Лоуренс Сандерс - Желания Элен

Ее рука вновь заскользила по его плечу. Затем она опустилась по его полной спине к толстым бедрам и еще ниже и его охватила дрожь. Он медленно повернулся к ней, и она, чуть подвинувшись, прижалась к нему.

– Малыш, – выдохнула она, – мой малыш.

Он робко прикасался к ней, едва сдерживая слезы. Она склонялась, прижималась к нему и обволакивала все его тело. Он крепко зажмурился. Он держал в объятиях свою мечту. Голова слегка кружилась от новизны этого ощущения – ее красота, прохлада, шелковистая кожа, податливая мягкость принадлежали ему.

– Стучат, – вдруг сказала она.

– Что? – спросил он.

Она не шевелилась.

– Стучат, – повторила она. – Кто-то барабанит во входную дверь.

Теперь он услышал шум. Он услышал стук в дверь и крики обезумевший птицы: «Фокуфокуфоку».

– Может быть, они уйдут, – испуганно сказала Фэй. – Кто это может быть?

– Не знаю. – Элен села. – Сейчас я их выставлю. Черт возьми. Черт бы их всех побрал.

Она накинула халат и вышла в коридор.

– Кто там? – спросила она.

– Дик Фэй здесь? – раздался из-за двери мужской голос. – Я должен его видеть. У его матери приступ, сердечный приступ.

Элен приоткрыла дверь, оставив наброшенной цепочку.

Он был огромным, высоким, здоровым, в пиджаке с накладными плечами, отчего казался еще шире. Его блестящие черные волосы были зачесаны назад. Она различила запах его одеколона. Вид у него был довольный, губы кривились в самодовольной усмешке.

– Крутняк, – сказала она.

– Сука, – любезно ответил он. – Скажи Дикки, что у его матери серьезный сердечный приступ. Доктор Франклин считает, что Дикки должен быть с ней. Если ты меня впустишь, я расскажу все ему сам.

– Я передам ему, – сказала Элен. Она посмотрела на него сквозь щель и глаза их встретились.

– Почему бы тебе не оставить его в покое? – осведомилась она.

– А почему бы тебе не пошевелиться? – рассмеялся он. – Давай, сбегай как послушная девочка и скажи обо всем Дикки. Если будешь хорошо себя вести, я как-нибудь загляну к тебе и покажу…

Она осторожно закрыла дверь и постояла немного, прижимаясь лбом к косяку. «Я могла бы убить его, – подумала она, дрожа от негодования… – Я могла бы взять на кузне нож для резки хлеба (длинный, с зазубренным краем), рывком открыть дверь и всадить ему в брюхо». Дрожь постепенно утихла. Она вернулась в спальню и сообщила Юку о матери и выражение его лица не изменилось. Он тут же поднялся и начал одеваться.

– Могу поспорить, что это вранье, – горестно произнесла Элен. – Я уверена, что она специально устроила этот приступ. То есть я хочу сказать, что никакого приступа на самом деле и нет.

– Возможно, – печально кивнул он. – Но я должен идти. К тому времени, пока я доберусь, будет уже довольно поздно. Думаю, мне не стоит уже возвращаться сюда сегодня.

– Как скажешь.

– Я позвоню тебе, как только все выясню.

– Хорошо.

Он подошел к ней, взял ее лицо в свои ладони и слабо улыбнулся.

– Мы были близки к этому, правда?

– Да, – сказала она, – близки.

– Мне очень жаль, милая. Но у нас еще будет время.

– О, конечно.

– А сейчас я, пожалуй, пойду.

– Хорошо.

– Я позвоню тебе из дома.

– Хорошо.

Его лицо вдруг как-то сморщилось. И ей показалось, что он сейчас расплачется.

– Спокойной ночи, Элен. Спасибо тебе, спасибо тебе за все.

Она сняла цепочку и выпустила его в коридор. Штангист стоял, прислонившись к стене и курил сигарету. Она быстро закрыла дверь и заперла ее.

Она вымыла посуду и прибралась в гостиной. Затем села в спальне на кровать, приняла таблетку либриума и уставилась в темное окно. Наконец она сняла телефонную трубку и набрала номер Чарльза Леффертса. Она насчитала четырнадцать гудков, прежде чем ей ответили.

– Алле? – раздался его осторожный голос.

– Чарльз? Это Элен Майли. Я думала, может…

– Боб, – закричал он в трубку. – Боб Крэншоу! Как ты, старина?

Она осторожно опустила трубку на рычаг.

– Конечно это был обман, – возмущенно рассказывала Элен. – Наглая, явная ложь. Она знала, что Юк хотел провести ночь у меня, и выдумала этот сердечный приступ. Хитрая сука. Она знала, что это единственное средство заставить его вернуться. Jн позвонил мне на следующее утро, и ему было ужасно плохо. Он мне такое рассказал!

