Я чуть в обморок не упала.

— Адела, — с трудом спросила я, — так ты добивалась Кевина просто назло Джессе?

Она спокойно посмотрела на меня. Глаза выдавали, что Адела была слегка навеселе…

— Нет, нет, — туманно ответила она, — он мне немного нравился, я даже расстроилась, когда Кевин сначала завлек меня, а потом бросил. Но я быстро поняла, что ему, должно быть, нравится кто-то другой. У него не могло быть иных причин отказать мне, ведь правда? Я была так несчастна тем вечером, когда Джесса наорала на меня, а Дональд был такой милый и добрый, когда мы вышли из музыкального корпуса. Мне показалось, что вы говорили о чем-то важном, когда мы ворвались к вам. Но я знаю, что ты не считаешь его привлекательным. Ханна, ты же помнишь, как сама мне это говорила?

У меня глаза на лоб полезли.

— Я оказала тебе услугу. Джесса пусть сама о себе заботится, но я пыталась помочь тебе.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Бедный Дональд. Бедная я. Теперь многое стало понятным… Не понятно только, какие у Аделы планы относительно Дона.

— Не беспокойся, я присмотрю за беднягой Донни сегодня на экскурсии, — сказала она и проказливо посмотрела на меня. — Я-то всегда считала, что он очень даже ничего…

Я отвернулась к окну, еле сдерживая слезы. Это было хуже самого страшного ночного кошмара. Дональд думает, что он мне не нравится. Он уверен, что я люблю Кевина, и, наверное, сказал ему об этом. И теперь Дон старательно показывал мне, что ему все равно. Я глянула на Джессу и Кевина. У них, похоже, все было прекрасно. Кевин наконец-то сообразил, что я не отвечаю ему взаимностью… Господи, что за путаница! Я вдруг почувствовала себя такой беспомощной. Спасибо, Адела. Большое спасибо.

Мы приехали к мастерским, которые разместились в красиво перестроенных амбарах, примыкающих к фермерскому дому семнадцатого века. Теперь там выставочный зал. Позади амбаров бежала речка, на берегу росли ивы. Из автобуса нас вылезло более тридцати человек. Я высматривала Дональда, но он определенно держался на расстоянии. Сэм, который, как я знала, интересуется изготовлением инструментов, о чем-то оживленно беседовал с ним. Джесса увела Кевина как можно дальше от Аделы, и вот я снова вдвоем со своей старой подружкой Аделой. Я внезапно с болью осознала, что день пройдет совсем не так радужно, как я планировала.

Нас разбили на шесть групп, чтобы обойти шесть мастерских. Нечего и говорить, что мы с Аделой не оказались ни в группе с Джессой и Кевином, ни с Дональдом и Сэмом. Но мы были вместе с Хелен, Джоси и Хорнами, что меня вполне устраивало. В первой мастерской делали клавесины и клавикорды. Солнечный свет падал на ароматные деревянные стружки, усыпавшие пол вокруг двух мастеров. Все это напомнило мне картину, которую я однажды видела. Вообще весь сегодняшний день напоминал кадры то одного, то другого фильма. Меня до глубины души поразил маленький инструмент — клавикорды, с черными клавишами вместо белых и наоборот. Едва я прикоснулась к ним, инструмент издал мягкий серебристый звук. Почему мои родители не тратят деньги на нечто подобное, вместо покупки нового БМВ? Я тихонечко поиграла на клавикордах, пока Адела разговаривала с одним из мастеров. Я вспомнила несколько аккордов из песни Дональда о цветах и дожде… Клавикорды — такой личный и даже таинственный инструмент… Я представила, как Дон сидит за этими нежными клавикордами. Может, он как-нибудь узнает, что на них уже играли его музыку?.. О, Донни! Я не могу без тебя!

Пора было уходить. Поочередно посмотрев на то, как делают гитары, деревянные духовые инструменты, медные духовые инструменты, мы наконец пришли к мастеру по скрипкам — Вулфу Проссеру. Он работал над скрипками один. Проссер оказался хмурым старым джентльменом. Он вовсе не радовался тому, что толпы школьников отрывают его отдела, а сегодня утром мы были уже пятой группой. Мы немного отступили, боясь задеть что-либо. Но тут Адела увидела готовую скрипку в плюшевом футляре, взяла ее и быстренько настроила. Мы нервно наблюдали за ней, но мастер, казалось, ничего не замечал и продолжал работать. Адела заиграла Мендельсона. В стенах этого старинного амбара она казалась еще меньше и играла как ангел. Хорны, Джоси и Хелен, которые проявляли только вежливый интерес к процессу изготовления инструментов, в изумлении переглянулись. А у меня даже дыхание перехватило, в горле встал комок. Так происходит всякий раз, когда Адела колдует на скрипке. Я думала о Дональде, об этом прекрасном дне и о том, в какой кошмар этот день превращается. Слезы заволокли глаза, очки запотели. Я была не единственная, на кого игра Аделы произвела столь сильное впечатление. Адела закончила играть и положила инструмент на место, в футляр. Скрипичный мастер встал и подошел к ней — его глаза сияли. Он положил скрюченную руку ей на плечо.

