— Я думаю, на сегодня достаточно. Я еще должна сегодня немного поработать.

Грант кивнул. Он поднялся и помог встать ей. На мгновение их разделяли только считанные сантиметры, их взгляды встретились. Келли отвернулась первой. Она не хотела, чтобы Грант уловил желание, которое терзало ее. Когда он взял ее за руку, пока они медленно шли к его машине, она не возражала. Казалось, Келли была не в силах отказать себе в такой малости, когда все ее существо просило гораздо большего.

Обратная дорога по Мичиганскому авеню казалась бесконечной, хотя заняла всего несколько минут. Оба молчали, очевидно, сознавая что на данный момент все уже сказано. Однако когда Грант остановился у отеля, он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть ей дверцу.

Чувствуя неловкость, Келли протянула ему руку.

— Спасибо за прекрасный день, Грант. Я действительно благодарна вам за то, что вы посмотрели со мной квартиры и поводили по городу.

От этих холодных вежливых слов лицо Гранта потемнело. Он отдал ключи от машины швейцару и, твердо взяв ее за локоть, вошел с ней в вестибюль.

— Грант, — запротестовала она, — я поднимусь сама.

— Я абсолютно уверен в вашей самостоятельности, — ответил он, и в его голосе слышалась насмешка.

— Тогда зачем…

— Ей-богу, я сам бы хотел знать зачем, — пробормотал он, входя следом за ней в лифт. Выражение его лица заставило Келли замолчать, в то время как в его голосе слышалась смесь гнева и отчаяния.

В номере он приготовил себе виски и начал ходить по комнате. Казалось, он забыл о ее существовании, ходя по комнате и изредка глядя тоскливо в окно. Келли, сидя на софе, наблюдала за ним, удивленная его странным поведением. Для человека, который обычно так хорошо владел собой, эта неуверенность и едва сдерживаемый гнев были абсолютно нехарактерными.

— Идите сюда, — произнес он, наконец, так тихо, что Келли едва расслышала его слова. Когда он повторил их, в его голосе слышалось огромное нетерпение.

Келли встала и подошла к нему. Сердце ее готово было вырваться из груди. Когда он повернулся к ней, в его глазах было такое неистовое желание, что внутри у нее все похолодело. Он протянул руку и убрал с ее лба выбившийся из прически локон. Келли с изумлением отметила, что рука его дрожит. Ей безумно хотелось взять его руку в свою и крепко держать, но она знала, что не посмеет. Казалось, в Гранте происходила какая-то внутренняя борьба, и инстинкт подсказывал ей, что он сам должен решить ее исход.

Наконец, когда она думала, что не выдержит больше ни минуты такого напряжения, он застонал и заключил ее в свои объятия. Он так крепко прижал ее к себе, что она ощущала, как волны страсти прокатываются по его телу. К тому времени, когда он прижался губами к ее губам, каждая клеточка ее существа уже подчинялась его ласкам. Его рот был одновременно странно горяч и прохладен. Его губы горели на ее губах, но внутри он чувствовала прохладный след льда и слабый вкус его виски.

Руки Гранта обняли ее плечи и затем скользнули вниз по спине и остановились на бедрах. Келли вся сгорала от страстного желания.

— Сними с меня рубашку, — приказал он хриплым шепотом. На ощупь она вытащила подол рубашки из-за пояса его джинсов и с его помощью сняла ее через голову и отбросила в сторону. Ее руки прошлись по его широкой, поросшей волосами груди, задержались в центре, где слышно было, как бешено бьется его сердце в унисон с ее собственным. Она слабо застонал, когда она опустила голову и слегка дотронулась языком до его твердых сосков.

Ее руки лежали у него на талии, тела были тесно прижаты друг к другу. Она подняла глаза и встретилась с его глазами, полными муки желания. Сомнения, по крайней мере в этот момент, очевидно, покинули его, их место заняла всепоглощающая страсть.

— Это правильно, Грант, — прошептала она беззвучно, — это должно было случиться.

— Надеюсь, ты права, — ответил он так, как будто желание, которое он больше не в силах был сдерживать, лишило его способности трезво мыслить.

— Пожалуйста, — умоляла она, — не надо больше говорить, не надо сомневаться.

Тогда он подхватил ее на руки и понес в спальню. Когда она хотела снять юбку и кофточку, он отстранил ее руки и стал медленно раздевать ее сам. Для Келли это был медленный мучительный ритуал, с которым она бы с удовольствием покончила как можно быстрее.

