– Я люблю Грэм Ярдли. И она любит меня, я надеюсь. Я позволила ей отпустить меня, но я не верю, что она действительно этого хотела. Пожалуйста, мне очень нужно ее увидеть. Как можно скорее, пока еще не стало слишком поздно.

У Анны возникло нехорошее предчувствие. Она не могла отделаться от мысли, что что-то было не так.

Отодвинув стул, Дэвид Норкросс поднялся из-за стола и подошел к высоким окнам, возвышающимся над Бостонской гаванью. Его молчание затянулось, но Анна продолжала стоять, затаив дыхание и боясь даже пошелохнуться.

Когда он, наконец, заговорил, то обращался как будто к самому себе.

– Я знаю Грэм Ярдли с тех пор, как она была еще совсем юной девушкой. Ее отец был одним из моих самых близких друзей. Авария едва не убила его, но вы, должно быть, это знаете.

Он повернулся и пристально посмотрел на Анну.

– Грэм удалось выжить, но что-то жизненно важное было утеряно – ее радость, ее невероятная страсть к жизни, ее великий талант. В результате мы все что-то потеряли, а мир лишился великого музыканта.

Анна кивнула. – Я знаю об этом, но так не должно быть. Все это по-прежнему в ней, мистер Норкросс, музыка никуда не делась, она по-прежнему часть ее. Грэм причинили боль, и она боится. Я тоже боялась и подвела нас обеих. Пожалуйста, помогите нам.

Норкросс склонился над столом, быстро написал что-то на листочке и передал его Анне.

– Желаю удачи, дорогая. Ради всех нас.

* * *

– О боже, это действительно ты?

Анна заключила Хэлен в крепкие объятия. – Да, Хэлен, это действительно я.

Она отступила на шаг назад, чтобы посмотреть на пожилую женщину, и поразилась печали и обеспокоенности на ее лице. Анна никогда раньше не видела ее такой. Что-то явно было не так.

– Она здесь, Хэлен?

Хэлен утвердительно кивнула.

– Она на балконе. – Голос Хэлен сорвался, и она отвернулась, чтобы спрятать слезы. – Я как раз собиралась отнести ей чай. Я спрошу, хочет ли она тебя видеть.

Анна аккуратно остановила ее. – Нет, не нужно. В этот раз не ей решать. Я поговорю с ней.

– Тогда будь готова. Она больна.

Взгляд Хэлен сказал больше, чем слова. Ледяной страх окутал сердце Анны.

– Расскажи мне.

Голос Хэлен дрожал, когда она пересказывала события последних ужасающих недель.

– Шесть недель назад она заболела воспалением легких. Врач не мог мне толком объяснить, почему лекарства ей не особо помогают. Он сказал, у нее что-то с иммунитетом, но…

– А ты что думаешь? – спросила Анна, ее горло сжалось от боли.

Хэлен грустно посмотрела на Анну, затем ответила: – Я думаю, она просто не хочет выздоравливать. Я думала, что видела Грэм во время самого ужасного периода в ее жизни, но я никогда не видела ее такой.

– Почему вы здесь? Почему вы уехали из Ярдли? – спросила Анна, борясь с паникой и пытаясь разобраться в происходящем.

Хэлен не хотела быть грубой, но ее страх превзошел беспокойство за чувства Анны.

– Я говорила тебе, что случится, если ты ее бросишь! Она ни дня не хотела больше там оставаться. Заказала машину, сказала мне опечатать дом и уехала в Филадельфию. Дни и ночи напролет она проводила у фортепиано, я еще никогда не видела ее такой. «Последняя работа», – сказала она, и неустанно работала несколько месяцев подряд. Неудивительно, что врачи оказались бессильны! Я знаю, что она делает! Она хочет завершить работу и умереть!

Хэлен не могла сдержать слез.

– О боже, – прошептала Анна, ее глаза закрылись от одной только мысли. – Почему ты мне не позвонила? Ты же знала, что я сразу приеду!

– Я собиралась, особенно в те дни, когда ей было так плохо, что я боялась, что мы теряем ее.

– О, Господи, – простонала Анна. Пожалуйста, не допусти этого!

– Но она заставила меня пообещать, что я не стану звонить тебе. Она сказала, что ей не нужна твоя жалость.

– О боже, какая же она глупая, но я еще глупее, – резко сказала Анна. – Я назвала ее трусливой, но трусливой была я. Я знала, что ей пришлось пережить. Я знала о Кристине! Если бы я осталась, рано или поздно она бы приняла мою любовь!

– Она сомневалась не в твоей любви, – аккуратно поправила ее Хэлен.

– Тогда в чем же? – растерянно закричала Анна.

– Она боялась своей любви к тебе, что ее будет слишком много. Она не верила, что ты останешься с ней.