— Дорогая моя, — просто сказал он, — спасибо тебе. Для этого я и делаю скрипки.

И вернулся обратно на свою скамью.

Притихшие, мы перешли в последнюю мастерскую, где Джордж Хупер изготовлял свои знаменитые флейты Хупера.

— Осмотритесь вокруг хорошенько, — сказал он, — задавайте вопросы о чем угодно. У меня тут есть несколько мундштуков для тех, кто хочет попробовать. Есть среди вас флейтисты?

— Она, — все показали на меня.

— Ты, кажется, хорошая, аккуратная девочка. На вот. Это золотой мундштук. Посмотрим-ка, на что ты способна…

Я слышала о золотых флейтах, но никогда на таких не играла.

— Протри-ка его хорошенько. Парень из предыдущей группы надул туда кучу бактерий. Не хочу, чтобы ты подцепила чего-нибудь.

И он хрипло усмехнулся. Я демонстративно тщательно протерла губную пластинку и подула. Ух ты! Великолепный золотой звук.

— Видишь? Ты звучишь с ним, как Джимми Голуэй.

Мы поблагодарили и вышли на яркий солнечный свет. Обход мастерских закончился — мы были последней группой.

— Быстро осматриваем выставочный зал, — сказала мисс Клэгган. Она посмотрела на часы. — А потом все обратно в автобус. Почти полдень — думаю, вы уже очень хотите есть.

Ко мне подошла Джесса.

— Ты пробовала играть на золотой флейте? — спросила она. — Я пробовала, и Дональд тоже. Изумительно, правда? Это Дональд попросил мистера Хупера проследить, чтобы ты тоже поиграла. О, я еще с Кевином разобралась… Потом все расскажу, — закончила она, увидев, что к нам приближается Кевин.

* * *

Дональд определенно избегал меня. Я себе такого даже представить не могла. Джесса, Кевин и я нашли дерево и расположились над ним на пикник. Как только мы вышли из автобуса, Адела подбежала к Дональду и Сэму, взяла обоих под руки и утащила как можно дальше от нас. Я слышала, как она начала делиться впечатлениями от игры на скрипке Проссера. К ее чести, она рассказала только, как это было великолепно, а не о том, что ее игра довела до слез самого мастера. Однако конца рассказа я уже не слышала, потому что они ушли слишком далеко. Джесса и Кевин прекрасно ладили между собой. Я почувствовала себя третьим лишним. Это не значило, что они плохо со мной обращались, просто были «они» и я. А вдалеке от нас была Адела. Вся такая оживленная и хорошенькая — просто тошно — сидела и непринужденно болтала с Дональдом и Сэмом. Я сдалась: сняла очки, растянулась на солнышке и предалась мечтаниям.


— Ты идешь на лодке кататься, Донни-друг?

— Давай, Дональд, — просила Джесса, — поехали с нами по реке.

Я узнала голос Аделы:

— He-а. Река — для туристов, правда, Дон?

Но его ответа я не расслышала. Адела раньше говорила совсем другое! Я села и потерла глаза. Очки, на место! Здравствуй, мир!

— Поехали с нами кататься на лодке, а, Дак? — спросила Джесса.

Я поняла, что она предлагает это из вежливости. Ее голос был не таким умоляющим, как слова. И выражение лица говорило: «Пожалуйста, дай мне побыть с Кевином наедине…»

Я внимательно посмотрела на нее.

— Я, наверное, вокруг колледжей погуляю, — сказала я с сомнением.

Джесса не стала настаивать.

Значит, до свидания, прогулка по воде. Я присоединилась к тем, кто шел на экскурсию по колледжам, остальные ушли к лодочной станции брать напрокат лодки. Я оглядела нашу группу. Дона и Аделы там не было.

Проклятье.