Он положил Келли осторожно на кровать и стоя рассматривал ее как совершенное произведение искусства. Казалось, он хотел вобрать в себя всю ее целиком: от спутанных кудрей до бледных плеч, от полных грудей с торчащими розовыми сосками до плоского живота, от нежно округлых бедер до удлиненных, сужающихся книзу икр. По мере того как его горящий взгляд пожирал ее обнаженное тело, Келли чувствовала, что возбуждение ее нарастает. Казалось, оно сконцентрировалось в ее животе и оттуда расходится по всему телу. К тому времени, когда он опустился рядом с ней, Келли была готова его принять. Такого с ней не было еще никогда, ни с одним мужчиной.

Ее кожа протестовала против джинсов, которые мешали их окончательному соединению, и ее руки дрожали, когда она пыталась их снять с него. Однако Грант, видимо, предпочитал оттягивать ожидание. Он нарочно не помогал ей, а вместо этого продолжал дразнить и возбуждать ее тело до тех пор, пока она не стала страстно жаждать избавления, которое, как она понимала, могло прийти только после полного слияния с его телом.

Очевидно, ощутив ее отчаяние, Грант позволил ее пробудившимся чувствам медленно отступить от того пика возбуждения, до которого он их довел. Выскользнув из джинсов и плавок, он дал ей понять, что теперь ее очередь соблазнять, поощряя требовательные движения ее рук и нежные ласки ее влажных губ. Медленно он начал подстраиваться к ее убыстряющемуся ритму, отвечая на ее призыв, в то время как ее тело выгибалось, ища удовлетворения. Ни один из них не мог больше затягивать эту безумную игру страсти и с громким стоном они кончили одновременно. Для каждого из них это была яростная дробь барабанов и трогательная красота звуков флейты.

Все было именно так, как Келли себе представляла. Она и Грант были настроены на одну волну, это было физическое влечение, помноженное на интеллектуальную совместимость. Даже теперь, когда приятная расслабленность завладевала ими, их тела оставались чуткими друг к другу. Малейшая искра — и пламя страсти могло вновь возгореться.

Келли легко провела рукой по твердому бедру Гранта в том месте, где оно соприкасалось с ее собственным. Она почувствовала, как сразу участилось его дыхание.

— Ты случайно не из тех ненасытных соблазнительниц, о которых я слышал, — спросил он.

— Не знаю, — подразнила она, — я как раз собиралась это выяснить.

— Значит, я твоя морская свинка.

— Я бы не стала так ставить вопрос, — ответила она и слегка куснула его за ухо, — но ты, кажется, вполне подходящий объект.

Он перекатился и лег на нее, прижав к постели.

— О, я более чем подходящий, — пробормотал он и поцеловал ее так, что у обоих перехватило дыхание, — не знаю, что ты делаешь со мной, Келли Патрик, — сказал он, а его пальцы гладили и ласкали ее грудь, пока соски не стали твердыми, Келли громко вздохнула, когда волна удовольствия захлестнула ее от одного его прикосновения.

— Это еще вопрос, кто с кем и как что-то делает, — прошептала она. — Все так перемешалось.

И снова их тела сплелись, их руки, губы и зубы участвовали в создании этого невыносимого возбуждения до тех пор, пока они снова не кончили одновременно, захлебываясь в волнах счастья. А потом они заснули в объятиях друг друга.

Стемнело и единственный свет в комнате шел от будильника, стоящего на тумбочке у кровати. Было 9.32, когда Келли услышала резкий звонок телефона. Она потянулась через Гранта, чтобы взять трубку, но он остановил ее.

— Пусть звонит, — прошептал он сонно, — портье внизу ответит.

Келли было согласилась, но телефон продолжал настойчиво звонить.

— Я лучше послушаю, Грант. Может, это важно, — сказала она, пытаясь не замечать, как он трется носом об ее шею.

— Алло, — произнесла она, стараясь приглушить стон, когда Грант ухватил ее зубами за мочку уха.

— Келли, дорогая, как ты? — загремел голос Линдона Филлипса. Она поморщилась. Он был последним человеком, с кем Келли хотелось сейчас разговаривать.

— Спасибо, хорошо, мистер Филлипс, — сказала она как можно любезнее. — Чем могу быть вам полезна?

— Я просто решил позвонить и узнать, как продвигается наш хитрый план. Ты уже приручила нашего ведущего?

