Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились

– Всегда, – пообещал он, целуя мою ладонь. – Всегда.

Когда мы подъехали к хижине, все вокруг было слегка припорошено снегом. Грэм выбрался из машины и поспешил к дереву, держа в руке автомобильное кресло Тэлон.

– Грэм, нам лучше зайти внутрь. Здесь очень холодно.

– Мы должны хотя бы поздороваться, – сказал он, глядя на дерево. – Ты можешь включить свет? Я боюсь, что, если опущу автомобильное сиденье, Тэлон заплачет.

– Конечно, – ответила я, торопливо шагая по промерзшей земле. Включив гирлянду, я повернулась к маминой елке, и мое сердце забилось быстрее, когда я увидела, что белые огни сложились в слова:

Ты выйдешь за меня?

– Грэм, – прошептала я, медленно поворачиваясь к нему. Он уже стоял на одном колене, держа в руке кольцо.

– Я люблю тебя, Люси, – сказал Грэм. Это был первый раз, когда он не назвал меня полным именем. – Мне нравится твоя доброта, твоя забота, твой смех и твоя улыбка. Я влюблен в твое сердце, которое бьется для всего мира. До тебя я был совершенно потерян, но благодаря тебе нашел свой путь домой. Ты причина, по которой я верю в завтрашний день. Ты причина, по которой я верю в любовь и никогда тебя не отпущу. Выходи за меня.

У меня на глазах выступили слезы, и я опустилась вниз, вставая на колени рядом с ним. Я обвила его руками, и он прижал меня к себе, пока я шептала заветное «да». Грэм надел кольцо мне на палец, и мое сердце забилось еще сильнее от осознания, что моя самая большая надежда наконец-то сбылась.

Впервые в жизни мне хотелось пустить корни вместе с ним.

– Так это и есть наше «долго и счастливо»? – тихо спросила я, шепча в его губы.

– Нет, любовь моя, это всего лишь первая глава.

И когда он поцеловал меня, я готова была поклясться, что в темноте ночи я вдруг почувствовала тепло солнечных лучей.

Грэм

Шесть лет спустя

– И он был твоим лучшим другом, папа? – спросила Тэлон, помогая мне копаться в саду. Лучи летнего солнца освещали наши лица, пока мы собирали зеленый перец и помидоры на ужин.

– Моим самым лучшим другом, – сказал я, стоя по колено в грязи. Подсолнухи, которые мы посадили несколько месяцев назад, уже выросли размером в Тэлон. Разноцветные бутоны цветов, которые посадила Люси, раскачивались на ветру.

– Ты расскажешь мне про него еще раз? – спросила Тэлон, воткнув лопату в землю. Затем она взяла зеленый перец и вгрызлась в него, как будто это было яблоко, – совсем как ее мама. Если я не мог найти этих двоих в доме – они наверняка сидели на заднем дворе, поедая огурцы, перец и ревень.

– Грязь полезна для души, – всегда шутила Люси.

– Опять? – спросил я, выгнув бровь. – Разве я не рассказывал эту историю вчера вечером?

– Мактуб, – ответила она с хитрой усмешкой. – Это значит, что все уже предрешено и тебе суждено рассказать эту историю еще раз.

Я рассмеялся.

– Неужели? – спросил я, подходя к Тэлон и подхватывая ее на руки.

Она захихикала.

– Да!

– Ну ладно, раз уж все предрешено, – пошутил я и подвел ее к дереву профессора Оливера, где стояли три стула: два обычных и один детский пластиковый стул. Я усадил Тэлон на ее стул и сел рядом с ней. – Итак, все началось, когда я учился в колледже и провалил свое первое задание.

Я рассказал ей историю о том, как профессор Оливер появился в моей жизни и как он посеял в моем сердце семя, которое выросло в любовь. Он был моим лучшим другом, моим отцом, моей семьей. Тэлон всегда любила эту историю. Ее улыбка и внимательное выражение лица всегда наполняли меня любовью. Она слушала совсем как Люси: от всего сердца, с блеском в глазах.

Когда я закончил рассказ, Тэлон встала, как делала каждый раз, подошла к дереву и крепко обняла его.

– Я люблю тебя, дедушка Олли, – прошептала она, целуя кору дерева.

– Ты опять рассказываешь ей о профессоре Оливере? – спросила Люси, выходя на улицу. Она вразвалку подошла ко мне и Тэлон с ее большим беременным животом. Опустившись на свой стул, она тяжело вздохнула, как будто только что пробежала марафон.

