Оливия Стилл - Жара в Архангельске-2

— Ты эстонка? — спросила её Олива, накладывая в пластиковую тарелку салат и протягивая её девушке, — У меня бабушка тоже эстонка…

Регина молча приняла тарелку из рук Оливы и даже не улыбнулась. Олива только сейчас заметила на её шее и запястьях рук браслеты с шипами.

Кто-то предложил идти смотреть салют у Вечного огня. Все оделись и вышли из квартиры, но в лифт не помещалось столько народу, поэтому всем пришлось спускаться вниз поэтапно.

Первыми загрузились в лифт Олива, Ярпен, Регина, Райдер, Гладиатор и Хром Вайт. Остальные в лифт не влезли, поэтому им пришлось ждать следующего. Салтыков, по-прежнему избегая Оливы, даже в лифт с ней не зашёл и пристроился возле Ани, которая о чём-то оживлённо болтала с Кузькой.

Хром Вайт в своей дутой куртке стоял напротив Оливы, поддерживая её, чтобы не упала. Олива по сравнению с остальными почти не пила, однако уже не держалась на ногах. Увидев Салтыкова рядом с Аней, она демонстративно обняла Хром Вайта и провисла у него на руках.

— Хромик, — Олива взяла в руки его лицо и тут же потонула в его больших серых глазах, — Хромик, дай я тебя поцелую…

«А, пропадай моя голова! — с отчаянием подумала она, — Салтыков, ты сам виноват во всём…»

И на глазах изумлённой публики Олива поцеловала Хром Вайта в губы.

Небо над Архангельском то тут, то там гремело петардами, салютами и фейерверками. С левого берега широкой Северной Двины виднелись то и дело вспыхивающие над освещённым ночным городом яркие шапки переливающихся звёзд. Жители левобережных посёлков выходили на реку смотреть салют, видневшийся с правого берега, и завистливо вздыхали: что ни говори, а умеют архангелогородцы гулять с размахом, любят шик и блеск. Праздничный город на правом берегу во главе со своим величавым «кремлём» — высоткой манил левобережцев, и многие из них, не желая в новогоднюю ночь киснуть дома, ехали гулять в Столицу Севера.

Движение по центральным улицам Архангельска было перекрыто; по проезжей части Троицкого проспекта, Воскресенской, Набережной тянулась к центру длинная вереница людей. В основном это были большие, человек в десять-двадцать компании молодых людей, студентов, старшеклассников. Среди этих компаний была и компания Салтыкова.

Олива тихо шла, затерявшись в толпе, и молчала. Глядя на неё, никто бы не подумал, какого дурака она сваляла пять минут назад. Однако Салтыков пресёк её выходки на корню.

— Если ты будешь так себя вести, я отправлю тебя домой. Поняла? — жёстко отрубил он, когда все вышли из подъезда.

— Ой-ой-ой! Напугал ежа голой жопой! — Олива ещё пыталась казаться бесшабашной, однако в её голосе уже не было такой уверенности.

Ребята ушли вперёд, чтобы дать Салтыкову и Оливе возможность объясниться без свидетелей. Ушёл вместе со всеми и Хром Вайт, чтобы не оказаться крайним.

— Между прочим, это ты первый меня скомпрометировал! — напустилась она на Салтыкова.

— Сейчас не время выяснять отношения. А завтра поговорим, — и Салтыков поспешил присоединиться к остальным в компании.

И теперь Олива молча шла, кутаясь в свою дублёнку, и уныло думала о том, что же будет завтра. Ничего хорошего тон Салтыкова не предвещал.

«Что ж, завтра и поговорим, — думала она про себя, — Конечно, это был необдуманный поступок с моей стороны — целовать при всех Хром Вайта, но когда ты целовал Аню, я ничего тебе не сказала. А теперь скажу, уж будь уверен…»

Между тем, все остановились у крыльца отеля «Пур-Наволок» и стали смотреть салют. Тассадар открыл бутылку шампанского, стал всем наливать в пластиковые стаканы. И тут к ним подошли старые приятели Оливы — Ден и Лис.

— Ребята, как я рада, что вы тоже тут! — Олива кинулась обнимать своих друзей, — Айда с нами гудеть! Отпразднуем этот Новый Год по-архангельски — с треском, по всем правилам!

— Я замёрзла, — заканючила Аня, — Пойдёмте домой…

— Есть пойти домой, — и Салтыков громко крикнул, — Так, дамы и господа! Разворачиваем оглобли и идём продолжать отмечать праздник к нам на квартиру!