Грант замер возле нее, и Келли знала, что он слышит каждое слово.

— Мистер Эндрюс и я встречались, — ответила она скованно, с ужасом наблюдая, как Грант встал с постели и начал натягивать свою одежду. — Я говорила вам, что буду держать вас в курсе того, как продвигаются переговоры. Я обещаю позвонить вам, как только появится что-то определенное.

— Келли, не теряй времени, — снова предупредил ее мистер Филлипс, — Грант Эндрюс не из тех, кто позволяет себя дурачить. Ты должна завладеть инициативой с самого начала.

Келли понимала, что она утратила больше чем контроль за ситуацией с переговорами, когда Грант вышел из спальни. В отчаянной надежде спасти хоть что-нибудь от дня, который завис между сомнениями и надеждой и, в конце концов, поднялся над тем и другим, чтобы вылиться в такое полное, неожиданное и ослепительное счастье, она прервала Линдона Филлипса на полуслове:

— Простите, сэр, но мне что-то нехорошо. Я переговорю с вами позднее.

Его протесты еще звучали в ее ушах, но она уже бросила трубку и выскочила из комнаты. Грант как раз заканчивал заправлять рубашку в джинсы.

— Грант, пожалуйста, — умоляла она, от слабого света, проникающего из спальни, ее тело светилось как фарфоровое. На мгновение его взгляд потеплел, когда он взглянул на нее, но тут же глаза его стали холодными и жесткими. По-видимому, он уже составил свое мнение о ней и говорить что-либо было бесполезно.

— До встречи, леди-босс, — сказал он с сарказмом в голосе, который, как кнут, впивался в ее тело. — Должен признать, что переговоры были… интересными. В следующий раз я, возможно, приглашу своего агента. Может быть, и ему понравятся ваши методы.

— Мои методы? Это вы настояли, чтобы мы пришли сюда.

— Но вы вроде бы не возражали, когда мы были в парке. Еще один тактический маневр, мисс Патрик? Пусть этот наивный дуралей думает, что это была его идея!

Келли вздрогнула от горечи, которая прозвучала в его голосе.

— Вы отлично знаете — то, что произошло сегодня между нами, не имеет никакого отношения к контракту, — запальчиво возразила она.

— А откуда мне это знать?

— Потому что, потому… что это не мой стиль работы, — настаивала она, не в силах придумать, как убедить его, чтобы исчез этот почти враждебный взгляд его глаз.

— Вы, конечно, понимаете, что вам будет трудно заставить меня поверить в это, — сказал он холодно. — Вы можете сейчас же позвонить Линдону. Скажите ему — переговоры прерваны. Я уверен, у него найдется несколько идей относительно ваших дальнейших действий.

После этих слов он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Но Келли показалось, что он захлопнул ее с треском. Сколько безнадежности было в этом звуке.

7

Том Уинстон, молодой энергичный менеджер по рекламе, сидел в кабинете у Келли и докладывал ей о последних приготовлениях к началу осенней рекламной кампании. Он показывал ей заготовки для газетных статей и рассказывал, как каждая из них будет раскрывать содержание будущих телевизионных программ.

— Я считаю, что за все годы работы компании это самая лучшая рекламная кампания. Вы хотите посмотреть тридцатисекундный рекламный ролик?

Несколько секунд в комнате было тихо, потом Келли посмотрела на него рассеянно и извинилась:

— Прости, Том. Что ты сказал? Я задумалась.

— Ничего, мисс Патрик. Я просто спросил, не хотите ли вы посмотреть несколько рекламных роликов?

— Конечно, — сказала она, заставляя себя сосредоточиться, пока Том вставлял кассету в видеомагнитофон. Рекламные ролики были сделаны блестяще. Быстро мелькающие сцены из многосерийных мыльных опер перемежались с кадрами, на которых были запечатлены собственные знаменитости компании, включая Гранта, который на ступеньках городской мэрии брал интервью у мэра. При виде Гранта Келли почувствовала острую боль в сердце, но постаралась скрыть это, похвалив увиденный материал.

— Вы проделали отличную работу. Когда мы начнем пускать их в эфир?

— Я думаю, что со следующей недели можно потихоньку начинать.

— Хорошо. На днях я просматривала ваш бюджет. Вы уверены, что отпущенных средств хватит на мощную газетную и журнальную рекламную кампанию в сентябре?