин смог немного отвлечься от неприятных мыслей за увлекательной карточной игрой. От выпивки он тоже не отказывался, помня слова Лоры, сказанные перед ужином:

— Оставь все грустные думы и волнения, милый наш Джеральд, и повеселись сегодня от души. После того, как ты обручишься с Кассандрой, ты долгое время не сможешь себе этого позволить, ведь ее семья в трауре.

Обручишься с Кассандрой! Как легко она это сказала, будто о чем-то давно решенном. А вот ему порой кажется, что он никогда не получит от своей взбалмошной возлюбленной ответа на его предложение руки и сердца. Конечно, он сам обещал ей быть терпеливым и ждать, когда она разберется в своих чувствах, но, сколько можно с этим тянуть! Ведь они уже, в нарушение всех приличий, стали настоящими любовниками, и можно ли быть более близкими друг другу, чем они с Касси. Возможно, она собиралась дать окончательный ответ после вчерашнего бала, ведь не просто же из озорства она вела себя так, как даже не всякая жена себе позволит!

Но об этом он старался и вовсе не думать: это было слишком мучительно, потому что в дело вмешалась сама судьба, а с ней шутки плохи. Оставалось только надеяться на лучшее и ждать возвращения Кассандры. И тогда уж он не отпустит ее, пока она не станет его законной женой, и никто не сможет ему помешать в этом, даже сама Кассандра.

Проводив последних гостей, Джеральд устало посмотрел на часы и подумал, что до его встречи с любимой осталось на один день меньше. Конечно, завтра он ее не увидит, но вот послезавтра она, возможно, приедет. Даже если Кассандра вернется поздним вечером, она непременно придет к нему, не может не прийти или хотя бы не прислать записку.

Он остановился у распахнутого окна гостиной, чтобы покурить перед сном, когда раздался неожиданный звонок у входной двери. Минутой позже в гостиную вошел генерал Вашингтон и остановился напротив Джеральда. Одного беглого взгляда на лицо главнокомандующего было достаточно, чтобы понять: случилось нечто непредвиденное и требуется его, Мейсона, помощь.

— Я к вашим услугам, ваше превосходительство, — сказал он упавшим голосом еще раньше, чем генерал успел что-либо произнести.

Вашингтон с признательностью пожал ему руку, и они проследовали в кабинет на втором этаже. Там генерал без околичностей изложил суть дела. Оно заключалось в том, что Мейсону с его полком предстояло отбыть в срочном порядке к берегам Великих озер, поступив на время в распоряжение нового командира.

— Я расскажу вам откровенно, мой друг, почему отправиться туда должны именно вы с вашими драгунами, а не кто-то другой, — объяснял генерал, внимательно глядя на своего офицера. — Дело в том, что положение становится с каждым днем все более тревожным и сложным. Англичане стянули войска к канадской границе и вот-вот двинутся через Великие озера в глубь нашей территории. Чтобы предотвратить или хотя бы помешать им осуществить задуманное в полной мере, необходимо присутствие в том месте умных и дальновидных людей, обладающих способностью принимать быстрые решения. К таким людям я причисляю вас, Мейсон, и вы сами знаете, что оснований для этого у меня достаточно. Поэтому я посылаю вас, надеясь, что вы сможете быть там полезным более, чем в любом другом месте.

Джеральд кивнул головой в знак согласия. Да и мог ли он поступить иначе, когда речь шла о деле всей его жизни?

— Если это нужно моей родине, я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваше доверие, мой генерал, — просто сказал он. — Сообщите мне, когда именно я с моим отрядом должен отбыть к месту нового назначения.

Слова главнокомандующего прозвучали как выстрел, направленный в сердце Мейсона:

— Необходимо выступить не позже шести часов утра.

— Так скоро? Ну что ж, в таком случае я должен немедленно отдать приказы моим людям, чтобы они были готовы выступить из города в нужное время. — Джеральд посмотрел на часы. — Тем более что осталось всего около четырех часов.

Генерал еще раз крепко пожал его руку.

— Я знал, что всегда могу рассчитывать на вас, подполковник Мейсон. Возьмите вот этот пакет с указанием маршрута и дальнейшими распоряжениями и ступайте. Постойте, друг мой! — внезапно окликнул он, когда Джеральд почти переступил порог комнаты. — Военный долг — это, конечно, святое, но… Я знаю, — с сильным замешательством произнес он, — как вам тяжело покинуть Балтимор именно сейчас, когда мисс Гамильтон нет в городе…

— Это не имеет отношения к делу, ваше превосходительство. Прежде всего — я солдат освободительной армии, а потом уже все остальное.

— Но могу я что-нибудь сделать для вас, Мейсон?

— Можете. Постарайтесь, чтобы письмо мисс Гамильтон попало ко мне без задержки.

— Ее письмо к вам?

— Именно. Свою записку к ней я передам с миссис Шелтон.

— И вы уверены, что будет ответ? — генерал добродушно-лукаво прищурился.

— Уверен. По-другому просто не может быть. Ну… все. Я пойду готовиться к походу.

Джеральд еще раз поклонился и быстро покинул комнату, на ходу отдавая распоряжения слугам. Он чувствовал, что ему нельзя оставаться ни минуты в бездействии и одиночестве, иначе мучительная сердечная тоска и боль просто убьют…

Около пяти часов, когда все приготовления к поспешному отъезду были закончены, Мейсон снова поднялся в свой кабинет и достал бумагу и чернила. Промучавшись минут десять и разорвав несколько листков бумаги, он понял, что письма не получится. Слишком много эмоций нахлынуло разом, а мысли путались в голове и никак не хотели складываться в слова.

Отбросив перо в сторону, Джеральд встал из-за стола и прошел по коридору в спальню. Распахнув дверь, буквально ворвался туда и с отчаянием бросился на расстеленную постель, сдерживая слезы, в каком-то полубезумном исступлении покрыл поцелуями подушку, на которой спала Касси, простыни, халат, который она надевала, когда оставалась у него. Затем он вскочил на ноги и несколько раз обошел спальню и туалетную, задерживая взгляд на предметах, к которым прикасалась любимая женщина, потом вернулся в кабинет и быстро написал несколько строчек неровным почерком, преодолевая нервную дрожь в руке.