Приглашение было принято, и все дружной вереницей потянулись в направлении хаты. Ввалившись всей гурьбой в квартиру, продолжили пиршество. Пели караоке, особенно хорошо пел Кузька, Флудман подпевал. Спели «Группу крови» Цоя, «Маленькую лошадку» Найка Борзова (Мочалыч отличился в исполнении этой песни). Потом пели ДДТ, КиШа, и даже «Hotel California». Свет в комнате был выключен, Ярпен и Регина целовались на диване, Олива гадала на картах Сане Негодяеву, а Хром Вайт на другом диване пытался взобраться на Аню.

— Снимите его с меня! — вопила она.

Саня с Оливой, смешав карты, кое-как стащили с неё пьяного Хрома. Высвободившись, Аня села между Райдером и Кузькой и затянула вместе с ними «Это всё» Шевчука. Между тем Салтыков бегал курить с пацанами, ржал, пел караоке и не обращал на Оливу ни малейшего внимания.

— Оль, почему ты такая грустная? — спросил её Хром Вайт, ложась рядом с ней под одеяло.

— А то ты не видишь, — ответила Олива, — Вон, бегает, ноль внимания, фунт презрения. И стоило мне приезжать тогда…

— Почему не стоило? Знаешь, как я тебя ждал…

— Но он меня, видимо, совсем не ждал…

У Оливы задрожал голос и она, уткнувшись Хрому в плечо, горько заплакала. Хром Вайт гладил её по волосам, утешая, целовал в лоб, а она, чувствуя себя ещё более несчастной, плакала ещё горше.

А веселье продолжалось своим чередом. Шампанское и водка лились рекой, некоторые, напившись вдребодан, уже падали под стол. В колонках на полную громкость орал КиШ, под которого все колбасились, пели, плясали. Салтыков же тем временем, выпив лишнее, уже вовсю скакал по полу с пустой бутылкой между ног и орал:

— И волки среди ночи

Завыли под окном!

Старик заулыбался

И вдруг покинул дом!

Но вскоре он вернулся

С ружьём наперевес!

«Друзья хотят покушать,

Пойдём, приятель, в лес!!!»

— Будь как дома, путник, я ни в чём не откажу! —

гахнули остальные, —

Я ни в чём не откажу! Я ни в чём не откажу!

Хэй!!!

Множество историй, коль желаешь, расскажу!

Коль желаешь, расскажу! Коль желаешь, расскажу!

Кто-то зазвонил в дверь. Аня кинулась открывать — на пороге стоял какой-то незнакомый толстый парень в красном колпаке и бутылкой шампанского в руках.

— Деда Мороза вызывали?

— Не-а, — хмыкнула Аня, — Но раз уж пришёл, то заходи.

— Женёооок! — гахнули из зала, — Заходи, гостем будешь!

В квартире творилось что-то несусветное. В коридоре парни пугали друг друга тем, что выпрыгивали из шкафов и орали как резаные; в накуренной гостиной творился настоящий бедлам — плясали канкан, взрывали пустые коробки из-под вина, скакали как ненормальные, едва не проломив ногами пол. Аня скользнула взглядом по комнате и отметила, что ни Ярпена, ни Регины в гостиной нет. «Не иначе как ускользнули под шумок в спальню», — решила она и тут же быстрыми шагами направилась к Салтыкову.

— Пока вы тут песни распеваете, эта сладкая парочка трахается в нашей спальне! — без обиняков заявила Аня.

Салтыков ошарашенно уставился на неё.

— Трахаются?

— Да!

— В нашей спальне?

— Да!!!

Секунда — и Салтыков как тигр кинулся к дверям. Олива, слышавшая всё, моментально выскочила из-под одеяла и кинулась наперерез Салтыкову.

«О Боже, если он застукает там Ярпена и Регинку, им конец! — стучало в её голове, — Я должна во что бы то ни стало задержать его…»

— Мелкий, отойди! — приказал Салтыков, пытаясь отодвинуть Оливу, которая встала в дверях, преградив ему выход.

— Нет, послушай, не ходи туда, пожалуйста, не ходи! — скороговоркой выпалила Олива, держась одной рукой за дверной косяк, а другой пытаясь обнять Салтыкова за шею.

— Отойди!!! — гаркнул вдруг Салтыков и с силой толкнул Оливу в грудь так, что она отлетела в коридор, — Курица глупая!!! Я здесь хозяин! Поняла?!?!

Парни высыпали в коридор и ошарашенно уставились на Салтыкова, но никто не посмел остановить его. Олива, будучи шокированной, кое-как встала, опираясь о стену. Она даже не поняла, что произошло — первый раз в жизни Салтыков поднял на неё руку.

Внезапно из гостиной раздался страшный треск. Салтыков, на полдороге к спальне, развернулся и побежал обратно.