– И я ее бросила, – с горечью выдохнула Анна. – Это просто безумие, она должна меня выслушать, Хэлен. Я так сильно ее люблю!

– Не позволяй ей себя прогнать, – сказала Хэлен, впервые за несколько месяцев почувствовав надежду. – Она попытается, я знаю.

Анна решительно покачала головой.

– Я не уйду, если она хоть немного меня любит, что бы она ни сказала.

Хэлен улыбнулась.

– Тогда мне не о чем беспокоиться. Иди к ней, дорогая.

* * *

Грэм стояла у металлического ограждения просторной беседки, устремив свой взор куда-то вдаль. Анна замерла на месте, все еще не веря в то, что снова ее видит. Она стала еще тоньше, Анна сразу отметила, что Грэм потеряла в весе. Каждый мускул на ее изящной руке резко контрастировал с тонкой почти полупрозрачной кожей. Даже на расстоянии Анна заметила дрожание ее нежных пальцев. Она почувствовала нестерпимое желание обнять Грэм, но сдержалась. Им нужно поговорить.

– Спасибо, Хэлен, оставьте, пожалуйста, – тихо произнесла Грэм. Но уже через секунду она повернула голову и прислушалась. – Хэлен?

– Здравствуй, дорогая, – мягко позвала Анна, слова застревали у нее в горле.

Грэм слегка покачнулась, и рука, которой она держалась за перила, побелела.

– Анна? – прошептала она, не веря своим ушам. Она резко обернулась, ее темные глаза искали фигуру, которую никогда не смогут увидеть. – Анна?

Анна вдохнула и неуверенно ступила ближе. Болезненная худоба отразилась и на лице Грэм. Ее обычно ясный взгляд был затуманен болью. Ее лицо осунулось и выглядело смертельно уставшим. Но еще страшнее синяков под глазами была ее очевидная физическая слабость. Она тяжело опиралась на трость, и Анна не сомневалась, что без этой опоры она бы не удержалась на ногах.

– Да, это я, – сказала она, пытаясь скрыть страх в голосе. – Прости, что так долго не приезжала.

Грэм с усилием выпрямилась. Она не позволит Анне остаться из-за своей слабости! Со всей присущей ей прежде властностью она спросила:

– Это Хэлен тебя позвала?

– Нет, дорогая, она не звала. Я приехала, потому что больше не могу жить без тебя. Я так по тебе скучала.

– Мне не нужна твоя жалость, Анна, – резко отрезала Грэм. – Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь из-за моих потребностей.

Слегка ослабев, несмотря на все свои усилия, Грэм провела дрожащей рукой по лицу. Напряженным голосом, она произнесла:

– У меня осталась лишь моя гордость, Анна. Пожалуйста, оставь ее мне.

Анна подошла ближе и взяла Грэм за плечи.

– Не твоих потребностей, Грэм, моих. Ты нужна мне больше, чем можешь себе представить. Мне нужна твоя сила, твоя страсть и твое желание. И, о боже, мне нужна твоя музыка!

Она обняла Грэм, боясь, что она может исчезнуть.

– Моя жизнь пуста и бессмысленна без тебя! Пожалуйста, не гони меня.

Склонив голову, Грэм закрыла глаза.

– Анна, я не знаю, смогу ли я. Осмелюсь ли?

В этот раз Анна не уступит, она не сдастся.

– В чем дело, дорогая? Ты не хочешь быть со мной?

Грэм не могла противостоять нежности щеки Анны. Она думала, что больше никогда этого не испытает. Она изо всех сил старалась отрицать правду, которую прекрасно знала – она любила Анну всем сердцем. Впуская в себя ее прикосновение, она вспомнила каждое мгновение их последней ночи.

Наступив своей гордости на горло, она мягко произнесла:

– Я хочу быть с тобой больше самой жизни.

– Тогда в чем дело? – настаивала Анна, ловя пальцы Грэм и целуя ее ладони. – Скажи, почему ты не позволяешь мне любить тебя?

Грэм сделала глубокий дрожащий вдох, ее глаза закрылись от боли.

– Я боюсь, что если позволю себе сделать это, то все повторится. Я именно такая, как говорила обо мне Кристина – требовательная, зацикленная на себе собственница. Я боюсь, что если впущу тебя в свою жизнь, в свое сердце, то просто сведу тебя с ума, как это вышло с Кристиной. И если после всего этого я потеряю тебя, для меня это будет хуже смерти, Анна.

Последние слова она произнесла едва слышным шепотом, но они очень разозлили Анну. Кристина умело манипулировала Грэм, даже в свое отсутствие, слишком долго! Но у нее не получится манипулировать ее будущим, только не будущим Анны!