– Опять, – улыбнулся я и наклонился, чтобы поцеловать ее, а затем и ее живот.

– Как тебе спалось, мама? – спросила Тэлон. Энергия наполняла ее до самых краев. Было удивительно наблюдать, как она бегает вокруг и восхищается всем происходящим. Еще несколько лет назад она могла уместиться у меня на ладони. Несколько лет назад я не был уверен, что она выживет, а сегодня она просто излучала жизнь.

– Хорошо, – зевая ответила Люси.

В скором времени мы будем спать куда меньше. Еще никогда в жизни я не был так взволнован и готов.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил я. – Вода? Сок? Пицца?

Она усмехнулась и закрыла глаза.

– Только солнечный свет.

Еще несколько часов мы втроем сидели на улице, нежась на солнышке. Находясь в окружении своей семьи, я чувствовал себя просто замечательно.

Семья.

Каким-то образом у меня появилась семья. Никогда в жизни я не думал, что моя жизнь закончится так – счастливо. Две девочки, сидевшие рядом со мной, были моим миром, а маленький мальчик, который будет здесь уже совсем скоро, уже полностью завладел моим сердцем.

Когда пришло время готовить ужин, я помог Люси встать со стула, и мы оба на мгновение замерли на месте.

– Мама, ты что, описалась? – спросила Тэлон, глядя на Люси.

Я приподнял бровь, понимая, что только что произошло.

– В больницу? – спросил я.

– В больницу, – ответила она.

На этот раз все было совсем по-другому. Мой сын появился на свет весом в восемь фунтов и три унции. Он громко закричал, продемонстрировав всем свои сильные легкие.

Я часто оглядывался назад, на самые счастливые секунды своей жизни, и удивлялся, чем такой человек, как я, заслужил такое благословение. Среди них был момент, когда Тэлон отпустили из реанимации. Когда профессор Оливер впервые назвал меня сыном. Когда Люси впервые сказала, что любит меня. Когда были оформлены документы на усыновление и Тэлон официально стала нашей дочерью. Когда мы поженились. И вот теперь, когда я впервые держал на руках своего прекрасного сына.

Оливер Джеймс Рассел. Или просто Олли.

Мы отправились домой на следующий день после рождения Олли, и прежде чем отправиться спать, Тэлон подошла к своему брату, который спал в объятиях Люси, и поцеловала его в лоб.

– Я люблю тебя, малыш Олли, – прошептала она, и мое сердце наполнилось теплом. Оно становилось все горячее с каждым днем, который проходил в окружении моих любимых.

Я отнес Тэлон в ее кровать, зная, что посреди ночи она снова окажется между мной и Люси. Я обнимал ее, думая о том, что однажды настанет день, когда она не будет лежать рядом с нами. Я знал, что настанет день, когда она станет слишком взрослой и крутой, чтобы проводить время с родителями. Поэтому каждый раз, когда она заходила в нашу комнату, я прижимал ее к себе и благодарил вселенную за то, что у меня есть дочь, которая показала мне, что такое любовь.

После того как Тэлон улеглась в свою кровать, я вернулся в детскую, где Люси засыпала, сидя в мягком кресле с Олли на руках. Я поднял его и положил в кроватку, нежно поцеловав сына в лоб.

– Пора спать, – прошептал я жене, целуя ее в щеку и помогая встать.

– Пора спать, – зевая пробормотала она. Я помог Люси добраться до нашей комнаты, откинул одеяло и уложил ее в кровать, после чего забрался в постель рядом с ней и прижал ее к себе.

Она придвинулась ближе, и ее губы коснулись моей шеи.

– Счастлив? – зевнула она.

Я поцеловал ее в лоб.

– Счастлив.

– Я люблю тебя, мой Грэм Крекер, – тихо сказала Люси за несколько секунд до того, как заснуть.

– Я люблю тебя, моя Люсиль, – сказал я, целуя ее в лоб.

Лежа в своей кровати той ночью, я думал о нашей истории. Как она нашла меня, когда я потерялся; как она спасла меня, когда я нуждался в ней больше всего. Как она научила меня доверять людям и доказала мне, что настоящая любовь существует в реальности. Она показала мне, что настоящая любовь требует времени. Над ней нужно работать. Настоящая любовь требует общения. Настоящая любовь растет, только когда о ней заботятся.

Люсиль Хоуп Рассел была моей историей любви, и я пообещал себе, что проведу остаток своей жизни рядом с ней.