Кембриджский Королевский колледж — красивое место. И Колледж Королевы тоже, и Тринити колледж, и Колледж святого Джона, и Петерхаус, и Пембрук, и Клэр — и все остальные, которые только можно назвать. Вскоре они слились у меня в один. Солнце пекло невыносимо. Новыми босоножками я натерла на ногах волдыри. Все мои друзья были на прохладной реке. Наверное, Дональд с Аделой умчались куда-то. А мне до шести часов было совсем нечего делать, разве что пойти по сувенирным лавкам, но и этого не хотелось, ведь все равно не было подходящей компании. Мы встречались в столовой колледжа Клэр в половине шестого. После чая был запланирован вечерний концерт в соседней часовне Королевского колледжа в шесть пятнадцать. Я решила побыть одна, купила бутылку минералки и вернулась к реке. Легла в теньке, положив подбородок на руки, и стала любоваться зеленой водой. Я представляла себе Офелию с картины эпохи прерафаэлитов и завидовала ей.

В пять тридцать я встала. Мысль о еде и концерте немного радовала, но тут в поле зрения попала странная лодка: весла спущены, двое людей просто плыли по течению. Гребец снял рубашку. Его пассажир лежал на спине и то и дело подносил ко рту бутылку с вином. И хихикал, вернее, хихикала. Гребец наклонял шелковистую голову к кудрявой темной головке и что-то говорил, отчего та покатывалась со смеху. Я отползла обратно в тень дерева. Это были Дональд и Адела.

Я мало помню из того, что случилось после. Каким-то образом я добралась до чая, прослушала концерт и старалась не плакать слишком много или слишком очевидно. Каким-то образом я доехала до лагеря на первом сиденье автобуса, не оглядываясь назад. Каким-то образом я добралась до постели, не пытаясь остановить Джессу с ее бесконечными рассказами о Кевине. Каким-то образом я заснула. И не слышала, как вошла Адела.

Глава 12

Во сне я плакала. Мама кричала на меня, а кто-то равнодушно на это смотрел, по-моему, Софи. Я просила маму перестать, говорила, что на самом деле не хотела быть плохой… Я проснулась, громко всхлипывая. Слава богу, это всего лишь сон. Но реальность оказалась еще хуже сна: я вспомнила вчерашний день. Дональд и Адела. Я села на кровати, вся в поту. Адела! Где она? Тут она, спит, повернувшись ко мне спиной. И Джемма здесь, и Джесса. Все в порядке. Кроме того, что все совершенно не в порядке. Я потеряла Дональда. Его у меня никогда и не было, конечно, но теперь я точно его потеряла. Отдала Аделе. Я посмотрела на нее, спящую, и в отчаянии забилась под одеяло. По лицу заструились слезы и скапливались где-то на подбородке.

Самое ужасное, я не замечала ничего подозрительного: все шло так хорошо, просто замечательного вечера понедельника, когда Адела и Джесса разругались из-за Кевина. А потом Адела ушла из музыкального корпуса под руку с Дональдом, а я даже не поняла, в чем дело.

Да, собственно, и не важно, когда все это началось. Это случилось, и теперь Дональд, наверное, презирает меня и вовсю крутит любовь с Аделой — меня аж передернуло от воспоминания, как они вдвоем плыли в лодке. И Кевин, определенно, заинтересовался Джессой. Может быть, я еще слишком маленькая для серьезных отношений? Может, у людей старшего возраста есть условные знаки, которых я не понимаю? Или дело не в возрасте, а в том, как неопытные люди понимают эти знаки? Софи, наверно, великолепно разбирается в этих символах. А ко мне все относятся как к забитой серой мышке.

Жалость к себе разрослась во мне не на шутку. Я натянула на голову одеяло и попыталась плакать как можно тише. И плакала, пока не заснула.


Будильник прогнал очередной кошмар, в котором я тонула. Я выползла из-под одеяла и огляделась. Адела, как всегда, не слышала звонка и спала как убитая. Джесса и Джемма собирались идти в душ. Джесса вся сияла и была полна жизненных сил. Я попыталась продумать свой образ действий на день грядущий. Если я останусь в кровати, мне придется оказаться лицом к лицу с Аделой. Если встану, пока Джесса и Джемма в душе, и быстренько сбегу, то никого из них не встречу. Но куда мне бежать? Я обязательно на кого-нибудь налечу. Джесса была единственным человеком, который знал, что я чувствую к Дональду. Но ни ее, ни тем более Дона, по уши влюбленного в Аделу, мне видеть не хотелось. Если я буду вести себя как ни в чем не бывало, то придется идти на секцию с Дональдом и Джессой и, возможно, на урок саксофона с Дональдом. Плюс сегодня такой день, когда все наверняка потащатся к бассейну, а это мне никак не подходило. А потом еще репетиция всего оркестра и, наверное, еще репетиция джаз-бэнда. Кошмар, хуже некуда!