– Я не Кристина, Грэм! Я люблю тебя, и я буду любить тебя, позволишь ты мне это или нет. Что бы ты ни сделала, я не оставлю тебя. Меня не пугают ни твои потребности, ни твои желания, ни твоя страсть. Я хочу тебя! Я хочу провести с тобой жизнь, любить тебя и быть любимой тобой!

Она приблизилась достаточно, чтобы ее тело соприкоснулось с Грэм, заставив ее почувствовать свою страсть.

– Скажи, что не любишь меня, Грэм, что не хочешь меня, и я уйду.

– Я не могу, – простонала Грэм, дрожа от близости Анны. Она чувствовала себя не достаточно сильной, чтобы выдержать эту пытку.

– Я сделала свой выбор, Грэм, и я выбрала тебя.

Анна поцеловала ее, но поцелуй слишком быстро закончился.

– Теперь ты должна сделать выбор, хочешь ты быть со мной или нет. Только подумай, как следует. Выбирай любовью, а не страхом!

Ее поцелуй растопил Грэм. Он пробудил эмоции, которые она пыталась похоронить с того самого дня, когда Анна уехала. Она нуждалась в ней, она хотела ее, и не могла продолжать жить без нее. У нее не было выбора. Анна предлагала ей жизнь.

С глубоким стоном в горле она сдалась. Ее губы нашли губы Анны, которые ответили ей с еще большей страстью. Они целовались неистово. Их тела пылали, сливаясь воедино.

Анна почувствовала, что теряет контроль и неуверенно отклонилась назад, ее руки крепко сцепились на талии Грэм, пока она пыталась унять дрожь в ногах.

Грэм тяжело дышала ей в шею, не позволяя ей отстраниться.

– Я так сильно хочу тебя, – настойчиво прошептала Грэм, пробираясь рукой под свободную одежду на талии Анны. Ее рука спустилась ниже в поисках горячей влаги.

– Грэм, подожди! – с усилием сказала Анна. – Мы не можем делать это здесь!

– Я не отпущу тебя, – зарычала Грэм, ее губы снова искали губы Анны.

– Значит ли это, что ты любишь меня? – Анна слегка дразнила ее. Прижав обе руки к груди Грэм, она немного отстранилась, на мгновение сдерживая ее порыв.

– Навсегда, любимая, – заверила ее Грэм и притянула к себе. – Навсегда.

* * *

Комната, в которую Грэм привела Анну, тускло освещалась отблесками от огромного камина. Напротив него располагалась большая кровать с балдахином. Два бокала и охлажденная бутылка шампанского стояли на прикроватном столике.

Как только они вошли в спальню, Анна заметила, как на лице Грэм вдруг проступила неуверенность. Нежно улыбнувшись, она сжала ее руку.

– Я не передумала. И никогда не передумаю любить тебя, – нежно прошептала Анна. – Мне не терпится показать, как сильно я люблю тебя, дорогая. Я слишком долго этого ждала.

Лаская друг друга, и сгорая от любви, они поспешно избавлялись от одежды.

Анна взяла инициативу в свои руки. Добравшись до кровати, она мягко опрокинула Грэм и забралась сверху. Она хотела ее всем своим существом, ее тело жаждало освобождения, которое могли дать только эти искусные руки. Из ее души наружу рвался страстный голод. Ее влага осталась на бедре Грэм в том месте, где она прикасалась. Ее клитор готов был взорваться от прилившей крови. Изнемогая от желания прикоснуться к Грэм, она сдерживала свою страсть, лишь опасаясь за физическое состояние Грэм. Усилием воли она отстранилась назад.

Грэм потянула ее к себе с неожиданной силой.

– Ты нужна мне, Анна, прямо сейчас, – прошептала она. – Это все, что мне нужно. Пожалуйста.

Так нежно, как только могла, Анна взяла ее. Ее губы ласкали ямочку на шее Грэм и вздымающуюся грудь, делая паузы, чтобы зажать сосок или исследовать пупок. Ее руки сжимали дрожащее тело Грэм, придвигаясь все ближе к теплу межу ее ног. Нежно раздвинув налитые, шелковые губы, она вдыхала ее запах и гладила по всей длине, аккуратно вбирая в себя ее пульсирующий клитор. Она чувствовала лишь тепло Грэм на своих губах, и захватывающий восторг от ее криков, наполнявших воздух. После долгих месяцев ожидания, Анна никак не могла насытиться ею. Она удивилась тому, как ее собственное тело приближалось к оргазму с каждым взмахом бедер Грэм к ее лицу, с каждым сокращением мышц Грэм вокруг ее пальцев.

Анна застонала, когда почувствовала мощное пульсирующее сжатие у основания клитора, которое разошлось по ее ногам, по животу, и, наконец, переросло в продолжительный взрыв всего тела. Она кончала под аккомпанемент голоса Грэм, которая шептала ее имя, и испытывала радость, о которой даже не могла мечтать.