— Блядь! Они там стёкла ломают!!! — крикнул он и, как вихрь пронесшись мимо Оливы, кинулся в гостиную проверять, кто ломает стёкла.

Оливе стало унизительно и противно. Ещё она почувствовала, что смертельно устала и, ни говоря больше ни слова, побрела в соседнюю комнату, где уже спали двое парней, попросила их подвинуться и легла рядом с ними. Туда же в скором времени присоседились Аня и Хром Вайт.

Проснулись они поздно, где-то около часу дня. Гости, навоевавшись вдоволь и оставив после себя свинарник, разбрелись где-то под утро, и квартира почти опустела.

Олива, решившая после вчерашнего не разговаривать с Салтыковым, молча прошла в ванную, вымыла голову, вычистила зубы и села в угол дивана читать привезённую Аней книжку Айзека Азимова.

— Мелкий, — сказал ей Салтыков, как ни в чём не бывало, — Сходи в гостиную, сделай там приборочку. А то там такой свинарник…

— Я с тобой не разговариваю, — отрезала Олива, — Тебе надо, ты и делай. Я что тут тебе — служанка, что ли?

Салтыков не нашёл, что ответить и вышел из комнаты. Столкнулся он с Оливой в кухне, когда пошёл туда курить.

— Мелкий, — прошептал он, обнимая её сзади и целуя в плечо, — Прости меня, мелкий. Я просто озверел вчера от этих гостей. Прости меня, пожалуйста…

Олива хотела было отстраниться, сказать ему что-нибудь едкое, холодное, но в тоне Салтыкова было столько любви и искреннего раскаяния, к тому же он так давно не был с ней так проникновенно-нежен, что она сдалась против своей воли.

— Злодей ты мой! — прошептала Олива со слезами в голосе и прильнула губами к его губам, — Всё прощаю тебя и прощаю — устала уже…

Салтыков, продолжая целовать Оливу, повлёк её в спальню. Там, уложив её в постель и чмокнув пару раз мимо губ, немедленно стащил с неё трусы. Олива скрестила ноги.

— Нет… Не сейчас… Я ещё не готова…

Он тут же перестал её обнимать-целовать. Просто молча лёг и всё. Олива ещё пыталась о чём-то говорить с ним, но Салтыков даже не слушал её, не отвечал на её вопросы. Оливу это взорвало.

— Почему ты не разговариваешь со мной? У меня такое ощущение, что я разговариваю со стенкой.

Салтыков невозмутимо молчал.

— Слушай, ну я же к тебе обращаюсь! — крикнула она, потеряв терпение.

— Я хочу спать, — отрезал он.

«Вот и вся любовь», — промелькнуло в её голове. Олива с трудом сдерживала слёзы.

— Я вижу, что ты уже не любишь меня…

— Дура ты, вот и всё, — сказал Салтыков.

Олива вскочила с кровати и, едва сдерживая рыдания, убежала к Ане. Она ждала, что Салтыков пойдёт за ней, попросит прощения. Но он не шёл. Салтыков же, выкурив на кухне очередную сигарету, собрался и, сказав Ане, что ему надо отлучиться по делам, вышел из квартиры.

Прошло несколько часов. За окном уже давно стемнело, а Салтыков всё не возвращался. Приходили Кузька с Тассадаром, приносили галеты к чаю и, не дождавшись Салтыкова, уходили снова. Аня собиралась пойти с Денисом на каток, а по пути захватить с собой Диму Негодяева, но пока провозились, наступил вечер. Салтыков же всё не возвращался, и Олива, от нечего делать раскладывающая на диване пасьянс, уже занервничала, не зная, что и думать.

— Кстати, пока мы в квартире одни, можем погадать, — кинула идею Аня, закрыв за парнями дверь, — Ты как на это смотришь?

— На картах мы уже гадали, — сказала Олива, — А больше трёх раз нельзя.

— Почему обязательно на картах? Можно на воске, на кофейной гуще, — возразила Аня, — Сейчас как раз святки — самое время для рождественских гаданий.

— Но ведь у нас нет воска, а кофе мы с тобой не пьём, — сказала Олива, — Других же гаданий я не знаю.

Аня прилегла на диван рядом с Оливой. Свет в комнате был выключен. Какое-то время девушки молчали.

— Я знаю одно гадание, — нарушила молчание Аня, — Нужно три одинаковых стакана с водой, сахар и соль. В одном стакане вода простая, в другом сладкая, в третьем солёная. Стаканы следует перемешать так, чтобы их было не отличить, какой из них какой. Берёшь наугад один из трёх стаканов и пьёшь воду: какая тебе вода достанется — простая, сладкая или солёная — такая, значит, у тебя и жизнь будет…