В конце концов, «мактуб» означает, что все предрешено.

Нам было суждено жить долго и счастливо, пока наши сердца стремились к звездам, а ноги оставались на твердой земле.

Конец

Процесс написания этого романа дался мне совсем не просто, и очень много людей помогали мне добраться до заветного слова «конец». И все же была одна леди, которая терпеливо наблюдала, как я разваливаюсь на части, а затем собрала меня воедино вместе с этой книгой. Она часами разговаривала со мной по телефону, а когда я удалила 70 000 слов, она взяла меня за руку и сказала, что я могу начать все сначала и сделать свою историю еще лучше. Стейси Бриллхарт, ты стала моей опорой. Ты удерживала меня на земле, когда я хотела улететь в облака, и стала для меня настоящим ангелом. Я понятия не имею, как мне посчастливилось встретить такого терпеливого и заботливого человека. Но я глубоко благодарна тебе за то, что ты держала меня за руку и слушала, как я плачу. Если я вдруг тебе понадоблюсь – я всегда приду тебе на помощь и днем и ночью. Именно благодаря тебе я все еще верю в добро.

Канди Штайнер и Даниэль Аллен – две женщины, которые заставляют мое сердце парить. Вы обе – воплощение силы, обаяния и верности. Спасибо за то, что вы читали отрывки из этой книги, слушали мои истерики и все равно не разлюбили меня. Я обожаю вас обеих больше, чем можно выразить словами, мои любимые!

Моему племени женщин, которые всегда поддерживают друг друга и делятся своими успехами: как же мне повезло, что я вас встретила!

Саманта Крокетт, ты моя лучшая подруга. Спасибо тебе за вдохновляющие мемы, которые помогли мне в работе над этой книгой. Спасибо за поездки в Чикаго и спасибо за твою дружбу. Я счастлива, что знаю тебя, и безумно тебя люблю. Даже несмотря на то, что ты любишь горох.

Тэлон, Марии, Эллисон, Тере, Элисон, Кристи, Тэмми и Беверли – моим самым любимым бетам в мире. Спасибо, что бросили мне вызов и не позволили моим словам быть просто «нормальными». Вы делаете мои истории сильнее, и благодаря вашим голосам я учусь находить свой собственный. Никакой благодарности не будет достаточно, но так как вы сейчас не вычитываете эту часть на ошибки, вы не можете сказать мне, как сделать ее лучше, ха-ха!

Большое, большое спасибо моим редакторам Элли из «Love N Books» и Кейтлин из «Editing by C. Marie». Спасибо, что отдали все свои силы моим беспорядочным словам и отполировали их до блеска. О, и спасибо, что терпели мое «БОЖЕ МОЙ, ДАЙТЕ МНЕ ВПИСАТЬ ЭТО!». Боже. Ну я и заноза.

Вирджиния, Эмили и Элисон – лучшие корректоры в мире. Эти мелкие детали и эти раздражающие запятые, которые я ставлю где надо и не надо: спасибо, что помогли исправить эти досадные ошибки. Я бы сказала, что в следующий раз у меня получится лучше, но боюсь, что это неправда.

Моей семье и друзьям, которые почему-то все еще любят меня, хотя я почти не вылезаю из своей писательской пещеры. Спасибо, что не злитесь на меня, когда я вдруг замолкаю посреди разговора и принимаюсь записывать что-то в свой блокнот. Спасибо вам за понимание, ведь иногда я проигрываю одни и те же песни на повторе, когда пишу определенные сцены. И спасибо, что любите меня даже в те дни (хорошо, недели), когда я не заправляю постель и не крашусь.

Жить с писателем-зомби, должно быть, непросто, и все же вы все меня любите. Что за чудаки.

И наконец, спасибо тебе. И тебе. И тебе. Спасибо, что прочитали эту книгу. Спасибо, что дали мне шанс. Без всех вас, читателей и блогеров, я была бы просто девушкой с мечтой и неизданным романом. Вы изменили мою жизнь. Спасибо, что вдохновляете меня становиться лучше с каждым романом. Спасибо, что вы появились, когда были так мне нужны. Спасибо вам за сообщения, на которые я не всегда отвечаю сразу же (но я клянусь, что читаю их все). Благодарю вас за любовь к литературе и за то, что вы нашли время прочесть мои книги. Я буду любить вас всех вечно. Вы мои Люсиль со всего мира. Вы мое сердце. Вы мои самые любимые люди на свете.

Мактуб.