– Расскажи, – с жаром набросилась Пегги.

– Ни за что. Это очень личное. Не то, что бы он взял с меня клятву молчать. Я просто не хочу об этом говорить. Понимаешь?

– Конечно, дорогая, – разочарованно откликнулась Пегги. – Что за безобразие – стоит ей поманить пальцем, как он тут же бежит к ней.

– Да мужчины теперь ни к черту не годятся, – мрачно проговорила Керри Эдвардс.

Эта бездетная вдова, работавшая в одной конторе с Пегги Палмер, походила на распушившегося воробья. Ее высветленные перекисью волосы лежали аккуратными волнами. У нее были полные ножки и она носила миниюбки, щедро представляя любоваться ими всем желающим.

Торжественный прием в связи с помолвкой был завершен, и большая часть гостей уже разошлась. Комната была прибрана, бокалы составлены в раковину, пепельницы вычищены. Подарки Пегги были связаны в аккуратный сверток, чтобы она могла отнести их домой. Пегги и Керри отдыхали в ожидании кофе.

– Посмотрите, – указала Элен на подоконник. – Отсюда Рокко любил смотреть на улицу. Клал передние лапы на подоконник и часами глядел в окно. Перед смертью он стал таким любопытным… В квартире напротив завели молодого французского пуделя-девочку, и Рокко все время за ней наблюдал. Старый пердун. Делать-то он уже ничего не мог, а смотреть любил.

– Мой покойный супруг был точно таким же, – кивнула Керри. – Купил себе маленький телескоп и летом каждую ночь поднимался с ним на крышу. «Посмотреть на звезды», – говорил он. «Звезды звездами, – думала я, – но если полиция тебя поймает, я тебя выручать не буду». И он ведь не был каким-нибудь извращенцем. Просто любил смотреть.

– Мужчины, – философски изрекла Элен.

– Так что с Юком? – спросила Пегги. – Вы попытаетесь еще разок?

– В следующую пятницу, – сказала Элен. – Теперь уж нас ничто не остановит. Юк здорово разозлился на Эдит. Этот мальчик быстро взрослеет. Его мать издевалась над ним всю жизнь, и ей это сходило с рук. Ну, посмотрим, кто из нас сильнее.

– Конечно ты, – восхищенно сказала Пегги.

– Верно, – кивнула Элен. – Я не собираюсь уступать его без боя. Кофе, наверное, уже готов. Я принесу его.

– У меня было тоже самое с моим покойным супругом, – сказала Керри, когда Элен вышла на кухню. – Его мать не отпускала, она хотела, чтобы он подождал. «Подождал чего?» – спросила я его. «Подождал, пока стану старше», – ответил он. «Тебе уже двадцать четыре, – сказала я ему, – и ты достаточно взрослый, чтобы самому принять решение».

– И он сделал предложение? – спросила Пегги.

– Не сразу, – призналась Керри, поправляя свою прическу. – Но я стала позволять ему ласкать меня на заднем сидении отцовского катафалка. Он был похоронных дел мастер. Но я не все позволяла Фреду. Это продолжалось несколько недель. Он похудел, осунулся и говорил, что каждый раз, когда видит похороны, у него встает. Наконец, однажды вечером, он сделал мне предложение. Мы прожили вместе семнадцать лет, пока у него не лопнул желчный пузырь, упокой Господи его душу. Он просто надулся и взорвался как воздушный шарик. Доктор сказал, что ничего подобного в жизни не видел. Об этом даже писали в медицинском журнале. Так мой Фред стал знаменитым, хотя он-то конечно этого уже не увидел. Элен, прошу, не надо больше пирога. Я не смогу проглотить ни кусочка.

– Совсем чуть-чуть, – принялась уговаривать Элен, – завтра сядешь на диету. Ну, что, Пег, как ты себя чувствуешь? Подумать только, еще какой-то месяц, и ты станешь замужней женщиной.

Пегги поежилась.

– Может, мне не стоит этого говорить, но я едва с ним знакома. Я имею в виду, что вот мы собираемся пожениться, а он для меня по-прежнему как чужой. Я так мало о нем знаю.

– И он многого не знает о тебе, – подмигнула ей Элен. – Но не волнуйся, милая, мой рот на замке.

– Так и должно быть, – с уверенностью заявила Керри. – То, чего он не знает, не причинит ему боль. До свадьбы я дважды была с одним парнем, который жил рядом с нами. Я собиралась сказать об этом Фреду, но так и не сказала, и очень этому рада. Он умер, веря, что взял в жены девственницу, упокой Господь его душу.

– Неужели он не догадался? – нервно спросила Пегги. – Я имею в виду как же простыни и все остальное?

Керри Эдвардс пристально посмотрела на своих собеседниц.

– Я скажу вам кое-что, что никогда никому не говорила. Обещаете молчать?

– Обещаю, – сказала Пегги.

– Обещаю, – повторила Элен.

– Ну… после того, как Фред уснул в нашу первую брачную ночь, я встала, проколола себе палец булавкой и измазала простыню кровью.

– Боже мой, – сказала Элен.

– Боже мой, – повторила Пегги.

– Конечно, тогда девственности невесты придавали большее значение, чем теперь. Теперь мужчину это не волнует. Теперь все проще. Живи и давай жить другим. Раньше было по-другому. К примеру, Фред хотел спать со мной нагишом, но я ему этого не позволяла. «Я не из женщин легкого поведения, – говорила я Фреду. – И когда ложишься со мной в постель, будь добр одеться как подобает христианину».

– А по мне так плевать, если мужчина спит со мной голым, – сказала Элен.

– В жару это очень неудобно, – пояснила Керри. – Тела прилипают друг к другу, и просыпаешься вся мокрой и помятой. Пегги, я полагаю, ты должна настоять, чтобы он надевал что-нибудь на себя перед тем, как лечь.

– Боже, я не знаю, – взволнованно сказала Пегги. – Я никогда об этом не думала. Наверное, супружеская жизнь порождает столько новых проблем. Например, ванная. Я имею в виду, положим он бреется или еще что-нибудь, а мне необходимо в ванную. Могу ли я войти, пока он там?

Молодые женщины вопросительно посмотрели на Керри.

– Все зависит от ситуации, – глубокомысленно изрекла она. – Пожалуй, в первое время лучше не входить, но по прошествии некоторого времени и, знаешь, если тебе срочно надо, то ничего страшного в этом не будет.

– То есть, ты хочешь сказать прямо на глазах друг у друга? – с благоговейным ужасом осведомилась Пегги.

– Ну, вы же не будете друг на друга глазеть. Он будет мыться под душем или бриться, а ты заниматься своим делом, раз тебе срочно надо. В конце концов, он тоже человек.

– Да, наверное, – неуверенно проговорила Пегги. – Все это так непросто. Например, как быть с сексом? Что делать, если он хочет, а я нет? Или наоборот?

– Ты должна с самого начала поставить точки над «i», – посоветовала Керри. – Пусть не думает, что ты доступна в любое время дня и ночи. Например, когда он пьян или ты оделась и собралась куда-нибудь уходить или просто не хочешь. Надо поступать хитро. Знаешь, когда он в чем-нибудь провинится или ты хочешь что-нибудь купить… Ну, понимаешь, что я имею в виду.

– Я не думаю, что жена должна использовать секс как наказание или как подачку, когда она хочет, чтобы муж ей что-нибудь купил, – возразила Элен.

– Какого черта выходить тогда замуж, если ты не можешь прыгнуть на него, когда захочешь?

– Ты никогда не была замужем, – едко заметила Керри Эдвардс. – Ты не знаешь о чем говоришь.

– Можно придумать что-то вроде условного сигнала, – задумчиво промолвила Пегги. – Что-нибудь смешное, вроде того, что он бросает шляпу на кровать, или что-нибудь в этом роде.

– Да, или тебя бросает на кровать, – кивнула Элен. – Что-нибудь смешное вроде этого.

– Нет, я серьезно. Я хочу сказать, как же я узнаю, что он хочет, и как он узнает, что хочу я?

– Сигналы дело хорошее, – одобрительно отозвалась Керри. – Однако после того как вы проживете вместе какое-то время, ты обнаружишь, что это вошло у вас в привычку. Например, каждую пятницу Фред приносил домой получку и принимал горячую ванну. На ужин мы ели шницель по-венски и кислую капусту, пили пиво. Затем мы ложились в постель. Таким образом все вопросы снимались.

– А если он хотел во вторник или в четверг? – спросила Элен.

– Он просто не хотел. У нас был регулярный график и мы придерживались его.

– Шницель по-венски и кислая капуста, – повторила Пегги. – В пятницу вечером.

– Вот еще что, – сказала Керри. – Иногда, после того как мужчина проживет с женой некоторое время, он начинает считать, что имеет право на все. Ну, понимаешь, о чем я говорю. Однажды вечером, к этому времени мы были женаты уже почти год, Фред захотел, чтобы я… нет, я не скажу.

– Что? – хором спросили Пегги и Элен.

– Ну… – Керри задумчиво посмотрела вниз на носки своих туфель. – Ну… нет, лучше не буду вам говорить. А то вам еще придет в голову сделать это. Я сказала ему: «Фред, – сказала я, – ты можешь просить об этом своих знакомых шлюх, но не жди от меня, что я буду делать больше, чем того требует закон».